Глава 21
Он умер
Осень – зима 1324 г. Мешикальтцинко – Колуакан
Весной травы заполонили все кладбище. Заброшенные могилы вновь заросли чертополохом, и мох так густо одел могильные плиты, что нельзя разобрать надгробных эпитафий.
Франсуа Мориак. «Мартышка»
Буквально через пару дней Куэкальцин Четыре Пера вновь имел беседу со своим подопечным, только на этот раз уже не в казарме, а в храме. Сотника вызвал присланный жрецом водонос-мальчишка, просто подошел на улице, шепнул:
– Некто по прозвищу Четыре Пера желает видеть тебя, господин.
Асотль ничуть не удивился – отвык уже удивляться в последние дни. Обернувшись, пожал плечами и, махнув рукой, улыбнулся:
– Веди.
Жрец встретил его с самым озабоченным видом:
– Военачальнику Микису Чипильцину пришла в голову дурная идея устроить небольшой набег на Чалко. И, как всегда, не вовремя.
Ага, вот он кто, значит… Военачальник Микис Чипильцин! Жирный пожиратель лепешек. Один из тех, кто… Или – его используют втемную? Все может быть…
– Ну и пусть устраивает. Какое отношение набег имеет ко мне?
– Увы, самое прямое, друг мой. – Куэкальцин задумчиво присвистнул.
Асотлю показалось – насвистел что-то очень знакомое… Наверное, какой-нибудь гимн из тех, что поют в храмах по праздникам.
– Он посылает в набег именно ваш отряд – молодых, и, видишь ли, я не смогу тебя выдернуть, Микис – опасный дурак, весьма ревниво относящийся к своей воинской чести… Как там все сложится, как долго ты будешь в набеге, известно только богам. А столь важное дело, о котором мы с тобой говорили, не стоит откладывать, совсем не стоит… Вот что – тебе лучше сказаться больным!
Сотник передернул плечами:
– Зачем настраивать против себя столь важного господина? Мало ли что может заподозрить Микис Чипильцин… здесь, в Мешикальтцинко…
– Постой, постой… – Жрец вдруг улыбнулся. – Кажется, я понимаю, что ты хочешь сказать. Это именно то, что я думаю?
Ничего не скажешь – умный, гад!
– Мне куда легче будет исчезнуть на некоторое время как раз во время похода: скажем, на разведку или для переговоров с каким-нибудь диким лесным вождем.
– Отлично! – Обычно скупой на жесты Куэкальцин Четыре Пера одобрительно похлопал юношу по плечу. – Так и стоит поступить! Рад, что я в тебе не ошибся.
Асотль быстро опустил глаза: а уж он-то как рад, ничего себе задание – убить самого себя!
– Что отводишь взгляд? – тут же поинтересовался жрец. – Небось хочешь кое-что попросить?
– Не кое-что, а много чего! – хохотнул сотник. – Но, полагаю, я могу это сделать и после своего возвращения.
– После возвращения с удачно выполненного задания, – цинично улыбаясь, уточнил Куэкальцин Четыре Пера.
Начинался сезон дождей, в низком, затянутом синими тучами небе явственно пахло сыростью. Было душно, и липкий пот заливал глаза молодым воинам, пробиравшимся узкой горной тропой в окрестностях озера Чалко.
Оставив командовать привалом Сипака-охотника, Асотль свернул влево, в лощину у приметного серого камня. Где-то здесь его должен был ждать жрец. Ну да, вон за агавами…
«Господин сотник отправился на важные переговоры с озерными жителями» – так было сказано воинам, и они в это верили, а скорее всего, просто не задавались никакими вопросами: ну, исчез куда-то командир, бросив оружие, значит, так надо. Тем более за него остался Сипак, а его воины уважали, знали – с таким следопытом не пропадешь.
Приветствовав жреца, Асотль, ведомый своим спутником, зашагал следом за небольшим караваном, довольно-таки ходко идущим по утоптанной торговой тропе. Торговцы продвигались быстро – старались поспеть до начала дождей. Всего один привал на ночлег, и снова в путь ранним утром, так что уже к полудню слева блеснули воды озера Шочимилько, а над красными скалами замаячили ступенчатые пирамиды Колуакана.
Столица колуа встретила купцов как обычно – взяточниками-стражниками, хитрым взглядом хозяина постоялого двора и сутолокой рынка, шумевшего, как и всегда, несмотря на обычную индейскую сдержанность. Жрец – тот, что встретил сотника, – изъявил свою полную готовность к всевозможной помощи, и Асотль, подумав, отправил его прямо в храм Тескатлипоки, прекрасно зная, какую справку он там получит.
Какую надо!
Сам же, проследив за уходом жреца, отправился в квартал купцов-почтека, где довольно быстро отыскал торговца перьями Шиутека – того самого пожилого мужчину с красивым, но морщинистым лицом… Резидента жреца Куэкальцина. Кстати, Асотль так и не знал, каково настоящее имя шпиона, да это сейчас казалось не таким уж и важным. Куда важнее было другое, то, что сотник называл про себя «пустить пыль в глаза». Куэкальцин Четыре Пера не очень-то похож на идиота – наверняка все перепроверит. Так пусть знает: Асотль искал…
Оба «добровольных» помощника юноши независимо друг от друга с интервалом примерно в полдня опросили архивариусов и жрецов… Тех, что подсказал Асотль. И оба вышли на храм Кецалькоатля. Где – уже разными путями – узнали… То, что и должны были узнать. Да, был некий мальчик-ацтек, пленник, ставший приемным сыном старого жреца. Жрец умер, а его приемный сын с благородной радостью принес себя в жертву, точнее, жрецы его принесли… Очень был богобоязненный молодой человек! Когти ягуара над левым ухом? Вроде бы да… Да-да, именно так – когти ягуара.
Наверное, одна сторона из пославших сотника с этим заданием – военачальники и жрецы – этим и удовлетворилась бы… Но только не Куэкальцин Четыре Пера! Этот был не то что патологически недоверчив – циничен, совсем не похож на обычного индейца. Верно, потому и занял такой пост…
Ладно, пока хотя бы выиграть время, а там будет видно.
На этот раз Асотль не пытался встретиться с любимой, поскольку прекрасно знал: уже в самые ближайшие дни дочь вождя колуа Ачитомитля станет великой жрицей Уицилопочтли, по сути живой богиней ацтеков.
Вот там-то, в Мешикальтцинко, они и встретятся, обязательно встретятся, чего бы это Асотлю не стоило. Лишь бы… Лишь бы Звездочка не забыла его… Лишь бы вспомнила…
Когда вернувшийся с задания сотник встретился с Куэкальцином Четыре Пера, шел дождь, настоящий ливень. Мало того, разразилась гроза, одна из тех ужасных гроз, что не так уж и редко случаются в межозерье; канонадой грохотал гром, и синие молнии полыхали так, что заставляли зажмуривать глаза.
Жрецы молились. Обычные жители в страхе прятали лица – о, чем мы прогневили великих богов? За что они так? Почему плещут молнии? Поджигают дома, высокие деревья, храмы? Ну разве богам было недостаточно почета и пищи? Вы только взгляните на залитые кровью жертвенники! На истерзанные трупы, на вырванные из грудных клеток сердца в каменных сосудах в виде головы ягуара, на тцомпантли, прутья с нанизанными черепами! Разве мало всего? Тогда почему так? Почему полыхают молнии? Почему кругом такой ужас? Чем люди прогневили богов?
Пожалуй, гроза абсолютно не действовала сейчас всего на двух человек в Мешикальтцинко – на Асотля и Куэкальцина Четыре Пера. Куэкальцин был циником, а Асотль вообще не верил в богов. Тем более – в таких кровавых.
Жрец щурился, поправляя висевший на стене храма светильник.
– Вижу, ты вернулся с вестями. Выпьешь вина?
– Конечно же, выпью! В такую-то непогоду.
– Пей… Как наши дела?
Сотник вытер ладонью губы:
– Ну, что сказать. Мы отыскали его.
– Отыскали?! И что?
– Да ничего интересного. Он умер. Умер на жертвеннике в храме Тескатлипоки.
