Глава 4
Свидетель
– Есть!!! – заорал Василий, раскорячиваясь возле борта. – Взял!
Следующие минут двадцать весь личный состав, за исключением капитана, вел борьбу с морским чудовищем. В конце концов, человеческий гений победил, и здоровенная плоская рыбина оказалась на палубе.
– Мелкий! – оценил Серега добычу. – Килограмм сорок будет. И чо теперь с камбалой делать – зря, что ль чистили?
– Жарить и жрать! – отреагировал гордый Василий. – Не пропадать же добру!
В этот момент на палубе возник капитан и стал задумчиво всматриваться вдаль. При этом он покачивался явно не в такт колебаниям судна, из чего можно было сделать вывод, что он успел не только добавить, но и усвоить принятое. В руке он держал свой хронометр и периодически пытался понять, что же этот прибор показывает. Наверное, что-то он понял, или ему это только показалось:
– Ну, вы эта… – сурово сказал Степаныч. – Свистать всех на… на…
– Не, ну ты ва-аще, – возразил Серега. – Свистал уже! Опять, да?
– Ма-алчать! – рявкнул капитан. – По местам стоять! С я…, с ты…, с вы… Короче, подымай якорь, поплыли!
– А у нас говорили, – возразил кок, – что это только дерьмо плавает, а корабли, они ходют! Ну, типа, едут…
– Не, блин, ты у меня договорисся, сука! – как-то вяло возмутился начальник. – Мы на тебя камбалу ловить станем, паскуда! По местам стоять!
– Ты чо так возбудился, Степаныч? – вполне миролюбиво поинтересовался Василий. – Вожжа под хвост, да?
– Да не, я ничо, – охотно пошел на попятную капитан. – Я – этого… Того! Давай к Полковнику зайдем, пока не стемнело. А завтра на свежую голову…
– Угу, – сразу все понял матрос. – А Тигран?
– Дык, время ж терпит. Рандеву исполним… – раздумчиво проговорил Степаныч, глядя почему-то на Натана. – Если течения не будет, вполне успеем.
– Ну, начальник, – кивнул седовласой башкой Василий и тоже посмотрел на пассажира, – есть в твоем базаре семя этой, – как ее? – ну, типа, истины. Щас, вроде, прилив пошел. Прорвемся?
– Дерзай! Ну, короче, встань и ходи…
– А ты, значит, в отрубе будешь? – ухмыльнулся матрос.
– Васька, не зли меня! – потребовал судовладелец и судоводитель. – С Полковником у нас интима нет – сгрузили-приняли и все дела. Краба хочу – у него самый вкусный! Так что…
– Я просто тащусь с энтих евреев, – пробормотал ничего не понявший Серега. – Совсем охренели!
Василий явно хотел задать какой-то вопрос, но, посмотрев на личный состав, передумал.
Полуживых ханыг затолкали обратно в кубрик. Серегу отправили готовить ужин, а насиловать лебедку предложили Натану. Дело оказалось, в общем, немудреным. С данным прибором он кое-как справился, но понять, что замыслили мореманы, он сразу не смог. Попробовал выяснить:
– Так чо, командир? Камо грядеши?
– Как ты достал, пассажир! – вздохнул Василий. – Он держался за штурвал и пытался свободной рукой переключить какой-то тумблер, однако тот никак не переключался. – Разводяга где?
– Э-э… Ключ, что ли? – засуетился Натан. – Да вот он!
– А-а, ну тогда держи!
– Что?!
– Штурвал держи! Я щас…
Минут через пять Василий вернулся. Кажется, вполне удовлетворенный:
– Годится! Едем дальше…
– Может, ты мне что-нибудь прояснишь, корефан? – не выдержал Натан. – Что за игры?
– Хрен те на рыло, – беззлобно буркнул Василий. – Тут главное – в тему вписаться…
Старый, залатанный, изъеденный коррозией катер пер вперед. Сначала казалось, что идет он прямо на скальную стенку. Однако обрывы вдруг расступились, открыв свободное пространство воды. Это был не залив и не бухта. Черт его знает, как это следовало бы назвать… В общем, проход между скал. Очень узкий. Насколько смог понять Натан, этого входа «куда-то» не видно ни слева, ни справа. Нужно знать и понимать рельеф, чтобы вписаться в эту щель. Дизель исправно тарахтел, гоня героев к новым приключениям.
Когда устье фьорда осталось позади, Василий слегка расслабился:
– Во, блин, прошел… А ты, пассажир, что себе мыслишь?
– А мне надо что-то мыслить? – изобразил удивление Натан.
– Ну-у… Как бы надо, – сказал Василий. – Поддуй гандонку и сваливай. Прям щас – ты мне зла не творил. И я тебе не буду. Плыви.
– Что такое?! – озаботился хронопутешественник. – Есть проблемы?
– Как бы есть… – пожал совсем не узкими плечами Василий. – Жить хочешь?
– Пожалуй, да, – после некоторого раздумья ответил Натан. – Долго не обязательно. Но хочу.
– Тогда бери лодку!
– Может, я…
Трат-та-та!!
Сухой стук выстрелов многократно отразился от скальных стен, он громыхал и перекатывался в узком пространстве ущелья – примерно так Натан и сформулировал свои ощущения. Где-то кем-то это уже было написано, но… Но!
Со скал справа по курсу в воду посыпались камни. Там, кажется, даже искры сверкнули!
– И чо? – изобразил полного лоха Натан. – Из крупного калибра бьют. Это – не семь шестьдесят два. Куда ты меня везешь, Вася?
– Я тебе не Вася, – буркнул матрос. – Ты за базаром-то следи, ладно?
– Прощения просим! – охотно признал Натан свою неправоту.
– Угу, – не слушая его, промычал матрос. – На поражение он бить не будет, пр-ридурок, блин…
– Чо так?
– Заткнись, а? – душевно и ласково попросил судоводитель. – Мне бы только ему причал не разворотить – вони ж будет!
После довольно долгих манипуляций, приправленных обильным матом, катер кое-как зафиксировался в непосредственной близости от причала. Течение тянуло его в сторону, но якорь не пускал. На деревянном пирсе возникло оживление. Кто-то начал что-то таскать и грузить, причем очень резво. В итоге две туземные дюральки отчалили и пошли на сближение с прибывшим судном. Как только двигатель затих, капитан немедленно проснулся и вылез из кубрика.
Степаныч задумчиво обозрел окрестность. Судя по выражению его опухшего лица, ничего приятного, нового и радостного он в ней не увидел.
– Васька, – устало сказал капитан, – разберись с ними сам, а? Чой-то я устал от этого экшена.
– Поспи, Степаныч, – сочувствующе проговорил седовласый матрос. – Мы и сами с усами – не хрен тебе из себя изображать.
– Уговорил, блин…, – вздохнул начальник. – Поговори, проясни, а?..
Натан смотрел на приближающиеся лодки. В одной из них сидел довольно крупный мужчина, одетый в камуфляжную форму. Впрочем, это вполне могла быть и не форма, а просто туристический костюм. От прочих он отличался важным видом и тем, что на коленях у него лежало нечто, отдаленно похожее на пулемет из фильма «Белое солнце пустыни».
Доплыли, причалили, залезли на палубу.
– Привет, Седой!
– Здрав будь, Полковник!
– И хрен ли?
– А ни хрена! У тя что, патроны лишние?
– А я ж те говорил – сигналь на подходе! – как-то вдруг разозлился местный житель. – Васька, ты чо, не разумеешь? Фишку не сечешь, да?!
– Ну, извини, Серега, ракетницу утопили по пьяни! – Василий явно не чувствовал себя виноватым. – И чо, сразу из пулемета, да?
– Б… – протянул туземец и поставил оружие на предохранитель. – Тащусь я с вас – городских. Прям как удав по стекловате. Где Степаныч?
– Да пьяный в кубрике валяется.
– Угу, – сразу все понял местный пахан. Осознав бессмысленность дальнейшей дискуссии, он ругнулся и выдал: – Ну, разгружайся. Курево-то привез?
– А-то, – кивнул Василий. – Пять коробок. А шемаханскую царицу хочешь? Даром отдам – всего один ящик. Ну, пять кило, если россыпью…
– Чего-о-о?! – возмущение туземца было беспредельным. – Рожа не треснет? Лучше бы собак привез!
– Да где ж я их тебе возьму?! – искренне возмутился Василий. – В Тайске всех сожрали, а в Городе не наловисся. Санэпидем их теперь отстреливает – блюдут! Да и вони от них…
– Грузить нада нету, – печально ухмыльнулся туземец. – Можем мы и сами… кой чем шевелить. Маслят добыл?
– Патронов нет – мусора задолбали!
Туземец выразился длинно и заковыристо. Смысл этого высказывания был прост: что с вас взять, с убогих? Между тем, люди из его баркасов начали проявлять активность – дескать, работу давай! Он и дал…
Василий смотрел за погрузкой-разгрузкой, а очередной местный начальник оказался с Натаном тет-на-тет.
– Кто будешь?
– Да так, – пожал плечами путешественник. – Прохожий. Вышел пописать, и все никак домой не вернусь.
– Это куда ж?
– В Первомайск, вообще-то… А тебя это сильно колышет?
– Верно зришь, – ухмыльнулся туземец, – в самую дырочку!
Драматизм ситуации заключался в том, что собеседники прекрасно понимали друг друга. И то, что они понимали, ни того, ни другого не устраивало. Что уж там разгружают с катера, Натан понять не смог. Зато прекрасно рассмотрел, что туземцы грузят на данное плавсредство. Банки с крабовым мясом. Много банок – они в картонных коробках с надписями, не имеющими никакого отношения к крабам.
– И куда ж ты сейчас метишь? – спросил предводитель.
– В Столицу, – честно ответил Натан.
– Не-а! – улыбнулся пахан. – Тебе туда не надо.
Он как-то сразу потерял интерес к новому знакомому – общаться стало скучно. Пару раз рыкнул на грузчиков и стал что-то перетирать с Василием. Потом величественно сошел в лодку и стал разглядывать развалины на берегу.
– Слышь, ты, пассажир, – сказал матрос. – Сейчас они погрузятся. Сходи с ними – отвези вьючник в балок. Вон в тот – третий справа. Там примут, и, может, стакан нальют… Потом обратно привезут.
– Ы?! – вскинул бровь Натан.
– Не западло! – уверил Василий. – Просто ханыгам я его не доверю. Отнеси, а?
– Н-ну-у… – засомневался Натан. – Тогда пузырей дай в дорогу. Мало ли что… Сам не выжру, ты ж понял, наверное. Будет не надо – верну.
– Возьми! – неожиданно легко согласился Василий. – Вон там початая коробка.
Четыре бутылки уютно улеглись в «потайные» карманы Натанова бушлата. Легкости передвижения это, конечно, не добавило, но значительно увеличило «социальный вес» хозяина.
Вьючный ящик оказался старым, обшарпанным и совсем не тяжелым. Когда-то такие штуки действительно привязывали по бокам лошадей в экспедициях на переходах, но на памяти Натана уже не было ни лошадей, ни тех, кто умеет их вьючить. А вот эти ящики-сундуки, укрепленные по углам дюралевым уголком, остались.
Натан загрузил сундук в лодку, потом выгрузил и добросовестно оттащил его к указанному строению. Он нес старый вьючник и все пытался понять, что же его не устраивает в этой ситуации.
Хозяева приняли груз без особой радости, но с пониманием. Налили доставившему кружку мутной вонючей браги, но, почему-то, никаких вопросов не задали. Все еще содрогаясь от отвратительного вкуса, Натан выбрался наружу и сразу понял, что же в этой ситуации было неправильным.
Понять-то он понял, но было уже поздно.
Как только он вышел на открытое место – с видом вдаль – так увидел, что катер, бодро тарахтя дизелем, двигается на выход. На выход из данного фьорда.
«Полна чудес великая природа, – устало подумал предприниматель. – Из одной миски капусту ели, бились плечом к плечу с превосходящими силами противника. И… бросили, суки! Впрочем, нет, даже не бросили – избавились! А я – просто лох… Ведь и ежику должно быть понятно, что ребята загрузятся какой-нибудь ценной контрабандой. Точнее, уворованными у государства ресурсами. И потащат их в Столицу. Свидетель всех этих безобразий им никак не нужен. А куда его девать? Ну, не мочить же – это край…»
Впрочем, Натан уже давно не был восторженным мальчиком. Никому он не верил и ничего не боялся – по крайней мере, так ему казалось. Он посмотрел на таймер – осталось пребывать в прошлом всего-ничего.
Но умереть хватит – и не раз.
А шум двигателя затихал вдали…
Натан стоял и смотрел на туманный пейзаж. Осенний день почти уже кончился, но вечер еще не собрался начинаться. В общем, безвременье – ни то, и ни се. Главное, в ближайшей округе совершенно не просматривалось места, в которое можно было бы удалиться на оставшееся время. Это городские жители думают, что в тайге и тундре глухомань и пустыня. Фигушки – здесь все насквозь видно! Север есть север – где есть люди, там вокруг них либо сортир, либо свалка. На том берегу фьорда среди ржавого железа безнадежно бродили несколько бурых медведей. Все помойки они давно объели, а новых им никто там не сделал. Животным было грустно.
Пока Натан размышлял о тщете и суете, озирая местные красоты, сзади обозначилось некое движение. Бежать было особо некуда, и он отреагировал тем, что, не оборачиваясь, снял бушлат с бутылками и положил на землю. «Мочкануть кого-то заезжего в здешних условиях ничего не стоит. Мне, как чужаку, остается только одно – не бояться. Чужой страх провоцирует агрессию – психологам это давно известно! А чего пугаться-то?! Ну, подумаешь, картечь или «контейнер» с утиной дробью в спину засадят. Или, скажем, «турбину»… Наверное, это не больно – р-раз, и все. При всем при том, на редкость приятно стоять, любоваться природой и чувствовать, что в спину тебе смотрит ствол. Легкое движение указательного пальца – чуть придавить крючок! – и из него вылетит этакая дуля. В оболочке или без. Она пройдет насквозь позвоночный столб, раздробив позвонки, разворотит грудину и на выходе вырвет клок мяса. Может, и не вырвет, конечно… Просто будет дырка. С жизнью не совместимая…»
В конце концов нервы не выдержали, и Натан рассмеялся – громко, заливисто. Наверное, это могло быть истолковано как истерика, но ему было наплевать. Голову он так и не повернул и, отсмеявшись, стал говорить все в то же пустое пространство с туманными далями, которые перед ним простирались:
– Ты чо, ха-ха! Чо ты мне изображаешь?! Думаешь, обоссусь? А вот хрен тебе! Ха-ха-ха! Нашел, чем пугать! Хочешь – стреляй!!
У него за спиной раздался тихий щелчок. Это, вероятно, должно было означать, что оружие поставили на предохранитель, и прямо сейчас стрелять не будут. Однако Натан полагал, что данный рычажок у стрелкового оружия должен спускается практически бесшумно. Если это не станковый пулемет, конечно. И данный звук предназначен для того, чтоб он его услышал. Он глубоко вдохнул и выдохнул воздух, потряс кистями рук и… обернулся.
– А, это ты, Полковник!
– Ну.
Глаза в глаза. Момент истины. Кто кого.
«А оно мне надо? Дотянуть бы…»
– Слушай, начальник… – начал Натан.
– Нет, – ласково остановил его собеседник. И как-то сумрачно улыбнулся: – Грузить не надо. О тебе наслышан.
– Василия расколол, да? – догадался Натан. – И когда успел…
– Чо там колоть-то?! – пожал плечами туземец. – Таких чудиков, как ты, у геологов и прочей публики не бывает. Я ж не спрашиваю, на кого ты работаешь. Лучше скажи, где начинал? Рестовская бригада? Горбуна и Селедку знаешь?
Искушение было велико, но Натан на него не поддался:
– Нет, начальник. Мимо. Штатский я, полный цивиль, извини.
– А зачем ты здесь?
– За смыслом. За радостью. Чтобы… Чтобы Господу Богу руку протянуть было не стыдно! – ответил Натан как бы пребывая в романтическом (или пьяном?) запале.
Он вздохнул и изобразил возвращение на грешную землю:
– Это я в целом. А в частности… Ничего мне здесь не нужно – выбраться бы в нормальную жилуху. Однако, Василий, похоже, задурил с перепою. Отправил меня на берег с какой-то фигней и слинял. Типа, бросил. А я ему, между прочим, зла не творил. Мне сюда не надо. Однако оказался. И что же мне теперь делать?!..
– Да ничего тебе делать не надо, – улыбнулся хозяин. – Все уже сделал. На Седого не обижайся – это я его накрутил. Где служил-то?
– Ты опять?! – скривился Натан. – Я бы тебе наплел, начальник. Только ты ведь меня расколешь с полоборота. Штатский я. Форму не надевал и не надену – западло. И на зоне пока не был. В стольном граде Быстрорецке меня мама родила, там и вырос. Так что…
– Угу…
Собственно говоря, ближайшие планы местного пахана особых сомнений не вызывали. Однако жить все-таки хотелось, и Натан начал играть – как в далекой злобной подростковой молодости.
Дополнительный юмор ситуации заключался в том, что он рассмотрел-таки агрегат, висящий на шее у оппонента. Он был ухоженным. Более того, он был каким-то притертым, как бы составлял продолжение его конечностей. Да и сам факт, что опытный человек ходит не с АКМ, а с серьезным механизмом, наводил на мысль. Очень простую мысль: «В пределах километра – может, и больше? – от этой машинки ни спрятаться, ни скрыться. Средних размеров валун короткая очередь превратит в осколки, сарай или балок перемелет в труху. Любую лодку или катер превратит в сито и отправит на дно. Наверное, и вертолет можно сбить, даже если он идет на «крейсерской» высоте. Может, и самолет достанет… Но на земле-то все решает не калибр!»
А еще вспомнился эпизод из прочитанной в юности книжки про войну. Это когда нижнему командованию нужно было продемонстрировать перед верхним командованием свою активность и доблесть. Что-то там надо было взять штурмом, но ни артподготовки, ни бомбового удара не получилось – не смогли договориться со смежниками. И тогда в атаку бросили штрафников – прямо на пулеметы. А штрафникам нечего было терять, и они перли буром. Немецкие артиллеристы и пулеметчики просто не успевали переставлять дальность своих прицелов. В итоге кто-то добрался-таки до вражьих окопов…
Натан отвернулся от собеседника – как бы подставил спину – и воззрился на противоположный берег фьорда. Потом изобразил разочарование увиденным – вздохнул! – и опустился на корточки. Поза предельно мирная и беспомощная – ноги согнуты, спиной к потенциальному противнику. Правда, с опорой на полную ступню. И начал грезить…
Он смотрел на скалы, помойки, черную воду и говорил. Говорил негромко, как бы сам себе. Но, в то же время, явно рассчитывая на слушателя, как бы обращаясь к нему с эмоциями радости и отчаяния, счастья и боли. Расчет Натана был простым:
«Кто может себя так повести? Алкаш, встретивший «белочку»? Наркоша на ломке? Деревенский парнишка, отправленный в российскую армию, а потом вернувшийся куда-то – куда?! Может, он почувствует родственную душу? Может, сделает шаг навстречу? Я же хочу совсем мало…»
Натану нужно было действительно немного – примерно три метра: «Ну, подойди! Ты же хочешь услышать меня, правда? Ты хочешь понять, на чем я съехал, ты чувствуешь родство наших душ. Ну, еще шажок, и ты все поймешь! Ну!!»
Глава и начальник места сего не удержался. Наверное, он успел пройти через множество своих и чужих смертей, но тут дал маху – все-таки сократил дистанцию.
И началось.
В славном городке, где Натан провел детство и юность, термин «бакланка» не использовался. У детей поселенцев не было боевой школы, не было кодекса чести. Их жизнь была иерархической борьбой в чистом виде. Отвлечь, умилостивить, заговорить противника, притвориться беспомощным и слабым. А потом нанести удар – один, короткий и точный. Лучше – в спину. А потом быстро забить павшего недруга – ботинками по ребрам, поленом по голове! Главное, чтоб быстро, чтоб больше не встал! Пока прибегут надзиратели, я уже буду спокоен и невинен – это он на лестнице споткнулся! Ну, бывают такие места, где дети играют в «малолетку», а не куличики лепят в песочнице…
На середине какой-то бессвязно-расслабленной фразы Натан окончательно вжал голову в плечи и… И сделал кувырок назад.
Один, второй, третий!
Последний полностью не получился – он наткнулся на препятствие, когда на землю опирались холка и плечи.
Разгибаясь как пружина, он выстрелил вверх разведенными ногами – попасть хоть куда-то!
Кажется, попал!
Очередной момент истины – коловращение земли и неба, тычки, толкание и всеобщее желание быть на ногах.
Встали.
Натан был в режиме боя – бить, бить, бить – только в этом спасение! Однако разум все-таки восторжествовал – наверное, в последнюю секунду. Он так и замер перед противником с полураскрытым кулаком, нацеленным ему под подбородок.
Полковник тоже остановился и замер. Наверное, он раньше был неплохим рукопашником. Во всяком случае, он смог понять, что прикрыть шею уже не успеет, что противник не бьет потому, что не хочет. Пулемет мешал, а снять ремень никакой возможности не было.
– Мочить тебя? – спросил Натан. – Или говорить станем?
– Слабо, – качнул головой Полковник. – Молод еще… Однако, познакомились.
Обозначая окончание конфликта, хозяин отступил назад и стал отряхивать куртку. Натан поступил симметрично.
– Ну, пойдем, потолкуем…
Это был балок – жилой «вагончик», стоящий чуть на отшибе возле довольно крутого спуска к морю. Этакое укромное место посреди дикой природы. Внутри нары, стол, лавки. Стены оклеены – кое-где в несколько слоев – всевозможными художественными произведениями или просто газетами. Через комнату под потолком натянута веревка. На одном ее конце сушатся портянки и еще какое-то тряпье, а на другом аппетитно краснеет насколько распластанных вдоль хребта рыбин. Маленькое окошко непроглядно от пыли, однако снаружи тарахтит дизель, и поэтому светло – над столом ярко горит лампочка.
– Может, у тебя Интернет тут есть? – пошутил Натан. – Я бы почту проверил…
– Был, – сказал хозяин, пристраивая оружие в угол между столом и нарами. – Был, да весь вышел. Хрен ли ты?
– А ты? – пошел в безнадежную атаку Натан. – Ты здесь зачем?
– Я-то?.. – задумчиво переспросил хозяин, распечатывая пачку сигарет. – Живу я здесь, понимаешь?
– Ага, – кивнул гость. – Не понимаю.
– А пить будешь?
– Опять?! – слегка возмутился Натан. – Буду…
– Ну, тогда доставай – вон там под нарами в ящике стоят. Халдеев звать не стану – не надо нам лишних глаз и ушей, правда?
– Наверное…
Хозяин взял со стола нож со сточенным лезвием и отрезал кусок от рыбины, висящей на веревке. Натан загадал: если предложит чокнуться почерневшими от чая кружками, все в порядке, если нет – дело дрянь. Полковник не предложил, и Натан спросил вполне равнодушно:
– А ты что, и правда, меня мочить собрался? – он подумал немного и добавил: – У попа была собака, он ее любил…
– Конечно, – кивнул хозяин, отгрызая не слишком белыми зубами кусок рыбьей мякоти. – Всенепременно!
– И зачем же, если не секрет?
– А что с тобой делать? – пожал плечами Полковник. – Ну, сам посуди… Я тут живу. А ты меня сдашь при первой же возможности. Эти мореманы долбанные опять понажрались в рейсе, и тебя притащили. Ты не виноват. Извини.
– Извиняю, – кивнул Натан и стал разливать по второй. – Как бы. А труп куда?
– Нашел проблему! – усмехнулся местный пахан. – Ну, допустим, в Тайск ты ушел и с концами. Хотя нет, ты просто по нужде вышел, и медведь тебя задрал. Остатки предъявим, в случае чего…
– Логично! – признал Натан. – А зачем ты здесь живешь? Точнее не так: здесь что, можно ЖИТЬ?
– Можно! – энергично кивнул хозяин, и гость понял, что нащупал верную жилку. – И можно, и нужно! Ты не понимаешь: река, берег, сопки. Это – мое. Я тут хозяин. В море нерпа и крабы, в реке рыба, на сопках ягода. Ну, от краба толку мало, но приходится брать – торговать чем-то же надо. А так – натуральное хозяйство. Красота!
– А ты в самом деле полковник? – на всякий случай поинтересовался Натан.
– Не-а, – качнул головой хмелеющий хозяин. – Майор я. В отставке. Я Родину люблю, я ей, можно сказать, жизнь отдал. Рано или поздно она прочухается, всех распрямит и построит. Но уже без меня. А пока эта земля – моя. И любого отморозка, который сюда сунется, я буду мочить. И спать после этого вполне спокойно. Вас – маразматиков – развелось не считано и не меряно. Опарыши, б…
– Полегче, хозяин, – слегка возмутился Натан. – Таких бичеградов по берегу не считано. Здесь ты пахан? Так и флаг тебе в руки! Икру дербаните, крабов берете – ну-ну…
– Ты это брось, парень! – пристукнул по столу майор. – На этом берегу – до самой Гаушки – краба лучше нас никто не делает! С чего бы Степаныч сюда таскался, а? У нас тут фирма!
– О да, конечно! – охотно согласился Натан. – Рыбникам ты платишь или как?
– Как! – кивнул хозяин на свой пулемет. – Вот когда порядок будет, тогда я и буду платить! И налоги, и прочее. А сейчас…
– …сейчас кругом беспредел! – продолжил чужую мысль Натан.
– Не-а, нынче воля. Знаешь, о чем я мечтаю? – как-то по-доброму улыбнулся хозяин. – О башне. Чтоб метров тридцать высотой. На бугре, где раньше маяк был. И на вершине этакая площадка, а на ней…
– Чтобы все водоразделы у твоей речки простреливались, да?
– Именно! – обрадовался чужой догадливости Полковник. – И море от устья – километра на два. Представляешь? Если кто без разрешения, без моей санкции, то просто нажимаешь на кнопочку…
– …и десять трупов лежат! – подхватил Натан.
– Угу, – кивнул отставной вояка. – Что бы в труху, что бы в фарш!
– Мысль интересная, – солидно кивнул Натан. – Я сам о таком мечтал. Однако ж на каждую м-м-м… с зубами, найдется… сам знаешь, что. Супротив твоего пулемета на чьем-то раздолбанном баркасе может случайно оказаться ракета типа «земля-земля». Нажимаешь на кнопочку… И привет твоей башне!
– Да, есть такая тема, – сразу опечалился хозяин. – Однако ж мечтать не вредно! Ты вообще в сказку веришь? В детскую мечту, а?
– Ес, – кивнул Натан. – Я ею и живу. Был какой-то фильм… Американский… «Апокалипсис сегодня», кажется. Даже мне – штатскому – понятно, что бред сивой кобылы, однако ж идея…
– Ты это брось! – посуровел глазами хозяин. – Здесь можно жить по-человечьи – лишь бы не мешали!
– Слушай, Полковник… Ты ж взрослый дядя! – Натан, для разнообразия, решил воззвать к разуму собеседника. – Это – север. До Полярного круга, конечно, отсюда далеко, однако ж Арктика. Пшеница здесь колоситься не будет, тыквы с кабачками не вырастут. Ну, если только огурцы в теплице выращивать – на закусь. Это – не место для белого человека, чужие мы здесь!
– А вот этого не надо!
– Чего не надо-то!? И главный здешний прикол – дефицит тепла и света!
– Ни хрена! – категорически возразил хозяин. – Берег видел? Ну, когда с баркаса слезал?
– Видел…
– Черный он, заметил?
– Было такое…
– А почему? Здесь-то ладно, а ближе к устью целые глыбы валяются. После каждого шторма ходи и собирай! Это – уголь. Каменный. Энергоноситель, значит. И дрова не нужны! Он классно горит, только поддувало в печках переделывать надо.
– А фумаролов с гейзерами у тебя тут нет? – хихикнул, не удержавшись, Натан.
– Это что ж такое? А-а… Есть! – быстро сообразил хозяин. – Горячие ключи! Про тахунские источники слышал? Вот они тут и есть – рядышком!
– Ну ладно, – согласно вздохнул Натан. Однако сдаваться он не собирался: – Все-то у тебя есть, начальник. А бензин? Нефть – это ж кровь нашей цивилизации! Вон в Чечне, говорят, она сама наружу течет. Народ перегонные аппараты во дворах ставит и бензин делает. А у тебя нефти-то и нет!
– Ну, тонн двести на старой базе еще осталось… – призадумался собеседник. – На первое время хватит. А вообще, нет, конечно. Однако может оно и к лучшему?
– В каком смысле?
– Понимаешь, в горючке основной смысл какой? Чтоб колеса крутились и гусеницы вертелись, верно?
– Н-ну, типа…
– А почему? Потому, что это Север. Здесь, чтоб есть, двигаться надо. Без транспорта ты никто – сиди и соси лапу. Ни добыть, ни привезти. Однако ж люди как-то раньше жили без солярки, верно?
– Н-ну, типа…
– Оленей тут не развести, а собак – пожалуйста! Снег лежит девять месяцев – запрягай и езжай! Им бензина не надо, а жрачку на реке и море завсегда добыть можно!
– Наверное, можно…
Натан аж слегка обалдел от такого поворота событий: «Неужели он серьезно? Взрослый бывалый дядя верит во все это?! Водки в нем уже много, но не до такой же степени! Скорее всего, либо у него крыша съехала, либо на Севере он недавно и еще не проникся местной спецификой. Впрочем, хрен редьки не слаще – дотянуть бы до переброски!»
– А ты на упряжках ездил? – поинтересовался гость, разливая очередную порцию – себе чуть-чуть, хозяину полкружки.
– Было такое! – кивнул Полковник. – Нормально… ГТТ, конечно, лучше, однако ж ему и запчасти надо, и горючку, а тут полная…
– Автономия?
– Ну, да. Что людям-то еще надо, а? И можно жить дружно и мирно! Рыба и краб на продажу, чтоб туалетную бумагу, соль, спички и муку закупать, а все остальное есть! Живи – не тужи! Сейчас времена, конечно, смутные, однако ж это не навсегда. Прочухается Россия-матушка и вспомнит своих сыновей!
– Угу, – усмехнулся Натан. – Вспомнит и высадит у тебя тут десант каких-нибудь «беретов». И пройдутся они огнем и мечом: в каждую дырку – гранату, что шевелится – очередь. Не знаешь, как это делается?
– Знаю… – вздохнул Полковник. – Думал уже… Только я же не против, а за! Могу я быть типа фермером, а? Чтоб вот здесь – двадцать километров сюда и столько же туда – зона мира. Опорный пункт державы. Ежели японцы какие или американы… Мы их сделаем!
– Ну да, – кивнул Натан. – Главное, с начальством договориться. А для этого ему нужно дать.
– Ясен перец! – охотно признал Полковник. – На том и стоим! На счет краба не знаю, а икру – без уротропина – делать можно. Возьмут ведь – всегда брали. Сначала ты работаешь на репутацию, а потом она на тебя – слышал такую поговорку? Нашей икрой сейчас не торгуют, ею на лапу дают. От Полковника – это значит, класс, значит, можно жрать без термической обработки и поноса не будет!
– Слушай, – вздохнул Натан, – ты и правда решил построить счастливую жизнь в одной отдельно взятой заднице? А так бывает?
– В стране, наверное, нельзя, – с печальным вздохом признал хозяин. – Всяких гадов развелось слишком много – всех не перестреляешь. А так – почему нет?
Натан тоже вздохнул и попытался оценить длительность оставшегося до переброски времени. Получилось довольно много, надо было держаться. И он начал травить:
– Да, пожалуй. В ем-то ты прав. Это – глухая окраина смешной страны. Однако здесь место, в котором, наверное, можно жить. Но!
– Что «но»?!
– Люди, начальник, люди! Это ж такие сволочи! Приматы, блин…
– В каком смысле?
– Понимаешь, Полковник, в писаной истории человечества множество примеров подобных экспериментов. Правда, дело было в краях более теплых и благополучных. Всякие там общины, коммуны, кибуцы, колхозы…
– Попрошу в моем доме не выражаться!
– Что ты имеешь ввиду? – удивился Натан. – Кибуцы или колхозы? Впрочем, ладно, не буду. В общем, все это в конце концов разваливалось – что-то сразу, что-то постепенно. Экономических причин для кризиса вроде нет, а мероприятие сдыхает. И так было всегда!
– Ты что мне тут грузишь, парень? Шибко грамотный, да?
– Знаниями делюсь, – усмехнулся Натан. – Я ж в четырех институтах учился, но по хулиганке был выгнан.
– Вот в это – верю!
– Дальше грузить?
– Валяй!
– В общем, кадры решают все! Человечки, они ж такие – чуть что начинают грызться друг с другом, воровать и безобразничать. Наверное, рай на земле создать можно – даже в Антарктиде. Но для этого нужны какие-то другие люди. У тебя они есть?
– Есть! – уверенно кивнул Полковник и принялся сам разливать очередную дозу. – Эти не подведут. Через огонь и воду… Это – люди! Все остальные – шваль. Вот только мало нас. Седьмым будешь?
– Угу, – буркнул Натан, заглатывая увеличенную порцию паленой водки. – Буду, конечно, буду! Всю жизнь мечтал спокойно ловить крабов, стрелять нерпу и шкерить горбушу. Я серьезно! Только… Смущает меня одна мелкая деталь.
– Это какая?
– Я правильно понял, что твоя команда – люди армии?
– Именно так!
– Значит, для них статус, иерархическое положение – это главное в жизни. Они умеют подчиняться – их этому, наверное, долго учили. Но каждый хочет, чтоб ему подчинялись другие – и как можно больше, каждый хочет стать главным. Или ты набрал себе ефрейторов по жизни?
– Вовка и Саня – да. Остальные стали б генералами, если б смогли, – в недоумении признал хозяин. – Это ты к чему?
– У писателя О. Генри есть рассказ «Трест, который лопнул». В нем выражена мудрая мысль, что в любом мероприятии заложены семена его краха. Или что-то в этом духе.
– Опять мозги компостируешь… Достал!
– Однажды кто-то из твоих людей захочет стать главнее тебя – разве нет?
– Пока я жив – не посмеют! – твердо заявил Полковник.
Впрочем, было похоже, что «твердость» его не была такой уж твердой. По-видимому, собеседник наступил ему на любимую мозоль. Натан это, конечно, заметил, и принялся развивать плодотворную тему:
– Аргумент знакомый, – нагло ухмыльнулся хронопутешественник. – Однако есть одно «но»!
– Ты задолбал, парень! – окрысился хозяин. – Внятно выражаться можешь?
– Попробую, – кивнул Натан. – Если еще нальешь.
Вторая бутылка отдала остатки содержимого кружкам. Натан поднял свою посудину и постучал по ней пальцем:
– Вот оно – внятное выражение!
– Б…
– Объясняю на пальцах, – ухмыльнулся Натан. – Дело в том, что эта хрень, которую мы пьем, воздействует на мозги. На сознание и подсознание.
– Куда она действует?! – вытаращил глаза Полковник. – Ты что, уже спекся?
– А что, разве похоже? – вопросом на вопрос ответил Натан. – Дослушаешь?
– Валяй!
– Так вот. Все мы люди, то бишь представители одного из видов животных – «гомо сапиенс» называется. На нас эта хрень действует одинаково. Наука это действие изучала и пришла к выводу, понял?
– Конечно, – кивнул Полковник. – Больше я тебе не налью, извиняй.
– И ты извини! – изобразил полемический азарт Натан. – Основное занятие у энтих животных, в смысле – у нас, это добывать жрачку, трахаться и воевать за ранг, за положение в обществе, за еще одну звездочку на погонах. Спорить будешь?
– Экий ты душный оказался… – озадачился Полковник. Он явно напрягал мозги, пытаясь продраться сквозь словесную вязь собеседника. Наконец ему это удалось, и он выдал: – Ну и дураки же вы все! Все наоборот! Это ж ежу понятно: будет звездочка, будут и ранг, и бабы, и жрачка! Вот что главное! Неужели не ясно?!
Он буквально расплылся в улыбке – поставил-таки на место зарвавшегося штатского! Знай наших! Впрочем, этот умник лопотал о чем-то еще… Уточним:
– А бухало тут причем?
– А при том! – улыбнулся Натан. – Как установили американские ученые… В общем, под действием этого зелья люди высокого ранга становятся ближе к народу.
– На Ельцина намекаешь, да?
– Угу, – кивнул хронопутешественник. – А которые люди ранга низкого, они начинают о себе мнить. Типа, раскрепощаются. Типа, начинают хотеть, чего им не положено. Не замечал?
– Чо тут замечать-то?! – в некотором смущении буркнул Полковник. – И что с того?
– В общем, пока в этом мире не кончилась водка, «…Не удержишься ты наверху, ты стремительно падаешь вниз…»!
– Слушай, парень, я Высоцкого и без тебя знаю… – в безрадостной задумчивости пробормотал Полковник. – Ты куда клонишь?
– Туда! – кивнул в сторону Натан. – Сколько бухала Василий сгрузил твоим людям?
– Нисколько! – вскинулся хозяин. Глаза его гневно сверкнули: – Приказ!
– Угу… – скорчил пакостную гримасу Натан. – Угу!
– Ты охренел?! – Кровь прилила к лицу будущего фермера.
– Не-а, – ухмыльнулся Натан. – Ты просто не видел.
Гамма чувств, прорисовавшаяся в голосе и мимике хозяина, была трудноописуемой.
– А ты уверен, что твои корефаны не возомнят? – окончательно добил его Натан. – Ты уверен, Полковник? Ты… В общем, пойду я отолью, а?
– Иди, проссысь… – пробормотал хозяин. Он был, как минимум, в нокдауне, иначе не допустил бы такой оплошности.
Времени до обратной переброски оставалось еще чудовищно много: «Ну, что еще ему рассказать? Какую байку стравить? – мучился Натан. – Этот дядя шевелить мозгами не любит, ему уже скучно со мной, он объелся информацией. Самое время решить вопрос с приезжим и заняться обычными своими делами!»
Погрузившись в раздумья, Натан спустился на берег речки. Тут рыбачил мужик – явно «местной национальности», в старых заплатанных болотных сапогах и засаленной рваной телогрейке. Он ловил рыбу на удочку! Точнее, на спиннинг…
Удочка у него была пластиковая и телескопическая. В данном случае от пятиметрового, наверно, удилища, осталось два нижних колена. Кольца (из алюминиевой проволоки) были примотаны толстыми валиками изоленты. А под рукой красовалась катушка – безинерционная. В том смысле, что ее инерцию надо гасить пальцем, иначе будет полный атас, и рыбалка на этом закончится. Леска была солидной – 0,5, не меньше, а то и больше. Сама снасть представляла собой блесну из ложки с тройником, а сантиметров на 70 выше – поплавок, чуть меньше кулака размером.
Подобрав поплавок к последнему кольцу на «удочке», мужик широким махом отправлял снасть метров на 15–20 вперед и вверх по течению – почти на тот берег. А потом крутил катушку, сначала выбирая слабину, а потом, наоборот, стравливая, чтоб поплавок не прибило к берегу. Механика была простой: поплавок не давал тяжелой блесне лечь на дно. Как только леска натягивалась, «ложка» начинала «играть». Поклевки следовали одна за другой – примерно на каждом втором забросе. Рыбак щелкал переключателем и, поднапрягшись, выматывал, а потом просто выбрасывал на берег очередную рыбку. Это был какой-то мелкий голец – сантиметров 60–70 длиной. На берегу у воды стоял синий пластиковый контейнер. Выдернув бешено бьющуюся рыбину, мужик старался закинуть ее в этот ящик. А потом некоторое время ждал, что она сама сорвется с крючка да там и останется. Некоторые до ящика не долетали и плюхались на гальку, но рыбак не кидался грудью на ускользающую добычу, а невозмутимо делал следующий заброс.
– Хорошо клюет, однако, – сказал Натан, опускаясь на корточки. – Мальма, что ли?
– Ну.
– Прикормили?
– А то! Тут бабы икру грохочут. И сетки свои моют.
– И крабов здесь дербанят?
– Не, не здесь, – сказал туземец. – Выпить есть? Ты ж с катера!
– Не-а, – честно соврал Натан. – Ничего у меня нет.
– А закурить? – не отставал рыбак.
– Это имею – врать не буду.
– Ну, давай покурим!
– Давай!
Они сидели на корточках, курили и смотрели на шумную речку.
– Из Тайска едешь? – поинтересовался туземец. – Или столичный?
– Щас! Из Первомайска я. Сезон с геологами отработал, а под осень у них какой-то облом вышел. В общем, стал на Тайск пробираться, да по дороге плутанул. На берегу меня Степаныч со своими подобрал.
– А чо тут остался?
– Я сам что ли?! Пока на берегу кантовался, они и ушли!
– Па-анятно!..
– И что мне тут делать?! Научи!
– Отдыхай! – с едва уловимой насмешкой, но беззлобно ответил туземец. И вновь вопросил: – А выпить точно нет? Степаныч ничего не оставил?
Смысловые оттенки произнесенного были, в общем-то, понятны: «На «легенду» твою мне плевать, сочувствия у меня ты не вызываешь. Поскольку у тебя, кроме курева, ничего нет, ты просто не интересен. Хотя, при ином раскладе…»
– Ептвуюма! – изобразил гнев Натан. – Может, и оставил, но не мне! У кого спросить?!
– У них! – не задумываясь, ответил туземец и кивнул в сторону берега. – Однако дембеля сейчас злые, затопчут.
– Слушай, друг, меня затоптать трудно – не смотри, что худенький! – выпятил грудь хронопутешественник. – Но откуда в этой дыре дембеля?! Объясни мне!
– Да какие ж они дембеля?! – пожал плечами рыбак. – Это зовут их так. На самом-то деле кто пять лет назад отслужил, кто десять, а кто и на зоне успел покантоваться. Полковник их сюда привез. Жизнь стали налаживать, нас, значит, учить.
– И как, получается?
– Да так… – пожал плечами рыбак. – Степаныч им наверняка скинул пару ящиков. То-то они веселятся. Надо сходить, однако – может, дадут чо.
– В рыло? – усмехнулся Натан.
– Ох-хо-хо-о… – шумно вздохнул туземец и стал сматывать удочку.
Ветер сменил направление и принес откуда-то сверху бодрый слоган:
– …Водки море, пива таз
И Устинова приказ!.
– Ну, пошли вместе!
В позднем детстве и ранней юности Натан читал фантастику запоем – все, что мог достать. То, что он увидел возле барака, однозначно напоминало сцену из какого-то романа: на некоей планете посреди руин дерутся два экскаватора. Эти, правда, были из костей и мяса, но поединок их выглядел именно так.
Двое полуголых мужчин атлетического сложения сходились и расходилась, обмениваясь ударами. Наверное, каждый такой удар уложил бы нормального человека на месте. Однако кровь из бойцов не хлестала, не летели выбитые зубы, а кожные покровы с виду оставались целыми. Более того: никакой особой ярости и злобы во всем этом не ощущалось – похоже, ребята просто развлекались, резвились, так сказать… Впрочем, феномен данного действа объяснялся просто – и участники и зрители были пьяны вусмерть.
Хрясь! Хрясь!!
– Га-а!! – реагировала публика на особо удачные выпады.
Один из жлобов, получив очередной раз в челюсть, отлетел назад, пытаясь сохранить равновесие. За его спиной оказался Натан. Он машинально поддержал падающего. Это было ошибкой. Боец, облаченный в камуфляжные штаны и полосатую майку, развернулся и уставился на своего спасителя:
– Ы?
– Ыгы! – кивнул непрошеный гость.
– У-у!..
Натан благополучно ушел под летящий ему в голову кулак. Однако сам в ответ бить не стал – успел удержаться. Зацепил стопой разгруженную ногу и увел в сторону. Боец собрался падать – с маху, всей своей стокилограммовой тушей.
Нужно было немедленно избавиться от бушлата, отягченного бутылками, и принять бой. Либо попытаться вписаться в настрой компании, поддержать всеобщее состояние духа. Натан выбрал последнее:
– Стоять! Га-а! Вэ-дэ-вэ!!! – подхватив противника под скользкую от пота руку, он вздернул его на ноги и заорал в лицо: – Р-рота, подъем!! Пионеры наших бьют!!! Вы тут что, охренели?!!
– Гы-ы!!!
– Сегодня пятый стрелковый гуляет! – продолжал рвать глотку Натан, выхватывая из карманов две полные бутылки. – Всем будет! Полковник зовет!!! Пошли!
Сделав призывный жест, он развернулся и, размахивая бутылками, устремился к балку начальника:
– Га-а! Гуляем! Всем будет!!!
Эксперимент был, конечно, на грани фола, однако хронопутешественник почувствовал, что он прокатывает – за ним пошли!
Расстояние было маленьким – метров семьдесят, так что порыв угаснуть не успел. Он рванул на себя дверь командирского балка:
– За мной, братва!! Водяру дают!!!
Надо полагать, что Полковник успел закемарить – гостей он встретил не в лучшей форме. Натан этим воспользовался – не колеблясь ни секунды. Никто из пришедших, похоже, даже не понял, что произошло. Хозяин только еще вставал с нар, как получил короткий мощный удар солнечное сплетение, заставивший его согнуться и рухнуть обратно. Пока он приходил в себя для ответной реакции, Натан выдернул из-под нар коробку и вывалил ее содержимое на пол. Бутылки покатились под ноги гостей.
– Налетай братва! Пятый стрелковый гуляет!!
– Да что тут, б…!?
– А ни хрена! Гуляем!!!
Наверное, моральной и физической силы Полковника вполне хватило бы, чтобы остановить и построить всю эту публику. Однако он был застигнут врасплох – крики, толкотня и полный разврат. Не факт, что он даже понял, кто именно ему врезал.
– Пей – не жалей! – орал Натан, – Пятый гуляет!
Свинтив крышку, он присосался к горлышку – прямо посреди этого развала. Пример оказался заразительным. Однако не для всех:
– Вы чо? Кто на батю?! Ща всех… Кто тут…
– Гуляем!!! – орал Натан. – Наш день!!!
Эффект «молодецкого натиска», конечно, должен был вот-вот иссякнуть – Полковник очухался от ногдауна, а кто-то из ближних его уже явно примеривался дать в рыло шустрому чужаку-заводиле. Все решали секунды. Провод к лампочке проходил по стене, небрежно прикрепленный согнутыми гвоздями – совсем близко!
– Все на хрен!!! – дико взревел Натан. – Остальные за мной!!!
Он метнулся к стене, ухватил провод и рванул на себя. Что-то откуда-то вылетело, но желаемого эффекта не получилось, зато возле его головы о стенку стукнулась брошенная кем-то бутылка. Полная. Она не разбилась, а упала на топчан. В тесном помещении уже дрались – все со всеми и каждый сам за себя. Натан рванул то, что держал в руке, и завалился боком на пол. Свет погас. Он, крутясь на спине, кого-то куда-то лягнул и, встав на четвереньки, кинулся к двери, то и дело наступая на полы своего бушлата.
Возле самой двери его пнули по ребрам. Из глаз посыпались искры, дыхание перехватило. Натан завалился на бок и, подхватив с пола бутылку, метнул ее наугад куда-то вверх – наверное, в направлении головы обидчика. Он попытался опять встать на четвереньки, но обе руки не нашли надежной опоры – под ними оказались все те же проклятые бутылки! Ни думать, ни соображать в этот момент Натан, конечно, не мог. Однако надо было избавиться от препятствия, и он выкинул бутылки в приоткрытую дверь. А потом, оттолкнувшись всеми конечностями, ринулся туда сам.
Вырвался!
Дверь в тесный тамбур открывалась, конечно, наружу. Натан из нее вывалился и сразу же закрыл. Держась за ручку, встал на ноги и чуть не упал снова, наступив на бутылку: «Да что ж такое?! – В приступе злобы он выбил ногой обе посудины наружу: – К черту! А как закрыть дверь??!»
У дальней стенки – напротив входа – под самый потолок громоздились какие-то ящики, железные конструкции и мешки. Разбираться было некогда, и Натан, ухватив первую попавшуюся железяку, рванул на себя, пытаясь обрушить всю выкладку на пол.
Идея оказалась прекрасной, а воплощение ее в жизнь – наоборот. Штабель послушно рухнул, наглухо закупорив выход из жилого отсека. Однако Натан еще не мог толком ни дышать, ни двигаться, а потому не сумел увернуться от ящика, громоздившегося на самом верху. В общем, за неполные сутки пребывания в прошлом он поучаствовал уже в нескольких битвах, однако самую тяжкую травму получил именно сейчас – то ли шляпкой гвоздя, то ли жестяной лентой, которой был окантован ящик.
Зажимая рассеченную скулу, он вылез наружу. С внешней дверью вагончика проблем не возникло – лом, которым хозяин ее подпирал при отлучках, стоял рядом. Натан немедленно использовал его по назначению – уфф!
И решил, что может взять тайм-аут – хотя бы минуту.
Дыхание постепенно налаживалось, однако было весьма болезненным: «Сильный ушиб ребер, – поставил он сам себе диагноз. – Не смертельно, но болеть будет долго – гадство какое! А с мордой что? Зеркало бы… Кровь течет, но фонтаном не хлещет. Хорошо бы перевязать или… А есть!»
В нагрудном кармане энцефалитки – как величайшая ценность! – у него хранился остаток рулончика туалетной бумаги, толщиной в палец. Натан его извлек, размотал бумагу и использовал для тампонов. Два первых комка сразу напитались кровью, а третий прилип к ране и отваливаться вроде бы не собирался.
А вокруг был нормальный вечер – не слишком поздний. Дул ветер – метров восемь в секунду – и гнал мутную морось. «Пасмурно, конечно, но не темно. И стемнеет еще не скоро. – Натан посмотрел на таймер – до переброски оставалось больше часа. – Надо куда-то заныкаться и тихо сидеть. А потом чпок – и я в Сколково! Щечку мне продезинфицируют и швы наложат. А самого помоют и в кроватку уложат. Потом, конечно, будут домогаться, но я же сделал все, что мог – моя совесть чиста!»
В балке за его спиной творилось что-то немыслимое – матерный рев и грохот. Потом что-то хряпнуло совсем уж сильно, и Натан, оглянувшись, увидел, что фасадная стенка вагончика перекосилась, а с крыши посыпался мусор. «Сейчас разнесут строение, вырвутся наружу, начнут меня ловить и отстреливать. Ну, куды бечь? А вон туды!»
Чуть выше устья речки наблюдалось нечто вроде оврага: «Ручеек, наверное, впадает. Не глубокий, конечно, но все-таки. Во всяком случае, прямой наводкой меня будет не достать. Там, конечно, помойка, но уж как-нибудь…»
– С-суки!!! – послышалось сзади.
И без всякой паузы раздался треск и скрежет от мощного удара. Натан даже оглядываться не стал. Он подхватил бутылки – опять у него полный «боекомплект»! – и припустился тихой трусцой к ближайшему укрытию. Быстро бежать не получалось, поскольку мешал этот самый «боекомплект» и дико болел бок.
Ссыпавшись по склону оврага, путешественник ощутил наконец блаженное состояние некоторой защищенности, ни с какого бока издалека его не было видно: «Ох уж эта северная пустота бескрайних пространств! Если тут всерьез с кем-нибудь ссоришься, то жить становится грустно, поскольку у каждого второго, не считая первого, на руках нарезной ствол».
Однако в дикой северной природе не бывает ни справедливости, ни гуманизма: по заваленной мусором промоине бродила медведица.
Натан, конечно, не смог бы просто так определить половую принадлежность зверя, но имелся верный признак: медвежата. Два штуки. Этакие щеночки-колобочки, милашечки, мать их ети…
Медведица, кажется, обнаружила присутствие человека чуть раньше, чем он ее. И озаботилась – стала вертеть башкой, нюхать воздух. А потом поднялась на задние лапы.
В сказки о том, что медведи на кого-то кидаются, встав на задние лапы, Натан не верил с детства – не та поза. В данном случае медведица просто пыталась понять, что тут вообще происходит, кто и зачем нарушает покой. Естественное желание любого человека, увидевшего такого зверя не по телевизору – пуститься наутек. Только Натану бежать было, во-первых, некуда, а, во-вторых, он помнил инструкции и наставления о том, что убежать от медведя нельзя. Захочет, так догонит. Ну, а если не захочет… значит, повезло.
Он опустился на корточки, придерживая бутылки в карманах: «Может, она не различит меня на фоне темного склона? Или не сочтет достойным внимания?»
Сработало! Медведица опустилась на все четыре лапы и направилась к медвежатам, резвящимся среди пустых бочек из-под солярки. Натан искушать судьбу не стал – тихо-тихо выбрался наверх и направился к развалинам ближайшего ангара – больше деваться было некуда.
В командирском балке буча, похоже, улеглась. Ничего хорошего это не сулило.
Как это ни странно, возле ангара обнаружился вполне боеспособный на вид бульдозер. Чуть дальше стоял вездеход ГТТ со снятой гусеницей, но тоже, кажется, вполне живой. Из распахнутых ворот ангара тянуло гарью и чем-то съедобным. Натан, глянув еще раз на таймер, сменил курс и зашел под дырявый кров из профилированной жести.
Недалеко от входа горел костер. Так сказать. На самом деле это был здоровенный дюралевый бак, в котором чадно полыхала какая-то ветошь, пропитанная мазутом и соляркой. Основная масса копоти и вони поднималась кверху, где свободно уходила сквозь дыры в крыше. Радости от такого «костра», конечно, немного, зато не надо возиться с дровами. Поперек бака была уложена арматурина, на которой висел здоровенный закопченный чайник. А вокруг сидел народ и, надо полагать, пил чай из порепанных эмалированных кружек или из консервных банок с приделанными ручками. На заднем плане виднелись скелеты техники – останки вездеходов и тракторов.
– А-а, городской пришел! – приветствовал его давешний рыбак. – Садись, поговори с народом! Это тебя дембеля так уделали?
– Да не-ет! – отмахнулся Натан. – Споткнулся, упал, очнулся – гипс!
Сесть было некуда, а стоять столбом после приглашения как-то неловко. Натан расстегнул бушлат, сдержав стон, опустился на корточки и протянул руки к огню:
– А об чем спик, господа? Какие в мире проблемы?
– Да полный звиздец! – возбужденно заявил довольно крупный мужик монголоидного облика. – Последний торсион грохнулся! Где я новый возьму?! И чо я теперь?!
Сухонький, маленький старичок в засаленной телогрейке, сидевший к огню ближе всех, осуждающе качнул головой, почесал реденькую седую бороденку и сказал раздумчиво:
– Не слушай его, гость! Не слушай… Просто Коля опять понты кидает. На него не напасесся… – Дедок поставил на ящик недопитую кружку, со свистом втянул воздух и вдруг заорал фальцетом: – С-сука долбаная! Второй ГТТ угробил! Пошел ты в…
В дальнейший текст Натан врубиться не смог. Из знакомых слов там фигурировали только катки, пальцы, гузки, мужские и женские детородные органы. Остальные слова, наверное, были сугубо техническими или на местном языке. Но Натан его не знал.
– Не, ну чо ты волну гонишь!? – робко пробормотал со своего места Коля. – Чо я сделал-та?
– А вот то!!
– Э-э, господа местные жители, – сказал Натан, выставляя ладони в защитном жесте. – Где древние обычаи гостеприимства?! Вы еще подеритесь, как эти!
– А чо, эти черти все дерутся? – заинтересовались присутствующие.
– Не, – сказал Натан. – Только еще начинают. Щас палить и мочить начнут.
– Нажрались?!
– Ну, да.
– Во, блин, везет же людям!
– А что эта публика тут вообще делает, а? – задал Натан самый общий вопрос, дабы сменить тему. – Ну, хоть ты меня режь, только не похожи они на промысловиков! Старшой грузит, типа они тут коммуну строить будут – рай в отдельно взятой заднице. Крабы, икра, рыба, уголь, термальные источники… Все тут есть, однако не верится чтой-то. Не те людишки. Откуда они взялись?
– Да по весне наехали. Ну, по осени Коляна заслали. Бабу ему дали, жрачки, то-се. Тут техники-то много осталось, а у него голова дурная, а руки золотые. Он, значится, типа ревизию провел – чего есть, чего нет и что надо. Ну, типа, запчасти, то-се… Горючки тут после рудника осталось хоть залейся. Столичные тока не знают, а то б растащили. Ну, а по весне нагрянули. Икра, крабы…
– Да ладно загибать-то! – решил дерзнуть Натан. – Алмазы, небось, добываете, а крабом прикрываетесь!
– Не-е! – как-то хором заулыбались туземцы. – Алмазов тут мало. Да и мелкие больно!
– А-а, – в тон компании протянул гость, – я-то думал, тут что путное, а вы просто золото берете! Пфе!
– Ну, берем! – хихикнул кто-то из полутьмы. – Мелкого, но много! Гы-гы-гы! А у тебя выпить есть?
– Есть! – как бы серьезно сказал Натан. Не оставляя, впрочем, никакой надежды слушателям. – Только нынче капитализм и предпринимательство! Товарно-денежные отношения, в общем. Джеков Лондонов читали?
– Кто ж их не читал?! – покачал седенькой головенкой старик.
– Эт кто, дядь Вася? – заинтересовался многогрешный Коля. – Чтой-то я в нашей путяге про него слышал. Забыл тока!
– Говорю ж: м…ло ты!
– Писатель был такой, – пояснил Натан. – Американский. Из грязи в князи вышел, много чего написал про жизнь человечью, а потом с ней завязал.
– Ты это к чему, столичный? – спросил раскосый мужичок, подливая беспалой рукой солярку в бак. – Зачем людей дразнишь?
– Вообще-то, я из Первомайска, – вспомнил Натан свою основную легенду. – Только туда, минуя Столицу, никак не попасть. Вот и пробираюсь…
– Угу…
Сполохи чадного пламени освещали совсем не славянские лица. Впрочем, пара человек не выглядела монголоидами, а справа, прислонившись к бочке, сидел откровенный негр. И ни для кого он здесь диковинкой не был – та же хэбэшка, раздолбанные кирзачи, ватник, засаленный кепарь на кучерявой голове. Эта публика, пьющая чай, как-то дружно и просто отреагировала на Натановскую сказку. Люди улыбнулись, ухмыльнулись, ну, что-то еще, но в целом было совершенно ясно, что рассказчику не верят ни на полушку, но при этом допытываться до истины никто не собирается – на хрена она нужна?!
– Так что ты гутаришь? Про капитализм и Лондон, а? – лениво и равнодушно спросил кто-то.
– Га-га-га! – рассмеялся Натан. – У меня в кармане дверь в параллельный мир. Прямо в магазин! Знаешь песню: «…Где же, где же этот перевал, перевал, за которым уж открыт магазин?…» Это я у Димы Петрова прочитал.
– Очень смешно. Исключительно тонкий юмор. А конкретно?
– Конкретно?! – продолжал кривляться Натан. – Сто на сто! Сто грамм золота – сто грамм хани! Насыпай, я щас сбегаю и принесу!
Наверное, шутка была неудачной – воцарилась какая-то неловкая тишина. И вдруг робкий голос:
– Может, не врет? А, дядь Вань? Он же с катера…
– Ну?!..
На Натана смотрели все. Настал очередной момент истины.
– Да! – сказал хронопутешественник и, глумливо усмехнувшись, протянул ладони, сложенные лодочкой: – Наваливай!
Наверное, юмор ситуации был многослойным. А Натан, как пришелец и гость, в эти слои не врубался. Туземцы, не поднимаясь со своих мест, деловито стали рыться в карманах штормовок, плащей, телогреек и ватников. Убрать руки уже было неприлично, и Натан ждал – почти полминуты.
А потом ему начали сыпать.
Золото.
Кусочки кварца с прожилками или просто желтую крошку. Доставая горстями из карманов.
Получилось довольно много – с горкой!
– Ой, не рассыпать бы! – заволновался Натан и расставил локти. – Пузыри у меня в карманах изнутри. Заберите сами – не рассыпать бы!!
Его мгновенно обшарили. Весь «боекомплект» был извлечен на свет, осмотрен и бурно одобрен. Недопитый чай (или чифир?) был немедленно вылит на землю, тара готова к настоящему употреблению!
Разлили по первой, не предложив пришельцу.
– Как там водится у русских? За твое здоровье, столичный гость! – кивнул старичок, примериваясь к своей эмалированной кружке с розочками.
– Погодь, дядя Ваня! – натужно прохрипел Натан. – Столько золота!.. Ой-ой-ой! Как же я с ним?!..
– Гы-гы-гы! Хы-хы-хы! – примерно так можно было охарактеризовать реакцию туземцев.
– Богатство-то какое! – простонал Натан. – Портянки себе новые куплю, а на сдачу – квартиру в Москве! Или лучше три квартиры в Столице? С унитазами и ванными! Каждый месяц в горячей воде мыться буду! Баб наведу, пива накуплю! Ой-ой-ой!
Он приподнялся и ссыпал содержимое в бак, стараясь не тушить пламя. Отряхнул ладони. Уселся опять на корточки и вздохнул:
– За лоха меня держать не надо, ладно? Вы б еще мне медных опилок насыпали! Я что, аурум от пирита не отличу?!
– Га-га-га! Хы-хы-хы!
– А ну, тихо! – хрипло пискнул старичок. – Над чем смеетесь, придурки? И, главное, над кем?! М… и долбанные…
Вокруг несколько поутихло, и старичок, воздев к потолку палец, заявил Натану:
– Если ты такой умный, то молчи. Главное, этим уродам не скажи, что дыбаем мы вовсе не золото. Пускай надеются и верят, б…и.
– Они мне не друзья и не родственники! – пожал плечами Натан. – Мне бы свалить отсюда.
– Свалить? – загомонили мужики. – Это проблема. Ну, может, доживешь до оказии. Когда за ентим золотом кто-нибудь придет.
– Не понял… – растерялся Натан. – Эту вашу продукцию они куда-то отправляют? И что-то с этого имеют?!
– А-то! Иногда даже вертолет прилетает!
– Дела… Чо, серьезно?!
– Ну! Ты-то сам будешь? – вопрос определенно был задан из вежливости – делиться явно никому не хотелось.
– Нет, господа, – категорически отказался Натан. – Я сегодня уже три раза нажрался, протрезвел и снова нажрался. Больше не могу – извиняйте! Пейте уж без меня – вам больше достанется. А я по нужде пройдусь – на звезды посмотрю.
– Посрать, что ли?
– Ну.
– Хорошее дело! Только налево не ходи – там чудеса, там Машка бродит. С дитями. От ворот направо двигай – дальше сам разберешься.
– Понял, не дурак! А бумажку дадите?
– Гы-гы-гы! На, держи! – чернокожий работяга достал из кармана комок.
– Угу, – сказал Натан, – хорошо хоть не наждачная!
– Ни чо, помнешь – в самый раз будет! Гы-гы-гы!
– Будем надеяться и верить…
Натан, конечно, кривлялся. Ему просто хотелось покинуть эту компанию, но без эксцессов – переброска будет не сейчас, может, эти люди еще пригодятся. Соответственно, следовало как-то замотивировать свое временное убытие. И, кроме того, коренным людям Севера спиртное противопоказано, а он им его дал. Один знакомый ветеран говорил когда-то, что за это надо убивать. Однако, заморочка с «золотом»…
Личного опыта у Натана было маловато – поздно родился. Однако кое-кого из корифеев он застал в живых и рассказов наслушался. Было время, когда государству нужно было радиоактивное сырье. Геологи должны были вести радиометрическую съемку в каждом маршруте! Рассказывали, что найти «аномальную точку» очень прикольно – начальство похвалит, а то и премию даст. А потом… Это месторождения угля или никеля долго оценивают и разведывают. А радиоактивную «точку» берут махом – выгребают и увозят, в какой бы глухомани она ни находилась. А еще говорили, что была могучая организация, которая занималась как бы камнями-самоцветами, а на самом деле дыбала по всей стране пьезосырье – кристаллы минералов с определенными параметрами. Они тогда использовались вовсе не для зажигалок.
Натан не знал, как это делается, однако пейзаж, увиденный им с воды, заставил вспомнить именно такие рассказы. Остатки колючей проволоки, обилие мертвой техники, солидный причал, домики-балки, собранные явно не из подручного материала. И на заднем плане сопка, из которой выгрызен бок. Именно так – выгрызен, выскоблен взрывчаткой и ножами бульдозеров. И все. Будь здесь какое-нибудь путное полезное ископаемое, эту сопку, наверное, надо было просто срыть под корень. Однако ж…
«Как-то странно все раскладывается: команда дембелей-головорезов, работяги местных кровей и пирит, выдаваемый за золото. Кто тут кого дурит? Пожалуй, это больше похоже на «левую» добычу какого-то сверхценного сырья с двойным прикрытием – браконьерством и «золотом». Не так уж и глупо… Однако я, как свидетель, здесь явно лишний».
Пейзаж вокруг не изменился – те же фьорд, скалы, тундра, развалины… Разве что стало чуть сумеречней. Ниже по склону в командирском балке уже, наверное, обо всем договорились. Оттуда доносилась медленная грустная песня-речитатив. В ней пелось о вековечной мечте служивых.
Натан тихо порадовался, что в этом уголке планеты все утряслось на ближайший час-полтора. А больше ему и не надо! Однако произнесенное слово иногда имеет вполне реальную силу. В том смысле, что толкает к действию. Иногда бессознательному. В общем, обозрев пейзаж, путешественник решил и в самом деле проделать то, за чем он якобы покинул пьющую компанию. Отойдя за груду бочек, он расстегнул ремень на штанах, присел на корточки…
Собственный запас туалетной бумаги он истратил на рану, так что пришлось заинтересоваться бумагой, выпрошенной у туземцев. Прежде чем размять, Натан развернул комок, посмотрел…
Это была карта фактмата – четвертинка планшета, то есть половинка недостающей половины! О, боги, боги мои!
Мысли в голове у Натана мгновенно сбились в кучу, а потом начали метаться в разные стороны – появился реальный шанс полностью выполнить задание! Только что времени до переброски оставалось слишком много и вдруг стало чудовищно мало – успеть бы!
Натан вернулся в ангар. Это было небезопасно, но он всего лишь хотел спросить, от чего оторвали тот клок бумаги, который ему выдали. Сразу стало ясно, что чинная компания уже пьяна – вдрызг.
– А негр где? – растерянно спросил Натан непонятно у кого.
– Я не негр! – чернокожий возник откуда-то сбоку. – Я эткилос! Это прабабка моя, видать, с китобоями гуляла – гы-гы-гы! Вот, блин, и уродился! В Африку хочу – гы-гы-гы!
– Слушай, ты, эткилос… – Натан плотно прихватил отворот его телогрейки. – Ты где эту картинку взял?
Туземец некоторое время стоял, покачиваясь, и пытался сфокусировать взгляд на предъявленном документе. Наконец ему это удалось:
– Я чо, помню, что ль?!.. А-а-а, это… – аборигена повело на сторону, однако Натан напряг бицепс, мышцы предплечья и смог удержать его в вертикальном положении. Воровато оглянувшись по сторонам, он тихо прорычал:
– Вспоминай! Ща в рыло дам!
– Дык у Полковника в балке висело! – покорился насилию туземец. – Там баба голая на стенке была. А эта хрень сверху. Ну, я и оторвал, пока никто не видит…
– И что?!
– А она в трусах…
– Убью, сука! – Натан начал злиться «не по-детски». – Кто в трусах?!
– Ну, баба эта… На стенке которая…
– А выше, ниже? Продолжение где?!
– Не, ну ты, б… ва-аще… – туземец был в полном недоумении. – Сверху сиськи… А снизу туфли у ней были… С каблуками…
– Да не про это я тебя спрашиваю! Там карта еще осталась? Так и висит на стенке поверх бабы?
– Не, ну ты чо?.. Какая карта?!
– От которой ты оторвал этот кусок! – Натан, за неимением другого места, прихватил карту зубами и, используя освободившуюся руку, чуть приподнял и встряхнул аборигена: – Говори, сука!
– Сам сука… А я в законе…
– Грузить не надо, ладно? – Натан понял, что злиться, выпускать эмоции в этой ситуации совершенно бесполезно, и почти успокоился. – Ты содрал со стены клок бумаги. А остальное там так и осталось?
– Ну… – ответ сопровождался кивком головы и, вероятно, был утвердительным.
– Понял! – отреагировал Натан и отпустил захват.
Время, отпущенное на беседу, истекло – боль в боку стала просто невыносимой. Однако тут на Натана накинулись все, кто еще мог передвигаться. В него вцепились, как в последнюю надежду. Смысл претензий был примерно таков:
– Дай еще! Или скажи, где взять!
– Вы чо, мужики?!! – заорал хронопутешественник, размахивая полами телогрейки. – Я пустой!
И тут его охватил (или захватил?) порыв вдохновения:
– Знаю, где! Бухало у Полковника есть! У него тайник под вагончиком! Туда не залезть!
– Под балком?!..
Эта шутка, конечно, не была остроумной. Хотя, с какой стороны посмотреть… Тайник со спиртным под вагончиком начальника? Это – искус. Да и кто сказал, что он – начальник?! В общем, в глазах окружающих признаков разума не наблюдалось. На поверхность вылезли инстинкты и рефлексы. В том числе рефлексы профессиональных дизелистов:
– Под балком, говоришь? Ща подвинем!… М-м-м… Колян, заводи!
Дальше началась феерия, достойная пера какого-нибудь фантаста. Завизжал движок, сразу же «схватился» дизель, пыхнула черновато-синим дымом выхлопная труба, и огромная машина начала двигаться. Чуть приподняв нож, она поползла вниз по склону…
Натан, конечно, просчитать результат этого разврата не мог, но ему все-таки хотелось добыть оставшийся кусок карты. И он, держась за отбитый бок, побежал к балку Полковника. Завал в тамбуре там уже разгребли, все двери были настежь.
– Чехи идут!!! – заорал он, сунув голову в жилой отсек. – Мусора на подходе!!!
Присутствующие в данном строении, вероятно, уже благополучно перешли грань между сознанием и подсознанием. Во всяком случае, Натановы вопли всех подвигли к действию, не отрезвили, но проявили, как фотографию при мокрой печати.
Здоровенный мускулистый жлоб – этакий терминатор – кинулся на выход и чуть не снес Натана, за ним еще один – в полосатой майке с синими от татуировок плечами… А вот пожилой жилистый коротышка выдернул из самодельного чехла армейский штык-нож, переточенный «под бритву» и спокойно вопросил:
– Где?
– Идут! – орал Натан. – Не слышишь, что ли?!
– Ключи, Полковник! – было не ясно, кто это сказал, но смысл читался однозначно – нужен доступ к оружию!
– На! – ключ с колечком плюхнулся на стол.
В комнате было довольно светло. Сорванную Натаном проводку, конечно, никто не починил, зато в нескольких плошках и банках горели криво-косо укрепленные свечки.
Как оказалось, огнестрельное оружие у этой компании хранится в общей куче. А именно – в некоем подобии рундука, которое представляли собой командирские нары. Однако после всех пертурбаций извлечь стволы оказалось непросто. Свободному доступу мешал стол, а крышка – она же спальная поверхность – никак не хотела подниматься, поскольку была завалена всяким хламом. Плюс к этому, данной операцией занялись сразу трое, безнадежно мешая друг другу…
Натан, воспользовавшись паузой, начал торопливо осматривать стены.
Где? Где?? Где??!
А снаружи нарастал рев двигателя – прямо как в фильме ужасов. Дембеля, боющиеся с рундуком, спихнули на пол почти все свечки. А Натан искал: где, где, где?!
И тут пол под ногами дрогнул и поехал – куда-то. Хронопутешественник ждал чего-то подобного и успел принять устойчивое положение. Однако через пару секунд последовал мощный удар, и он полетел в угол. Устоять на ногах Натан сумел, но высокой ценой – впечатался раненым лицом прямо в стену.
Он впечатался лицом в стенку и, когда открыл глаза, в сполохах то ли догорающих свечей, то ли начинающегося пожара увидел то, что искал – густые извивы горизонталей, линии и кружки с номерами – карта!
Ломая ногти, Натан содрал лист со стены и сунул в карман. Вокруг была уже почти полная тьма, все шаталось, дергалось и куда-то двигалось, мат дембелей тонул в реве дизеля. Болезненной молнией сознание путешественника пробила простая мысль: «А ведь они сейчас просто спихнут вагончик со склона! И он, кувыркаясь, покатится вниз! Покатится, перемалывая все, что в нем есть… На выход!!!»
Распихивая какие-то ящики и людей, Натан устремился туда, где по его представлениям должна быть дверь. Он уже почти достиг цели, когда кто-то мощно прихватил его за отворот бушлата:
– Ты, с-сука?! – прорычал Полковник.
Далее должен был последовать удар, но понять с какой стороны, не представлялось возможным. Натан успел лишь чуть пригнуть голову, но это помогло мало – черная вспышка в глазах и полет куда-то. Это, наверное, был лишь нокдаун, и, открыв глаза, он увидел перед собой светлый прямоугольник раскрытой двери – выход из балка наружу. Уже не мышцами, а сплошным «ожесточением воли» он выпихнул себя в этот свет.
Ступенек за дверью уже не было, и Натан рухнул с небольшой высоты на твердую землю. Остатками гаснущего сознания он понял, что нужно оказаться как можно дальше от вагончика – иначе придавит. Приложив нечеловеческое усилие, он перекатился, еще раз и еще. И вдруг процесс пошел сам, причем с ускорением – быстрее и быстрее! Впрочем, это бешеное коловращение продолжалось недолго – вскоре он налетел на какое-то препятствие и отключился…
* * *
«…Это вам не городская больница, – размышлял Натан, разглядывая интерьер палаты. – Тут сплошной дизайн и наверняка научно обоснованный, чтоб, значит, клиенту было приятно и уютно. Интересно, сколько стоят сутки пребывания в таких хоромах? И с кого эти деньги слупят – с меня? Или Ненашин оплатит? Такого уговора, кажется, не было – это я прокололся! Да-а, как говорится, век живи – век учись… а все равно помрешь. Ну, ладно, зато живой! Сейчас, наверное, придет какой-нибудь доктор Айболит. Или сразу администрация?»
Первый посетитель был в белом халате и шапочке, но на известного персонажа походил мало – высокий, крепкий, холеный.
– Доброе утро, Натан Петрович. Я ваш лечащий врач Николаев Сергей Васильевич. Как ваше самочувствие?
– Вполне! А у меня что-то серьезное?
– Да как вам сказать… Ушиб грудной клетки, сотрясение мозга средней тяжести, повреждение кожных покровов на лице – наложены швы. Вот, пожалуй, и все.
– Лечить будете?
– Да, собственно говоря, лечить тут особо нечего. Вам нужен покой – постельный режим на неделю, и будете как новенький.
– Угу… хмыкнул Натан. – А после этого от моего гонорара что-нибудь останется?
– Ох-хо-хо! – вздохнул врач, присаживаясь на стул. – И вы туда же? Неужели трудно было прочитать документы, которые подписываете? Неужели не интересно, за что вы платите деньги?!
– Я не турист, – с некоторой гордостью ответил Натан. – Я – наемник. Платил мой работодатель!
– Что ж, – улыбнулся врач, – работодатель у вас щедрый. Во всяком случае, медицинскую страховку он оплатил по высшему разряду.
– Наверное, он предполагал, что меня придется собирать по кусочкам, – усмехнулся путешественник. – Надо полежать у вас недельку, раз оплачено!
– На здоровье! – кивнул Николаев. – Хоть месяц. К вашим услугам домашний кинотеатр, Интернет, бассейн, сауна, массажный кабинет и так далее. В общем, отдыхайте!
– Погодите, погодите! – вдруг вспомнил о главном Натан. – Я так понимаю, что в момент переброски находился без сознания?
– Совершенно верно – болевой шок.
– Ну, а где все? Одежка моя, вещички с которыми прибыл? Куда все делось?!
– Ната-ан Петрович, ну, что же вы?! – осуждающе покачал головой врач. – Ведь взрослый же человек! Вас просто не могли отправить в прошлое, не проинформировав об условиях! Все ваши вещи – старые и новые – должны храниться в сейфе, который без вашей санкции вскрыть невозможно. Ни одна пуговица не могла пропасть, даже если бы сама этого захотела! Забыли?
– Точно! – вскинулся Натан. – Был такой базар! Только… Только мне тогда не до этого было, о другом думал… Да еще этот чертов Полковник всю память отшиб! Надо ж было такой хук пропустить!
– Если хотите, можете просмотреть видеозапись вашего прибытия и оформления вещей на хранение. Может быть, это вас успокоит.
– Посмотрю, наверное, но потом, – с явным облегчением вздохнул Натан и спросил: – А что, никакие посетители в очереди ко мне не стоят? Никому я не нужен, да?
– Почему же? Если вы чувствуете себя готовым к общению, я сообщу об этом заинтересованным лицам. – Он посмотрел на часы и добавил, вставая со стула: – Скоро обед, сейчас вам принесут меню.
– Ах, даже так?!
– Именно!
«Во, блин, – в некотором смущении размышлял Натан. – Не жизнь, а сладкий сон, и просыпаться не надо! Интересно, а девочек они мне предоставят? Или, может быть, под «массажем» они и понимаются? Впрочем… Вспомним о сыре – ни что на земле не бывает бесплатно! Кроме неприятностей, конечно. Я так понимаю, что в данный момент мои работодатели даже не знают, добыл я что-нибудь, или нет».
Смирнов явился через полтора часа после обеда – Натан едва успел хоть немного переварить съеденное, поскольку пожадничал. А перед самым ужином заверещал мобильник, который он оставил Натану:
– Поздравляю, Натан Петрович! Карта подлинная, все в порядке.
– Приятно слышать. Значит, свои пятьдесят я отработал?
– Безусловно!
– И?..
– Дальше согласно договору. Да, кстати, вы можете отправиться вместе с экспедицией на заверку аномалии. Народу будет много – компания «Сколково. Хронотуризм» отправляет с нами киношников. Хотят сделать себе рекламу в случае успеха.
– Я подумаю… А когда старт?
