Книга: Джип, ноутбук, прошлое
Назад: Глава 5
Дальше: Глава 7

Глава 6

Фамилия пилота показалась Руслану знакомой.
– Что вы хотите, господин Лазаревич? И очаровательная дочка.
Аня мрачно посмотрела на улыбающегося летчика.
– Нам, господин Мациевич…
Почему фамилия такая знакомая? Или это ассоциации с «господином Мазуревичем»?
– …Крайне необходим авиационный бензин.
– Необычная просьба, – разгладил большим пальцем усы Мациевич. – У вас есть свой аэроплан?
– Мне для автомобиля.
– Боюсь, авиационный бензин для автомобиля не подходит.
– Для моего – подойдет. У меня особый двигатель.
– Да? – Летчик заинтересовался. – Какова мощность вашего двигателя?
– Мм… семьдесят пять лошадиных сил.
Честно говоря, Руслан не знал, насколько такая мощность типична для здешних автомобилей, поэтому решил не врать. Ложь без цели смысла не имеет.
– Семьдесят пять? – Пилот заинтересовался еще больше. – У вас что, «Серебряный призрак»? Или грузовой?
– Да нет… Сделан на заказ.
– Интересный у вас автомобиль. Мой «Фарман-кватро» – и тот имеет двигатель в пятьдесят сил. Скорость?
– Сто километров в час.
– Вы француз?
– Нет, американец.
Мациевич цепко посмотрел на Лазаревича:
– Любопытный вы американец… Фамилия украинская, мерами пользуетесь метрическими, акцент и вовсе непонятный.
– Акцент?
– Акцент… Значит, говорите, для автомобиля?
– Да. Если желаете, приглашаю вас посмотреть на него.
– И где же он находится?
– Экипажная фабрика Фрезе.
– Вы меня заинтриговали, господин Лазаревич. Пожалуй, я воспользуюсь вашим приглашением. Тогда и поговорим о бензине.
Они пожали друг другу руки. Аня изобразила пародию на книксен.
Руслан развернулся и зашагал к стоявшему в отдалении извозчику…
Мациевич! Лазаревич, ты дебил!
Руслан резко повернулся.
– Что-то забыли, господин Лазаревич?
– Нет… Нет-нет, ничего.
Руслан криво улыбнулся знаменитому летчику, подводнику, эсеру, ставшему первой жертвой авиационной катастрофы в России.
«Интересно, сколько ему осталось?»

 

Автомобиль состоит из множества мелких и крупных деталей, и каждая из них имеет свою собственную историю. Одни были придуманы раньше, другие позже. И никогда нельзя угадать, какая из них появилась первой. Кто знает о том, что «дворники» в автомобилях появились раньше карданного вала, а зеркало заднего вида – позже номерных знаков?
В современном автомобиле есть множество того, что кажется нам настолько простым и обыденным, но в 1910 году окажется неизвестным. То, на что можно застолбить приоритет, а впоследствии выгодно продать патент.
Руслан это прекрасно понимал, но первый предмет, который заинтересовал Фрезе, его удивил.
– Канистра?
Фабрикант грохнул на землю красную, отчаянно воняющую бензином канистру.
– Прелюбопытная форма, – заметил он. – Изготовлено, судя по всему, с помощью штампа, плоская, удобная при перевозке, при хранении, ручки для переноски, замок на горловине… Кто-то как следует продумал конструкцию этой емкости.
– Разве в ваше… в России нет таких канистр? – Лазаревич был уверен, что такие канистры известны если не от Адама, то достаточно давно. Да он мог бы поклясться, что видел такие в фильме о Гражданской.
– Нет. Причем не только в России, но и в мире. А поэтому… – Фрезе прищурился, став крайне похожим на дедушку Ленина. – Почему бы не начать производство их на моей фабрике? У меня есть несколько жестянщиков, которых я собирался увольнять в связи с падением производства.
– Думаете, – Руслан сразу же оценил хватку Фрезе, – будет пользоваться популярностью?
– Уверен. Автомобиль – пока еще дорогое удовольствие, но ведь в них можно хранить керосин, масло да даже воду… Главное – взять патент. Кстати, я присмотрел еще несколько удачных узлов в вашем автомобиле. Хотя бы стартер…
– Электрический?
– Ручной. Патенты будем брать в России, Германии и Франции, если получится – то и в Америке.
– Вы уверены? – повторил Руслан.
– Насчет патентов? У меня есть на примете хорошие стряпчие и знакомые во Франции. Не забывайте, я давно работаю с французскими промышленниками. Брать будем на мое и на ваше имя.
– С моим именем могут возникнуть некоторые проблемы…
– Проблемы? Вы о ваших затруднениях с документами? Я поговорил со знакомыми в полиции, так что паспорт для вас и вашей жены будет уже скоро.
«Как же вы умудрились прогореть с такими обширными знакомствами, господин Фрезе? – подумал Руслан. – Хотя это можно понять: бывают ситуации, когда твоих знакомств становится недостаточно. И ситуации, когда у других людей знакомые круче».
– Кстати, – Фрезе ткнул носком сапога в крестообразную штамповку на боку канистры, – вы не знаете, для чего это?
– Нет. А вам зачем?
– Мне нужно знать, для того чтобы начать делать эти емкости.
– Не проще просто скопировать?
– Не проще. Прежде чем что-то копировать, нужно понять, для чего предназначена каждая деталь образца. Иначе все, на что ты годен, – бездумное повторение чужого. Своего ты уже не придумаешь.
«Производство канистр, – думал Руслан, отправившись искать куда-то убежавшую Анюту. – Патенты и лицензии на их использование. Плюс Фрезе упоминал о возможности сделать суперсовременный автомобиль, взяв за основу УАЗ. Плюс зарплата, которую он обещает платить. Денежки начинают появляться на горизонте. Да плюс за четыре года могут появиться еще возможности заработать. Похоже, сумею приобрести достаточный капиталец, чтобы не бежать в Америку голым и босым, когда начнется война…»
Аня сидела на лавке и слушала сказку татарина Равиля.
– …«А я думаю, что мир остался на своем месте», – сказал богач и повернул миску так, чтобы масло осталось на его стороне. Бедняк, которому масла не доставалось ни так ни так, не выдержал: «А я думаю, – сказал он, – что в последнее время в мире все смешалось… Вот так!» Он схватил ложку и перемешал кашу вместе с маслом.
Девочка засмеялась.
«Правильно, – хмыкнул Руслан, – каждый хочет, чтобы масло было с его стороны миски. Я тоже попробую повернуть ее к себе…»
– Анюта, поехали в гостиницу. К маме.
Нехорошее предчувствие в мягких тапках пробежало по его спине.
Юлю не стоило оставлять без присмотра.

 

– Ты здесь?
– А ты где ожидал меня увидеть? В кабаре? Кстати, тут есть неподалеку.
Руслан смутился. Зная свою шебутную жену, он и вправду за время поездки на извозчике к гостинице был готов обнаружить Юлю где угодно, только не в гостинице, спокойно читающей газету.
– Ну… ты собиралась гулять.
– Я погуляла. По набережной, по площади. Арку Генштаба видела. Пофотографировала немного.
– А… понятно…
Сердце вдруг упало с кандальным звоном.
– ЧТО пофотографировала?
– Генштаб.
Перед глазами оцепеневшего Руслана уже возникла его жена в полосатом каторжанском костюме, но в этот момент Юля не выдержала и расхохоталась:
– Руслан, я, конечно, крашеная блондинка, но не до такой степени, чтобы нагло фотографировать здание Генштаба. Может, ничего бы и не было, но я подумала, что тебе ни к чему жена, обвиняемая в шпионаже.
Руслан вытер пот со лба и сел.
– Что пишут в газетах? – спросил он, успокаивая пульс.
– В Лиссабоне пойманы террористы. У Шаляпина тур по Сибири. За неуважение к полиции оштрафовали шесть теток. Все как у нас. Праздник воздухоплавания начался…
– Мама, – оживилась Аня. – А мы там сегодня были, где самолеты летают.
– Понравилось?
– Не очень. Они уже не летали, только шар один воздушный был. Зато с летчиком разговаривали…
– Руслан, а может, завтра сходим туда вместе? Воскресенье будет.
– А что? Пойдем.
– Руслан, – прошептала Юля на ухо мужу, когда они уже лежали в постели. – Какие у нас планы на будущее?
– Снять квартиру. Гостиница – дорого, а на квартире и кухня будет, где можно готовить, да и… – он покосился на Аню, сопящую на соседней кровати, – отдельная спальня.
– Будешь приставать к своей невинной и непорочной жене?
– Ай! Невинная и неводочная жена моя, не вредничай шаловливыми ручками. При Ане у нас все равно ничего не будет.
Юля вздохнула.
– А на более отдаленное время? Какие у нас планы?
Руслан рассказал о том, что ему пришло в голову, про патенты, про канистры. Про все. И про ожидающую их неизбежную, как дембель, эмиграцию в Америку.
Юля вздохнула и потерлась носом о плечо мужа:
– Знаешь, приятно помечтать иногда о том, как ты уедешь в Америку. Но когда ты ВЫНУЖДЕН туда уезжать – совсем другие ощущения. А мы точно должны уезжать?
– Точно. Если мы не хотим принимать активного участия в Первой мировой войне, двух революциях, Гражданской и далее по списку.
– А мы совсем-совсем никак не можем сделать так, чтобы ничего этого не было?
– Юля, я думал, после Луги ты все поняла…
– Я поняла и не рвусь в прогрессоры, но, Руслан, мне кажется глупым знать будущее и никак этим не воспользоваться…
– Нет.
– Муж мой любимый, ты принципиальный противник любых изменений?
– Я – принципиальный противник изменений только ради самих изменений. Если будет нужно для нас – будем менять. А менять что-то просто для того, чтобы стало по-другому, – глупо.
– А менять для того, чтобы стало лучше для других людей?
– Юля, я – не супергерой, защитник обиженных, униженных, убогих и слабоумных. Это во-первых. Во-вторых, у нас с тобой пупок развяжется, прежде чем мы сможем что-то поменять. В-третьих, даже мы с тобой по-разному представляем, как выглядит это «лучше». Я вижу СССР, а ты – Империю. Тем более другие люди. Такие изменения будут похожи на басню «Лебедь, рак и щука».
Обиженная отповедью Юля с головой замоталась в одеяло. А потом тихонько выпуталась и начала целовать мужа в шею.
Он ведь все равно – любимый.
Желание что-то поменять, сломать систему у Юли выродилось в легкое сожаление о том, что их силенок не хватит на то, чтобы повернуть неповоротливую махину Истории. Просто она уже подумала о том, как это сделать, и честно призналась сама себе, что не представляет, что же такое нужно сочинить, чтобы «отменить» войну и революцию. Это со стороны кажется, что все просто: пришел человек из будущего, махнул рукой направо – и выросли заводы оружейные да автомобильные, взмахнул рукой налево – и встали ряды солдат, сытых, здоровых да обученных. А противников твоих поразила слепота неминучая, такая, что за пять лет так и не увидели они, что в твоей стране что-то поменялось, ни единой мелочишки себе не украли да не внедрили…
Юля заснула, и ей снились угловатые танки с круглыми заклепками и двуглавыми орлами на башнях.

 

За столом в темном углу дешевой распивочной сидел человек. Молодой, темноволосый, в рабочей одежде. Хотя внимательный взгляд заметил бы, что его мозоли к ручному труду отношения не имеют. Человек, казалось, дремал над двумя кружками пива, но его глаза изредка поднимались под козырьком кепки и обшаривали помещение. Низкий потолок, табачный и махорочный дым, смешанные с испарениями перегара, тяжелые исцарапанные столы, лавки, за которыми сидели рабочие, расслабляющиеся после тяжелого трудового дня.
Глаза блеснули: в распивочную вошел человек, которого ждал сидящий.
Кузнечный мастер экипажной фабрики. Татарин Равиль.
– Добрый вечер, – буркнул он, присаживаясь.
– Добрый вечер, товарищ… – заулыбался его собеседник.
– Не треплите это слово.
– Хорошо, Апостол.
Татарин дернулся.
– Равиль. Меня зовут Равиль.
– А я – Иванов.
– Что вам от меня понадобилось? На фабрике нет тех, кто вас интересует. Ну кроме меня.
– Уже есть. Американцы.
Татарин удивился:
– Они не по этой части.
– Нас разные части интересуют. Расскажи мне о них. Кто такие, что о себе рассказывают, как себя ведут. Про автомобиль их расскажи.
Татарин оглянулся и наклонился к Иванову:
– Охранке-то они зачем?
Иванов улыбнулся, как оскалился:
– Не болтай. Вернее, болтай, но по делу.
…Закончив длинный и путаный рассказ, татарин, он же агент охранки с псевдонимом Апостол, ушел. Иванов остался сидеть, обдумывая информацию.
«Значит, собираются уже что-то делать на фабрике. Что-то… Понятно что. Автомобили. Информация уже пошла в ход. Ладно, Апостол будет следить и рассказывать, что там происходит, буду держать руку на пульсе. Последить бы за американцем, да времени нет. Начальство мое к приработкам на стороне оченно отрицательно относится. Задал же папа задачку…»

 

Гас вечер, наступала ночь. Наползли тучи, заморосил дождик, мелкий, но по-осеннему холодный. Город, большой и сложный город, успокаивался. Можно было бы сказать «засыпал», но столичные города никогда не спят. Слишком много здесь живет людей, со своими мыслями, чувствами, желаниями и планами.
Строил планы на будущее Руслан Лазаревич, фальшивый американец и настоящий пришелец из будущего. Строила планы его суматошная и энергичная жена. Думал о том, что будет, фабрикант Фрезе. Мучился тяжелыми размышлениями татарин Равиль. Четко, как чертеж, выстраивал ход своих действий господин Иванов. Пилот Мациевич думал о полетах, не зная, что жить ему осталось несколько дней.
Планы были у каждого.
В темном помещении находился, рассматривая в свете гудящего пламени клинок ножа, человек, уже отметившийся в нашей истории под прозвищем Тень.
У него тоже были планы.
На будущее.
Назад: Глава 5
Дальше: Глава 7