Глава 16
Завтрак гребцов
Осень 1352 г. до Р. Х. (месяц Мехир сезона Перет). Уасет

Сетнахт во дворце! Фараон и его супруга – подменены. Собственно, подменены еще раньше, но… но кто сейчас ими управляет? Кто дергает за нитки и с какой целью? Чати Небхеперсенеб? Или те, кто стоит за ним? И где царица-мать Ах-хатпи? Где жрец Усермаатрамериамон, где военачальники, где… Где все, кто хорошо знал Макса и Тейю? Наверное, остались слуги, рабыни, однако вряд ли они заподозрят подмену – наверняка и в голову не придет. А всякие там массажисты, цирюльники и прочие, имевшие по должности своей доступ к царственным телам, наверняка уже давно изгнаны из дворца… или – убиты.

Господи, да что там до слуг?! Мать! Друзья! Что с ними? Где теперь их искать? Кто знает… Сетнахт – наверняка! Гад ползучий! Так вот что означала та странная фраза, сказанная им еще в Париже – «царь без царства»! Выходит, жрец и тогда уже знал. Быстро сработали, ничего не скажешь. И это означало, что где-то в самых высших дворцовых кругах есть предатель, и очень может быть, не один. Ах-маси, как и его брат, и отец, приближал к себе провинциальную знать – того же тезку из Анхаба, да и вообще людей незнатных – Каликху, например, чем сильно обидел знать столичную, считавшую себя солью земли. Они-то, верно, и организовали заговор, воспользовавшись удачно сложившимся моментом. На троне – марионетки, посаженные туда тайным распоряжением самого фараона! Кто знал об этом? Только самые верные люди: царица-мать Ах-хатпи, верховный жрец Усермаатрамериамон, тезка Ах-маси. И что же, кто-то из них предал? Нет, ну, разумеется, кроме матери. Усермаатрамериамон? А зачем ему? Он много потеряет при победе хека хасут, да что там много – все. Тогда что же – Ах-маси? Старинный дружок… Да разве можно в это поверить?

– Ищешь предателя, милый? – Тейя склонила голову на плечо супругу. – И, небось, из числа самых близких людей?

– Так и есть, – скорбно кивнул Максим.

Они вдвоем сидели под старой смоковницей у пристани, неподалеку от своего бывшего конспиративного жилища – «Дома повешенного», и, обменяв оставшийся браслет на жареную рыбу и пиво, неспешно ели.

– Я вот что хочу сказать. – Поставив кувшин в траву, юная женщина пригладила растрепанные порывом дующего с реки ветра волосы. – Говоря «люди», мы обычно подразумеваем тех, кто имеет в этом мире какой-то вес. Жрецы, правители, военачальники, вельможи… А ведь еще много всякого другого народа, мелких, ничего не значащих людишек, которых мы и не замечаем, но они есть. Без них не обойтись, они все видят, все примечают и – если им нужно – действуют. Вот и в нашем случае: ты пытаешь себя, кто из троих предатель, может быть подозревая даже собственную мать. А ведь тех, кто знал о двойниках, вовсе не трое, а много, много больше! Парикмахеры, слуги, гребцы, рабыни, да мало ли кто еще? Сетнахт вполне мог узнать о подмене от них! Мы-то ведь не считали их за людей… вот и просчитались!

Макс покачал головой и погладил жену по плечу:

– Ты у меня такая умная… что иногда мне даже делается страшно!

– Да уж, не дура, – хохотнула царевна. – Что ты так напрягся? Увидел кого-то знакомого?

– Да, увидел, – молодой человек кивнул, пристально всматриваясь в толпу школяров с плетеными коробами-корзинками. – Вон и наш старый дружок Хори. А с ним и толстяк Шеду! Спрячемся поскорей за смоковницей!

– Зачем? – Тейя хлопнула ресницами. – Нам же, в конце концов, надо сейчас где-то пожить, что-то узнать. Вот и хорошо, что нам попались сейчас эти мальчишки. Давай-ка позови их, о муж мой!

Вскочив на ноги, юный фараон махнул рукой и призывно закричал:

– Эй, Шеду, Хори!

– Джедеф! Лекарь! – тут же подбежали с улыбкой парни. – Давненько мы тебя не видали!

– Ходил на поклонение в Иуну, – солидно усмехнулся Макс.

– О! Вот оно как! Воистину, это славное событие. А дом твой, пока ты ходил, продали за долги! Так сказал перекупщик.

– Ничего не поделаешь, – вступила в беседу Тейя. – Уж видно, придется все начинать заново. Мы ведь попали в лапы к разбойникам недалеко от Инебу-Хедж. Едва унесли ноги! Но все богатства наши, увы, потеряны.

– Бывает и хуже. Хорошо, хоть сами спаслись.

– Воистину так. Парни, не сдает ли кто-нибудь хижину где-то неподалеку? У нас осталась еще пара медных браслетов…

– Надолго за такую цену не снимешь. Даже хижину.

– А нам и не надо надолго. Дней десять – двадцать.

Хори смешно сморщил нос:

– Кажется, Сетимес, скульптор, сдает у себя в усадьбе хижины. Подите к нему, спросите. Дорогу я покажу.

– Вот спасибо вам, парни, – обрадованно воскликнул Максим. – Воистину, мы с женой отблагодарим вас очень скоро. Только вот еще что, – молодой человек понизил голос. – Вы это… не болтайте про нас. А то потом трудно будет отыскать нам клиентов, скажут: что мы пойдем к нищим?

Уже через пару часов супруги сняли круглую хижину, расположенную на заднем дворе обширной усадьбы скульптора Сетимеса, сделавшего себе состояние, естественно, на заупокойном культе. Самого скульптора Макс и Тейя не видели, договаривались с управителем двора Нефруамоном – тучным немолодым мужчиной с оплывшим желтоватым лицом. Видать, у него было что-то с печенью или почками.

Итак, нужно было теперь проникнуть во дворец. Или не проникать – но как-то узнать, что же там все-таки происходит? И вот тут-то Максим вспомнил слова супруги о маленьких и неприметных людях, а таковых во дворце было пруд пруди. Осталось только лишь с ними сойтись… лучше всего – во время праздника в каком-нибудь храме.

– Думаю, храм Хатхор подойдет, – быстро сообразила Тейя. – Там такие милые жрецы, помнишь?

– Да помню, помню, – юный фараон засмеялся. – Учили тебя танцевать.

– Я сама кого хочешь научу!

Стали вспоминать дворцовых слуг – и это неожиданно оказалось самым трудным делом! Впрочем, почему ж неожиданно? Вполне следовало ожидать. Ну где там царственной чете обращать внимание на слуг? Разве что на самых близких, которых волей-неволей, а запомнишь. Но их во дворце вообще-то быть уже не должно. Самых близких изгнали… или ликвидировали подручные Сетнахта. Однако осталось множество других, числом около тысячи – всех же не могли ликвидировать! Зачем? Чтобы потом набирать новых, порождая различные слухи? Да и к чему – никто из них вблизи царственную чету и не видел.

– Повар, не помню, как его звали, но он очень вкусно жарил рыбу, – вспоминала Тейя. – Еще садовники, прачки…

– Вряд ли они выходят из дворца – там же целый город. – Макс покачал головой. – А если и выходят, то куда идут? В храм Хатхор? Вовсе не обязательно. Может, им вполне достаточно и дворцовых храмов. Мы ничего не знаем об этих маленьких людях, душа моя! Повторю по слогам – ни-че-го! И как узнать? Кто из них вообще может выходить из дворца? То есть не так – не может, а обязательно должен. Скажем, какие-нибудь там водители… гм… колесниц иди повозок. Кстати – да!

– А еще корабельщики, гребцы.

– Верно, милая! Царские барки ведь по земле не ездят. А барок, насколько я помню, при дворе фараона – при нашем с тобой дворе – много. Помнишь? Какие-то предназначены исключительно для нашей услады, какие-то грузовые, для хозяйственных дел: камни, там, привезти для гробниц и храмов и прочее. Кстати, а где они обычно находятся, все эти барки? У главной пристани?

– У дворцовой, ты хотел сказать, о, супруг мой!

– Точно! У дворцовой. Барки, конечно, охраняют от всякой там шелупони, не могут не охранять. А вот корабельщики… матросы, гребцы… они ведь должны где-то проводить время, в какой-нибудь харчевне на берегу, рядом.

– Там не одна харчевня, много.

– Вот и славно! То есть, наоборот, плохо. Была бы одна – было бы куда проще. Завтра же с утра туда и отправлюсь!

– А я? – обиженно воскликнула Тейя.

Максим потерся носом о щеку жены:

– А ты, душа моя, будешь сидеть дома. Слишком уж ты у меня привлекательная.

На берегу, у пристани, располагалось сразу несколько, так сказать, заведений общественного питания: три постоялых двора, три харчевни и две забегаловки прямо под открытым небом, точнее говоря – под пальмами. В них даже скамеек не было, не говоря уже о каких-то там столиках или подставках для кувшинов с вином. Вообще, жителям Черной земли никогда не приходило в голову усаживаться всем за большой стол, каждый ел и пил по отдельности либо небольшими группами, примостившись на корточках или на корнях деревьев. Еду покупали – вернее сказать, меняли – у хозяина жаровни, сиречь всего заведения. Он лично жарил рыбу да пек небольшие лепешки, а смуглый до черноты мальчишка-слуга, широко улыбаясь, разливал из большого кувшина пиво.

Собственно, сие заведение, которое Максим окрестил на парижский манер – «гингетт под пальмами», просто-напросто попалось на его пути первым. Туда и зашел, свернув с главной, ведущей к пристани улицы. Было еще рано, однако жаровня работала вовсю, а служка устал уже бегать с пивом – несмотря на ранний час, народу в «гингетте» хватало, все больше мускулистых мужчин в скудной одежке с бритыми наголо головами. Нет, один, даже парочка была все же в париках, к этим относились с почтением. Как и к Максу – его собственную шевелюру поначалу приняли за парик. И настороженно покосились – а что это здесь забыл столь важный молодой господин? Правда, потом, разглядев, ухмыльнулись и больше уже не обращали внимания, юноша лишь услыхал шепоток – «шардан». Ну да, он, конечно, был покрыт загаром, но не казался таким же смуглым, как почти все жители Черной земли, да и глаза у Максима были светлые. Житель далеких островов на Великой Зелени, бродяга, искатель удачи… Того же поля ягода, как и все здесь.

Вежливо поздоровавшись – «Пусть дома ваших Ка будут величавы!» – юноша присел рядом и, потягивая пиво, прислушался к разговорам. А они все больше касались мелей, порогов, пробоин… Ну точно – корабельщики! Те, что в париках, – кормщик с помощником, остальные гребцы. Завтракали перед трудной дорогой. Говорили о каких-то камнях, о доставке…

Максим обернулся к соседу:

– Далеко собрались, парни?

– На юг, как и всегда, – охотно отозвался мускулистый молодой человек в короткой набедренной повязке-схенти.

Улыбнувшись ему, как родному брату, Макс покосился на браслет на запястье матроса… или гребца. Красивый такой браслет, серебряный.

– Вижу, дела у вас идут неплохо.

– Клянусь Осирисом, так бы и всегда! – Парень хохотнул, и юный фараон, подозвав мальчишку-разносчика, тут же угостил собеседника пивом.

Тот не отказался и, посмотрев на поднимающееся над рекою солнце, сделал долгий глоток:

– Вижу, хочешь и сам попытать счастья на барках.

– Хотелось бы, – тут же поддакнул Макс. – Не знаю, правда, как это получится.

Гребец прищурился:

– Да уж, сейчас у всех экипажи полны. Правда, в плаванье всякое бывает. Кого-то крокодил съест, кто-то утонет. А хороших корабельщиков, – он быстро обернулся и понизил голос, – бывает, и сманят. Умельцы, они, знаешь, всем нужны.

– Это понятно. Так как бы и мне…

– Парень ты, я вижу, сильный, – оглядев Макса, обнадежил гребец. – К темпе гребли привыкнешь, у нас ведь грузовое судно, быстрота не особо нужна, однако против течения не каждый выдюжит.

– Я постараюсь. А что вы везете и куда отправляетесь?

– На юг, братец. Ох, и вкусное же пиво, еще бы выпил, клянусь Осирисом и Гором!

Макс живо подозвал мальчишку и выжидательно уставился на собеседника:

– Так куда ж вы?

– На юг поплывем, название я и не помню – Горсенеб, кормщик наш, знает. Везем алебастр и мери.

– Ты пей пиво-то, пей. Позволь узнать твое славное имя?

– Зовут меня Туи.

– А я – Джедеф. Так, значит, нельзя с вами?

– Да уж опоздал, не взыщи… Хотя! – Гребец задумчиво поскреб затылок. – Вот если б ты разбирался в камнях… У нас-то всех хватает, а вот кормщику Серенхебу, я слыхал, как раз очень нужен распорядитель груза, с прежним-то они чего-то не поладили, вот кормщик его и утопил.

– Как это – утопил?! – хлопнул глазами юноша. – Он что же, матерый убийца, этот твой Серенхеб?

– Так говорят – утопил, но никто не видел. Вообще Серенхеб скор на расправу, потому и народ у него не держится.

– Ага… и ты мне его предлагаешь? Спасибо, друг!

Туи улыбнулся:

– Это единственная для тебя возможность, Джедеф! Впрочем, что это я? Ты ж все равно ничего не понимаешь в камнях.

Максим неожиданно встрепенулся:

– Как раз понимаю! Покажи-ка мне, где тут этот твой скорый на расправу Серенхеб?

– Да нет его сейчас здесь, завтра будет. Вот так же, с утра. Приди к гребцам на завтрак – увидишь, не спутаешь.

– Завтра, говоришь?

– Ну да, завтра. А пока прощай, уходим. Пора в путь, видишь – кормщик зовет.

Пожелав гребцам удачного плаванья, Максим больше не стал никуда заходить, а, выкупавшись, отправился обратно домой, в недавно снятую хижину.

Ага! Стала Тейя его дожидаться, как же! Уже сидела во дворе, болтала с каким-то пареньком, с важным видом полировавшим небольшую статую. Похоже, паренек сей был помощником скульптора… или его рабом, что в принципе безразлично.

– Вот, Итауи показывает мне, как надо правильно наводить полировку, – обернувшись, с улыбкой пояснила Тейя. – Оказывается, это не просто так делается, а в зависимости от рода камня.

– Отлично! – Присев рядом на корточки, Максим радостно потер руки. Собственно, он так и предполагал после беседы с гребцом расспросить о камнях кого-нибудь в усадьбе скульптора. Ну, кому же и знать все о всяких там каменюках, как не скульптору и его ученикам?

А родная супруга что же, его в этом опередила? Стоп! Откуда она могла знать об утренней беседе? Ниоткуда. Тогда…

– Пойдем, я налью тебе пива, о муж мой. – Поднявшись на ноги, Тейя направилась к хижине, стройненькая, красивая, в белом коротком платье.

Ученик скульптора посмотрел ей вслед и восхищенно присвистнул:

– Повезло тебе с женою, лодочник!

– Лодочник?

– Ну да. Она мне тут рассказывала, как разбойники утопили вашу лодку.

– Ах да, да. – Молодой человек рассеянно помахал рукою.

Дойдя до хижины, он откинул входную циновку и, согнувшись, вошел внутрь.

– Сразу, как ты ушел, я подумала о скульпторе, – шепотом сообщила супруга. – Помнишь, мы с тобой говорили – он должен иметь заказы во дворце. Так вот – имеет! Увы, кроме этого, бедняга Итауи ничего не знает. Кто заказывает, почему – неизвестно. Известно только, что изготавливались статуи, жертвенные плиты, вазы, колонны. Обычные, в общем-то, заказы. Но – из дворца!

Помолчав, Тейя крепко обняла мужа:

– Скульптор… он должен знать! Я буду сегодня танцевать для него!

– Что ты еще задумала? – недовольно дернулся Макс. – Танцевать для всяких там…

– Успокойся, муж мой! Только лишь танцевать… причем вовсе не голой – не хочу, чтобы кто-то заметил сокола на моей спине.

– Все эти танцы для господ заканчиваются одним! – не сдавался Максим. – И ты хочешь…

– Я всего лишь хочу помочь нам! – Юная царевна гневно сверкнула глазами – это было видно даже здесь, в полутьме. – К тому же, я надеюсь, мы не задержимся здесь дольше, чем на пару дней. – Тейя брезгливо передернула плечами. – В этой гнусной нищете и мерзости! Вернуть то, что принадлежит нам по праву, мне и тебе! А для этого все средства хороши.

– Только не…

– Тсс!!! Я вовсе не собираюсь спать с кем-нибудь, кроме тебя, муж мой! Ты что же, перестал доверять мне?

– Ладно. – Максим махнул рукой. – Делай как знаешь, тебя уж не переспоришь.

– Да все у нас получится, все получится, милый! Вот увидишь, клянусь Осирисом и Хатхор!

– Хатхор…

– Да, я уже намекнула управителю двора о том, что раньше танцевала в храме Рогатой богини. А он сказал, что хозяин, скульптор Сетимес, очень любит танцы. Он позвал танцовщиц. И я сказала управителю, что тоже хочу попробовать.

– Ох, жена моя… Чувствую, придется нам уходить отсюда даже скорей, чем ты думаешь. Что же, ляг отдохни. А я пока поговорю с тем парнишкой, учеником. Расспрошу его о камнях.

– О камнях?!

– Да. И даже не знаю… Впрочем…

– Чего ты не знаешь?

Поцеловав жену, юный фараон вышел во двор, ничего не ответив. А что отвечать-то? Он и в самом деле не знал, как, устроившись на корабль, провести с собой жену? Если б климат был посуровее да носили б побольше одежды, можно было бы попробовать замаскировать Тейю под мальчишку-слугу: подстричь, обрядить в рубище. Может, где-нибудь в далеких северных краях это и сошло бы, да только не здесь! В здешнем подобии одежды пол уж никак не спутаешь. И как же, черт побери, быть?

Думать надобно, думать!

– Камни? – Ученик скульптора, не переставая полировать статую, быстро вскинул глаза. – Да, я знаю о них многое. Что ты хочешь услышать?

– Все, Итауи! Все, что ты знаешь.

Они проговорили почти до темноты. Точнее сказать, говорил один Итауи, Макс лишь слушал, время от времени задавая вопросы. А потом, когда в бархатном небе повисла луна, из господского дома донеслась музыка.

– Что, твой хозяин такой большой поклонник танцев? – криво улыбнулся Максим.

– Да, большой. – Ученик скульптора, осторожно поставив статуэтку на землю, поднялся и расправил плечи. – Он часто приглашает танцовщиц, не только на пир, а и так, посмотреть, полюбоваться. Его супруга, умершая три года назад, была из танцовщиц.

– Ах, вот оно что… Значит, умершая супруга… Слушай! А я бы тоже хотел посмотреть! Нельзя ли незаметно пробраться в дом?

– Что ты! Что ты! – Мальчишка испуганно замахал руками. – Там и слуги, и…

– Ну хоть одним бы глазком взглянуть, а? А я бы тебе подарил вот хоть этот браслет. Видишь, как сверкает?!

– Ммм…

Видно было, что пареньку, конечно, браслет не помешал бы… но вот страшновато было. А с другой стороны, браслет – богатство немалое. Но как подумаешь о наказании…

– Давай, давай, решайся же! – азартно подзуживал Макс. – Ну подумаешь, попадемся! Мы же не воровать пришли, просто посмотреть. Ценители танцев!

– Да, но…

– Вот, потрогай… Какой этот браслет тяжелый! Сколько в нем дебенов полновесной сверкающей меди! Прежде чем отказываться, подумай об этом, Итауи. Все это богатство может стать твоим.

– Хмм…

– И вот еще – чем ты рискуешь-то? Ну, в самом крайнем случае получишь на спину палок. Можно подумать, ты их раньше не получал… А браслет! Вот он!

– А, ладно! – Махнув рукой, ученик скульптора схватил браслет. – Будь что будет, и да поможет нам Амон. В конце концов, ты ведь не вор, правда?

– Клянусь домом моего Ка! – со всей искренностью отозвался Максим.

Они проникли в дом с черного хода, специального входа для слуг, приносивших из кухни пищу. В главной, центральной зале слышалась музыка, громкие голоса, смех. Макс спрятался за колонной и оттуда увидел, как под звон цимбал и рокот бубнов на середину залы выбежали танцовщицы, среди которых – Тейя. В голубовато-белых платьях из тонкого виссона, девушки казались призраками, явившимися из ночного мрака. Кружась в хороводе, они высоко подняли руки, хлопнули в ладоши, закружились еще и еще в волшебном танце. Музыканты играли, немногочисленные гости, среди которых были и женщины, довольно кивали.

Юный фараон и сам был заворожен танцем, давненько уже не приходилось видеть подобного, даже там, в парижском цирке Фернандо. И все же его не отпускала мысль, каким же образом Тейя собирается разговорить скульптора.

Вот танец закончился, и девушки низко, в пол, поклонились. Но не ушли – уселись на циновки рядом. Ага… вот, значит, какой обычай был заведен в этом доме. Танцовщиц приглашали к столу! В смысле – к трапезе, никакого стола на всех здесь, как и в любом другом египетском доме, конечно же, не было.

Тейя, разумеется, оказалась рядом с хозяином – худым смуглым человеком лет сорока в длинном парадном парике и тускло поблескивающем золотом ожерелье. Он сидел в невысоком кресле, рядом – на подушечках и циновках – домочадцы. Тейя что-то рассказывала, смеялась, наблюдая, как дерутся между собой домашние любимцы – кошка и гусь. Из-за чего уж у них там вышел спор, бог весть, но кошка шипела, выгибая спину дугой, а гусь наскакивал, смешно трепеща крыльями, и все норовил клюнуть соперницу в голову – да не тут-то было!

Хозяева и гости, глядя на них, икали со смеху. Впрочем, веселье не продлилось очень уж долго: вскоре приглашенные девушки затянули какую-то грустную песню о полях Иалу, после чего гости – трое небедно одетых мужчин и одна женщина – засобирались по домам. Встали, по очереди обнялись с хозяином:

– Поистине, мы хорошо провели сегодняшний вечер, любезнейший Сетимес! Приходи и ты к нам через три дня. Увидишь, повеселимся не хуже! А танцовщиц можем позвать и этих. Надеюсь, они никуда не денутся?

– Я спрошу их, дражайший Хеткаптах, да будет дом твоего Ка богатым и величавым!

Ага, вот как!

Макс за колонной насторожился: оказывается, танцовщицы еще никуда не уходят. А как же… Вот гости попрощались вышли, за ними, оказывая честь, и хозяин с домочадцами. Пока они там, в саду, прощались, девчонки накинулись на угощение – прогнав кошку с гусем, уплетали за обе щеки, покуда не явился хозяин.

– Вы хорошо плясали сегодня и заслуживаете награды! – Обернувшись, скульптор щелкнул пальцами, подзывая стоявшего в углу старого раба с большой плетеной корзинкой.

Вытащив из корзинки браслеты, Сетимес, улыбаясь, роздал каждой девушке аж по две штуки. Впрочем, на вид браслеты казались медными.

Девушки поклонились в пояс и направились к выходу. Хм… Интересно, а на что же рассчитывала Тейя?

– А ты останься! – неожиданно воскликнул скульптор, задерживая на выходе Тейю. – Садись, выпей вина. Все равно ведь живешь на моем дворе – спешить некуда.

Сказал и, выпроводив танцовщиц, сладострастно улыбнулся. Именно что сладострастно, уж по крайней мере, Максиму так почему-то показалось.

Тейя с хозяином присели на одну циновку, заговорили. Говорили долго, и в процессе разговора скульптор пару раз погладил гостью по бедру и даже попытался обнять, но Тейя ловко уклонилась.

– Так, любезнейший Сетимес, ты говоришь, даже во дворце заказывают твои скульптуры?

– Ха! Конечно, заказывают, клянусь Осирисом и Гором! Вот, выпей еще вина, попробуй, какое оно сладкое.

– Благодарю… И в самом деле сладкое. Неужели ты бываешь во дворце? Видишь самого хозяина Великого дома и его царственную супругу?!

– Ну, не то чтобы вижу… – Скульптор немного замялся, видно, стыдно было слишком уж заливать. – Но вот не далее как третьего дня я как раз заходил во дворец. Главный жрец заказал мне статуи для пещерного храма.

– Жрец Амона?

– Ну да. Новый жрец. Прежний, Усермаатрамериамон, отправился в поход вместе с войском.

– Ах вот оно что. И давно войско в походе?

– Второй месяц. Скоро разобьют южных мятежников и вернутся обратно.

– А царица-мать? Она тебе ничего не заказывала? Говорят, это очень умная и достойная женщина?

– Ты права, о лучезарная дева! Воистину, царица-мать мудра и обычно вникает во все тонкости. Вот ее-то я раньше видел частенько!

– Раньше? А что же сейчас?

– Сейчас она отправилась в паломничество по священным местам Птаха. Тоже второй месяц пошел.

– Что же во дворце? Ни прежних жрецов, ни воинов?

– Ошибаешься, любезнейшая, воинов там предостаточно. Но ты права, прежних жрецов осталось мало. Какие прекрасные у тебя глаза! – Не теряя больше времени, Сетимес взял гостью за руку. – Какая нежная кожа… Хочешь, я подарю тебе браслет из чистого звонкого золота – застывших лучей Ра? Идем же ко мне в опочивальню!

– А твоя жена? Что она скажет на это?

– Моя жена давно умерла! И в моем доме я полный хозяин! Идем, идем же!

– Но…

– Хватит выделываться! – Отбросив светский лоск, скульптор грубо схватив гостью за руку. – Иначе, клянусь Амоном, я велю дать тебе палок!

Тейя, дернувшись, сверкнула глазами:

– Я свободная женщина, закон и слово Великого дома защитят меня!

– Что?! Защитят? – Сетимес издевательски расхохотался. – Да кому ты нужна! Пришла, явилась непонятно откуда, живешь в моей хижине. У тебя даже дома своего нет, как нет и гробницы! Клянусь всеми богами, я могу сделать с тобой все, что захочу!

Протянув руку, скульптор рванул лямку на платье Тейи, тонкая материя разорвалась, обнажив грудь юной женщины, и Сетимес заурчал, словно почуявший сметану кот. Облизнулся, с хохотом заключил гостью в объятия… и тут же получил кулаком в глаз! Да так, что парик полетел на пол, а его хозяин – лысый, тощий и плюгавый – ошеломленно замотал головою:

– Что? Что такое? Она меня ударила, клянусь Амоном! Ах ты потаскуха… Эй, слуги!

На зов тут же явилось трое молодцов… на пути которых, выскочив из-за колонны, возник Максим, принимая боксерскую стойку:

– А ну, давай, давай, подходи!

– Это кто еще?

– Подходи, подходи, увидишь!

Не тратя больше времени на разговоры, Максим двинул в скулу того, что подошел ближе. Тот кубарем полетел на пол, остальные же двое стали вести себя куда осторожней. Сразу отпрыгнули назад, схватились за палки.

Макс быстро оглянулся: похоже, Тейя ни в какой помощи не нуждалась, уж по крайней мере пока.

Ввухх!!!

Ударила по плечу палка!

А больно-то как! Вот ведь гад, едва не сломал ключицу. И поделом – зевать-то не надо!

Быстро приняв стойку, Макс выставил вперед сжатую в кулак правую руку, запрыгал, пружиня ногами и незаметно уводя противников ближе к колонне – туда, где им было бы не развернуться. Ага… Вот…

Оба парня казались высокими и мускулистыми, их наглые лица вовсе не выглядели изможденными, похоже, это были привилегированные слуги – личная охрана хозяина.

Ввухх!!! Снова просвистела палка. Только теперь-то уж Максим был учен: увернулся, присел и, рванувшись вперед, достал-таки наглеца апперкотом в печень! Коварный, хороший удар. Вражина сразу согнулся и застонал, хватая ртом воздух. Макс хотел было ударить его еще раз, да не успел – опасался пропустить второго, угрожающе размахивающего палкой над головой. Кулаки против палок… не очень-то приятная ситуация, даже учитывая то, что кулаки принадлежат кандидату в мастера спорта по боксу, пусть даже и среди юношей.

Ввухх!!! Ввуххх!!! Ввухх!!!

О, как он владел палкой! Профессионал…

Макс прищурился – однако, и мы не лыком шиты. Ну, подними еще свою палку… Замахнись… И тогда… Оп! Хук слева в голову… Черт! Не прошел! Не получился! Вовремя почуяв опасность, соперник быстро отскочил, выставив палку перед собой. Попробуй-ка теперь, ударь!

Обманный удар вправо… влево… Ага, дернулся! Метнулись глаза… На какую-то секунду… Ну, давай, бей же! Ага…

Пропустив справа палку, Максим ударил свингом – прямо в переносицу, хлестко, сильно и жестко.

Враг хрюкнул и, держась за разбитый в кровь нос, медленно пустился на пол. А палку все же из руки не выпустил – молодец!

– Зови подмогу, Хеви! – визжа, словно свинья, закричал скульптор, вырываясь из цепкой хватки Тейи. – Все сюда! Все!

Хеви – тот, которого Максим отоварил первым, – уже очухался и, быстро поднявшись, с криками бросился в сад.

Плохо дело!

– Бежим, Тейя! – Подскочив к Сетимесу, юноша нанес ему короткий и смачный хук и, схватив супружницу за руку, бросился к выходу.

В небе сверкали звезды, и медная луна тускло краснела над плоской крышей дома. Где-то неподалеку, за оградой, истошно лаял пес. Почуял кого? Ага… Вон какая поднялась суматоха – по всему саду скульптора уже бегали, размахивая палками, слуги! Много, человек десять – никакой бокс не поможет!

– Туда!

Рванув прямо через кусты, беглецы перемахнули через ограду, оказались на улице и тут же пустились бегом неизвестно куда. А все равно было, лишь бы не поймали – слуги скульптора уже распахнули ворота.

Уасет был застроен довольно беспорядочно, без всякого плана, и это обстоятельство оказалось сейчас на руку беглецам. Свернув в какой-то узкий проулок, супруги пробежали мимо старой пальмы и, еще раз свернув, затаились в кустах акации. Судя по доносившимся крикам, погоня унеслась в совершенно противоположную сторону. Ну и славно!

– Устала? – Максим прижал жену к себе.

– Чуть-чуть, – честно призналась та. – Знаешь, Сетимес говорил, что…

– Я слышал.

– Ты был в доме?!

– Ну не мог же я тебе бросить?

– А теперь мы куда?

Максим задумался:

– Скоро утро. Наверное, мы явимся на пристань… да-да, на пристань! Туда, где обычно завтракают гребцы!

Красное солнце, поднимаясь над водами Великого Хапи, быстро становилось золотым, набирая дневную силу. Длинные тени домов и деревьев, казалось, прямо на глазах становились короче, северный ветер приносил в город пряный запах трав. Громко разговаривая и хохоча, мимо зарослей акации прошли рыбаки с веслами и сетями, за ними потянулись мелкие торговцы, таща на плечах свой нехитрый товар, сложенный в плетеные короба.

– Пора и нам. – Внимательно оглядевшись по сторонам, Максим покинул свое убежище и, еще раз убедившись, что никакой погони нет, махнул рукой супруге.

Вдвоем они быстро зашагали к пристани, щурясь от яркого солнца. Солнечное искристое утро было таким добрым и светлым, а встречающиеся по пути люди – улыбчивыми и веселыми, что все произошедшее ночью казалось каким-то кошмаром. А может, и не было ничего? Если б еще не болели кулаки и плечо.

– Ноет ключица-то? – повернув голову, тихо спросила Тейя.

– Да побаливает. Ничего, пройдет.

– Надо купить мазь! Я как раз позаимствовала несколько медных браслетов из корзины сладострастного скульптора.

– Купим, пожалуй. – Максим неожиданно усмехнулся. – О, жена моя, знаешь, как тебя бы следовало назвать?

– И как, интересно?

– Авантюристкой – вот как!

– А-ван… Опять эти твои непонятные слова! О, смотри-ка, кажется, лекарь!

– Этот грязный старикан? – Юноша брезгливо повел плечом. – Может, кого другого поищем?

Тейя усмехнулась:

– Долго будем искать. А у этого, вон, смотри, и мази имеются.

Старик-лекарь – или шарлатан, что куда вернее, – расположился под сенью раскидистого платана, разложив рядом с собой разнообразные амулеты и горшочки с мазями.

– Есть ли что-нибудь от ушибов? – наклонилась юная царица.

– От ушибов? Конечно же, о, красавица! Вот, возьми этот амулет из кожи змеи!

– Не надо нам никаких амулетов, – раздраженно буркнул Максим. – Давай лучше мазь.

– Как хотите… – Старик потянулся к голубому горшочку с полупрозрачной кварцевой крышечкой. – Рекомендую от ушибов. Мазь из мирры с разными плодами и снадобьями. Клянусь Амоном, враз заживляет все синяки! Берите, не пожалеете. Всего два дебена меди!

– Этого хватит? – Тейя сняла с руки браслет Сетимеса. – Смотри какой красивый!

– Красивый, но легкий! – подбросив браслет в воздух, покачал головой лекарь. – Ну, уж что с вами делать? Так и быть, уступлю!

– Ну, вон они! Так я и говорил: расплачиваются нашими браслетами!

Резко обернувшись, Максим увидал совсем рядом погоню – двух крепких парней с палками. Остальные, где-то с десяток, маячили на углу.

– Эй-эй, мы их нашли!

Максим схватил жену за руку:

– Бежим! Кажется, у нас совсем мало времени.

Перепрыгнув через старика-лекаря, они рванули в проулок, чувствуя за собой топот многочисленных ног и азартные крики.

– Лови, лови их!

– Удача улыбнулась нам, клянусь Амоном!

– Воистину, хозяин сегодня щедро вознаградит нас!

– Эй вы, стойте! Стойте, а то хуже будет!

Ага, стойте… как же!

Выскочив из проулка, беглецы повернули к пристани… и нос к носу столкнулись со слугами скульптора! Те, ухмыляясь, помахивали палками. А позади, выкрикивая угрозы, неслись другие. Разделились на два отряда… умно.

– Туда!

Максим углядел какую-то щель между двумя оградами и потащил за собой Тейю. Узко! Какие-то колючки, крапива… не было бы змей! Нет, вроде бы никто не шипит… Что там впереди? Какой-то храм… Статуи, пилоны… Небольшой обелиск с иероглифами и изображением бородатого старца с посохом. Птах!!! Бог-творец, покровитель знаний! Храм бога Птаха! Черт побери, да ведь здесь же… И именно сейчас – на третий день после праздника Опьянения… Как же звали-то тех гопников? Ага…

– Эй, Нуви, Пенунхеб!

– Мы здесь, господин! – Парни вылезли непонятно откуда…

А, вон из тех кустиков, видать, там и скрывались в ожидании. Те самые молодые нахалы с барки, сторонники южных мятежников, принявшие Максима за одного из людей сетиу. Именно здесь, у храма Птаха, рядом с пристанью, они и договорились встретиться. Макс, конечно, вовсе не собирался сюда идти, но… коли уж так вышло…

– За нами погоня! Кто-то выдал! – быстро сообщил Макс. – У вас есть оружие?

– Да! Меч и кинжалы! И еще луки. У верных людей!

Обернувшись назад, Хеви громко свистнул, и тотчас же из кустов выбрались еще пятеро парней, некоторые и в самом деле с луками.

– Задержите врагов и уходите. Встретимся на юге, у наших.

Распорядившись, Максим подтолкнул Тейю, и беглецы устремились к пристани. Позади послышались крики… потом все стихло. Слишком уж быстро – видать, слуги похотливого скульптора все же не решились связываться с вооруженными людьми: себе дороже!

В сени деревьев у пристани завтракали гребцы – сильные мускулистые парни со смуглой кожей. Кто-то неторопливо ел рыбу, кто-то полбу с медом – не самая дешевая пища! Как видно, корабельщики хорошо зарабатывали в этом сезоне, перевозя свои камни. Камни… Не позабыть бы все, что рассказал ученик скульптора Итауи, славный парнишка, жаль, что хозяин его такой козел!

– Да будут довольными ваши Ка, – приблизившись, вежливо поздоровался Макс. – Где мне найти уважаемого Серенхеба, кормщика?

– Вон! – не отрываясь от еды, один из гребцов кивнул на коренастого мужчину в длинной щегольской схенти с узорчатым передником и в небольшом зеленом парике из волокон пальмы, сидевшего чуть в стороне от всех, на постеленной прямо в траве циновке.

– Ты – кормщик Серенхеб, уважаемый?

– Я-то кормщик. – Серенхеб поставил на землю кувшин и с интересом посмотрел на юношу. – А вот ты кто таков и что тебе от меня надо?

– Я слышал, ты ищешь управителя грузов? – широко улыбнулся Максим.

– Управителя грузов? Нет, такой мне не нужен.

– Не нужен?! Значит, мне сказали неправду.

– Я ищу знатока в камнях. Не на сезон. На один, может, на два рейса.

– Меня бы это вполне устроило.

– Так ты знаешь толк в строительном камне? – Кормщик посмотрел уже куда более заинтересованно. – И согласен наняться на пару рейсов?

Юноша перевел дух:

– Ну конечно согласен, иначе б не подходил.

– Хе-хе-хе-е-е. – Потерев руки, Серехеб поскреб подбородок и кивнул на место подле себя: – Присаживайся. Сперва спрошу тебя кое о чем. Вот ответь-ка, где берут самый лучший известняк?

– В каменоломнях Ра, разумеется, – припомнив слова Итауи, с ходу отозвался Максим. – Он там самый прочный и белый. Кстати, и здесь, в горах под Уасетом, – тоже очень неплохой.

– А где взять камень мери?

– В Оне. Там он глубоко-красный. Очень подходит для статуй.

– А гранит?

– Смотря какой. – Молодой человек улыбнулся. – Розовый, серый, черный?

– Хм… Допустим, розовый!

– Тогда – на островах Сатит и Сенмут. Там его вдоволь. Что же касается алебастра, то я бы посоветовал каменоломни Хатнуба, а песчаник… песчаник лучше брать южнее, к примеру…

– Достаточно! – довольно махнул рукой Серенхеб. – Клянусь Гором, ты не зря сказал, что разбираешься в камне. Я беру тебя, и, быть может, даже не на два рейса! Однако сойдемся ль в оплате?

– Думаю, что сойдемся. Но… – Максим обернулся и махнул рукой. – Со мной моя жена, она хочет навестить своих родичей на юге. Нельзя ли ее взять с собой?

– Красивая у тебя жена, – посмотрев на стоявшую невдалеке Тейю, ухмыльнулся кормщик. – Так и быть, возьму и ее. Но только за твой счет, идет?

– Идет!

– Тогда за первый рейс – шесть дебенов меди! Отходим прямо сейчас.

Шесть дебенов меди за рейс, конечно же, маловато, но беглецам не из чего было выбирать. Барка плыла на юг – и им нужно было туда же. Отыскать войско, знакомых военачальников, друзей и жрецов. Хоть что-то для себя прояснить… и выяснить судьбу царицы-матери. Что-то не очень-то верилось Максу в ее столь затянувшееся паломничество.

Солнце уже поднялось и ярко сияло над кронами деревьев. Умиротворенно покачивались у причала барки. За кустами, в тени, завтракали гребцы.