11

Бруно открыл глаза. Он по прежнему сидел, скрестив ноги, на поляне, загородив собой тропу, ведущую от хижин в лес. Сколько времени он провел в этой позе, он не мог предположить даже приблизительно. Рядом никого не было. Перед ним возвышались горкой бананы, кокосовые орехи и еще какие-то незнакомые фрукты. На заостренной срубленной ветке были нанизаны две тушки птиц, распространяя запах паленого мяса.

Бруно внимательно осмотрел свое тело. Возникло ощущение новизны. Что-то изменилось, но что, он никак не мог понять. Зеленое свечение на правой руке не продвинулось ни на один сантиметр. Кожа на теле была гладкая, полностью лишенная волос, но это была все еще человеческая кожа. Еще раз взглянув на правую кисть, он заметил, что мизинец и большой палец почернели и свечение в них, казалось, вот-вот погаснет, а между тремя пальцами появились тонкие перепонки. Но все это было не то.

Наконец Бруно понял. Все вокруг себя он видел как бы сквозь прозрачную сетку. Изображение было разбито на небольшие мерцающие квадраты. Мгновенно пришло понимание, что теперь он может зрительно измерять расстояние до объектов и их размеры с точностью до миллиметров. Но вместе с этим пришло осознание, что процесс перерождения практически остановился. Он полностью исчерпал заряд энергии, полученный на дне океана. А что делать дальше и чего ждать — не было ни подсказки, ни ведущего чувства. С ленивым безразличием Бруно прощупал окружающее пространство. Ощущение опасности отсутствовало. Вокруг чувствовалось присутствие туземцев и нескольких безобидных животных, скрывающихся за деревьями на границе селения. Он попробовал послушать чужие эмоции, и тут же заколыхались вокруг размытые силуэты дикарей. Нет, ничего интересного он не почувствовал — ощущение голода вперемешку с жаждой и борьбой со сном. Запоздало ворвался в мозг мир звуков. Шумел прибой, и истошно кричала на ветке пестрая птица.

Неожиданно рядом с ним появился ребенок. Показавшаяся Бруно знакомой девочка заглянула ему в глаза и, радостно взвизгнув, побежала от хижины к хижине, мгновенно подняв на ноги все племя. Вокруг него образовалось плотное кольцо туземцев. Ропот благоговения перекатывался по кругу. Бруно сидел неподвижно, как изваяние. Не чувствуя ног, он ощущал себя вросшим в землю.

Как по команде, кольцо разомкнулось, и, опираясь на копье, как на посох, перед ним появился вождь. Из-за его спины выглядывала маска шамана с красными кругами вокруг прорезей для глаз. Лично удостоверившись, что божество проснулось, вождь положил перед собой на землю копье и, опустившись перед Бруно на колени, вытянул руки и утробным голосом протянул:

— И-иди!

С шумным выдохом опустилось на колени все племя. Вождь, заискивающе улыбаясь, поднял с травы гроздь бананов и протянул их Бруно. Продержав ее несколько минут и не дождавшись никакой реакции, он испуганно уткнулся лицом в землю. Уперевшись ему в ухо раскрашенной маской, что-то зашептал шаман. Одной рукой он дергал вождя за плечо, а в другой сжимал засушенную птичью лапку и указывал ею на правую руку Лоренца. Теперь и вождь обратил внимание на черные, отсыхающие пальцы. Указательный, средний и безымянный, напротив, стали длиннее и толще. От отпавших ногтей остались лишь темные точки. Фаланги исчезли, и пальцы теперь походили скорее на короткие щупальца с перепонками. Рука Бруно произвела на вождя сильное впечатление. Побледнев, он взволнованно заспорил с шаманом. Птичья лапка описывала в воздухе круги и указывала поочередно то на руку Лоренца, то на видневшуюся между ветвями пальмы вершину горы. Для пущей убедительности шаман от слов перешел к делу — принялся замысловато подпрыгивать и вращаться вокруг собственной оси. Наконец он театрально рухнул на траву и затих. Убедительность подобных доводов подействовал. Вождь, соглашаясь, часто закивал головой и, не поднимаясь с колен, попятился, покидая круг.

Бруно взирал на всю эту возню с безразличным спокойствием. Тело застыло, не дрогнув ни одной мышцей. Двигались только глаза. Они то чернели, нагоняя страх на туземцев, то, сужаясь, превращали зрачки в две узкие линии. Белки приобрели оранжевый цвет, а веки, потеряв ресницы, стали похожи на перепонки, с трудом прикрывающие округлившиеся глаза.

По команде вождя рядом с Бруно появилось несколько воинов. Соорудив из своих копий что-то похожее на носилки, они застелили их сверху широкими листьями и обступили Лоренца с разных сторон. Понукаемые вождем, воины взяли Бруно под руки и бережно перенесли на носилки. Все племя вытянулось в длинную процессию и двинулось по тропе, ведущей к вершине горы. Впереди шел вождь. За ним, подвывая и распевая заклинания, семенил шаман, едва успевая уворачиваться от загнутых вождем веток. Следом шли шесть воинов, неся раскачивающегося Бруно. Он продолжал смотреть на происходящее без всякого интереса. Ветви хлестали по лишенному чувствительности телу и срывали последние клочья ткани, бывшие некогда одеждой. Зацепившись за сухой сук, отвалился с правой руки черный мизинец.

Но неожиданно, когда далеко внизу уже виднелась синева моря и до вершины горы осталось совсем чуть-чуть, что-то внутри Бруно будто перевернулось. Вспыхнула очередная подсказка — замкнулось еще одно звено. Очень важное и решающее.

Останься у него хотя бы капля человеческой чувственности или грамм эмоций, он бы не на шутку разволновался и, спрыгнув с носилок, бросился бы искать источник волнения. Но вместо этого разжались тонкие серые губы, обнажив безобразный и скривившийся рот, и из его горла вырвался мощный рев, перемешанный с булькающим хрипом.

Мокрые спины содрогнулись, воины с криками ужаса бросили носилки и ринулись в ближайшие кусты. Маска шамана слетела с головы и покатилась вниз по тропе. Вслед за ней бежали ее хозяин и вождь, подминая под себя не успевшее разбежаться племя. Перепуганные туземцы, подгоняя друг друга воплями, мгновенно исчезли, оставив Бруно одного на тропе. Рухнув с высоты человеческого роста, он заревел еще громче, почувствовав, что цель уже рядом, но движение к ней остановилось. Попробовал оттолкнуться ногами и ползти вперед, но понял, что он теперь их не чувствует и они лишь тянут лишним грузом, не давая двигаться. Тогда Бруно вцепился в землю руками и пополз, помогая себе, изгибаясь всем телом. Отвалился большой палец, оставшись торчать из травы черной точкой. Поймав ритм движения, он осознал, что может легко двигаться, извиваясь как змея, и так ему даже очень удобно.

Еще, еще немного! Бруно кожей чувствовал близость заветного места. Будто жар огня манил и, согревая, заставлял вгонять в землю непослушные пальцы и ползти, подчинив себя только движению вперед. Дорогу преградили огромные камни. Он протискивался в щели, сталкивал с пути невероятно тяжелые валуны, выл, но продолжал отвоевывать метр за метром и приближаться к цели. Наконец он уткнулся головой в кустарник и, проломив сухие ветви, увидел перед собой чернеющую глубиной нору. Диаметром более полуметра, она уходила вниз и исчезала где-то в недрах каменной вершины. Не останавливаясь, Бруно скользнул в темноту. Мгновенно адаптировавшиеся глаза увидели растрескавшиеся и покрытые влажным мхом стены и каменный пол норы. По потолку сочилась вода и, собираясь в тонкие ручейки, исчезала в многочисленных щелях. Ползти стало легче. Бруно скользил по мокрым камням. Когда он преодолел с добрый десяток метров, дорогу ему преградила стена. Круглый, как правильный шар, гладкий камень плотно закрывал проход, не оставив ни единой щели. На серой поверхности выделялся глубокий отпечаток узкой ладони с тремя длинными и тонкими пальцами.

Почувствовав величие момента, Бруно на секунду замер и, повернувшись на левый бок, вложил оставшиеся пальцы правой руки в оттиск на камне.

Он замер в ожидании. Но ничего не произошло. Чувство тревоги прокатилось судорогой по телу, и стены вздрогнули от рева отчаяния. И, будто услышав призыв, по камням пробежала вибрация. Где-то далеко в глубине что-то хрустнуло и отозвалось в норе мелкой дрожью. С потолка слетели капли и оросили спину. Загораживающий проход шар покатился внутрь, освобождая путь. Лоренц почувствовал, как мощный вихрь энергии просыпается рядом и тянет к себе, увлекая в могучий водоворот таинственных сил. Далее проход расширился и стал гладким, с зеркальным блеском. Стены мерцали фосфорным свечением, а из глубины вырывался длинными языками мягкий зеленый огонь. Лишь слегка оттолкнувшись руками, Бруно заскользил в центр обволакивающего его пламени. Он видел, как на локтях почернела и вздулась лопающимися волдырями кожа, и слетела, обнажая зарождающуюся молодую зеленую ткань. Затем ощущение времени и реальности пространства потеряли для него смысл и значение. Мозг взорвался миллиардами звезд и, оторвавшись, улетел в бездну вселенной. Он вновь парил в бескрайнем космосе, но теперь все было гораздо ярче, мощнее и ближе.

Сколько прошло времени, Бруно не знал, но неожиданно он будто очнулся, осознав, что уже все позади, и он выползает из норы. Все, что ему было нужно, он получил, теперь стадия перерождения подойдет к концу, явив миру совершенное существо, будто бабочку из кокона.

Из зарослей за ним наблюдали десятки глаз, затуманенные благоговейным трепетом. Распластавшись на траве и боясь поднять взгляд, к нему подползали туземцы, имитируя движения явившегося им божества.

Бруно взглянул на них сквозь многогранную сетку разделенных на соты глаз и зашипел, выбросив вперед тонкий раздвоенный язык.