У терминала № 20-117 Лигэльского космопорта, как было сказано во второй записке, пришедшей утром, нас встретили. Встретили в единственном числе. И это оказалась вовсе не Мидара, как мы надеялись.

Высокий, одетый в белую куртку и широченные фиолетовые штаны, молодой — лет тридцати с небольшим — тип, шею которого украшал пестрый шейный платок такой невообразимой длины, что его концы свисали ниже пояса.

Кроме того, вокруг шеи были обмотаны три ряда платиновой цепи с фигурными висюльками.

При виде нас он торопливо шагнул навстречу:

— Вы друзья госпожи Тэльды Микхан? Рад, очень рад. Я Хатонар — можете звать меня именно так. Просто — Хатонар. Друзья госпожи Тэльды — друзья почтенного Тцара. Друзья почтенного Тцара — мои друзья, — слащаво улыбаясь, сообщил красавчик, не упустив случая мазнуть глазами по ногам и груди Таи.

Лингвестр, как правило, безошибочно передает не только тон, но и проявляет скрытые интонации.

И сейчас они наводили на размышления.

Подтекст его слов о друзьях заставил бы проницательного человека задуматься.

Так мог бы высказаться каннибал, имеющий привычку время от времени закусывать друзьями.

Охранники в малиновых комбинезонах с оранжевыми цыплячьими позументами без звука пропустили нас, увидев карточку в руке плейбоя.

Пройдя низким, но широким коридором, металлические стены которого носили следы не слишком аккуратной сварки и были покрыты синей эмалью, мы вышли на небольшую посадочную площадку, со всех сторон окруженную глухими стенами.

А в центре ее, на шестиугольнике красного цвета, стояла машина, на которой нам было суждено покинуть этот мир.

Неужели Мидаре все же каким-то чудом удалось заполучить это чудо местной науки? И при чем тут, кстати, этот тип? Он-то какое отношение имеет к Мидаре?

Или… Мысль, посетившая меня, была совершенно неожиданная и в отношении Мидары звучала нелепо: может, у нее тут не один любовник? Местные нравы и не такое позволяют…

Впервые я увидел гравиплан вблизи.

Сплющенный сверху и снизу конус корпуса, с небольшими крылышками в носу и тонкими, как бритвы, рулями; поднятая сильно вверх, выпирающая горбом кабина — как на сверхзвуковом земном перехватчике или древнем Ту-144. Гребень охладителя на спине, симметрично над утолщением брюха реакторного отсека. Треугольники эмиттеров.

Все это стояло на четырех длинных ногах с расширениями на концах — ни дать ни взять копытца.

В анфас яхта напоминала помесь рыбы-молота со скатом — с ее зауженным к хвосту телом, тупым плоским носом, корпусом, плавно переходящим в треугольные крылья-эмиттеры, и далеко выступающей в обе стороны кабиной.

Между прочим, весьма похоже на те машины, что мы видели в хронике, касающейся местных военных игрищ.

Корпус был выкрашен в однотонный черный цвет, общепринятый тут для воздушных судов, равным образом военных и гражданских. Тут уже не один век назад забыли, что такое маскировочная окраска летательных аппаратов. Не от кого маскироваться в империи Таххар, протянувшейся от Меркурия до Плутона.

Сооружение было размером с железнодорожный вагон и на вид было способно летать немногим лучше, чем утюг с крылышками.

— Это армейская машина? — деловито спросил Дмитрий.

— Ну что вы, — махнул рукой плейбой, — я не стал бы выкидывать такие деньги и тратить время на сбор нужных бумаг, чтобы купить армейский глайдер. Это обычная гражданская машина, смонтированная в забракованном армией корпусе, только и всего. Вот тут, — он указал на заслонку, напоминающую гигантское прижатое ухо хищника, — должно было стоять орудие. Теперь тут усиленная радионавигационная станция с привязкой по пяти точкам вместо стандартных трех… — Он пустился в длинное разглагольствование о достоинствах своего глайдера.

Чувствовалось, что на эту тему он может говорить бесконечно. Я невольно вспомнил Сашка, который тоже мог часами вспоминать свою «тачку» — подержанный джип «чероки», взятый им с рук в Турции… Подумал еще, что Хатонар излишним (а может, и необходимым) интеллектом не обременен.

Говорил он важно, будто вкладывая в каждое слово особое значение и время от времени многозначительно поднимая вверх указательный палец, украшенный перстнем с красным алмазом тонкой гравировки.

Прошедшие полсуток прошли для нас с Дмитрием в тяжелых трудах. Напрягая изо всех сил мозги, мы раз за разом перечитывали руководство по управлению гравипланами, записанное под диктовку все того же сантехника.

Остальные готовились к тому, чтобы покинуть Таххар, не привлекая внимания гостиничных деятелей. Ничего нового изобретать тут не пришлось.

В баре Секер с Орминисом нажаловались как бы невзначай словоохотливому бармену, что предстоит проторчать тут еще как минимум месяц.

Мы заплатили еще за неделю вперед за номер.

А утром через портье заказали большое полугрузовое такси и все всемером, включая засыпающую на ходу Файтах, погрузились и отправились в космопорт. С собой взяли лишь два небольших чемодана. Ключи оставлять не стали, сообщив, что намерены только встретить Мидару и вернуться. И вот мы здесь.

Из ворот, бесшумно сложившихся гармошкой, появилась Мидара.