10. «В МЫСЛЯХ МОИХ
ВОЗГОРЕЛСЯ ОГОНЬ»
Правительство не сидело сложа руки; уже на следующий день законопроект был принят. Дон узнал об этом в середине дня. Как только улеглась послеобеденная суматоха, он вытер руки и отправился в город на вербовочный пункт. У дверей уже выстроилась очередь. Он встал в хвост и принялся ждать.
Через час Дон очутился перед столом. Вконец измотанный офицер протянул Дону бланк.
— Напиши свое имя. Поставь внизу подпись и отпечаток большого пальца. Потом подними правую руку.
— Минуточку, — сказал Дон. — Я хочу служить в Космической гвардии. А тут написано — «Наземные войска».
Офицер вполголоса выругался.
— И этот туда же. Сынок, все вакансии в Космической гвардии были заполнены уже к девяти утра — теперь я даже в очередь тебя не поставлю.
— Но я не хочу в пехоту. Я… я — космонавт!
Офицер ругнулся опять, но злобы у него теперь поубавилось.
— Что-то не похоже. Слушай, меня уже тошнит от вас всех, вспомнивших в последнюю секунду о патриотизме. Вам бы лишь в грязи не барахтаться, вот в космос и проситесь. Вали-ка ты, парень, домой! Когда понадобишься, мы тебя вызовем, но на Космическую гвардию не рассчитывай! Готовься к тому, что пойдешь в пехоту. Тебе понравится.
— Но…
— Катись отсюда!
Дон вышел. Когда он вернулся в ресторан, Чарли взглянул на часы и спросил:
— Ну что, сынок, ты уже солдат?
— Не нужен я им.
— Вот и хорошо. Подай-ка мне несколько чашек.
Времени было хоть отбавляй, и, склонившись над грязной посудой, Дон размышлял над создавшимся положением. Хотя к неудачам он относился спокойно, все же совет Макмастерса был не так уж по идее и плох. И вот шанс потерян — пусть не очень надежный, но кто знает, может, это был его единственный шанс добраться до Марса. Теперь единственное, что ему светило, — это протрубить всю войну — месяцы? годы? — в Наземных войсках, так и не приблизившись ни на шаг к своей цели. Шестьдесят-семьдесят миллионов миль: с такого расстояния вряд ли до кого-нибудь докричишься.
Дон прикинул, а что если попытаться получить отмазку от службы, упирая на земное гражданство, но тут же отказался от подобной затеи. Один раз он уже на этом сыграл — сказал, что он гражданин Венеры, и добился права лететь сюда. Да и не в его было натуре сейчас говорить одно, а через минуту совсем другое. К тому же сердцем он был за республику, как бы там ни решили в конце концов юристы вопрос о его подданстве.
Но даже если у него хватило бы наглости на подобное заявление, он не мог представить себя за колючей проволокой лагеря для интернированных. Насколько он знал, такой лагерь уже был построен где-то на Восточной косе. Просидеть там всю войну…
И чтобы Изобел таскала ему по воскресеньям передачи?
Не надо себя обманывать, Дон, мой мальчик: Изобел — патриотка каких поискать, она сбросит тебя, как грязную иловую вошь.
«Что нельзя излечить, то нужно терпеть», — говорил Конфуций, а может, кто-то еще. Дон попал на Венеру и не очень-то по этому поводу горевал. В любом случае, у Федерации не было никаких прав распоряжаться на этой планете. Чья она, в конце-то концов?
Больше всего ему хотелось связаться с родителями, сообщить им, что кольцо доктора Джефферсона находится у него, даже если его нельзя доставить немедленно. Кстати, нужно сходить в ИТТ, узнать, не приходила ли на его имя почта. Жалко, что у Чарли нет телефона!
Дон вспомнил еще об одной возможности, которой он так и не воспользовался, — Сэр Исаак. Дон искренне хотел встретиться со своим другом-драконом сразу после посадки, но это оказалось не так-то просто. В Нью-Лондоне Сэр Исаак не высадился, и куда он отбыл, Дону узнать так и не удалось. Может быть, в Куи-Куи-таун или в Бьюкенен; как-никак дракон был ОВП — «Очень Важной Персоной» и мог потребовать от Воздушных сил посадку там, где пожелает. Он может находиться где угодно на планете, площадь суши у которой много больше, чем у Земли.
Конечно, такую важную персону разыскать можно, но для этого первым делом потребовалось бы навести справки в Управлении по делам аборигенов, расположенном на Губернаторском острове. А это означает двухчасовую поездку, учитывая путь на гондоле туда-обратно плюс бюрократические проволочки, без которых уж точно не обойдется. Дон решил, что у него на это нет времени.
Но теперь это время найти придется. Уж Сэр Исаак сумеет ему помочь устроиться в Гвардию сверх всяких квот. Правительство всячески ублажало драконов, чтобы те относились к новому режиму лояльно. Люди жили на Венере постольку, поскольку их терпели аборигены, и правительство это прекрасно понимало.
Дона немного смущала идея делать что-то по блату, но в данном случае ничего другого не оставалось.
— Чарли!
— Что?
— Не разбрасывайся чистыми ложками. Мне нужно еще раз сгонять в город.
Чарли недовольно хмыкнул. Дон снял фартук и ушел.
Изобел за стойкой не оказалось; Дон назвал свое имя дежурному клерку и прошел в приемную ее отца. Мистер Костелло посмотрел на него и сказал:
— Очень рад, что вы пришли, Дональд. Я хотел с вами встретиться.
— Дошла моя радиограмма?
— Нет, я хотел вернуть вашу расписку.
— А что случилось?
— Я не смог отправить ваше сообщение и не знаю, когда у меня это получится. Если такая возможность будет, я опять возьму вашу расписку — или наличные, если они у вас заведутся.
У Дона появилось неприятное ощущение, что его вежливо выпроваживают.
— Секундочку, сэр. Мне казалось, что сегодня — первый день, когда можно посылать сообщения. Может быть, завтра-послезавтра это будет сделать проще?
— Теоретически — да. Но и сегодня условия вполне подходящие. Только с Марсом нет связи.
— А завтра?
— Я, наверное, неясно выразился. Мы попытались послать к Марсу сигнал; ответа не последовало. Тогда мы включили радар. Отраженный импульс пришел точно в срок — через две тысячи двести тридцать восемь секунд, так что ложные отражения исключаются. Итак, канал связи работает удовлетворительно и сигнал наш дошел нормально. Но станция «Скиапарелли» не отвечает — связи нет.
— Может быть, у них что-то неисправно?
— Сомневаюсь. Все их системы продублированы. Видите ли, станция имеет очень важное значение для астрогации. Нет, я думаю, ответ тут простой.
— Какой же?
— Силы Федерации захватили станцию для своих целей. Мы не сможем связаться с Марсом до тех пор, пока они нам этого не позволят.
Покидая кабинет управляющего, Дон был мрачнее тучи. Когда он вышел из здания, то лицом к лицу встретился с Изобел.
— Дон!
— А, Бабуля, привет.
Девушка была слишком возбуждена, чтобы заметить, как он расстроен.
— Дон, я только что была на Губернаторском острове! И знаешь что? Они хотят сформировать женский корпус!
— Серьезно?
— Законопроект уже в комиссии Я просто сгораю от нетерпения. Я вступлю туда обязательно! Я уже записалась.
— Правда? Что ж, этого можно было ожидать, — он задумался и добавил: — Я тоже был на призывном пункте.
Изобел обвила его шею руками, что весьма заинтересовало публику, которая была в зале.
— Дон! — она его отпустила, и красный от смущения Дон при этом облегченно вздохнул, а затем добавила: — Никто от тебя этого не просил, Дон. В конце концов, это ведь не твоя война; твой дом на Марсе.
— Ну, не знаю. Если на то пошло, Марс — тоже мне не родная планета. Но меня не взяли: сказали, пришлют повестку.
— Все равно я тобой горжусь.
Всю дорогу до ресторана на душе у Дона кошки скребли: так он и не набрался мужества и не заставил себя ей признаться, почему он пошел добровольцем и почему ему показали на дверь. Подходя к ресторану, он уже почти что созрел еще раз сходить на призывной пункт и завербоваться в пехоту. Он говорил себе, что раз Марс молчит, значит оборвалась та последняя ниточка, которая связывала его с прошлым, и надо начинать жизнь по новой. Уж лучше пойти добровольцем, чем по повинности.
Потом он все же решил сначала съездить на Губернаторский остров и послать хоть какую-то весточку Сэру Исааку. Нет смысла служить в пехоте, когда у тебя есть друг, который в силах помочь с переводом в Космическую гвардию. Теперь-то, как пить дать, Гвардия не оставит Марса в покое, и он запросто может попасть в состав экспедиции. Он еще там побывает!
И наконец, ему пришла в голову мысль подождать день-другой ответа от Сэра Исаака: ясное дело, сразу поступить в Гвардию будет проще, чем переводиться потом из других родов войск.
Да, так будет разумнее всего. Но почему-то эта мысль не сильно его утешила.
Той же ночью Федерация нанесла удар.
Разумеется, нападение было чистейшей глупостью; сержант, владелец рисовой фермы, был прав: Федерация не могла рисковать своими городами ради того, чтобы покарать венерианские поселки. Да, сержант был прав, но только со своей точки зрения.
Он рассуждал логично, но у сильных мира сего своя, совершенно иная логика. Их жизнь основана на сомнительных умственных построениях, столь же хрупких, как и их репутации. Они не могли снести вызова, брошенного их власти. Федерация не могла позволить себе не проучить мятежников. «Валькирия», обращавшаяся по орбите вокруг Венеры, была без предупреждения превращена в радиоактивное облако. «Адонис», двигавшийся по той же орбите, но в тысячах милях позади, заметил вспышку и успел послать сообщение в Главный штаб, который был расположен в Нью-Лондоне, но потом и сам превратился в огненный шар.
Дон, крепко спавший после тяжелого трудового дня, проснулся от воя сирен. Он уселся в темноте на постели и принялся трясти головой, прогоняя остатки сна. Ощутив внезапный прилив возбуждения, Дон понял, что это были за звуки и что они означают. Но панике он поддаваться не стал: вчера поговаривали о том, что ночью будет учебная тревога.
Все-таки он поднялся на ноги и, потянувшись к выключателю, обнаружил, что электричество вырубили. Дон ощупью разыскал одежду и, угодив не в ту штанину ногой, чуть не упал. Он уже почти оделся, когда к нему подошел человек с маленьким мерцающим огоньком. Это был Чарли; в одной руке он держал свечу, в другой — свой любимый топор, которым пользовался не только в работе, но и в «общественной жизни».
Сирены не умолкали.
— Что там, Чарли? — спросил Дон. — Думаешь, на нас в самом деле напали?
— Уж скорее какой-нибудь тупица сел на кнопку.
— А что — может быть. Слушай, я сейчас сбегаю в город и узнаю.
— Лучше сиди дома.
— Я быстро.
На выходе из дверей Дону пришлось протискиваться сквозь толпу толкунов, которые блеяли от ужаса и пытались всем гуртом пролезть в ресторан, под крылышко своего друга Чарли. Дон растолкал их и двинулся вдоль по улице. Два зверька увязались за ним, похоже, они были не прочь спрятаться у него в карманах.
По сравнению с ночами Венеры самая темная ночь на Земле — здесь что-то вроде сумерек. Энергия, похоже, была отключена по всему городу; пока он не добрался до улицы Бьюкенена, Дон даже пальцы на руке мог пересчитать только на ощупь. На Бьюкенена тут и там вспыхивали случайные огоньки, да тускло светилось несколько окон. Где-то далеко впереди метался светлячок ручного фонарика. Дон пошел на его свет.
На улицах было полно народу. Дон то и дело напарывался на людей, прислушиваясь к обрывкам разговоров. «…Полностью разрушен». «Обычная учебная тревога. Я работаю космическим инспектором и точно знаю…» «К чему было выключать свет? Все равно они нащупают реактор детекторами…» «Эй! Сойди с моей ноги!» Примерно на полпути толкуны наконец отстали от Дона: видать, грегарианы наткнулись на кого-нибудь, кто поласковей, и прицепились к нему.
Дон остановился там, где толпа была самой плотной: у здания нью-лондонской «Таймс». Внутри включили аварийное освещение, и можно было прочитать бюллетени, которые развесили в окнах.
Вот что в них было:
«ЭКСТРЕННАЯ ИНФОРМАЦИЯ (НЕОФИЦИАЛЬНО): ПО СООБЩЕНИЮ КРЕЙСЕРА «АДОНИС», КРЕЙСЕР «ВАЛЬКИРИЯ» ВЗОРВАЛСЯ В 00.30 НОЧИ. ПРИЧИНЫ НЕ СООБЩАЮТСЯ. МЕСТНЫЕ ВЛАСТИ ОТВЕРГАЮТ ВОЗМОЖНОСТЬ НАПАДЕНИЯ, СЧИТАЯ БОЛЕЕ ВЕРОЯТНОЙ ДИВЕРСИЮ. ОЖИДАЕМ ПОСЛЕДУЮЩИХ СООБЩЕНИЙ ОТ ДЕЖУРНОГО ОФИЦЕРА «АДОНИСА»».
«БЕРМУДЫ (ПЕРЕХВАТ): БЕСПОРЯДКИ В ЗАПАДНОЙ АФРИКЕ, ПРЕДСТАВЛЕННЫЕ КАК «НЕЗНАЧИТЕЛЬНЫЙ ИНЦИДЕНТ», УСТРОЕНЫ РЕЛИГИОЗНЫМИ ПРОПОВЕДНИКАМИ. УТВЕРЖДАЕТСЯ, ЧТО МЕСТНАЯ ПОЛИЦИЯ ДЕРЖИТ СИТУАЦИЮ ПОД КОНТРОЛЕМ ПРИ ПОМОЩИ ПАТРУЛЯ ФЕДЕРАЦИИ».
«БЕРМУДЫ (ПЕРЕХВАТ): ИСТОЧНИК, БЛИЗКИЙ К МИНИСТРУ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ, ПРЕДСКАЗЫВАЕТ СКОРОЕ УРЕГУЛИРОВАНИЕ КОНФЛИКТА НА ВЕНЕРЕ. СООБЩАЕТСЯ, ЧТО ПРЕДСТАВИТЕЛИ МЯТЕЖНЫХ КОЛОНИЙ ВЕДУТ ПЕРЕГОВОРЫ С ПОСЛАМИ ФЕДЕРАЦИИ НА ЛУНЕ В АТМОСФЕРЕ ВЗАИМОПОНИМАНИЯ И ДОБРОЖЕЛАТЕЛЬНОСТИ (ПРИМЕЧАНИЕ: ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ НЕОФИЦИАЛЬНО ОПРОВЕРГАЕТСЯ ГУБЕРНАТОРСКИМ ОСТРОВОМ)».
«НЬЮ-ЛОНДОН (ГЛАВНЫЙ ШТАБ ПЛАНЕТЫ, ОФИЦИАЛЬНОЕ СООБЩЕНИЕ): ГЛАВНОКОМАНДУЮЩИЙ ПОДТВЕРЖДАЕТ, ЧТО «ВАЛЬКИРИЯ» ИМЕЕТ ПОВРЕЖДЕНИЯ, НО ЗАЯВЛЯЕТ, ЧТО МАСШТАБ УЩЕРБА ЗНАЧИТЕЛЬНО ПРЕУВЕЛИЧЕН. СПИСОК ЖЕРТВ БУДЕТ ОБНАРОДОВАН ПОСЛЕ ИЗВЕЩЕНИЯ РОДСТВЕННИКОВ. В БЛИЖАЙШЕЕ ВРЕМЯ ОЖИДАЕТСЯ РАЗВЕРНУТЫЙ ОТЧЕТ КОМАНДИРА «АДОНИСА»».
«ЭКСТРЕННАЯ ИНФОРМАЦИЯ (НЕОФИЦИАЛЬНО): В КУИ-КУИ РАДАРАМИ ЗАРЕГИСТРИРОВАНЫ НЕОПОЗНАННЫЕ КОРАБЛИ, СОВЕРШАЮЩИЕ ПОСАДКУ К СЕВЕРУ И СЕВЕРО-ЗАПАДУ ОТ ПОСЕЛЕНИЯ. МЕСТНЫЙ ГАРНИЗОН ПОДНЯТ ПО ТРЕВОГЕ. ГЛАВНЫЙ ШТАБ ОТКАЗЫВАЕТСЯ ОТ КОММЕНТАРИЕВ. СООБЩАЮТ, ЧТО КОРАБЛЕЙ ОКОЛО ТРИДЦАТИ И ЧТО ОНИ ПРОДОЛЖАЮТ ПРИБЫВАТЬ».
Дон протиснулся сквозь толпу, прочел бюллетени и прислушался к разговорам. Чей-то безликий голос заявил:
— Они не станут высаживать десант, это старо, как рукопашный бой. Если им и вправду удалось спалить наши корабли — в чем лично я сомневаюсь, — то они просто-напросто сядут на орбиту и передадут ультиматум по радио.
— Ну а если все-таки десант? — спросил кто-то.
— Ерунда. Это сообщение — попытка посеять панику. Среди нас предатели.
— Это все знают.
Человек, неясной тенью мелькнувший в окне, прикрепил новый листок. Помогая себе локтями, Дон протолкался поближе.
«ЭКСТРЕННАЯ ИНФОРМАЦИЯ (ОФИЦИАЛЬНОЕ СООБЩЕНИЕ): ИНФОРМАЦИОННЫЙ ОТДЕЛ ГЛАВНОГО ШТАБА ПОДТВЕРЖДАЕТ, ЧТО НА НЕКОТОРЫЕ ИЗ НАШИХ СУДОВ БЫЛО СОВЕРШЕНО НАПАДЕНИЕ СО СТОРОНЫ НЕОПОЗНАННЫХ КОРАБЛЕЙ, ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНО, ИЗ СОСТАВА СИЛ ФЕДЕРАЦИИ. ОБСТАНОВКА НЕОПРЕДЕЛЕННАЯ, НО НЕ КРИТИЧЕСКАЯ. ПРИЗЫВАЕМ ГРАЖДАН ОСТАВАТЬСЯ В ДОМАХ, НЕ ПРЕДАВАТЬСЯ ПАНИКЕ, ИЗБЕГАТЬ ЛИШНИХ РАЗГОВОРОВ И ОКАЗЫВАТЬ ВСЕМЕРНУЮ ПОДДЕРЖКУ МЕСТНЫМ ВЛАСТЯМ. В ТЕЧЕНИЕ СУТОК ОЖИДАЮТСЯ ДАЛЬНЕЙШИЕ СООБЩЕНИЯ. ПОВТОРЯЕМ: ОСТАВАЙТЕСЬ ДОМА И ОКАЗЫВАЙТЕ ПОДДЕРЖКУ ВЛАСТЯМ».
Какой-то доброволец громко прочел бюллетень вслух. Толпа молчаливо слушала. Пока он читал, умолкли сирены и загорелось уличное освещение. Тот же человек, который до сих пор жаловался на кромешную темноту, закричал:
— На кой черт включили иллюминацию? Да это же прямая наводка для бомбежки!
Больше сообщений не было; Дон выбрался из толпы и пошел к зданию ИТТ. Не то чтобы он ожидал встретить там в этот час Изобел; он надеялся узнать еще какие-нибудь новости. Не успев добраться до ИТТ, Дон напоролся на отряд военной полиции, разгонявший уличную толпу. Военная полиция заставила его повернуть назад и рассеяла скопление людей у здания газеты. Когда Дон уходил, единственным существом, которое там оставалось, был дракон, глаза которого смотрели в разные стороны; казалось, он читает все бюллетени сразу. Дон хотел задержаться, чтобы спросить дракона, не знаком ли он с Сэром Исааком, и если да, то где его можно отыскать. Но патрульные оттеснили Дона. Дракона они даже не пытались оторвать от его занятия, и скоро вся улица осталась в полном распоряжении псевдо- ящера.
Старый Чарли так спать и не ложился. Он сидел в кресле и курил, держа под рукой топор. Дон рассказал ему все, что удалось узнать.
— Как по-твоему, Чарли, они высадятся на планету?
Чарли встал, подошел к столу, вытащил из ящика точильный камень и принялся легкими касаниями править лезвие топора.
— Все может быть.
— А нам что делать, ты как думаешь?
— Ложиться спать.
— Я не смогу заснуть. Для чего ты затачиваешь эту штуку?
— Это мой ресторан, — старик взял топор и взвесил его в руке. — И это моя страна.
Он метнул оружие. Топор два раза перевернулся в воздухе и вонзился в деревянный столб в противоположном конце зала.
— Осторожнее! Ты можешь кого-нибудь поранить.
— Иди спать.
— Но…
— Тебе нужно хотя бы немного выспаться. Иначе завтра будешь жалеть.
Он повернулся к Дону спиной, и тот не смог из него больше вытянуть ни слова. Махнув на Чарли рукой, Дон вернулся в свою каморку; спать он решил не ложиться, а хорошенечко все обдумать. До него еще долго доносился скрежет точила по стали.
Дона снова разбудили сирены: уже почти рассвело. Он вышел в кухню. Чарли все еще торчал у плиты.
— Что происходит?
— Завтрак.
Одной рукой Чарли снял со сковороды поджаренное яйцо и положил его на ломоть хлеба, другой — разбил еще одно и вылил его в кипящий жир. Накрыв яичницу сверху вторым куском хлеба, он протянул сэндвич Дону.
Дон взял бутерброд и, прежде чем начать говорить, положил себе в рот кусок.
— Спасибо. Но какого черта включили сирены?
— Идет бой. Послушай.
Откуда-то издалека послышался приглушенный взрыв; не успел он затихнуть, как совсем неподалеку раздалось сухое шипение лучемета. В туманном воздухе отчетливо пахло горелым деревом.
— Вот это да! — громко воскликнул Дон. Голос его звенел. — Они и вправду высадились!
Его челюсти по инерции пережевывали бутерброд.
Чарли хмыкнул. Дон продолжал:
— Пора сматываться отсюда.
— Куда?
Крыть Дону было нечем. Он прикончил сэндвич и выглянул в окно. Запах гари усилился. В конце улицы появился военный отряд. Солдаты бежали рысцой.
— Смотри-ка! Форма не наша!
— Конечно, нет.
Отряд остановился. От него отделились трое солдат и двинулись по переулку, останавливаясь у всех дверей и колотя в них прикладами.
— Выходите! Эй, вы! Все на улицу!
Двое подошли к ресторану, один из них всадил ногой в дверь. Створки распахнулись.
— Выходите на улицу! Мы сейчас подожжем здание!
Тот, что кричал, был одет в зеленую маскировочную форму с двумя шевронами; он держал в руках «рейнольдс», а на спине у него был пристроен блок питания к излучателю. Он осмотрелся.
— Вот это — то, что нам надо! — он обернулся к товарищу: — Джо, поищи лейтенанта! — И сказал Чарли: — А ты, приятель, зажарь-ка нам десяток яиц. И побыстрее — сейчас будем поджигать.
Дон замер на месте, не зная, что делать и что отвечать. С «рейнольдсом» шутки плохи. Было похоже, что Чарли думает то же самое — он безропотно подошел к плите.
И вдруг китаец повернулся лицом к солдату. Рука его сжимала топор. Дон так и не понял, что произошло дальше. Блеск полированной стали, глухой шлепок, словно по колоде мясника, и топор почти по самую рукоятку вонзился солдату в грудь.
Тот не издал ни звука — лишь удивленно оглянулся и медленно повалился, не выпуская из рук оружия. Он распластался на полу, и лучемет выскользнул из его пальцев.
Пока солдат падал, его напарник стоял неподвижно, держа оружие наизготовку. И лишь когда командир выпустил излучатель из рук, он поднял свой лучемет и выстрелил старому Чарли прямо в лицо. Потом он повернулся и прицелился в Дона. Дон замер, глядя в черный зрачок излучателя.
