Книга: Операция «Танненберг»
Назад: Глава 49
Дальше: Глава 51

Глава 50

– Тебя король Ягайло сюда прислал? – по-польски это чудище лесное говорило сносно, хоть и с сильным акцентом.
Очень мило! У Шварцвальдского леса фон Гейнц принял их за орденских послов. Здесь же, на тевтонских землях, путают с королевскими посланцами.
– Э-э-э… м-м-м… да, прислал, – соврал Бурцев.
Опыт подсказывал: в такой ситуации разумнее говорить «да», чем «нет».
– Польский лазутчик! – обрадовался зверошкурый.
А этот провокационный вопрос Бурцев на всякий случай оставил без ответа. Спросил сам:
– А вы? Что, тоже поляки?
Какой-нибудь заблудившийся и одичавший шляхтический отряд?
– Нет, – тряхнул колтунистой гривой толстяк, – мы – жмудь.
Бурцев усмехнулся. Ага, жуть она и есть жуть!
– Жемайтины мы.
Подбоченясь, толстяк, добавил:
– А меня зовут Скирв…
Ах, так это имя, оказывается.
– Ну, а я – Вацлав, – скромно представился Бурцев.
– Я жемайтинский князь, – с вызовом объявил Скирв.
Бурцев снова не смог сдержать улыбки. Ишь, раздувается весь от гордости, а сам перемазан с ног до головы. Из грязи в князи, блин… И по бороде – кровавые сопли. И вонючие шкуры – на голое тело. К-х-хнязь…
– Князь, значит?
Толстяк уловил недоверие во взгляде и тоне Бурцева. Вздохнул. Опустил патлатую голову:
– Ну, пусть и не князь пока. Все равно глава рода. Некогда большого рода… К тому же великий литовский князь Витовт обещал за верную службу дать мне удел. Потом, когда тевтонов одолеем и Жемайтия отойдет под его руку.
Так… Витовт, значит. Великий литовский князь. Надо запомнить.
– По приказу Его Сиятельства Витовта, – продолжал Скирв, – князя Великого Княжества Литовского и Русского…
– Погоди-погоди… – изумился Бурцев. – Русского?
– Ну, да русского – тоже. Так вот, по приказу Его Сиятельства я послан в орденские земли высматривать, что творится на главной немецкой дороге, и обо всем увиденном извещать Витовта.
– На какой дороге?
– Да вот на этой же! – Скирв махнул в ту сторону, откуда появились Бурцев и водитель немецкого тягача.
Ага… Тракт!
– Мы по-над дорогой прошли, почитай, уже всю Пруссию, к Добжиньским владениям выходили, от Польши оторванным. Аж до Взугжевежевского урочища добирались.
– Вы были во Взгужевеже? – встрепенулся Бурцев.
– Были.
– И что там?
– Немцы там крепость строить замыслили. Путь заставой перегородили. Место от леса расчистили, землю сровняли. Тын ставят. И людей нагнали уйму. Больше, чем гарнизон в ином замке.
«Интересно, – подумал Бурцев. – Очень интересно. Выходит, Взгужевежа отстраивается заново».
– Большая война скоро. Литовцы и поляки с русинами против ордена рати собирают. И орден тоже, вишь, готовится. Знаешь, какими союзниками обзавелся орден-то?
– Ну-у-у… – неопределенно протянул Бурцев.
– Вот и мы пока плохо понимаем, что за люди это. Да и люди ли вообще. Ездят на железных повозках без лошадей, из бомбард стреляют без фитилей и запальных огней. Даже по воздуху летать умеют на чародейских птицах. Колдовское племя – одно слово. А называют себя Небесным воинством и Хранителями Гроба.
Бурцев кивнул. Знакомая легенда.
– И откуда их призывают тевтонские магистры под свои знамена – не ведомо никому. Сколь лазутчиков сюда ни шли – толку мало.
– А что? – Бурцев осмотрел жмудина, его рогатину, шкуры. – У Витовта, кроме вас, других разведчиков нет?
– Ну почему же? Есть и другие. Но они все больше по градам, замкам и поселениям тевтонским ходят. А мы, вот, в глухомани – за дорогами следим. Кто куда едет, да с какими силами. Мы, жемайтины, с детства привыкли по лесам таиться, как никто другой.
– В самом деле? И кто же вас к тому приучил?
Скирв нахмурился:
– Тевтоны же и приучили. Со своими колдунами. Давно уж орден Жемайтию под себя подминает. Давно бесчинства творят рыцари креста в наших землях. Режут, жгут… Известное дело: коли народ не покоряется, немцы его истребляют.
– Ну, целый народ-то, небось, не истребят.
– Почему же? Захотят – истребят. Пруссов, вон, извели всех до единого, теперь за нас принялись.
– Пруссов? Извели?
– Ага. Вся Пруссия нынче – сплошь немецкая область. И говорят в ней по-немецки. Ни одного прусса здесь уже не встретишь, даже в самых глухих местах. Никого не осталось.
– Ну, один-то еще есть, – тихо пробормотал Бурцев.
Бедный-бедный дядька Адам… Каково это – узнать, что все твое племя вырезано под корень. Участь последнего из могикан – штука пренеприятнейшая.
– Что говоришь? – спросил Скирв.
– Да я так, о своем. Задумался просто.
– Ты того, Вацлав… не серчай, что бросился на тебя с рогатиной. Ну, сам посуди. Слышим – у тракта бомбарды немецкие палят. Мы – скорее сюда. Глядь, – ты гонишься за немцем, хранителем этим небесным, и догнать никак не можешь. Я и решил подсобить. А ты – в драку. А потом еще по-немецки кричать начал. Ну, думаю, тоже немец. Вот и хотел пропороть тебе брюхо. Откуда ж мне знать было, что из поляков ты?
– Эх, Скирв-Скирв, напрасно ты мне подсобил, – тряхнул головой Бурцев. – Пленный нужен до зарезу.
– А-а-а. Понимаю. Мне бы тоже полонянина поймать не мешало, да удержаться – веришь? – не могу никак. Надо схватить, допросить, попытать, а после – смерти мучительной предать. Так не выходит оно! Как вижу немца – в голове туман, и руки сами к рогатине тянутся. Тевтоны проклятущие и эти… колдуны-хранители, что похуже орденских братьев будут, почитай весь род наш перебили, а баб и детишек в сарае заживо пожгли. Все что осталось от рода – сам видишь. Ничего, почитай, не осталось.
Скирв обвел взглядов своих зверошкурых бойцов. По мнению Бурцева, их было не так уж и мало. Но у людей средневековья, наверное, свои мерки о большом и скудном роде.
Назад: Глава 49
Дальше: Глава 51