Глава 14
Набережная де ля Гар в снегу
Весна – осень. Париж
Ты жизнь обвеяла волною,
Как соли едкий аромат;
Мой дух, насыщенный тобою,
Вновь жаждой вечности объят.
Шарль Бодлер. «Гимн». Пер. Эллиса
– Ну что же, видимо, придется мне вам помочь. – Сидя за письменным столом, месье Якба широко развел руки. – А больше некому! Сетнахта, увы, уже не догнать. Сам я с вами не пойду, только лишь провожу до площади Ада, вернее, почти до Данфер Рошро.
– Что-то я не совсем понимаю ваших абстракций, – поерзав на стуле, честно признался Макс.
– Я не могу вас отправить прямо в Египет, понимаете? Для этого мне надо явиться туда самому, а это нежелательно. Очень и очень нежелательно. Вообще, у меня здесь сейчас очень много дел!
– Вы сказали – не можете отправить прямо…
– Ну да, – кивнул Якбаал. – Что же тут непонятного? Я отправлю вас в Париж, в тот, будущий Париж, где мы с вами уже встречались. А там съездите в Нейи, заберете сокола… Не сомневаюсь, уж Петосирис-то вам во всем поможет.
– И я не сомневаюсь, – юноша хмыкнул. – Используя библейские термины – умываете руки, месье Якба?!
– Помилуйте! Наоборот – делаю все, что могу. Вот сокола вам дать с собой не могу – самому нужен, потому и отправляю гм… так сказать, кружным путем. Ну, доберетесь же дальше сами! Заодно по Парижу погуляете, посидите в кафе на Башне – плохо ли? Тейя, я думаю, будет рада. Тем более там вполне безопасно.
Максим покачал головой:
– Что же, думаю, другого пути у нас просто нет.
– Верно думаете, друг мой!
– Но у нас ведь ни денег, ни тамошней одежды.
– Есть у меня несколько десятков евро, – скромно заметил месье Якба. – Осталось с прошлого визита, так что уж наскребу для вас что-нибудь. А вы, пожалуйста, выполните одну мою просьбу…
– Надеюсь, не очень обременительную? – Максим усмехнулся – Якбаал был тот еще фрукт!
– Не очень. Просто занесете одному человеку некую вещицу. Некоему месье Пико на бульвар Эдгар Кине. Адрес я вам дам. К тому же, если что, он вам поможет деньгами.
Максим неожиданно рассмеялся и махнул рукой:
– Черт с вами, согласен! Только как быть с одеждой?
– Я уже вызвал портного. Он очень, очень надежный человек.
– Ага, как и ваши приказчики.
Макс и Тейя вот уже вторые сутки жили у месье Якба, в мансарде над магазином. С Антуаном Максим хоть и помирился, но вот присутствием молодой дамы стеснять его не хотел, а потому с удовольствием воспользовался предложением Якбаала.
Тейя понемногу оправилась от воздействия морфия, повеселела и, облачившись в подаренное Агнессой платье, шустро рыскала по модным лавкам, разумеется в сопровождении мужа. Нет, ничего такого не покупала, просто глазела да хохотала – уж больно нелепой казались ей все здешние одеяния.
Приказчики в магазинах улыбались:
– Веселая у вас спутница, месье!
– Это моя жена.
– Тогда – тем более!
А вчера вечером Тейя спросила про хрустальные гробницы и железную змею (Дефанс и поезда метро), дескать, что-то их не видать. Максим тогда увел разговор в сторону… гм-гм… далеко в сторону… А вот сегодня со спокойным сердцем мог обещать супруге, что очень скоро она все это увидит – и железную змею, и гробницы, и самобеглые колесницы тоже.
– А домой? – нетерпеливо поинтересовалась Тейя. – Когда же мы вернемся домой, муж мой?
– Скоро, милая! – И здесь Максим не покривил душой. – Куда скорей, чем ты думаешь.
– Ой! А мы пойдем прощаться к тем милым людям, твоим друзьям, Агнессе и Антуану?
– Конечно пойдем…
Обняв жену, молодой человек крепко поцеловал ее в губы. Ах, какая она все-таки была красивая, даже в этом смешном трико – подаренное платье молодой царице не понравилось, слишком уж показалось тяжелым да неудобным, и дома она его не носила.
– Ох, муж мой, какие тут скрипучие ложа… Я вчера думала – сейчас сбежится весь дом!
– А, вот почему ты так закатывала глаза! – расхохотался Максим. – А ну-ка, попробуем на другой кровати, может, она не так скрипит?
Он порывисто поднял жену на руки, целуя в шею…
И в этот момент в дверь настойчиво постучали. Явился портной, тот самый «очень, очень надежный человек», как и было обещано, присланный Якбаалом.
– Я от месье Якба. – Войдя, портной – седенький старичок в аккуратненьком сереньком сюртучке – с достоинством поклонился и вытащил из кармана мерку. – Мне сказано ничему не удивляться. Шьете костюмы для маскарада, месье?
– Да. Можно сказать и так. – Молодой человек жестом пригласил портного в комнату. – Проходите. Брюки и сорочка мне не нужны, вот только куртка… Знаете, нужно что-то типа рабочей блузы.
– Ага, – понятливо кивнул старичок. – В подобных любят щеголять художники на Монмартре. Ой! – Тут он, позабыв про наказ ничему не удивляться, вскинул брови, увидев заглянувшую в комнату Тейю в цирковом трико. – А что будем шить мадемуазель?
– Юбочку покороче!
– Э-ммм… До щиколоток?
– Повыше колен! – подозвав жену, Максим рукой показал – докуда.
Охнув, старик в изумлении опустился на стул и, зябко поежившись, переспросил трагическим шепотом:
– Неужели настолько?! Но это же не юбка! Это же какой-то лоскут!
– Вот его и будете шить. И как можно быстрее. К тому же мадемуазель нужно еще… ммм… нечто вроде короткой ночной рубашки из плотного шелка, цвет подойдет любой… и широкий пояс с блестящей пряжкой.
– Пряжку позолоченную, месье? – старичок наконец-то пришел в себя.
– Да, позолоченную… И противосолнечные очки.
– Лорнет?
– Что? Ладно, пожалуй, обойдемся и без очков.
Встав, портной тщательно – пожалуй, даже более, чем нужно – измерил Тейю, после чего направился к двери, задав по пути один вопрос:
– Когда принести заказ?
– Сегодня к вечеру.
– К вечеру? – снова удивился портной.
– Что, не успеете?
– Успею. Но как же примерка?
– Обойдемся уж без примерки, уважаемый. – Максим широко развел руками и затворил за изумленным портным дверь.
А потом все-таки унес молодую супружницу на софу… и софа не очень скрипела – надежно была сработана, уж куда надежней, чем койки.
Они явились на площадь Данфер поздним вечером. Шел небольшой дождик, веселый и теплый, и закутывающая всю фигурку Тейи мантилья оказалась сейчас как нельзя более к месту. Что же касается Максима, то он вовсе не стеснялся своей псевдорабочей блузы – обыкновенной куртки из хлопчатобумажной ткани, сильно напоминавшей фирменную джинсовку.
Попросив извозчика подождать, Якбаал вылез из коляски первым и отправился к зеленоватой будочке Генеральной инспекции каменоломен. Минуты через две он выглянул, улыбаясь, и негромко позвал:
– Идите.
Положительно этот древнеегипетско-парижский прохиндей умел улаживать дела!
– Не забудь сверток, – шепотом напомнила Тейя.
А Макс ведь и забыл бы, уже выскочил, подал руку супружнице… и получил в объятия картину. Нечто прямоугольное, завернутое в тоненький холст – явно картина, да еще, похоже, и в раме.
На холстине сверху синими чернилами был написан адрес – «Бульвар Эдгар Кине, 18, 36».
– Вы сначала зайдите, – напутствовал Якбаал. – Передадите посылочку, а уж потом отправляйтесь себе в Нейи… чего вам зря лишний груз с собою таскать?
Логично, что и говорить.
Смотритель каменоломен, уже умасленный некоторой приятной суммой, встретил поздних гостей словно сама любезность. Даже чуть было не предложил самолично провести экскурсию, так что Максу даже пришлось отказываться:
– Нет-нет, мы уж как-нибудь сами.
В помещении было дольно душно, и Тейя сняла мантилью, оставшись в черной короткой юбочке и голубой блузке, по здешним меркам больше похожей на ночную рубашку. Сексуальный наряд сей, конечно же, произвел на смотрителя неизгладимое впечатление – он так и стоял, широко раскрыв рот, да светил фонарем, наблюдая, как гости спускаются в подземелье.
Мрак вокруг становился все гуще, и керосиновый фонарик в руках Якбаала казался тусклой, вот-вот готовой угаснуть звездочкой в бесконечном просторе вселенной. По обеим сторонам вырубленного под землей коридора все так же белели черепа и кости, останки, когда-то перенесенные со старых кладбищ.
Пройдя по коридору, они шли еще, наверное, с четверть часа, а то и более, пока наконец шагавший впереди Якбаал не остановился и не поставил наземь фонарь.
– Идите во-он в ту штольню, друзья мои! – указал он. – Фонарь оставьте, там он вам без надобности.
Пожав плечами, Макс взял за руку Тейю и, не оглядываясь, шагнул в темноту…
Они шли долго – или просто так казалось, – вокруг была… нет, не полная тьма, все же откуда-то пробивались тусклые желтоватые лучи – горели керосиновые лампы? Все те же, уже привычные груды костей, запах каких-то удобрений и озона. Стояла полная тишина, лишь осторожные шаги путников отдавались под низкими сводами, да слышно было, как капает где-то вода.
Идущий впереди Макс остановился перед развилкой, не выпуская из своей ладони теплую руку Тейи. Всмотрелся – пробивающийся слева свет казался довольно ярким и… каким-то белым, что ли…
– Туда. – Юноша решительно шагнул в коридор.
Стало заметно суше, светлее, вот донеслись какие-то лязгающие звуки, и – на тебе – повисла перед глазами синяя с белым табличка «M 6 Nation». Увидев ее, Максим радостно улыбнулся и, обернувшись, весело подмигнул своей спутнице:
– Кажется, уже пришли! Вон переход…
Вот уже появились люди, целый водоворот спешащих по своим делам личностей: темнокожие рабочие в оранжевых робах, смуглолицые женщины в плотных темных платках, смеющиеся подростки в джинсовых курточках.
Да-а… похоже, и в самом деле пришли. А вот снова табличка: «Sortie/Orly bus». Выход!
Они вышли из метро, как и всегда, на станции «Denfert Rochereau», в 1876 году еще именуемой place d’Enfer – «Площадь Ада». Хорошее название, если учесть груды сложенных под землей костей.
Ярко светило солнышко, даже можно сказать пригревало, однако не очень-то сильно. Легкий ветерок приносил откуда-то запах жареных каштанов, раскачивал ветви деревьев… кое-где уже с тронутыми желтизной листьями. Осень! Черт побери, здесь, кажется, осень! Впрочем, пока что не холодно…
Подумав так, Максим тут же обозвал себя тупым гоблином: это ему не холодно – в куртке, а вот как Тейе в тоненькой блузочке и короткой юбке?
– Ну-ка, накинь. – Сняв куртку, молодой человек быстро набросил ее на плечи своей юной супруге.
Все те же деревья, ряды припаркованных у домов скутеров и велосипедов, бельфорский лев на площади смотрит все так же гордо.
Бульвар Эдгар Кине… Можно, конечно, было бы и проехать чуть-чуть на метро, но, раз уж вышли, придется пешком – да тут и недалеко в общем-то.
Как заметил Макс, Тейю, еще во время ее прошлого появления в Париже, ничуть не пугали ни автомобили, ни поезда метро, ни прочие чудеса техники. Ну подумаешь, самобеглая повозка и железная змея! Что же касается домов – да не такие еще гробницы есть в Городе Мертвых! Нет, Дефанс, конечно, и тогда впечатлил и еще немного Башня.
– Нам сюда, во-он, мимо кладбища.
Свернув с бульвара Распай на Эдгар Кине, путники зашагали к Монпарнасской башне, черный прямоугольник которой нагло блестел в лучах вечернего солнца.
– Двенадцать, четырнадцать, – Максим рассматривал номера домов. – Ага! Вот – восемнадцатый.
В квартире номер тридцать шесть дверь открыл субтильный молодой человек в очках, в джинсах и клетчатой рубашке, чем-то похожий на студента. Впрочем, для студента он, пожалуй, был староват – может быть, лет тридцати или чуть больше.
– Если вы – друзья Виктора, то это этажом выше, – вместо приветствия сообщил молодой человек и захлопнул дверь.
Пришлось звонить снова.
– Нет, мы как раз к вам, месье Пико. Господин Якба передает вам привет… и еще кое-что.
Максим протянул очкастому упакованную картину.
– Входите. – Азартно потерев руки, молодой человек принялся тотчас же распаковывать посылку, ничуть не стесняясь невольных гостей.
А те с любопытством следили за всеми его действиями, интересно было – что там за картина? В подземелье-то некогда было посмотреть, да и темновато.
Вот из-под холстины показались коричневато-розовые, покрытые снегом деревья, река.
– «Набережная де ля Гар в снегу», – довольно прокомментировал хозяин квартиры. – Гийомена у нас еще не было.
– Месье Якба сказал, что вы… если что, поможете нам.
– Помогу? – Парень снял очки и протер рукавом рубахи стекла. Потом улыбнулся: – Ах да. Двести евро пока устроит? – Он вытащил из кармана купюры.
– Устроит, – усмехнулся Максим.
– Только напишите расписку. Сами знаете, Мишель Якба на слово не верит.
Быстро исполнив требуемое, Макс и Тейя попрощались с очкастым и на метро поехали в Нейи.
Бульвар Бино, дом 66, модерновое здание – штаб-квартира Великой Национальной ложи Франции. Масоны… Макс помнил, как приходил сюда в прошлый раз. Тот же зал, украшенный масонскими символами – всякими там циркулями да треугольниками. И, кажется, тот же служитель. Во всяком случае, Максима он, похоже, узнал.
– Мне нужен брат Пьер Озири, – негромко сказал юноша. – По срочному и важному делу.
– А вы записывались на прием? У брата Пьера сегодня очень много дел. Не думаю, что он сможет принять кого бы то ни было.
– А вы передайте ему одну фразу – «Скоро Амон и Ра станут как братья!»
Уже через пару минут они сидели в просторном кабинете брата Пьера – жреца Амона Петосириса. Макс пил кофе, а Тейя – привычное пиво, причем морщилась – казалось невкусно.
– Да уж, с египетским не сравнить! – засмеялся масон. – Могу предложить вино… впрочем, и оно вряд ли понравится царице.
– Ты не скучаешь по дому, жрец? – поставив стакан на стол, внезапно спросила Тейя.
Вежливая улыбка застыла на смуглом лице Петосириса.
– Очень скучаю, моя царица! – тихо промолвил масон. – Но знаю, что никогда не смогу вернуться обратно. Я пробовал, много раз пробовал – и все безуспешно. Только лица царского рода могут…
– Царского рода? – удивленно переспросил Макс. – Ну, мы с Тейей, понятно… А что же Якбаал и Сетнахт, они, выходит, тоже благородных кровей?
– Якбаал – из младшей ветви царей хека хасут. – Петосирис кивнул. – Что же касается Сетнахта… не знаю. А что, он тоже здесь?
– Пока нет… Но, полагаю, вполне может явиться.
– Он ничего здесь не найдет! – Жрец неожиданно рассмеялся и, выдвинув ящик стола, достал… золотого сокола, а потом с благоговением протянул его Тейе. – Я вручаю сей амулет тебе, моя царица. Пусть власть Великого Дома распространится на всю Черную землю, от верхних порогов до Дельты!
– Так будет! – принимая сокола, серьезно заверила Тейя. И тут же озабоченно всплеснула руками: – Нам нужно поскорей возвращаться – кто знает, что там делается дома без нас?
– Да, да. – Петосирис поспешно поднялся и одернул пиджак. – Пойдемте, я провожу вас.
Серебристый «пежо» мчался через весь Париж! По авеню Гранд Арме, мимо Триумфальной арки, по Елисейским полям, через Сену по мосту Альма… Справа в окнах плыла Башня, серая ажурная громадина на фоне синего неба. Смеркалось, на улицах зажглись фонари, а когда путники подъехали к площади, стало уже и вовсе темно.
Петосирис проводил царственную чету до самого входа в метро. Не обращая никакого внимания, низко поклонился:
– Да пошлют вам удачу благие боги!
– И тебя да не оставят они своим благоволением. Прощай, Петосирис!
– Прощайте. Амон и Осирис да сопроводят вас.
Волшебный амулет, золотой сокол, лежал в кармане куртки, наброшенной на плечи Тейи – Нофрет-Ари, благой царицы Египта, будущей матери великого фараона Аменхотепа, родоначальницы Рамессидов, при которых Черной земле предстояло расцвести, как никогда ранее! Пока еще все это было впереди. И много, очень много нужно было еще для этого сделать.
Входя на станцию, Максим оглянулся… рассеянный взгляд его уперся в телефонную будку. Черт!
И вот только сейчас юноша понял, какой же он осел! Закрутился – да, не без этого. Но мог бы и вспомнить, что нужно бы… обязательно нужно позвонить отцу! И, может быть, даже съездить навестить… Господи! Какой же он дурень!
Хотя… Не все еще потеряно!
– Жди меня здесь, милая.
Рванувшись к площади, Макс бегом пересек неширокую улицу, направляясь к светящимся буквам «Табак».
Только бы не зарыто, только бы…
Казалось, в груди не хватает воздуха…
Светящаяся вывеска. Стеклянную дверь на себя…
– Месье, пожалуйста, телефонную карточку… Мерси боку!
Телефонная будка, аппарат… Шифр… Номер. Родной питерский номер… Ну возьми, возьми трубку, отец!!! Ну возьми же… окажись дома…
Ура! Ответили!!!
Странно – чей-то незнакомый голос. Совсем незнакомый, чужой…
– Здравствуйте, можно мне… Ах, сейчас нет… А с кем я говорю? С… с его сыном?! С Максимом?! А… а что, ты уже приехал из Франции? Давно уже? Вот, значит, как… Постой, постой, не клади трубку! А тренер как? Ребята? Да ты что… Ну надо же… А отец? Не хворает? Поправился… Ну, слава богам! А ты… Что? Кто я? Так… знакомый твоего батюшки.
Связь неожиданно прервалась, и Максим, отпустив трубку, медленно сполз по стеклянной стене будки и уселся на корточки, обхватив голову руками. Вот оно что! Вот оно, значит, как! Наверное, именно это и имела в виду мать, когда успокаивала… говорила об отце.
Максим-то, оказывается, никуда и не делся! Вернулся домой, все так же занимается боксом. И отец поправился, а ведь болел… Славно!
Постойте… А кто же тогда он, Макс, такой?!
Да никто! И звать его никак!
Хотя… Хотя нет… Как это – никто?! Ничего себе – никто! Великий фараон Египта!!!
Воздух вдруг сделался холодным, очень холодным… как будто с картины «Набережная де ля Гар в снегу».
Глубоко вдохнув – воздух показался морозным и свежим, – юноша улыбнулся: от станции метро к нему бежала Тейя.
Любимая. Родная.
