15.1

Стратолет из Праги мягко приземлился в аэропорту «Шарль де Голль». Цви Грин вышел из его теплого чрева на трап и поежился под моросящим, совсем не весенним дождем.

Автобус отвез его и других пассажиров к терминалу. На паспортном контроле Грин предъявил документы гражданина Евросоюза Антонио Равиоли, и спокойно прошел через таможню. Получив багаж, он на эскалаторе спустился в нижний зал и двинулся к одному из выходов.

Двое крепких мужчин в одинаковых костюмах подошли к Цви в тот момент, когда до двери оставалось метров десять.

– Мистер Грин? – поинтересовался один из них.

– Вы ошиблись, – спокойно отозвался офицер «Моссада». – Мое имя Антонио Равиоли.

– Не стоит усугублять свое положение враньем, – второй покачал головой и вытащил из кармана серую карточку удостоверения. В ее верхнем правом углу блеснули золотом три буквы: ASI.

И тут Грин понял, что проиграл. По этому поводу испытал лишь легкое сожаление и ностальгию по тем годам, когда он, молодой и горячий, в такой ситуации отбивался бы до последнего.

За прошедшее время несколько утратил эмоциональности, зато научился красиво проигрывать.

– Хорошо, – сказал Цви. – Что вы хотите?

– Пройдемте с нами, – тот, что предъявил документы, сделал приглашающий жест, а второй оперативник взял Грина за локоть.

Не очень крепко, просто чтобы показать, что он контролирует ситуацию.

Через боковой выход его отвели к стоянке частных машин. Посадили в огромный белый «Крайслер», где отобрали багаж и сняли с пояса компак. Грин остался спокоен, точно скала.

Машина, попетляв по парижским улицам, привезла его к неприметному зданию в узком переулке. Нырнула в подземный гараж. Тут Цви вывели наружу и очень тщательно обыскали. Через пятнадцать минут он оказался в просторном кабинете, окно которого было закрыто жалюзи, а на стенах висели портреты – президента Евросоюза, директора АСИ, еще каких-то важных персон…

– Добрый день, – улыбнулся сидевший за большим столом человечек с круглым лицом и редкими черными волосами. – Я – майор Кубрэн. Сразу должен заявить, что мы уважаем достойных противников и не собираемся причинять вам вреда. До тех пор, пока вы будете говорить…

Улыбка его из приятной превратилась в жуткую.

– Спрашивайте, – Грин пожал плечами. – Что именно вы хотите знать?

– Я всегда знал, что в «Моссад» работают очень разумные люди, – Кубрэн потер лапки. – Меня интересует все, связанное с Семеном Радловым. Имена агентов, предоставлявших информацию, прочие источники. Ну, не мне вам рассказывать.

– И не мне, – Цви покачал головой и позволил презрению явственно отразиться на лице. – Неужели вы думаете, что кадровый еврейский разведчик станет предателем? Так легко расколется?

– О, вот как? – майор не выглядел слишком удивленным. – Но у нас есть средства, чтобы развязать язык.

– Они вам не помогут, – сказал Грин, и что есть сил сжал зубы. Один из них треснул и во рту появился резкий привкус.

Ядовитый газ, спрятанный в крошечной ампуле, вырвался наружу. Ему хватит пяти минут, чтобы Цви Грин стал трупом.

Начни Кубрэн спрашивать о чем-то другом, он бы, возможно, и получил ответ. Но то, что связано с нацистским проектом по созданию сверхчеловека, слишком важно для евреев всего мира, чтобы вот так просто отдать эту информацию в руки АСИ. Поделиться с теми, кто сам нередко проявляет фашистские замашки.

Перед глазами у Грина поплыло, в груди появилась боль.

Он понимал, что умирает, но ничуть не жалел об этом. Цви готовился к подобному исходу много лет и, кроме того, он знал, что его смерть не станет крупной неприятностью для «Моссада».

Едва его сердце перестанет биться, умрет крошечный передатчик, вживленный в стенку одной из артерий. Так что о гибели Цви Грина соратники узнают сегодня же и на его место заступит другой человек.

Кто именно, Цви не знал, да и не хотел знать. Наверное, кто-либо из молодых, или тот же Янив Хершеми, которому давно пора уходить с оперативной работы. Главное, что «Моссад» не понесет потерь, а народ Израиля продолжит жить…

На этом мысли оборвались.

– Вот черт, – с досадой сказал майор Кубрэн, когда Грин обмяк, а глаза его закатились. – Не пожалел себя ради дела.

Одним человеком, знающим все об архиве Михнова дворца и тайнах Шаунберга, стало меньше.