10
Онум Бар был стар, слишком стар, чтобы бояться. Со времени последнего распределения он жил на клочке земли с теми своими книгами, которые спас от уничтожения. Ему нечего было бояться потерять свою жизнь, и поэтому он смотрел на вторгнувшегося к нему незнакомца без страха.
— Дверь была открыта, — объяснил незнакомец.
Он говорил с каким-то странным лающим акцентом, и Бар первым делом обратил внимание, что на его бедре висит странный серо-стальной бластер. В полутьме комнаты Бар заметил и слабое мерцание силового поля, окружающего человека.
— Какой смысл ее закрывать? — слабо ответил он. — Вам что-нибудь от меня нужно?
— Да.
Незнакомец остался стоять в центре комнаты. Он был высокого роста и широкоплеч.
— Ваш дом — единственный во всей округе.
— Здесь уединенное место, — согласился Бар.
— Но к востоку отсюда есть город. Если хотите, я покажу.
— Потом. Могу я присесть?
— Если кресла вас выдержат, — серьезным тоном ответил старик.
Они были стары и изношены, как и он сам. Реликвии прежней молодости.
— Меня зовут Хобер Мэллоу, — сказал незнакомец. — Я прилетел из далекой провинции. Бар кивнул головой и улыбнулся. — Я давно это понял по вашему акценту. Меня зовут Онум Бар. Я с планеты Сивенна и когда-то был принцем Империи.
— Значит, это Сивенна. У меня, к сожалению, только старые карты.
— Они должны быть достаточно стары для того, чтобы положение звезд изменилось. Пока незнакомец оглядывался, Бар сидел в своем кресле совершенно спокойно. Он заметил что защитное силовое поле человека исчезло, и сухо отметил, что его жалкая персона не вызывала уже страха у его недругов.
— Дом мой беден и я получаю совсем мало, — сказал он. — Вы можете разделить со мной скудный обед, если только ваш желудок переварит черный хлеб и сухое зерно.
Мэллоу покачал головой.
— Спасибо, я уже обедал, и к тому же мне некогда. Единственное что мне нужно, это добраться до места, где находится ваше правительство.
— Это мне легко вам показать и, хотя я беден, это ничем мне не грозит. Вы хотите знать, где столица планеты или где столица Имперского Сектора?
Глаза молодого человека сузились.
— Сивенна. Но планета уже не является столицей Норманского Сектора. Ваши звездные карты все-таки вас обманули. Звезды могут не меняться столетиями, но политические границы текучи.
— Плохо, очень плохо. А новая столица далеко?
— На Орше II. В двадцати парсеках. Вы найдете ее на своей карте. Кстати, как давно она издана?
— Сто пятьдесят лет назад.
— Так давно?
Старик вздохнул.
— С тех пор так много произошло. Вы знакомы с нашей историей?
Мэллоу медленно покачал головой.
— Тогда вы счастливчик, — сказал Бор. — Для провинции настали тяжелые времена, и немного полегче стало только во время императора Станнела IV, а он умер пятьдесят лет тому назад. С тех пор — восстания и разруха, разруха и восстания.
Про себя Бар подумал, не стал ли он слишком болтливым. Он жил слишком одиноко и так редко удавалось перекинуться словечком с живым человеком.
С внезапным интересом Мэллоу резко спросил:
— Разруха? Вы говорите так, как будто все провинции полностью истощены.
— Возможно, не полностью. Нужно много времени, чтобы целиком истощить физические ресурсы двадцати пяти первоклассных планет. Но по сравнению с благосостоянием прошлого столетия, мы, конечно, резко опустились и улучшения пока что незаметно. Но почему вы так заинтересовались, молодой человек? Вы здоровый и сильный, и в глазах ваших сверкает сама жизнь!
Торговец чуть было не покраснел, когда в выцветшие глаза, казалось, заглянули глубоко в его душу и улыбнулись тому, что там увидели.
— Дело в том, что я просто торговец — хочу торговать с окраинными областями Галактики. Я нашел несколько старых карт, прибыл сюда чтобы найти новые рынки сбыта. И, конечно, разговоры об истощившихся планетах волнуют меня. Как же на них заработать? Вот, скажем, что с Сивенной?
Старик наклонился вперед.
— Я не могу точно сказать. Может быть не так уж плохо. Но вы торговец? Вы скорее похожи на воина. Вы все время держите руку рядом со своим бластером, и на вашей скуле шрамы.
Мэллоу дернул головой.
— Там, откуда я пришел, мало законов. Драки и шрамы — просто часть того, что приходится делать в результате торговых операций. Но сражаться имеет смысл, если только в конечном итоге это окупиться, а если можно обойтись без драк, то тем лучше. А теперь скажите, смогу ли я заработать на этой планете достаточно для того, чтобы было за что сражаться? Это меня как раз не пугает.
— Я вижу! — согласился Бар. — Вы могли бы присоединиться к остаткам армии Вискарда на Красных Звездах. Правда, я не знаю, назвать это сражение или пиратство. Вас бы с удовольствием взяли в рекруты к теперешнему регенту, который занимается убийствами и насилием с тех пор, как было совершено удачное покушение на последнего принца.
Тонкие щеки патриция покраснели. Глаза его закрылись и вновь открылись, яркие, как у птицы.
— Вы не особенно дружелюбно говорите о регенте, патриций Бар, — сказал Мэллоу. — А что, если я один из его шпионов?
— Ну и что, если так? — с горечью ответил Бар. — Что вы можете от меня взять? Он обвел иссохшей рукой голые стены своей убогой мансарды.
— Вашу жизнь.
— Я расстанусь с ней достаточно легко. Она и так уже на пять лет дольше, чем необходимо. Но вы не шпион. Если бы это было так, то даже моя инстинктивная самозащита не дала бы мне высказать того, что я вам сказал.
— Откуда вы знаете?
Старик рассмеялся.
— Вы смотрите на меня подозрительно. Готов поспорить, вы подумали, что я строю вам ловушку, чтобы вы начали ругать правительство. Нет, нет. Я давно не занимаюсь политикой.
— Не занимаетесь политикой? Разве может кто-то не заниматься ею? Слова, которыми вы описали действия регента — убийства, насилия и тому подобное. Вы отнюдь не выглядели объективным. По крайней мере не так, как если бы давно не занимались политикой.
Старик пожал плечами.
— Воспоминания жалят, если они приходят внезапно. Послушайте и судите сами! Когда Сивенна была столицей всей провинции, я был патрицием и членом провинциального Совета. Моя семья была старинной и весьма уважаемой. Один из моих пра-прадедов был… Хотя, это невозможно. Бывшая слава — плохое воспоминание.
— Я так понимаю, — сказал Мэллоу, — у вас произошла либо гражданская война, либо революция.
Лицо Бара потемнело.
— Гражданские войны стали бесконечны. Это дегенеративные дни, но на Сивенне все было спокойно. Во времена Станнела IV она почти достигла прошлого благополучия. Но затем на престол один за другим вступали слабые императоры, а слабые императоры означали сильных регентов, и наш последний регент, тот самый Вискард, который сейчас занялся пиратством на Красных Звездах, решил сам стать императором. Он был не первым. И если бы он преуспел, это тоже был бы не первый случай. Но у него ничего не вышло, потому что когда императорская флотилия звездолетов во главе с Адмиралом приблизился к Сивенне, вся планета восстала против своего изменившего наместника.
Он грустно замолчал.
Мэллоу обратил внимание, что во время речи старика он весь напрягся, и тут же заставил себя расслабиться.
— Пожалуйста, продолжайте, сэр.
— Спасибо, — слабо ответил Бар. — Это великодушно с вашей стороны удовлетворить прихоти старого человека. Они восстали, или, мне вернее следует сказать, мы восстали, потому что я был одним из младших предводителей. Вискарду еле-еле удалось бежать, мы преследовали его по пятам. Планета, а вместе с ней и вся провинция, открыла свои двери адмиралу, выражая полное почтение и лояльность Императору. Почему мы это сделали, я сам не знаю. Может быть, мы чувствовали лояльность не к самому Императору, который был тогда крошечным младенцем, а к символу. А может — мы боялись долгой осады.
— А дальше? — подстегнул его Мэллоу.
— Дальше, — угрюмо ответил старик, — адмиралу все это пришлось слишком не по душе. Он жаждал победной славы над восставшей провинцией, а его люди хотели поживиться тем, что обычно достается победителям. Поэтому, пока народ, собравшийся на улицах всех городов, кричал «Ура» императору и его адмиралу, он занял все центры обороны, а затем приказал сбросить бомбы на население.
— На каком основании?
— На том основании, что они восстали против наместника, поставленного самим Императором. И адмирал стал новым наместником через месяц после убийств, насилий и прочих ужасов. У меня было шесть сыновей. Пятеро из них умерло в то время. У меня была дочь. Я надеюсь, она тоже умерла. Меня не тронули, потому что я был стар. Я пришел сюда, слишком старый для того, чтобы наш наместник обо мне думал.
Он склонил свою седую голову.
— Мне ничего не оставили, потому что я помогал свергнуть восставшего наместника, мешая адмиралу заслужить его славу.
Мэллоу молча сидел и ждал. Потом он мягко спросил:
— А что с вашим шестым сыном?
— Что?
Бар улыбнулся ледяной улыбкой.
— Он в безопасности, потому что он присоединился к адмиралу простым солдатом под вымышленным именем. Он артиллерист в личном флоте его величества. О, нет. Я вижу ваши глаза. Он неплохой сын. Он навещает меня, когда может, и помогает. Он поддерживает мою жизнь. И в один прекрасный день наш великий и славный наместник будет пресмыкаться перед своей смертью. И его казнит мой сын.
— И вы говорите все это незнакомцу? Вы ставите вашего сына в тяжелое положение.
— Нет. Я помогаю ему, давая нового врага. И если бы я был другом наместника, а не его врагом, я бы посоветовал ему выслать патрульные корабли до самого края Галактики.
— Разве у вас в космосе нет кораблей?
— А вы видели хоть один? Разве вас кто-нибудь остановил и потребовал визу? С таким малым количеством кораблей, как у нас, и при таких интригах и беззакониях, которые творятся у нас, ни одного звездолета нельзя оторвать от этих дел, чтобы послать охранять внешние системы, где царит варварство. До сих пор нам ничего не грозило с периферийных районов Галактики… до тех пор, пока не появились вы.
— Я? Я не представляю собой никакой опасности.
— За вами придут другие.
Мэллоу медленно покачал головой.
— Я не совсем уверен, что понимаю, о чем вы говорите.
— Послушайте!
Какое-то лихорадочное нетерпение было в голосе старика.
— Я понял, кто вы такой, как только вы вошли. Когда я вас впервые увидел, ваше тело было окружено силовым полем.
Мэллоу с сомнением головой, потом ответил:
— Да… это верно.
— Ну вот. В этом была ошибка, хотя вы этого сами не знали. Есть некоторые вещи, которые я знаю. В наши умирающие дни немодно быть ученым. События текут и проскакивают мимо, и кто не может бороться с прибоем с оружием в руках, того смывает в море, как, например, меня. Но я был ученым и я знаю, что за всю историю открытия атомной энергии портативное силовое поле никогда не было изобретено. У нас, конечно, есть силовые поля, управляемые огромными, неуклюжими энергостанциями, которые могут защитить город или даже звездолет, но не одного единственного человека.
— Вот как.
Нижняя губа Мэллоу выдвинулась вперед.
— И какой вы делаете из этого вывод?
— Много странных слухов ходило по всему космосу. Конечно, они передаются из уст в уста искаженными, но когда я был молод, на нашей планете высадился небольшой звездолет, в котором были странные люди. Они не знали наших законов и не могли сказать, откуда они пришли. Они говорили о волшебниках на самом краю Галактики, волшебниках, которые светились в темноте, летали по воздуху, и которых нельзя было убить никаким оружием. Мы смеялись. Я вспомнил об этом только сегодня. Но вы светились в темноте, и я не думаю, что если бы у меня был бластер, я смог бы вас убить. Скажите, а вы можете летать по воздуху так же просто, как вы сейчас сидите?
— Все это пустая выдумка, — хладнокровно ответил Мэллоу.
Бар улыбался.
— Я принимаю ваш ответ. Я не расспрашиваю своих гостей. Но если волшебники существуют, и вы — один из них, то когда-нибудь их будет здесь много. Может быть, это и хорошо, может быть, нам следует обновить кровь в жилах.
Он что-то пробормотал себе под нос, потом медленно произнес:
— Но ведь возможно и обратное. Наш новый наместник тоже мечтает, как и старый, Вискард.
— Об императорской короне?
Бар кивнул головой.
— Мой сын передавал мне слухи. Находясь в личном конвое наместника, тяжело их не услышать. А он мне все говорит. Наш новый наместник не откажется от короны, если и она будет ему предложена, но он оставил себе путь для отступления. Говорят, что в случае неудачи, он намеревается создать новую Империю среди варварских государств. Говорят также, но в этом я не уверен, что он выдал одну из своих дочерей замуж за какого-то мелкого варварского короля.
— Если верить слухам…
— Знаю. Многое, что говорят. Я стар и несу чепуху. Что вы говорите?
И его проницательные глазки уставились на торговца.
— Я ничего не говорю, — ответил Мэллоу. — но я хотел бы задать вам вопрос. На Сивенне есть атомная энергия? Подождите, подождите, я понимаю, что вы обладаете знанием атомной энергии, я спрашиваю, есть ли у вас действующие генераторы, или все было разрушено во время восстания?
— Разрушено? Ну что вы. Скорее уничтожили бы половину планеты, чем самую крохотную атомную станцию. Они ведь незаменимы и постоянно заряжают наш атомный флот. По ту сторону Трантора, — почти с гордостью добавил он, — наши атомные энергостанции самые мощные.
— Тогда что я должен сделать, чтобы осмотреть эти генераторы?
— Ничего! — решительно ответил Бар. — Вы не можете подойти к военному центру без того, чтобы вас тут же не расстреляли. Никто не может. Сивенна все еще лишена гражданских прав.
— Вы хотите сказать, что все энергостанции под военной охраной?
— Нет. Есть еще маленькие городские станции, которые дают свет и тепло домам, автомобилям и тому подобное. Но и здесь не лучше. Их контролируют техработники.
— Кто они такие?
— Специальная группа, которая обслуживает энергостанции. Их знания передаются по наследству, сыновья работают вместе с отцами, как помощники. Они ни о чем не думают, кроме чести своего сословия. Ни один человек не может войти на станцию, если он не техник.
— Понятно.
— Не могу однако сказать, — добавил Бар, — чтобы не было случаев, когда техников подкупали. В наши дни, когда мы сменили девять императоров за пятьдесят лет, и семь из них были убиты, когда каждый командир звездолета добивается узурпации власти наместника, а наместник — узурпации власти императора, я думаю, что даже техники могут польститься на деньги. Но платить придется очень много, а я — нищий. А вы?
— Вы имеете в виду деньги? Нет, у меня их нет. Но разве для подкупа всегда необходимы деньги?
— Что же еще, если на деньги можно купить все остальное?
— Есть много вещей, которые нельзя купить ни за какие деньги. А теперь, если вы скажите мне, как добраться до ближайшего города с атомной энергостанцией, я буду вам очень признателен.
— Подождите!
Бар протянул вперед свои худые руки.
— Куда вы спешите? Вы пришли ко мне, но разве я задавал вам вопросы? В городе, где жителей все еще называют повстанцами, вас остановит первый же солдат или охранник, который услышит ваш акцент или увидит вашу одежду.
Он поднялся и достал из темного угла своего шкафчика какую-то книжечку.
— Мой поддельный паспорт. С ним я бежал.
Он сунул его в руки Мэллоу и задержал наверху свои пальцы.
— Описание не сходится, но если вы чуть испачкаете его, то скорее всего смотреть слишком пристально не будут.
— Но как же вы? У вас не останется документа.
Старик цинично пожал плечами.
— Что с того? И еще одна предосторожность. Сдерживайте свой язык! Ваш акцент — варварский, ваши идиомы стары, и время от времени вы употребляете удивительно старые архаизмы. Чем меньше вы будите говорить, тем меньше вызовете подозрений. А теперь я объясню вам, как попасть в город.
Спустя пять минут Мэллоу здесь уже не было.
Однако, прежде чем уйти окончательно, он вернулся на минуту в старый сарай патриция. И когда на следующее утро Онум Бар вышел в свой маленький сад, он нашел у своих дверей большую коробку. В ней лежали продукты, концентрированные продукты, которые обычно грузят на борт звездолета и которые ни на вид, ни на вкус не были изделиями этой планеты.
Но они были хорошего качества и их должно было хватить надолго.
