Мальчик, живущий у буддийского храма,

и не учась, читает сутры. Яп.пословица

Первым делом - кузница, благо идти не далеко. Большое здание с несколькими дымящимися трубами, с пристройками, где складирован уголь и железная крица. Заглядываю в саму кузню. Три горна с мехами, пять работников. Навстречу выходит поразительный персонаж. Высокий, практически белокожий мужик, очевидно европеоид, с огромной косматой бородой, усами, густыми бровями. На голове - плетеная повязка, седые волосы завязаны в косичку. Одет в рубаху, штаны и кожаный фартук. В мощных руках - небольшой молоток. Все, что говорит о его "японском" происхождении - узкий разрез глаз.

- Это наш кузнец, айн Амакуни - опять на помощь приходит мне жена - старый друг вашего отца

- Айн??

- Народ, живущий на Севере Японии

Почтительно кланяемся Амакуни, он кланяется в ответ. Продолжаем разглядывать друг друга.

- А ты изменился Ёшихиро - гудит в бороду айн - повзрослел. Говорят, что дети взрослеют, когда умирают их родители. Смерть Сатоми Ёшитаки - большая потеря. Наступают темные времена.

- Амакуни-сан, а каким был мой отец?

Кузнец внимательно оглядывает меня - Да, сильно тебе по голове попало. Ёшитака-сан был настоящим самураем. Служил своему роду до самой смерти. Не посрамил честь предков. Мне надо работать.

Айн уходит в кузницу. Мнда, тяжеловато будет с этим кузнецом. Для него я не авторитет. Небось знает меня с пеленок и в упор не видит во мне главу клана Сатоми. Эту мысль подтверждает и генерал. По его словам, Амакуни один из двух величайших кузнецов на всей равнине Кванто. Второй мастер - японец Мурамаса, живущий в провинции Хитачи. Именно про их мечи сложили легенду - чтобы сравнить чей острее, клинки опускали в ручей, по которому плыли опавшие листья. Все листья, что прикасались к мечу Мурамаса - оказывались рассечёнными на две части.

А меч айна - листья оплывали, не касаясь его. Народная мифология в действии.

- И сколько в месяц таких мечей может он делать? - поинтересовался я

- Один, больше два - неуверенно ответил Хиро - ваш меч он ковал 40 дней. Закаливал в крови, масле...

- А сколько вообще кузница выдает оружия?

Выяснилось, что местное производство - иначе как кустарным не назовешь. В Тибе всего две кузницы - одна айновская в замке, другая в городе. Конечно, я тут же решил взглянуть на поселение, поднявшись на стену. Пока карабкались по крутым ступеням, генерал выдал мне всю номенклатуру местной металлообрабатывающей "промышленности". Айн специализировался на оружии. Два простеньких меча или нагинаты в день, пару десятков наконечников для копий и стрел, один доспех в неделю - вот и все мощности. Если нужно много доспехов и клинков сразу - либо куй заранее, либо покупай на стороне. Кузница в городе была побольше и занимал в основном сельхоз.инвентарем - серпы, косы, топоры и вилы, бытовые предметы - гвозди, ножи. Кроме того городские кузнецы занимались также литьем колоколов из меди.

Судя по моему мечу, оружейники освоили булат - значит, уже умеют науглероживать железо в тиглях. Пора рассказать им о домнах. Благо сам я из Челябинска и за свою прошлую жизнь насмотрелся на эти домны по самое не могу. Примитивную шахтную печь для выплавки чугуна - спроектировать смогу. Будет чугун - будет массовое производство чего? Доспехов из него не сделаешь, оружия тоже. Можно лить пушки! Шестнадцатый век на дворе - европейцы уже используют огнестрельное оружие. Вместе с португальцами оно проникает в Японию. Примитивные мушкеты, штуцера, пищали - это все пока не конкуренты мечам, лукам и копьям. Пушки тут тоже пока очень незатейливые и ненадежные, но кое-какие мысли о прогрессе в военной области у меня начали появляться. Только до этого прогресса дожить надо!

Вид со стены открывался отличный. Замок стоял на холме, окруженный неплохим рвом с подъемным мостом. Погода развиднелась и я с удовольствием разглядывал окружающий пейзаж. Он был типично-японский. Судя по виденной мной карте, замок ориентирован воротами на запад. Слева в дымке виднелось синее море, справа в долине раскинулся средних размеров городок, окруженный все теми же заливными полями с рисом. Из замка вели две дороги - одна на север через поселение, другая на юг. Город производил впечатление обширного - я насчитал десять кварталов по сто с лишним домов каждый, с центральной площадью, колокольней. Я обогнул замок по стене, осматривая баллисты и скорпионы и отвечая на поклоны самураев. Встал на торцевой стене. Отсюда была видна небольшая деревенька и несколько холмов, поросших лесом. К востоку местность явно начинала повышаться и становиться более изрезанной.

Когда мы с генералом спускались со стены, я обнаружил в кладке полость с железной чашей и металлическим шариком внутри. На предмет культа эта инсталляция похоже не была и я поинтересовался у Хиро-сана для чего в стену запихнули пиалу с шариком. Причина оказалось вполне банальна - если враг осадил замок и начал делать подкоп, чаша начинала резонировать и дрожать, шарик ударялся о стенки и раздавался звон. Защитники начинали в этом месте рыть встречный подкоп, чтобы обвалить вражеский.

Мы продолжили обход владений. Вторая остановка произошла возле казарм. Семь зданий барачного типа, крытых черепицей, выстроенных буквой П. Посередине плац и что-то вроде спортивного городка - небольшое стрельбище для лучников, с полсотни врытых в землю макивар (снопы соломы перевязанные веревками, надетые на столбы), еще какие то деревянные тренажеры для занятий воинскими искусствами, которые тут называют одним словом - Будо. Насколько я понял, в Будо входит: стрельба из лука (кюдзюцу), владение копьем (содзюцу), владение мечом (кэндзюцу), верховая езда (бадзюцу) и самооборона без оружия (дзю-дзюцу). Последним искусством в бытностью мою студентом я даже успел позаниматься и дорасти до зеленого пояса. Впрочем, мне это сейчас ну ничем не поможет и я продолжил осмотр.

Вся площадь была просто забита занимающимися самураями. Сотни мужчин - молодых и не очень - отрабатывали удары мечом и проводили спарринги на деревянных клинках, стреляли из двухметровых луков по мишеням, занимались борьбой на рисовых татами. То тут, то там собирались кружки людей вокруг учителей, которые медленно показывали особо сложный прием или движение.

/Макивара - устройство для отработки ударов яп./

Я вытащил свою шпаргалку и начал уже подробно пытать генерала на предмет вооруженных сил Сатоми. Картина складывалась следующая. Самой мелкой военной единицей был десяток или "ка" (огонь). Назывался он так по числу самураев, которые могли поместиться вокруг костра - десять человек. Возглавлял "ка" - десятник, самый авторитетный воин в отряде, выбираемый раз в году. Десяток имел свое артельное хозяйство, кассу взаимопомощи, лошадей и даже иногда слуг. Пять "ка" составляли полусотню ("тай"), ею командовал пятидесятник ("тайсэй"). Пятидесятников назначал лейтенант сотни ("рё") - рёсуй. Сотни делились на конные и пешие. Пешие в свою очередь на самураев с мечами и копейщиков. Конница также делилась на тяжелую (с мечами) и легкую (с копьями или луками). Были также отряды лучников и новомодных аркебузиров, стрелков из дульнозарядных фитильных ружей. Впрочем, у Сатоми аркебузиров практически не было по причине бедности. В нынешней Японии огнестрельное оружие - дорогое и редкое удовольствие.

Десять рё - тысяча - составляли бригаду или тайдан. Командовали бригадами генералы - тайсё. Были еще малые бригады - несколько сотен самураев. Во главе их стояли капитаны - касира. Во время воины несколько тайданов образовывали армию, которой управлял верховный воевода или сёгун. От этого названия и пошел титул административного главы Японии.

Рассказывая мне все это, тайсё Симодзумо Хиро тяжело вздыхал, теребил рукоять меча - вообщем, переживал за своего несостоятельного дайме, который не знает даже самых простых вещей. Но я включил максимальную дотошность - от этих знаний зависит моя, да и не только моя жизнь. В результате удалось выпытать из генерала еще порцию любопытной информации.

Во-первых, про численность армии Сатоми. Она оказалась невелика. В двух замках жили и служили три тысячи двести самураев. Две тысячи в Тибе и чуть больше одного тайдана в Итихаре, дядюшкиной вотчине. Сейчас эта тысяча движется к месту сбора войск.

Во-вторых, и самураи в Тибе, и в Итихаре именовались "дзикисидан", т.е. личное войско дайме. Часть жила в замках, часть находилась на патрулировании, в т.ч. на границах провинций, остальные были расквартированы по близлежащим городам. Были еще куни-сю - сельские отряды, в которых состояли провинциальные самураи из небогатых семей. Они тоже должны вот-вот появиться под стенами замками. Об их численности приходилось только догадываться. Генерал использовал метод экстраполяции - в прошлую мобилизацию село поставило в армию около двух тысяч человек. В основном пешие самураи, вооруженные мечами и копьями. Конные отряды и лучники были в основном из дзикисидана и их число не воодушевляло. Пять рё - конницы и две - лучников.

И, наконец, в третьих, генерал с презрением обмолвился об яри-асигару. Копейщиках из числа крестьян. Некоторые дайме, изменив пути Бусидо и предав самурайскую честь, не говоря уж о чести предков - начали призывать на военную службу и вооружать крестьян. Им выдавалось копье с перекладиной и простенькие бамбуковые доспехи. Крестьянские отряды строили в плотную линию, передний ряд вставал на колено, упирал копье в землю и эта стена пик становилась непроходимым препятствием для конницы.

Генерал, и не без оснований, полагал, что искусственная милитаризация земледельцев приведет к крестьянским восстаниям и вообще к потере самурайского духа. Озвучил массу примеров. Я вежливо покивал головой, но метод взял на заметку. Что такое армия в пять тысяч мечей (копий), когда враги по утверждению самого Хира-сана могут выставить войск в два, три раза больше??

Пришло время от теории, перейти к практике. Меня с самого "прибытия" интересовал вопрос возможностей моего тела. Всплеск мышечной памяти в главном зале донжона позволял думать, что я могу управляться с мечом. А как быть с копьем и луком? Все это надо проверить, дабы не попасть впросак. Я попросил генерала объявить соревнования по стрельбе из лука. Он подозвал к себе худощавого помощника в сером кимоно с эмблемой клана Сатоми, отдал распоряжения и мы, сопровождаемые поклонами самураев, проследовали на стрельбище.

Слуги быстро повесили на столбы, метрах в 30 от нас, новые мишени из спрессованной рисовой соломы диаметром сантиметров 30-40. На мишенях было нарисовано три белых круга - один меньше другого. Вместе со мной в линию встали еще семеро самураев с луками, нас начали окружать окрестные солдаты. Я одел специальную жесткую перчатку на правую руку, перекинул через спину колчан с шестью бамбуковыми стрелами и взял в руки оружие. Размер лука впечатлял - по моим прикидкам он был больше двух метров. Причем рукоять делила лук не пополам, а в пропорции один к двум. Верх был больше низа. Скопировал позу соседей - выдвинул левую ногу вперед, опустил плечи. Закрыл глаза. И вот оно! То состояние, в которое я вошел вчера днем. Полный покой, энергия струится через все тело снизу вверх. Меня наполняет уверенность и сила. Руки сами знают, что делать. Я лишь наблюдатель. По сигналу - удару небольшого колокола, я мгновенно выхватил первую стрелу и послал ее в самую левую мишень. Пока остальные самураи натягивали тетиву, я пулеметом успел выпустить пять оставшихся стрел последовательно слева направо.

Раздался общий вздох и сразу крики восторга. Мои стрелы торчали в центре шести из семи мишеней.

- Вы превзошли учителя, господин - низко поклонился мне пожилой самурай

Низенький, с залысинами, лицо испещрено морщинами, нос картошкой, под носом жесткий пучок усов - пройдешь не заметишь. Самурай взял у меня лук, положил несколько стрел в колчан, и вдруг без предупреждения, с разворота стал всаживать их в мишень. Стрелы ложились в пятак, а последняя даже расщепила воткнутую стрелу. Еще один восхищенный выдох.

- Это ваш учитель кюдзюцу, касира всех лучников Сатоми Касахара Мотосуги - пояснил мне Хиро-сан

Мы двинулись дальше, к копейщикам. Тут бал правил высокий, жилистый Таро Ямада. Улыбчивый самурай с длинной косичкой легко крутил шест "бо", отмахиваясь сразу от пятерых учеников. Те пытались его взять и по одиночки, и скопом, но он легко ускользал, выстраивая нападавших в линию. Как объяснил мне генерал, под начало Таро отдают всех копейщиков, которых бывает одна, максимум две тысячи человек, но титул тайсе, т.е. тысячника Ямадо пока не получил. Во-первых, один тайсе - сам Симодзумо Хиро уже в армии есть, а во-вторых, мой отец считал, что мало самому виртуозно владеть копьем, нужно хорошо уметь управлять такими массами людей, а вот с этим у Ямадо были проблемы. Так особого желания махать шестом у меня не возникло, мы пошли к мечникам.

Вот тут я встал надолго. Какого упражняющегося самурая ни возьми - каждый просто виртуоз. Один лысый толстячок, раздетый до пояса, стоял посреди воткнутых веток. Неожиданно он одним плавным, но стремительным движением выхватил из-за пояса катану и, не останавливаясь ни на секунду, принялся шинковать стебли бамбука. От каждой ветки отлетал кусок шириной с палец и через минуту от бамбука остались одни опилки. Другой боец с двумя деревянными мечами отмахивался сразу от семерых учеников. К нам с поклоном подошел еще один японец. Назвать его субтильным не поворачивался язык. На голову выше меня, квадратные плечи, грудные мышцы прямо разрывают кимоно на груди. Я уже привык к круглолицым мужчинам - этот же никак не укладывался в общепринятый канон. Мощный подбородок и скулы, нос с горбинкой. Черные раскосые глаза, как два дула смотрят в упор.

- Давненько вас не видел, Ёшихиро-сан, соскучились по тренировке? - почти с оскорбительной усмешкой спросил самурай

- Это наш самый известный мечник Сатоми, моя правая рука, касира Танэда Цурумаки - встал между нами генерал - имел честь учить вас кэндзюцу

- Да, Ёшихиро-кун, гонял я тебя славно - закатил глаза в воспоминаниях Цурумаки - и сейчас бы погонял, если не твоя рана. Бо-бо, наверное?

/Сама -- самый уважительный суффикс. Употребляется по отношению к людям, старшим по возрасту, должности и так далее; сан -- уважительное нейтральное обращение; кун -- суффикс для более близких знакомых мужского пола, обычно употребляется среди одноклассников или коллег по работе равного ранга; тян -- самый мягкий суффикс, используется при очень близком знакомстве, в основном при обращении к девушкам и детям/

- Соберите самых лучших мечников - коротко распорядился я, не отвечая на подначки Танэды

Этим людям можно доказать что-то только делом. Болтовню такие бойцы уважают мало. Я скинул кимоно, выбрал из стойки первый попавшийся деревянный клинок. Крутанул в кисти. Пойдет. Сел на колени, закрыл глаза. Сейчас мне понадобится все наследство Ёшихиро - от и до. Успокоил дыхание, очистил разум от лишних мыслей и переживаний. Почувствовал энергию Ки, которая текла внутри меня. Я готов.

Вокруг уже собралось человек десять, включая толстячка-рубанка и обоерукого бойца.

- Танэда-сан - обратился я ухмыляющемуся самураю - будьте так добры - завяжите мне глаза вот этим поясом.

Усмешка сползла с лица Цурумаки - Ёшихиро-сан, вы уверены в своих силах?

Ага, уже не кун, а сан.

- Разрешаю лично поучаствовать и проверить мои силы. Нападайте все сразу, поодиночке - мне все равно. Получивший удар по телу - выбывает.

Раздается удивленный гомон самураев. С завязанными глазами, да еще против десяти лучших мечников... Цурумаки завязал мне глаза и я смело вошел в круг, который создала собравшаяся толпа.

- Всем тихо - громко приказал правая рука генерала

Я полностью расслабился, вдох - выдох, вдох - выдох. Вселенная медленно вошла в меня. Мне не нужны были глаза, чтобы видеть моих укэ. Я чувствовал их запах, слышал скрип суставов, ощущал напряжение мышц. Они медленно окружали меня, принимая удобные стойки. Начать решил обоерукий. Я почувствовал как напряглась его опорная нога, скрипнул песок под таби, но я не стал ждать рывка. Кувырком назад сократил расстояние и при выходе из кувырка провел мгновенный укол клинком вспять в туловище самурая. Раздался стук соприкосновения дерева с грудной костью и обоерукий с руганью отскочил назад. Тут же два его соседа попытались взять меня полулежащего в клещи. Я услышал справа свист воздуха, рассекаемый боккэном, парировал его своим клинком и мгновенно перекатился в ноги левого бойца, который только замахивался мечом. Перекатываясь, я успел свободной рукой ударить самурая в пах. Благо тот стоял в широкой, "лошадиной" стойке. Попал не очень удачно, но товарищу этого хватило. Его скрючило, из горла вырвался стон и тут же раздался крик Цурумаки - Вышел из круга, ты убит.

Формально он еще не убит, но это уже не имеет значение. Продолжать схватку не может. Минус два, опять скрип подошв вокруг меня.

/Укэ - спарринг-партнер в яп.боевых искусствах/

/Боккэн - деревянный меч, используемых в кэндо для тренировок/

Вторым решился толстячок-рубанок. Мгновенный подскок, взмах боккэном, я блокирую и тут же прижимаюсь к нему, не давая разорвать дистанцию. Он давит своим мечом, а сзади уже замахивается еще один самурай. Бью лбом в нос толстяка, слышится хруст носовой перегородки, он отшатывается, я шагаю вслед и возвратным движением присев в низкую стойку полосую клинком назад. Самурай, который целил в меня, из-за нашего совместного с "рубанком" шагом вперед, проваливается и получает моим боккэном по шее. Минус три. Толстяк, потеряв выдержку с криком бросается вперед, но я обкатываю его вертикальный удар, прижимаясь боком к боку и тут же делаю неожиданный выпад влево. Там в ступоре застыл боец, который даже не успевает блокировать мой удар. Осталось шесть. Я чувствую страх пятерых из них. Мое обоняние обострилось настолько, что я различаю запах пота каждого из них. Единственный, кто меня не боится - это Цурумаки. Он то и решается скоординировать своих коллег - Ну, ка! Все разом, по моей команде!

Ага, щаз. Буду я ждать твоей команды. Кончик моего таби цепляет небольшую кучку песка и я швыряю ее навстречу "рубанку". Его меч слегка запаздывает и мой боккэн попадает по ребрам. Я перехватываю выпадающий из руки меч и тут же раскинув руки в стороны встаю на шпагат. Два укола для двух резвых самураев, бросившихся ко мне с двух сторон. А вот не надо так широко размахиваться. Тут же происходит еще один быстрый обмен ударами с двумя бойцами, боккэны сталкиваются со звонким стуком. Мне удается попасть по пальцам правого самурая и он с криком бросает меч. Левый получает по ногам и тоже выбывает из игры. Остается один Цурумаки. Он не торопится, обходит меня по часовой стрелке.

Я решаюсь сравнять шансы и отбрасываю в сторону второй боккэн. На площади царит мертвая тишина. Все, затаив дыхание, смотрят на нас. Я уже прилично устал, а от резкого шпагата у меня болит в паху. Как бы не было растяжения.

Я чувствую, озадаченность Цурумаки. Он никак не может выбрать стратегию схватки со мной. То поднимет меч вертикально у правой стороны головы, то опустит его вдоль средней линии туловища. Двигается вперед он всегда с правой ноги, медленно подтягивая левую.

Внезапно он рванул с криком ко мне, метя клинком в лицо. Я поставил жесткий блок, мы вошли в клинч и тут же получил локтем в голову. Успеваю убрать лицо и подставить лоб, но на мгновение теряю ориентацию и Цурумаки хитрым движением закручивает мой боккен и выбивает его из рук. Все что мне удалось - это поднырнуть под добивающий удар и прихватить локти самурая. Я тут же сделал переднюю подножку и повалил Цурумаки на землю. Схватка перешла в партер. Мечом действовать мой укэ уже не мог и попытался боднуть меня макушкой. Я отпустил его локти, тут же получил несколько смазанных ударов кулаками, но успел всунуть руки под отворот кимоно и резко стянуть воротник. Цурумаки захрипел, попытался освободиться от удушающего приема - я же только сильнее сдавливал его шею.

- Матэ - громко приказал генерал и я отпустил задыхающегося капитана-касиру

Встал, снял повязку, отряхнулся. Подал руку Цурумаки и помог встать. Вся площадь смотрела на меня квадратными глазами. Танэда первый сгибается на 90 градусов и застывает в поклоне, все остальные тут же повторяют его движение. Кланяюсь в ответ. Ухожу победителем под восторженные крики "Сатоми" и "Кэнсей".

/Кэнсэй - почётный титул, дававшийся воину за искусное владение мечом/