— Показательное выступление! — хмуро сказал Великий Мастер.

Он сидел весь закутанный в меха. Его тонкая рука сжимала железную дубинку, которой он пользовался как тростью.

— И золото, Ваше Высочество.

— И золото, — небрежно согласился Великий Мастер.

Пониетс поставил перед собой коробку и открыл ее с такой уверенностью, на которую только был способен. Он чувствовал себя одиноким перед общей враждебностью, так же он чувствовал себя в космосе, когда летал первый год. Полукруг бородатых советников, окружавших его, выражал своими взглядами полное неодобрение. Среди них был Ферл, фаворит с худым лицом, сидевший по правую руку от Великого Мастера и смотревший на Пониетса с явной враждебностью. Пониетс встречался с ним один раз и тут же отметил его, как своего первого врага и, соответственно, первую жертву.

За дверями зала маленькая армия ожидала событий. Пониетса очень эффектно изолировали от его звездолета, у него не было с собой никакого оружия, если не считать попытки подкупа, а Горов все еще оставался заложником.

Он сделал последнее соединение на неуклюжем чудовище, которое стоило ему недели напряженных трудов, и в который раз горячо взмолился, чтобы свинцовый кварц выдержал напряжение.

— Что это? — спросил Великий Мастер.

— Это, — ответил Пониетс, отступая назад, — маленький прибор, который я соорудил собственными руками.

— Это и так понятно, но меня интересует совершенно другое. Это один из ваших злых волшебных отвратительных приборов?

— Он работает на атомной энергии, — торжественно признался Пониетс, — но никому из вас не придется дотронуться до него. Я сделаю все сам, и если этот прибор проклят, то пусть грех падет на мою душу.

Великий Мастер угрожающим жестом протянул свою дубинку к прибору, и губы его быстро безмолвно задвигались в очистительной молитве. Худолицый Советник, сидевший справа, что-то зашептал. Правитель Аскони нетерпеливо от него отмахнулся.

— И какая связь между вашим прибором зла и золотом, с помощью которого вы надеетесь выкупить земляка?

— С помощью этого прибора, — ответил Пониетс, опустив руку на центральную камеру и мягко поглаживая ее помятые бока, — я могу обратить железо, которое вы мне дадите, в золото самого высшего качества. Это единственный прибор, известный человеку, который обращает железо, уродливое железо, Ваше Высочество, которым отделано и кресло, на котором вы сидите, и стены этого здания, в сверкающее, тяжелое желтое золото.

Пониетс почувствовал, что сел уселся на своего конька. Речь его, как всегда, когда он что-нибудь продавал, текла спокойно и уверенно. Хотя Великого Мастера скорее интересовало содержание, а не форма.

— Вот как? Трансмутация? Нам уже попадались дураки, которые клялись, что могут это сделать.

— Но они преуспели?

— Нет.

На лице Великого Мастера отразилось холодное удивление и изумление.

— Успех в производстве золота был бы преступлением, которое им же и искупилось бы. Но преступная попытка, если она еще и неудачная, карается смертью. Вот, попробуйте что-нибудь сделать с моим посохом.

И он ударил своей дубинкой об пол. — Ваше Высочество должны извинить меня. Мой прибор — всего лишь маленькая модель, сделанная мною самим, а ваш посох слишком велик.

Маленькие глаза Великого Мастера совершили круг по комнате и остановились.

— Рандал, ваши четки. Скорее, если это понадобится, я верну вам вдвойне.

Четки пошли по кругу, передаваясь из рук в руки. Великий Мастер задумчиво взвесил их в руке.

— Держите, — сказал он и бросил их на пол.

Пониетс нагнулся, чтобы подобрать их. Он с трудом открыл цилиндрическую камеру и от напряжения моргнул, пытаясь аккуратно и тщательно поместить четки по центру анодного экрана. Возможно, потом и не придется столько возиться, но сейчас неудачи быть не должно.

Трансмутационный аппарат злорадно трещал в течение целых десяти минут и в комнате постепенно появился запах озона. Асконийцы, что-то бормоча, попятились назад, и вновь Ферл что-то настойчиво прошептал в ухо своего повелителя. Выражение лица Великого Мастера было каменным. Он не шелохнулся.

И четки стали золотыми.

Пониетс с поклоном протянул из Великому Мастеру и прошептал: «Возьмите, Ваше Высочество», но старик заколебался, потом дал знак, чтобы торговец пока оставил их у себя. Он уставился на аппарат.

Пониетс быстро сказал:

— Господа, это золото. золото от первого до последнего кусочка. Если вы не верите то можете подвергнуть его любому физическому или химическому опыту. Его нельзя отличить от обычного золота, которое находится в земле. И его можно сделать из любого железа. Ржавчина тоже не помешает, как и умеренные добавки других металлов.

Но Пониетс говорил только для того, чтобы как-то заполнить всеобщее молчание. Четки свисали с его руки и золото говорило само за себя.

Великий Мастер в конце концов медленно протянул руку, но тогда вмешался узколицый Ферл.

— Ваше Высочество, это золото из отравленного источника.

Пониетс возразил.

— Роза может вырасти из грязи, Ваше Высочество. Когда вы торгуете со своими соседями, вы покупаете у них самые разнообразные товары, не спросив, откуда они их взяли: из прекрасных машин, благословенных вашими добрыми предками, или у каких-нибудь космических торговцев-негодяев. О чем говорить, я ведь не предлагаю вам прибор, я предлагаю вам золото.

— Ваше Высочество, — сказал Ферл, — вы не отвечаете за чужеземцев, поступки которых вы не одобряете и не знаете. Но согласиться принять это странное псевдозолото, которое было кощунственно сделано из железа в вашем присутствии, перед вашими глазами и с вашего одобрения — это значит оскорбить живые души наших святых предков.

— И все-таки золото — это золото, — с сомнением ответил Великий Мастер, и оно ниспослано нам свыше, чтобы обменять ничтожную личность на чистый и благородный металл. Ферл, по-моему, вы слишком уж строги.

Но он отдернул свою руку.

Пониетс тут же вмешался.

— Вы сама мудрость, Ваше Высочество. Чуточку отойти от закона и произвести такой невинный обмен — ровным счетом ничего не значит, и благородные святые души ваших предков останутся не только спокойны, но и довольны. Ведь только вы можете сделать сверкающий золотом орнамент, которым они будут только довольны. И ведь если бы золото могло быть само по себе, если бы такое вообще могло быть возможным, это зло не могло бы остаться, если бы вы употребили металл для какой-то благородной цели, как успокоения душ ваших предков.

— Клянусь костями моего деда! — в запальчивости воскликнул Великий Мастер. На его лице отразилось явное удивление, а губы раздвинулись в улыбке.

— Ферл, что вы скажете об этом молодом человеке? Его аргумент неоспорим. Он также неоспорим, как, и священные слова моих предков.

— Кажется, это так, — мрачно ответил Ферл. — Конечно, если эта неоспоримость не очередная хитроумная выдумка Злого Духа.

— Я пойду даже дальше, — внезапно сказал Пониетс. — Считайте это золото обычным залогом. Положите его на алтари ваших предков, как приношение, и задержите меня на тридцать дней. Если к концу этого срока не будет заметно никакого неудовольствия с их стороны, если не произойдет никаких несчастий, — ведь конечно же, тогда это будет доказательством, что они принимают это приношение. Разве можно предложить еще большее?

И когда Великий Мастер поднялся, чтобы оглядеть своих придворных и увидеть, кто не согласен, он не увидел и тени сомнения на их лицах. Даже Ферл пожевал свой висячий ус и коротко кивнул головой.

Пониетс улыбнулся и подумал о пользе своего религиозного образования.