3. «…ПРОФЕССОРА МОРИАРТИ
ТАК ПРОСТО НЕ ПЕРЕХИТРИШЬ…»
ЗЕВ:
Не спрашивайте, как это у меня получилось. Спросите акробата, как он делает сальто-мортале. Спросите игрока, откуда он знает, что надо идти ва-банк. Но не спрашивайте меня, как мне удается предвидеть такие вещи за миг до того, как они произойдут.
Получается это только тогда, когда дело действительно серьезное. Я не могу сказать, что содержится в письме, пока его не распечатаю (однажды смог, но в тот раз в конверте была бомба). Я не способен предугадывать безобидные события. Но без этого знания, приходящего в последнюю долю секунды, я вряд ли сумел бы долго оставаться живым и относительно невредимым в нашу эпоху, когда от рук убийц погибает больше народу, чем от рака, и когда излюбленный способ покончить с собой — это забраться с винтовкой на какую-нибудь башню и постреливать оттуда, пока с тобой не разделается спецкоманда.
Я не то чтобы вижу машину, которая сейчас вывернет из-за поворота и врежется мне в лоб: я просто автоматически сворачиваю в кювет. Когда началось землетрясение в Сан-Андреасе, я выпрыгнул из окна и к моменту толчка уже был под открытым небом, а почему выпрыгнул, и понятия не имел.
В остальном же мои экстрасенсорные способности более чем ненадежны: я их покупал по дешевке на распродаже залежавшихся стратегических запасов.
В общем, я грохнулся прямо на них троих, но тут же встал, подал руки женщинам и помог подняться папочке. Все были целы. Дити смотрела на пламя, вздымавшееся там, где только что стояла их машина, и личико у нее было невозмутимое. Ее отец что-то искал на земле. Дити остановила его:
— Вот, папа.
И водрузила обратно ему на нос свалившиеся очки.
— Спасибо, милая, — он направился было к огню.
Я схватил его за плечо:
— Нет! Ко мне в машину, быстро!
— А мой кейс? Вдруг его еще можно спасти.
— Без разговоров! Все за мной!
— Папа, не спорь.
Хильду Дити просто потащила за руку. Мы запихнули старших на задние сиденья, я посадил Дити на переднее, рявкнул: «Ремни!», захлопнул дверь и обежал вокруг машины со сверхзвуковой скоростью.
— Ремни застегнули? — спросил я, пристегнувшись сам и задраив дверцу.
— Застегнули, дружочек, оба застегнули, и Джейк, и я, — бодро ответила Хильда.
— Ремни пристегнуты, дверь заперта, — отрапортовала Дити.
Двигатель работал, я оставил его включенным на тихом ходу — какой толк от скоростной машины, если она не берет с места? Я перевел мощность с минимальной на максимальную, бросил взгляд на приборы и, не включая огней, отпустил тормоз. Как известно, в пределах города легковым машинам предписывается передвигаться без отрыва от земли — вот я сразу и задрал ее нос кверху, так что она и метра по городу не проехала, а взмыла вертикально прямо со стоянки.
Примерно полкилометра мы шли вверх с нарастающим ускорением: два «g», три, четыре. На пяти «g» я ее придержал, не будучи уверен, что папочкино сердце выдержит такую перегрузку. Когда альтиметр показал четыре километра, я выключил все: и двигатель, и радиопищалку — и пустил машину в свободный полет по баллистической траектории. Может, никто за нами вовсе и не следил, но как знать.
Как только мы перестали набирать высоту, я осторожненько высунул крылья. Убедившись, что мы легли на воздух, я сделал бочку, выпустил крылья до конца, так что машина обрела дозвуковой силуэт, и мы перешли в планирующий полет.
— Ну как, целы?
— Ух, дружочек, — с трудом пришла в себя Хильда. — Ну и номер был! Попробуй так еще, только пусть на этот раз меня кто-нибудь поцелует.
— Заткнись, старая греховодница. Папа, вы как?
— Прекрасно, сын.
— Дити?
— Все о’кей.
— Ты не ушиблась там, на стоянке, когда мы падали?
— Никак нет, сэр, я успела сгруппироваться и принять удар на левую ягодицу, а заодно подхватить папины очки. Но в следующий раз, пожалуйста, подставь кровать. Или хотя бы мат потолще.
— Учту на будущее.
Я включил радио (но не пищалку) и прошелся по всем полицейским частотам. Если кто-то и заметил наши маневры, в эфире о них никаких разговоров не было. Мы снизились до двух километров; я сделал резкий вираж вправо и включил мотор.
— Дити, где вы с папой живете?
— В Логане, штат Юта.
— Сколько там нужно времени, чтобы зарегистрировать брак?
— Зебби, — вмешалась Хильда, — в Юте нет срока ожидания…
— Ну вот и отлично, поехали в Логан.
— …но зато там требуют анализ крови. Дити, ты знаешь, какое у Зебби прозвище в университете? Его называют Вас-Положить, то есть Вассерман-положительный. Зебби, всем известно, что единственный штат, где браки регистрируются круглосуточно, без срока ожидания и без анализов, — это Невада. Так что нацеливай свою бомбу на Рино, там и распишетесь.
— Шельма, лапочка, — мягко сказал я, — ты доберешься до дома одна, если я сейчас высажу тебя из машины?
— Не знаю, я еще ни разу не вылезала в двух тыщах метров над землей.
— Имей в виду, что ваше сиденье катапультируется. Только без парашюта.
— О, как романтично! Джейк, мы с тобой будем падать и петь «Liebestod» — ты тенором, я сопрано, и мы умрем в объятиях друг друга. Зебби, нельзя ли подняться повыше? А то мы не успеем допеть.
— Доктор Берроуз, суньте этой пассажирке кляп в рот. Шельма, «Liebestod» — к твоему сведению, номер сольный.
— Ну и подумаешь! Зато мы все-таки умрем обнявшись! А ты просто завидуешь, потому что петь не умеешь. Между прочим, я еще тогда говорила Рихардику, что это должен быть дуэт, и Козима меня поддержала…
— Шельма, помолчи и послушай меня. Во-первых: все твои гости знают, зачем мы уехали, и несомненно решат, что мы отправились в Рино. Ты же на прощанье наверняка во всеуслышание объявила про наше решение пожениться.
— Да, кажется. Действительно объявила.
— Помолчи, ладно? Кто-то совершил очень профессиональную попытку убить доктора Берроуза. Не просто убить, а гарантированно убить: там было столько взрывчатки и термита, что и останков бы не нашли. Но весьма возможно, что никто не видел, как мы улетели. Мы залезли в этот драндулет и удрали на нем меньше чем через тридцать секунд после взрыва. Те, кто стоял рядом, смотрели не на нас, а на пожар — если, конечно, они не сами этот взрыв подстроили. А если бы подстроили, то они там не стояли бы. Профессионал, подстроивший взрыв машины, либо прячется, либо пересекает границу штата и бесследно исчезает. А вот те, кто ему за это заплатил, могут и поблизости находиться, но это, Хильда, означает — у тебя в доме.
— Что? Ты хочешь сказать, что это кто-то из моих гостей?!
— Да брось ты, Шельма! Нравственный уровень твоих гостей тебя ничуть не интересует. Ты готова пригласить кого угодно, лишь бы эта личность умела швыряться тортами или решила бы устроить импровизированный стриптиз, в общем, могла бы выкинуть что-нибудь этакое, чтобы твои гости не заскучали. Впрочем, я вовсе не утверждаю, что главный злодей был у тебя в числе приглашенных — я просто считаю, что он не стал бы оставаться там, где его можно уличить. А твой дом как раз очень подходит, чтобы притаиться в сторонке и наблюдать за осуществлением плана. Но кто бы этот злодей ни был, гость или не гость, он знал, что доктор Берроуз будет у тебя на вечеринке. Хильда, кому это было известно?
— Не знаю, Зебби, — ответила она с необычной для нее серьезностью. — Дай подумать.
— Думай как следует.
— Пожалуй, мало кто знал. Кое-кого я позвала именно потому, что должен был прийти Джейк, — тебя, например.
— Это я понял.
— Но тебе я не говорила, что Джейк будет. А кое-кому сказала — например, Азинусу, но что-то мне не верится, чтобы этот старый пень занялся подкладыванием бомб.
— Мне тоже не верится, но убийцы никогда не выглядят убийцами, они выглядят обыкновенными людьми. За сколько времени до вечеринки ты сказала Азинусу, что папа будет в числе гостей?
— Тогда же, когда я его приглашала… так… это было восемь дней назад.
Я вздохнул:
— Ну, тогда у нас на подозрении оказывается не то что весь университет, а весь мир. Придется подойти с другой стороны: не кто мог, а кто хотел бы. Доктор Берроуз, кто может желать вашей смерти?
— Мало ли кто!
— Давайте сформулируем по-другому: кто ненавидит вас с такой силой, что не пощадит и вашей дочери, только бы вас отправить на тот свет? А также не остановится перед убийством совершенно посторонних людей вроде Хильды и меня. Я не хочу сказать, что мы так уж много значим, просто ему наплевать, кто еще попадется ему под руку. Ну как? Есть в вашем поле зрения такой моральный урод?
Папа Берроуз замялся.
— Доктор Картер, разногласия между математиками порой принимают весьма обостренный характер… и я в этом смысле не безгрешен. (Да, это уж мы видели, папочка!) Но такого рода конфликты редко выливаются в насилие. Даже гибель Архимеда имела лишь косвенное отношение к его… к нашей профессии. Да еще втянуть во все это мою дочь — нет, даже доктор Синус, при всем моем к нему неуважении, вряд ли на такое способен.
— Зеб, а может быть, они на меня покушались? — сказала Дити.
— Тебе виднее. С чьей красоткой ты поцапалась?
— Гм… Не думаю, чтобы кто-нибудь невзлюбил меня настолько сильно, чтобы кокнуть. Может, я наивная, но я таких людей не знаю.
— Это правда, — вставила Шельма. — Дити совсем как ее покойная мать. Когда мы с Джейн — это ее мама и моя лучшая подруга до самой ее смерти, — когда мы с ней жили в одной комнате в колледже, я то и дело вляпывалась в разные истории, а Джейн меня вечно из них вытаскивала, но сама она никогда ни во что подобное не попадала. Она всех мирила. И Дити тоже такая.
— Ну что ж, Дити, значит, ты ни при чем. Хильда тоже ни при чем и я тоже, потому что тот, кто подложил бомбу, никак не мог заранее быть уверен, что мы с ней окажемся возле вашей машины в момент взрыва. Так что они охотятся на папу. Кто охотится — неизвестно, почему — тоже неизвестно. Когда мы выясним почему, то станет ясно кто. А пока папу нужно подальше упрятать. Я собираюсь незамедлительно жениться на тебе — не только потому, что ты приятно пахнешь, но и для того, чтобы иметь законное право участвовать в драке.
— Значит, мы летим в Рино.
— Заткнись, Шельма. Мы уже давно взяли курс на Рино.
Я включил радиопищалку, но повернул регулятор не вправо, а влево. Теперь она будет отвечать на все запросы законным зарегистрированным сигналом — только зарегистрированным не на мое имя. Это обошлось мне в некоторое количество шекелей, которые мне были не так уж и нужны, зато пришлись очень кстати одному неразговорчивому, обремененному семьей мастеру на все руки из города Индио. Совершенно не обязательно, чтобы воздушная полиция опознавала тебя всякий раз, как ты пересекаешь границу штата.
— Но на самом деле ни в какое Рино мы не летим. Все эти ковбойские маневры предназначались для того, чтобы ввести в заблуждение глаз, радар и теплоискатель. Помните, я сделал резкий вираж во время планирующего полета? Так вот, это я уходил от теплоискателей. Либо мы от них таки ушли, либо это была перестраховка, вроде бы никакие ракеты вдогонку за нами не летели. Скорее всего не летели: те, кто подкладывает в машины взрывчатку, обычно не занимаются еще и сбиванием легковушек в воздухе. Но мало ли что — вот я на всякий случай и не поленился ввести их в заблуждение. Вероятно, все уверены, что мы погибли при взрыве и пожаре, и будут уверены до тех пор, пока все не уляжется и не станет светло — ночью место происшествия обследовать трудно. Может, они и дальше будут сохранять эту уверенность, потому что копы могут и не объявить, что никаких останков не найдено. Но я обязан исходить из того, что профессора Мориарти так просто не перехитришь, что он обнаружил нас своими радарами, что он знает, куда мы взяли курс, и что в Рино нам уже приготовлен не слишком-то любезный прием. Вот поэтому-то в Рино мы и не летим. А теперь потише, пожалуйста: я объясню этой малышке, что ей делать.
Готовить еду автопилот моей машины не умеет, но почти все остальное эта умница делает хорошо. Я вызвал на ее дисплей карту региона, изменил масштаб, введя в поле зрения штат Юта, и прочертил световым пером маршрут — очень сложный: ей предписывалось забраться довольно далеко на юг и обогнуть Рино, затем повернуть обратно на север, пролететь порядочное расстояние к востоку над безлюдными местами и выйти на Логан несколько севернее базы ВВС. Я задал высоту над землей, предоставив ей самой делать поправки на рельеф местности, чтобы нас не трясло, и добавил к этому кое-какое изменение скорости, как только мы окажемся вне досягаемости радаров Рино.
— Все ясно, лапочка? — спросил я.
— Все ясно, Зеб.
— Связь за десять минут.
— Выйти с тобой на связь за десять минут до завершения маршрута. Будет сделано.
— Ты умница, Ая.
— По-моему, босс, ты такие слова всем девушкам говоришь.
— Конец связи, Ая.
Дисплей погас.
Разумеется, я мог бы запрограммировать свой автопилот таким образом, чтобы достаточно было нажать на клавишу выполнения программы, и все тут. Но разве не приятнее, когда тебе отвечают нежным контральто? Была, однако, и более серьезная причина для всех этих «умниц» и «лапочек»; мне нужно было, чтобы этот компьютер реагировал только на мой голос. Опытный электронщик мог бы найти способ вскрыть мой замок и угнать машину вручную. Но при первой же попытке воспользоваться автопилотом компьютер не только не подчинился бы, но и заорал бы «на помощь» на всех полицейских частотах. А это обычно слегка обескураживает угонщиков.
Оторвавшись от компьютера, я заметил, что Дити с большим интересом прислушивалась к только что закончившемуся диалогу. Я приготовился к вопросам. Но она только сказала:
— У нее очень приятный голос, Зеб.
— Ая Плутишка вообще очень симпатичная девушка, Дити.
— И талантливая. Зеб, я еще ни разу не ездила в «форде», который умел бы столько всего делать. Как ее зовут, ты говоришь? Ая Плутишка?
— Когда мы поженимся, я вас официально познакомлю. Для этого ее придется немного перепрограммировать.
— Я бы очень хотела познакомиться с ней поближе.
— Познакомишься. Только Ая не совсем «форд». Внешний дизайн действительно фордовский, в канадском исполнении. Почти все остальное некогда принадлежало австралийским вооруженным силам. Но я еще кое-что добавил сам. Знаешь, кегельбан, бассейн, веранду, всякое такое. Для уюта.
— Не сомневаюсь, что она оценила это по достоинству, Зеб. Я-то оценила. По-моему, если б не твои усовершенствования, от нас бы давно осталось мокрое место.
— Очень может быть. Вообще-то Ая уже не раз спасала мне жизнь. Ты еще не обо всех ее талантах знаешь.
— Меня уже ничто не удивит. Я даже не удивилась, что ты не велел ей приземлиться в Логане.
— Скорее всего именно в Логане нам и готовят торжественную встречу. Кто в Логане знал, что вы с отцом будете у Хильды?
— От меня — никто.
— Почта? Молочник? Газеты?
— К нам домой ничего не доставляют, Зеб. — Она обернулась назад. — Папа, в Логане кто-нибудь знает, куда мы поехали?
— Доктор Картер, насколько мне известно, в Логане никто не осведомлен о самом факте нашего отъезда. Я многие годы жил в кишащей сплетнями академической среде и приложил большие усилия, чтобы обеспечить себе приватность.
— Ну, тогда предлагаю всем расслабить ремни и прикорнуть. Пока до Логана не останется десять минут ходу, делать нам все равно нечего.
— Доктор Картер…
— Зовите меня просто Зеб, папочка. Привыкайте.
— Хорошо, сын, пусть будет «Зеб». На восемьдесят седьмой странице вашей монографии, после уравнения один-двадцать один, в разделе о вращении шестимерных пространств положительной кривизны, вы пишете: «Из этого следует, что…» — и сразу после этого приводите уравнение один-двадцать два. Как это у вас получается? Я не возражаю, сэр, — напротив! Но в своей собственной неопубликованной работе мне пришлось потратить на это преобразование добрый десяток страниц. Вы к этому пришли интуитивно? Или просто опускаете подробности для удобства публикации? Поймите, это с моей стороны не критика, результат так и так получился блестящий, я из чистого любопытства…
— Доктор, эту книгу написал не я. Я уже говорил Дити.
— То есть как это? Не может же в одном университете быть сразу два доктора по имени Зебулон Э. Картер!
— Конечно, не может. Просто это не я. Меня зовут Зебадия Дж. Картер. Зебулон Э., то есть Эдвард, Картер — уменьшительно Эд — это мой двоюродный брат. Кажется, формально он и правда числится в сотрудниках нашего университета, но на самом деле он на год уехал по обмену в Сингапур. Это не так невероятно, как кажется: в нашей семье у всех мужчин имена начинаются на букву «з». Видите ли, мои дед и прадед оставили весьма своеобразные завещания… Словом, если бы не эта буква, не видать бы нам наследства. Предки были со странностями.
— В отличие от тебя, — съязвила Хильда.
— Спокойно, милая. — Я повернулся к Дити. — Дити, намерена ли ты разорвать нашу помолвку? Я тебе честно пытался объяснить, что ты приняла меня за другого.
— Зебадия…
— Да, Дити?
— Я рассчитываю выйти за тебя замуж не позже чем сегодня. Но мы еще ни разу не целовались. Я хочу, чтобы ты меня поцеловал.
Я отстегнул привязной ремень и потянулся, чтобы отстегнуть ремень Дити, но обнаружил, что она уже сделала это сама.
Целуется Дити еще лучше, чем танцует танго. Во время краткой передышки я шепнул ей на ухо:
— Дити, как расшифровываются твои инициалы?
— Я скажу, только ты не смейся, ладно?
— Не буду. Но должен же я знать. Хотя бы ради церемонии бракосочетания.
— Да, конечно. В общем, Ди-Ти — это Дея Торис.
Дея Торис… Дея Торис Берроуз… Дея Торис Картер! Удержаться от хохота я не сумел, как ни старался. Я тут же осадил себя, но было уже поздно: Дити обиделась.
— Ты обещал, что не будешь смеяться.
— Дити, дорогая, я смеялся не над тем, как тебя зовут, а над тем, как меня, понимаешь, меня…
— Не нахожу ничего смешного в имени Зебадия. Оно мне даже нравится.
— Мне тоже. По крайней мере, я не затеряюсь среди разных Бобов, Эдов и Томов. Но я не сказал тебе, как мое второе имя. Ну-ка, какое смешное имя начинается с «Дж»?
— Представления не имею.
— Я тебе подскажу. Я родился неподалеку от университета, основанного Томасом Джефферсоном. В день окончания колледжа мне присвоили звание младшего лейтенанта запаса аэрокосмических войск. Меня повышали в звании дважды. Мой второй инициал означает «Джон».
Она сообразила менее чем за секунду:
— Капитан… Джон… Картер. Из Вирджинии.
— Великолепный образец настоящего мужчины, — подтвердил я. — Каор, Дея Торис. Рад служить тебе, моя принцесса. Отныне и навеки!
— Каор, капитан Джон Картер. Гелиум счастлив принять тебя.
Хохоча, мы повалились в объятия друг другу. Через некоторое время хохот смолк и перешел в новый поцелуй. Когда мы разомкнули губы, чтобы глотнуть воздуху, Хильда похлопала меня по плечу:
— Над чем это вы так заливаетесь?
— Сказать ей, Дити?
— По-моему, не стоит. Разболтает.
— Еще чего! Чтобы я да разболтала? Я знаю твое полное имя, я держала тебя на руках при крещении — и то ни одной живой душе не сказала. Ох и мокрая же ты была тогда! С обоих концов. Ну, так что?
— Ладно, так и быть, скажем. Нам не надо жениться, мы уже женаты. Очень давно. Больше ста лет.
— Что-что? — встрепенулся папочка. Я объяснил. Он подумал и кивнул: — Логично.
И тут же вернулся к своей записной книжке, в которой делал какие-то пометки. Потом опять обратился ко мне:
— Ваш кузен Зебулон… в телефонной книге его телефона, я думаю, нет?
— Скорее всего, нет, но разыскать его нетрудно, он живет в отеле «Нью-Раффлз».
— Прекрасно. Попробую позвонить и в университет, и в отель. Доктор… э-э… сын… Зеб, нельзя ли вызвать Сингапур прямо отсюда? Мой комкредитный код NA 801-75-39-32 Z*Z. (Коммуникационный кредит категории зет-звездочка-зет! Нечего опасаться, что будущий тесть окажется у меня на иждивении.)
— Папа, — вмешалась Дити, — тебе не следует тревожить профессора Картера — Зебулона Картера — в это время суток.
— Но помилуй, дочь, в Сингапуре сейчас время не позднее, там сейчас…
— Знаю, я умею считать. Ты просишь его о любезности, так не прерывай его послеобеденный отдых.
— Но в Сингапуре вовсе не полдень. Там…
— Сиеста. Еще жарче, чем в полдень. Так что подожди.
— Папа, Дити права, — перебил я, — но совсем не поэтому. Насколько я понимаю, то, что вы хотите у него выяснить, — это для вас отнюдь не вопрос жизни и смерти. А вот звонить из этой машины, да еще по вашему коду — это, возможно, как раз вопрос жизни и смерти для нас всех. Пока мы не выяснили, кто такие эти «ребята в черных шляпах», я бы вам советовал звонить только из телефонов-автоматов и притом не по коду, а только за нью-доллары. Скажем, из Пеории. Или из Падьюки. Потерпите, а?
— Ну раз так, сэр, — потерплю, конечно. Хотя я совершенно не в состоянии поверить, что кому-то понадобилось меня убить.
— На это указывают все имеющиеся данные.
— Согласен. Но эмоционально я все еще не могу это воспринять.
— Его надо бейсбольной битой, иначе он ничего эмоционально не воспримет, — сказала Хильда. — Как я его уламывала, когда Джейн предложила ему руку и сердце!
— Ну что ты, Хильда, милая, это абсолютно не соответствует действительности. Я написал моей покойной возлюбленной учтивое письмо, в котором говорилось…
Я не стал дослушивать их спор и попытался расширить круг имеющихся данных:
— Ая Плутишка!
— Да, босс?
— Займись новостями, голубушка.
— Есть, босс.
— Параметры поиска: время — начиная с двадцати одного ноль-ноль. Регион — Калифорния, Невада, Юта. Персоналии — твой добрый босс; доктор Джейкоб Берроуз; доктор Ди-Ти Берроуз; миз Хильда Корнере… — Я на секунду задумался. — Профессор Альберт Синус.
Включать в список старого дурака Азинуса было как-то странно, но между ним и папочкой произошел скандал, а много-много лет назад лучший из моих учителей сказал: «Никогда не пренебрегай так называемыми тривиальными корнями уравнения» — и добавил, что за тривиальные корни были присуждены две Нобелевские премии.
— Закончен ли ввод параметров, босс?
Доктор Берроуз положил мне руку на плечо:
— Может ваш компьютер заодно проверить и наличие каких-либо сообщений о вашем кузене?
— Гм… пожалуй, может. Она хранит шестьдесят миллионов байтов, потом стирает все, что не переведено в постоянную память. Но ее память для текущих новостей на шестьдесят процентов ориентирована на Северную Америку. Попробуем. Ая, лапочка!
— Жду распоряжений, босс.
— Дополнение. Вначале поиск по ранее введенным параметрам. Затем поиск по новой программе. Время — от настоящего момента до самого раннего вхождения. Регион — Сингапур. Персоналия — Зебулон Эдвард Картер, он же Эд Картер, он же д-р З. Э. Картер, он же профессор З. Э. Картер, он же профессор либо доктор Картер из университета Раффлз.
— Две последовательные программы поиска. Принято к исполнению, Зеб.
— Ты умница, Ая.
— По-моему, босс, ты такие слова всем девушкам говоришь. Поняла, прием.
— Конец связи, Ая. Выполняй!
— Агентство АЛ, Сан-Франциско. Загадочный взрыв нарушил безмятежную тишину университетского кампуса… — Из сообщения, заканчивавшегося обычным в таких случаях обещанием арестовать виновников «незамедлительно», явствовало следующее: предполагалось, что все мы погибли. Главный коп нашего поселка заявил, что у него есть версия, но он пока что оставит ее при себе — иными словами, ему было известно еще меньше, чем нам. Поскольку мы считались «предположительно погибшими» и поскольку в сообщении ничего не говорилось о каких-либо угонах или иных проделках, которые не нравятся авиаинспекции, я заключил, что в поле зрения полицейских радаров мы не попали, а если и попали, то уже после того как сделались одним из многочисленных пятнышек в небе, ведущих себя вполне законопослушно. То, что в сообщении не упоминалось об исчезновении моей Аи Плутишки, меня не удивило, так как я прибыл и припарковал ее одним из последних, да и вообще мог приехать на такси, на общественной капсуле или прийти пешком. Доктор Синус не упоминался, ни слова не было и о скандале. Гостей допросили и отпустили. Пять машин, припаркованных вблизи места взрыва, получили повреждения.
— Невада — информации нет. Юта — агентство ЮПИ, Солт-Лейк-Сити. Пожар неподалеку от кампуса университета штата Юта в Логане уничтожил… — Снова Черные Шляпы, причем Дити и ее папа, оказывается, погибли дважды, так как полиция пришла к выводу, что они задохнулись в дыму и сгорели. Больше никто не пострадал и не пропал без вести. Причиной пожара была сочтена неисправная электропроводка. — Конец полученной информации, Зеб. Начинаю второй поиск. — Ая замолчала.
— Кто-то очень вас не любит, папа, — заметил я.
— Боже мой! Все погибло, все! — ужаснулся он.
— Может быть, где-то есть другие экземпляры ваших работ? И вашей… установки?
— Что? Да нет, гораздо хуже! Погибла моя невосполнимая коллекция ранних приключенческих журналов. «Таинственные истории», «Аргоси», ранние Гернсбеки, «Тень», «Черная маска» — о Боже!
— Для папы это действительно страшный удар, — шепнула мне Дити, — да и я сейчас, наверно, зареву. Я же училась читать по этой коллекции. «Воздушные асы», «Чудеса авиации», полный комплект клейтоновских «Захватывающих историй»… Все это оценивалось в двести тринадцать тысяч нью-долларов. Дедушка начал собирать, папа продолжал, ну а я выросла среди этого богатства…
— Бедная ты моя, — обнял я Дити. — Надо было их перевести на микрофиши.
— Мы перевели. Но это совсем не то, что держать журналы в руках.
— Да, ты права. Ладно, а как насчет этой… ну, тайны в подвале?
— Что еще за тайна в подвале? — вмешалась Шельма. — Зебби, ты стал изъясняться прямо как Лавкрафт.
— Я тебе потом объясню, Шельмочка. Успокой пока Джейка, мы заняты, Ая!
— Слушаю, Зеб. Что стряслось?
— Карту на дисплей, пожалуйста. — Мы находились где-то над серединой северной Невады. — Следование по маршруту отменяется, переходи на произвольный полет. Назови ближайший центр графства.
— Уиннемака и Элко. Равноудалены от нашего местонахождения с точностью до одного процента. Прибыть в Элко сможем раньше, так как необходимое отклонение от курса составит всего одиннадцать градусов к югу.
— Дити, ты хочешь выйти замуж в Элко?
— Зебадия, я буду счастлива выйти замуж в Элко.
— Значит, летим в Элко, но до полного счастья, возможно, придется еще немного потерпеть. Ая, курс на Элко, скорость нормальная гражданская. Сообщи, через сколько минут ожидается прибытие.
— Поняла, курс на Элко. Прибытие ожидается через девять минут семнадцать секунд.
— Ну Джейк, ну милый, успокойся, мамочка с тобой, — проворковала Хильда. Но тут же перешла на свой разносный капральский тон: — Кончай темнить, Зебби! Какая там у вас тайна и в каком подвале?
— Шельма, не суй нос куда не просят. У папочки была одна вещь, теперь она погибла, остальное не твое дело.
— Она не погибла, — сказал доктор Берроуз. — Зеб имеет в виду мой континуумоход, Хильда. С ним все в порядке. Он не в Логане.
— Что это еще за чертовщина — континуумоход?
— Папа имеет в виду, — объяснила Дити, — свою машину времени.
— Ну, так бы и сказал! Кто ж не знает про машину времени! «Машина времени» Джорджа Пэла, классика, можно сказать. Я ее сто раз видела по ящику. Обожаю старые киношки по ночам.
— Шельма, — поинтересовался я, — ты умеешь читать?
— Конечно, умею! Мама мыла раму.
— Ты когда-нибудь слыхала про Герберта Уэллса?
— Слыхала! Ничего себе. Я с ним спала!
— Ты хвастливая блудливая бабка, но не настолько бабка, чтобы это могло иметь место. Когда мистер Уэллс умер, ты была еще девственницей.
— Клеветник! Джейк, побей его, он меня оскорбил.
— Зеб не хотел тебя обидеть, дорогая, я уверен. А бить людей я не могу, даже когда они того заслуживают: мне Дити не разрешает.
— Надо будет за тебя как следует взяться.
— Закончен второй поиск, — доложила Ая Плутишка. — Жду распоряжений.
— Доложи результаты второго поиска, пожалуйста.
— Агентство Рейтер, Сингапур. Об экспедиции Марстона на Суматре по-прежнему нет никаких известий, сообщают местные власти в Палембанге. Экспедиция должна была возвратиться еще тринадцать дней назад. Помимо профессора Марстона и проводников и помощников из местного населения, в состав экспедиции входят доктор З. Э. Картер, доктор Сесил Янг и мистер Джайлз Смайс-Белиша. Министр туризма и культуры заявил, что поиски пропавших будут продолжаться. Конец полученной информации.
Бедняга Эд! Мы никогда не поддерживали близких отношений, и я никак не думал, что это известие причинит мне такую боль. Мне хотелось надеяться, что он вляпался в какое-нибудь сомнительное любовное приключение, а не сложил голову где-то в джунглях от удара мачете, но все говорило скорее о последнем.
— Папа, помните, я сказал, что кто-то не любит вас. Так вот, теперь мне кажется, что этот кто-то не любит математиков, занимающихся n-мерными пространствами.
— Похоже на то, Зеб. Очень надеюсь, что ваш кузен жив — такой блестящий ум! Это была бы огромная потеря для всего человечества.
(И для него самого, сказал я себе. И для меня. Поскольку семейный долг обязывает меня принимать какие-то меры, а это в моих планах не числилось, в них числился медовый месяц.)
— Ая!
— Слушаю, Зеб.
— Дополнение. Третья программа поиска новостей. Параметры поиска идентичны параметрам второй программы. Добавить новый регион: Суматра. Добавить все имена собственные, содержащиеся в информации, полученной по второй программе. Осуществлять постоянно впредь до отмены. Полученную информацию хранить в постоянной памяти. Докладывать более свежую информацию первой. Начинай.
— Начинаю, босс.
— Ты лапочка, Ая.
— Спасибо, Зеб. Посадка в Элко через две минуты семь секунд.
Дити сжала мою руку еще сильнее.
— Папа, по-моему, как только я стану законной миссис Джон Картер, мы все поедем в Гнездышко.
— Что? Ну конечно.
— И ты тоже, тетя Хильда. Домой тебе возвращаться опасно.
— Наши планы претерпели небольшое изменение, моя милая. Будет двойная свадьба. Джейк и я.
Известие явно оказалось для Дити неожиданным, хотя, судя по всему, и не огорчительным.
— Папа?..
— Хильда наконец согласилась выйти за меня замуж, детка.
— Врет, — сказала Хильда. — Джейк меня никогда об этом не просил и сейчас тоже не просил. Я сама ему объявила. Улучила момент: он как раз сокрушался насчет потери своих фанташек и утратил сопротивляемость. Это необходимо, Дити: я обещала Джейн заботиться о нем, и я заботилась — твоими руками — до сегодняшнего дня. Но теперь ты должна заботиться о Зебби, смотреть, как бы он чего не натворил, утирать ему сопли… вот мне и пришлось самолично связать Джейка по рукам и ногам, чтобы не нарушить слово, данное покойной подруге. А то раньше я забиралась к нему в постель только украдкой, от случая к случаю.
— Помилуй, Хильда, что ты говоришь, ты ни разу не была у меня в постели!
— Не срами меня перед детьми, Джейк. Я же испытала тебя, прежде чем позволить Джейн выйти за тебя замуж, это-го-то ты не посмеешь отрицать.
— Ну хорошо, милая, не буду спорить, — сдался Джейк.
— Тетя Хильда… ты любишь папу?
— Стала бы я иначе выходить за него, как ты полагаешь, а? Свое обещание покойнице я могла бы исполнить и без этого: препоручила бы его психоаналитикам, и все тут. Дити, я люблю Джейка дольше, чем ты. Гораздо дольше! Но он любил Джейн… откуда следует, что он в глубине души разумен, несмотря на все свои чудачества. Я не стану переделывать его, Дити; я просто буду следить, чтобы он надевал калоши и принимал витамины — как ты следила до сих пор. Я по-прежнему буду «тетя Хильда», а не «мама». Твоей мамой была и остается Джейн.
— Спасибо, тетя Хильда. Мне казалось: вот я заполучила Зебадию, и большего счастья просто не бывает. Но теперь благодаря тебе я вдвойне счастлива. Мне не о чем тревожиться.
(Зато мне было о чем тревожиться. О «ребятах в черных шляпах» и без лиц. Но я не стал об этом говорить, потому что Дити ласково прижималась ко мне и уверяла меня, что тетя Хильда, конечно же, правда любит папу, но вот что она украдкой забиралась к нему в постель — пожалуйста, не надо этому верить… Впрочем, этот вопрос меня совершенно не занимал.)
— Дити, где это ваше Гнездышко и что это такое?
— Оно… оно нигде. Никто не знает где. Это наше тайное убежище. Папа арендовал этот участок земли у правительства, когда решил построить свой времяход, а не просто писать уравнения. Но нам, пожалуй, придется дождаться рассвета. Разве что — скажи, Ая Плутишка умеет находить место по заданной широте и долготе?
— Разумеется! С большой точностью.
— Тогда все в порядке. Я тебе все укажу в градусах, минутах и долях секунды.
— Садимся, — предупредила Ая.
Клерк графства Элко не протестовал, когда его разбудили среди ночи, и был вполне удовлетворен, когда я ненавязчиво вручил ему сотенную. Судья графства оказалась не менее благорасположенной и сграбастала свой гонорар не глядя. Я запинался, но все-таки сумел произнести: «Я, Зебадия Джон, беру тебя, Дею Торис…» Дити отыграла свою часть церемонии так торжественно и правильно, как будто долго перед этим репетировала. Только Хильда все время шмыгала носом.
Хорошо, что Ая Плутишка умеет прокладывать курс сама: я все равно был не в состоянии вести машину, даже при свете дня. Я только попросил ее спланировать маршрут таким образом, чтобы по мере возможности не попадать в поле зрения радаров, особенно на последних ста с чем-то километрах, у самого места. Это в Аризоне, севернее Большого Каньона. Но на подлете я велел ей зависнуть, прежде чем садиться: у меня поджилки тряслись, пока я своими глазами не удостоверился, что третьего пожара не случилось.
Там был домик, достаточно несгораемый, с подземным гаражом для Аи. Только тогда я вздохнул спокойно.
Мы откупорили бутылку шабли. Папа собрался не откладывая наведаться в подвал. Хильда выразила неудовольствие, а Дити и бровью не повела.
Я на руках отнес Дити в ее спальню, нежно усадил ее, посмотрел ей в глаза.
— Дея Торис…
— Что, Джон Картер?
— Я не успел купить тебе свадебный подарок…
— Мне не нужны подарки от моего капитана.
— Дослушай меня, моя принцесса. Коллекция моего покойного дяди Замира, конечно, уступает той, что была у твоего отца… но все же, могу ли я подарить тебе полный комплект клейтоновских «Захватывающих историй»?
Она удивленно улыбнулась.
— И первые издания первых шести книг о Стране Оз, потрепанные, но с оригинальными цветными иллюстрациями? И первоиздание «Принцессы Марса» в почти безупречном состоянии?
Она засияла от восторга, как девятилетняя девочка:
— Да!!!
— Примет ли твой отец в подарок полный комплект «Таинственных историй»?
— Ты еще спрашиваешь! Я их буду брать у него почитать, а то не видать ему моей Страны Оз. Я знаешь какая упрямая. И жадная. И вредная!
— Упрямая — допускаю. Все остальное враки.
Дити высунула язык:
— Вот увидишь! — Вдруг ее лицо приняло необычайно серьезное выражение: — Но я удручена, мой принц: у меня нет подарка для моего мужа.
— У тебя он есть.
— Не понимаю.
— Есть. Красиво упакованный и источающий благоухание, от которого я теряю голову.
— Ах… — сказала она торжественным и счастливым голосом. — Пусть мой муж распакует меня. Хорошо?
Я выполнил ее просьбу.
Больше о нашей брачной ночи никому ничего знать не полагается.
