Книга: Сэнгоку Дзидай. Эпоха Воюющих провинций
Назад: Глава 1
Дальше: Глава 3

Глава 2

В случае победы -
правительственные войска, в случае поражения -
мятежники. Яп. пословица

 

Медленно и долго я выплываю из темноты обратно. Первым очнулось обоняние. Мой нос чует запах корицы, мяты и еще каких-то лекарственных трав. Вторым проснулось осязание. Руки, ноги на месте, голова болит, но умерено. В районе виска чувствую ноющую рану. Наконец, прорезался слух. Слышу тихую японскую речь у себя в изголовье. Слова вроде бы знакомые, но узнаются с трудом. Такое ощущение, что я учил упрощенный, "народный" японский, а сейчас попал в аристократическую среду с архаичными местоимениями, учтиво-вежливыми выражениями. Все эти ватакуси, аноката, доната перемешиваются у меня в голове, создавая какую-то какофонию. Но постепенно все устаканивается и потихоньку я начинаю понимать местный язык. Беседуют три человека. Двое мужчины и одна женщина. Один голос явно принадлежит пожилому человеку, второй, судя по терминологии - врачу.
/Какофония - (гр. kakophonia от kakos - плохой, дурной + phone - звук) антигармоничное, нестройное, фальшивое, сумбурное сочетание звуков/
 Врач: - Листья мяты и алоэ обладают кровоостанавливающим действием. Как нас учит трактат "Мин тан ту", от ран еще очень хорошо помогает листья хрена "васаби", пережженные моллюски и пепел от раковин "хамагури".
Женщина: "Кусуриури-сан, меня беспокоят внутренние повреждения мужа.
 Ого! Неужели это про меня? Или тут есть еще раненые? Однако послушаем дальше.
 Пожилой: "Охрана сообщила, что молодой господин делал ката с мечом и упал без сознания"
/ Ката - формализованный комплекс упражнений в яп.боевых искусствах с четкой последовательностью движений/
Врач: "От ран черепа может нарушаться течение энергии ки в организме. Трактат "Яккэй тайсо" советует в таких случаях делать восстанавливающее иглоукалывание. Но я не возьмусь ставить иглы от болезней головы. Нужно вызывать медика из столицы. Я бы посоветовал придворного врача Фунэ Сукэхито. Говорят, он пользовал самого господина Канцлера!"
Пожилой: "Ага, так тебе Ходзе и пропустят к нам такого человека. Да и не поедет Фунэ в нашу глушь. А если и поедет, то надо ехать через земли Такэда и Ямоноути и когда тогда его ждать в Тибе? Через полгода, год? Будем ли мы все живы к тому времени?
Врач: "А если кораблем?"
Пожилой: "Надо пригласить христианского священника. Я слышал, что иезуит, который у нас проездом, был доктором, до того, как его рукоположили в сан. Сам видел, как ловко он наложил шину на сломанную руку крестьянина".
Врач (оскорблено): "Эти грязнули?! Да, что могут южные варвары, кроме как пустить кровь больному??"
Женщина (примиряюще): "Господа, не ссорьтесь, пожалуйста. Мне, кажется, у мужа дрогнули веки"

 

Вот и все, меня вычислили, пора просыпаться. Я открыл глаза и огляделся. Все та же комната замка, вечер, в окно виден краешек уходящего за горизонт солнца. Рядом со мной сидят на коленях три человека. Девушка-японка лет 20, в традиционном кимоно зеленого цвета с золотыми бабочками и широким поясом оби, на ногах - белые носочки. Высокая, сложная прическа, с заколками. В руках розовый веер. Красивая. Нежная матовая кожа, карие глаза, алые губы. На щеках ямочки. А фигурка, фигурка то. Аппетитная! Смотрит на меня с тревогой и нежностью. Справа от нее застыл глыбой настоящий самурай. С седым ежиком волос, косичкой, двумя мечами. И вовсе он не старик, как мне показалось по голосу. Хотя в бороде много седых волос, на вид - лет 45-50, одет в коричневое кимоно с вышитым на груди фиолетовым кругом и двумя линиями внутри. Взгляд твердый, уверенный. Перевитые венами руки лежат на мечах. На правой щеке шрам. И последний персонаж этой мизансцены. Кругленький, толстенький живчик, в сером кимоно и накидке, волос на голове нет, мечей тоже, к поясу подвешены несколько мешочков. Судя по запаху -  там лекарственные травы. Рядом лежит сумка на лямке. Внутри видны бумажные конвертики, подписанные иероглифами. Это, стало быть, врач.
Придерживая одеяло рукой, я сел. Троица японцев тут же поклонились мне. Причем девушка и врач сделали глубокий поклон, прижав руки к татами и коснувшись, пола лбом, самурай - тоже отдал низкий и почтительный поклон, но все-таки менее фундаментальный, чем у соседей. Вот за что я люблю японские ритуалы (хоть и ругал их ранее), так это за информативность. Взять те же поклоны. Сразу видно кто альфа-самец, кто кому обязан или выше по статусу. Ну, что ж, пора расставить все точки над i.
- Кто вы и где я? - после короткого ответного поклона спросил я
 Троица тревожно переглянулась.
 - Господин, а вы разве не помните, кто мы? - седой самурай ожидаемо взял инициативу поддерживать разговор на себя
- Представьте, себе, что нет - этот средневековый театр уже начал меня раздражать
 Еще один безмолвный обмен взглядами. В глаза прекрасной японки появились слезы. Вот только женских слез тут не хватало. 
- Господин, а вы помните, как вас зовут? - вступил в беседу врач-колобок
- Что за глупые вопросы, конечно, я... - и тут мой взгляд упал на желтоватые, жилистые руки, которыми я держал одеяло. Ступор. Неужели... я откинул одеяло. Боже, я все еще в теле японца. Меня повело в сторону, но девушка успело подхватить меня с одной стороны, а доктор - с другой.
 - И ничего страшного, все в порядке, так бывает - зачастил врач - после ушибов головы, люди бывает, теряют память. Это временно, это пройдет. Сейчас мы сделаем настоечку на чернокорне, поставим иголочки...
 Девушка тем временем взяла колокольчик, что лежал рядом с ней и позвонила. Сёзди открылись, и я увидел с обеих сторон дверей бритые лбы двух самураев.
 Быстрый взмах веером - Позовите мою служанку, Юкки! Пусть принесет чаю. Скорее же.
 Тем временем, седой придвинулся ближе ко мне и заглянул в глаза - Господин, вы совсем ничего не помните?!?
 - Где я? Какой сейчас год? Кто вы? - на меня в очередной раз накатила тошнота и слабость. Хотелось лечь и закрыть глаза.
- Меня зовут Симодзумо Хиро - представился самурай - я генерал и хатомото армии провинции Сатоми. Вы находитесь в столице Сатоми - крепости Тиба. Сейчас пятый месяц сацуки седьмого года Тэнмона.
Очень информативно, просто зашибись. Однако если с местным летоисчислением - полный пролет, то месяц сацуки показался мне знакомым. Где-то я уже слышал это название. Сацуки, минадзуки...В мое голове щелкнуло и я вспомнил. Первую неделю пребывания в Японии, банк Мицубиши оплатил несколько экскурсий по Токио для иностранных стажеров. Императорский дворец, Сад Хаппоен, буддийский храм Асакуса - галопом по европам, однако некоторые факты в моей памяти отложилось.
Гид совершенно точно упоминал, что в стране Восходящего солнца деление года на 12 месяцев изобрели параллельно с западной цивилизацией. Однако старый японский календарь отставал от европейского на один месяц. Как известно, летом в Японии - сезон дождей. Однако июнь - минадзуки - называется месяцем без дождей. И это странно. Но ничего странного, если сдвинуть все на месяц вперед - на июль, начало августа, когда дожди действительно заканчиваются. До минадзуки идет сацуки - месяц посадки риса. Что собственно я и наблюдал в окно замка. Значит сейчас июнь. Теперь место. Название провинции мне ничего не говорило, а вот в городе Тиба я бывал. Вернее не в самом городе, а рядом. Моя первая "детская" попытка наладить взаимоотношения с коллегами по банку - коллективная поездка в местный Диснейленд. Японцы просто обожают детище "Уолта Диснея", а расположено оно на границе Токио, рядом с префектурой Тиба. Фу... мысленно вытер пот со лба - я все еще на главном японском острове Хонсю. Я на Земле. Что-то начинает проясняться, но как объяснить весь местный средневековый антураж?! И мое новое тело?? Я кивнул самураю продолжать.
Симодзумо Хиро тяжело вздохнул и продолжил свой рассказ.
/Хатамото обычно переводится как "знаменосец", этот титул традиционно присваивали личным телохранителям военачальника, которые всегда сопровождали своего командира и защищали его на поле боя. Он также присваивался потомкам семей выдающегося происхождения, а также людям, обладающим исключительными мастерством. Хатамото составляли своего рода "мелкопоместное дворянство"/.
С его слов выходило, что я - 23-х летний Сатоми Ёшихиро, сын дайме Сатоми Ёшитака, подло убитого три дня назад. Убили моего "папу" самураи Нориката Огигаяцу, дайме соседнего клана. Мы с отцом и охранниками ехали с соколиной охоты, когда из леса выскочила полусотня всадников с яри, т.е. с копьями и первым же ударом вырезала немногочисленную охрану. Отец с уцелевшими бойцами остался прикрывать мой отход, но я по молодости и глупости полез в схватку, получил удар копьем в шлем. Наконечник копья пробил защитную пластину и срезал кожу на виске. Спас Сатоми Ёшихиро охранник, который смог вытащить "мое" тело из боя.
- Дайте зеркало - хриплым от волнения голосом попросил я
Девушка еще раз позвонила в колокольчик и отдала приказ. Тем временем в комнату зашли две служанки. Одна пожилая, перевязанная широким красным поясом поверх кимоно, вторая - молоденькая. Обе с подносом. Они поклонились, быстро расставили пиалы, чайник, миски с едой, в которой я узнал традиционную сырую рыбу, соевый соус, рис, морскую капусту, еще какие-то блюда. Врачу подали отдельный чайник, в котором был кипяток. Тот сразу начал крошить туда лекарственные травы из своих мешочков и конвертиков, помешивая деревянной палочкой. Я почувствовал сильный голод вместе с жаждой и накинулся на еду. При этом, я старался есть неторопливо, т.к. знал, что японцы ценят терпение и сдержанность. Тем более восточными палочками быстро не поешь. В тупик меня поставил суп из морепродуктов. В японских ресторанах я обычно просил ложку. Что же здесь делать? Помявшись, я выпил из пиалы жижу, а твердые кусочки сгреб палочками сразу в рот. В чайнике оказался зеленый чай, который пришелся очень кстати. Мою попытку налить себе самому в корне пресекла "жена". Пока я ел и пил, замковые самураи внесли в комнату зеркало. Это оказался лист полированной бронзы. Я вгляделся в себя "нового". Широкоплечий, молодой парень. Рост - примерно, метр семьдесят. Узкие, карие глаза, широкий выбритый лоб, небольшая косичка из черных волос. Волевой подбородок. Ни усов, ни бороды. Я провел рукой по щекам - щетины тоже нет, хотя, если верить генералу, мое тело три дня пролежало без сознания.
- Как вас зовут? - я слегка поклонился в адрес девушки, после того, как самураи унесли зеркало
Мой вопрос вызвал слезы искреннего горя, но японка быстро справилась с собой. Справа от меня сидела жена, Тотоми Сатаке. Уже три года как мы "расписаны" и у меня есть сын - Сатоми Киётомо. Мальчику два годика. Я прошу его привести, а тем временем, выжидательно смотрю на толстяка. Врача зовут Акитори Кусуриури, причем Кусуриури по-японски - аптекарь. Он был вызван в замок вчера вечером лечить сына дайме от раны головы. Акитори - аптекарь высшей категории, то есть имеет право вести врачебную практику.
Осталось выяснить главное. Какой год на дворе и как я тут очутился.
- Позовите, пожалуйста, христианского священника - прошу я троицу - и принесите одежду
В глазах генерала, жены и врача - искренне недоумение. А не сошел ли Сатоми Ёшихиро с ума? Но мои просьбы быстро выполняются. Пока ждем иезуита, темнеет. Слуги расставляют по комнате бумажные фонарики тётин. Я заглянул в один. Внутри что-то вроде маленькой лампадки с маслом и фитилем, каркас из бамбука обшит плотной бумагой красного и желтого цвета. Мой интерес к фонарику также не проходит незамеченным. Аптекарь наливает мне настойку, которую я осторожно пью. Иглоукалывание решительно пресекаю. Приносят одежду.  Хлопчатобумажные штаны "дзубон", белый пояс и черный т-образный халат известный в мире как кимоно. Путаясь, надеваю кимоно, повязываю пояс. Самурай дергает щекой, жена опять начинает тихо плакать. Да в чем дело то?
- Господин, только на похоронах кимоно запахивают на левую сторону - кланяется мне аптекарь
Перезапахиваюсь, после чего поднимаюсь на помост и с коротким поклоном беру мечи. Так, только бы не облажаться еще раз. Обнажать мечи полностью, кажется, нельзя, выдвигаю слегка катану из ножен. Проверяю заточку. Бритвы отдыхают. Так теперь надо правильно экипироваться. Засовываю катану под пояс слева, туда же короткий меч вакидзаси. Судя по одобрительному кивку Симодзумо - все сделал верно. Финальный аккорд - сажусь на подушку на помосте. Все присутствующие делают мне ритуальный поклон.
Тем временем няньки в комнату заводят ребенка. Два годика, на голове детский пушок. Тотоми берет его за руку и подводит ко мне. Беру на руки. Киётомо узнает папу, улыбается, угукает. У меня в горле стоит ком. Не отец я тебе, а незваный гость в этом теле. И что случилось с настоящим Сатоми Ёшихиро - даже подумать страшно. Но еще страшнее подумать, что сделает с самозванцем родня Ёшихиро. Ребенка уводят, а в комнате новый персонаж.
Худощавый, темноволосый, мужчина в оранжевой сутане. В руках четки. На голове выбрита тонзура. Глаза живые, умные. Бородка клинышком. Кланяется по-японски, головой к татами. Все кланяются в ответ, но поклон аптекаря еле заметный, а самурай лишь кивает. От священника ощутимо попахивает потом. Странно, я только сейчас замечаю, как чисто и свежо в комнате, где мы сидим.
- Коничива - начинаю разговор первым - Как вас зовут? Откуда вы к нам приехали?
/Коничива - Здарвствуйте /яп./
- Коничива, Ёшихиро-сама - еще раз кланяется священник - Я Филипп Родригес. Живу в Кагосиме, это город в княжестве Сацума. Наша христианская миссия здесь проездом, могу я поинтересоваться вашим здоровьем и принести свои соболезнования?
- Спасибо, чувствую себя сносно. Мы все скорбим о смерти отца - надо как то поддерживать разговор - у вас очень хороший японский. Вы португалец?
- Да, сеньор.
- Ваш родной город?
- Синтра
- О, старая мавританская крепость.
Португалец в шоке - Откуда ваша милость знает об истории моего города?!
Наша милость много чего знает. Эйдетическая память - помню практически все, что когда-либо видел. Достаточно разок взглянуть на объект - а в Синтру нас возили на экскурсию в бытность моего летнего отдыха в Испании - все-равно, что сфотографировал. Есть и минусы у этого явления. Например, считается, что эйдитизм связан с аутизмом, трудностями в установлении социальных взаимоотношений. Вот сейчас мы это и проверим.
- Я хочу поговорить со священником наедине - главное уверенность в себе и все получится!
Да сколько же они будут переглядываться?! Но приказ есть приказ и Тотоми, Акитори и Симодзумо молча выходят из комнаты.
- Устед аблас испаньйол? - вы бы видели, как вытянулось лицо у священника!
/Вы говорите по- испански? Исп./
- Конечно, говорю - какой португалец не владеет испанским? - но откуда.. как... это просто невообразимо. Сеньор, вы были в Европе?!
Не только был, но и даже успел нахвататься испанских фраз, благо язык простой. Как пишется - так и читается. И наоборот.
- Давайте пока оставим это разговор - я подобрался к самому важному вопросу, ради которого пришлось выпроводить местных японцев из комнаты. А то точно оденут на меня смирительную рубашку, если тут уже ее успели изобрести.
- Какой сейчас год по христианскому летоисчислению?
- От сотворения мира или воскрешения Христова?
- Второе.
- Тысяча пятьсот тридцать восьмой год.
Тушите свет! Так я и думал. Это прошлое. Я попал в прошлое!! Вернее вселился в чье-то тело в далеком прошлом. Все к этому шло. Сначала средневековый антураж комнат, замок, самураи с мечами, отсутствие признаков современной цивилизации. Слишком сложно для розыгрыша или кино. Я закрыл глаза. Сейчас нужно отвлечься, вспомнить что-нибудь хорошее. Что у нас хорошего в шестнадцатом веке было? А ничего! Россия - задворки Европы. Царь Василий Третий совсем недавно присоединил к Великому Московском княжеству - Псков, Рязань и Смоленск. Иван Грозный - еще подросток, правит его мамаша - Елена Глинская, вторая жена почившего Василия III. В прошлом году только-только закончили воевать с Великим княжеством Литовским, с Казанским и Крымскими ханствами даже еще не начинали.
В Европе сейчас сильнейшая империя, если не считать османов - Испания. Владеет Португалией, Нидерландами, огромными колониями в Новом Свете. Дожимает инков, попеременно воюет с Францией и Англией. Оплот католицизма и инквизиции. В континентальной Европе - начало Реформации. Набирают силу Франция и Англия. Скоро англичане попросят вон испанцев и португальцев из большинства их колоний. Но тут, в Азии пока очень сильны позиции и тех и других. В Китае клонится к закату империя Мин, португальцы уже отхватили себе в аренду Макао, неплохо укоренились на японском острове Кюсю, где основали торговые фактории - в Нагасаки и других городах. Ударными темпами христианизируют население. Возят из Китая шёлк, обратно серебро, на чем делают неплохой бизнес. Некоторые князья и дайме южной Японии уже приняли христианство.
А что у нас происходит в центральной Японии? Я мысленно сделал поклон в адрес своего университетского учителя истории - Соколова Юрия Петровича. Узнав, что в нашей группе половина студентов учит японский - он не ленился интересно и много рассказывать о стране Восходящего солнца. В Японии началась эпоха Сэнгоку Дзидай - период воющих провинций. Все воют против всех. Сёгуны династии Асикага потеряли контроль над страной и в результате местные князья сцепились в борьбе за власть. В этой банке пауков выживет три крупнейших экземпляра - их еще потомки назовут "Три великих объединителя". Ода Набунага и его приемники - Тоётоми Хидэёси и Токугава Иэясу. Сын небольшого военного предводителя из провинции Овари - Ода Набунага последовательно, в течении 20-ти лет завоюет всю центральную Японию. А его вассалы Хидэёси и Токугава - закончат дело. Будут уничтожены или подведены под вассалитет все более-менее крупные независимые кланы, коих насчитывается ровно 10 штук. Такэда, Хаттори, Икко-Икки, Симадзу, Мори, Тёсокабе, Уэсуги, Ходзе, Датэ, Имагава. И несчитанное количество мелких родов и князей небольших провинций. Походу в тело такого князька я и умудрился угодить. ЗА-ШИ-БИ-СЬ!
Назад: Глава 1
Дальше: Глава 3