Под ногами мерзко хлюпало. Застоявшийся смрад был таким густым, что его, казалось, можно было резать ножом. Дно тоннеля покрывал слой топкой дряни; чтобы не увязнуть в нем по колено, приходилось держаться у стены. Яша проклинал себя: ну зачем понадобилось спускаться в эту клоаку? Нет чтобы дождаться, пока бестолковые барчуки вдоволь измажутся в подземельях и сами выберутся наверх! Ну чего такого могло быть там, кроме грязи, крыс и смрада?

Но жалеть было поздно. Когда, поддавшись мгновенному порыву, Яша полез вслед за мальчиками под землю, еще не поздно было одуматься. Да и когда они отошли от лаза на полсотни шагов – можно было на ощупь добраться до выхода. Но теперь, когда троица миновала уже четвертый или пятый поворот, путь назад был отрезан. Яша мог лишь следовать за далеким светом и молить бога Авраамова, чтобы тот не дал ему отстать: своего фонаря у Яши не было. Правой рукой он старался не отпускать стены; порой пальцы попадали во что-то ледяное, мерзко-осклизлое, мягкое. Яша несколько раз падал в вонючую жижу на дне тоннеля, а кольцо света неумолимо уходило вперед, заставляя вставать и, проклиная собственную дурость, плестись за неверным отблеском фонарей. Поначалу Яков боялся, что Ваня с Николкой, обернувшись, увидят незваного попутчика; но теперь он был готов заорать, привлекая их внимание. Один раз, когда нога, оскользнувшись, провалилась в какую-то дыру, Яша и правда завопил; но звук поглотила липкая, смрадная тьма. А фонари уходили все дальше по бесконечному коридору…

Сначала Яша пытался считать повороты, но мальчики, как назло, часто меняли направление. На развилках тоннелей Ваня с Николкой останавливались и принимались совещаться – лучи плясали по стенам в такт поворотам голов. А Яша прижимался к заплесневелым кирпичам, забыв о том, что только что готов был звать на помощь. Один раз он потерял осторожность настолько, что замер в десяти шагах от мальчиков, успев лишь втиснуться в узкую нишу, и видел, как Николка (сейчас он различал мальчиков только по росту) медленно поворачивался на месте, водя перед собой проволочной загогулиной. Его спутник, Ваня, потушил фонарь, поднял руку, и Яша, оцепенев от ужаса, увидел, как на стене возникла большая, светящаяся лиловым стрела-указатель. Иван включил фонарь, и знак исчез. Когда мальчики покинули развилку, Яша ощупал то место, где появлялся загадочный знак. Но не нашел ничего; лишь пальцы его пахли чем-то резко химическим.

Кто же мог знать, чем обернется самая обычная вылазка мальчишек в город! Через неделю после достопамятной велопрогулки Яша, как обычно, пришел на Гороховскую. Олега Ивановича дома не оказалось; Яша совсем уже было отправился по своим делам, как вдруг увидел выходящих из дома Ваню с Николкой. Мальчики были навьючены большими бесформенными ранцами; не заметив отцовского помощника, они поймали извозчика и направились в сторону центра города.

Яша и сам не понял, зачем последовал за ними. В подобной слежке уже не было необходимости – ведь уже несколько дней состоял у Олега Ивановича в помощниках, бегал по его поручениям и мог бывать на Гороховской улице вполне свободно. Однако что-то подтолкнуло молодого человека остановить плетущегося мимо «ваньку» и, сунув ему гривенник, скомандовать: «Гони за той пролеткой, с пацанами, алтын на водку!»

Мальчики отпустили извозчика у приметного дома на углу Хрустального переулка и углубились во дворы. Яша последовал за ними; притаившись за углом дома, он видел, как Ваня расплачивался с приказчиком, служившим, надо понимать, при расположенных здесь же складах; получив несколько монет, тот отвел мальчиков к неприметной двери, скрывавшейся в лабиринте дворовых пристроек и сараюшек. Отомкнув огромный висячий замок, приказчик впустил ребят. Немного выждав, Яша последовал за ними; за дверью скрывался заброшенный лаз в знаменитые соляные подвалы, получившие это название в наследство от Государева Соляного двора, стоявшего здесь еще два века назад. Яков притаился за какими-то ящиками и гадал – что же понадобилось его подопечным в этом нехорошем месте?

Место оказалось удобным – начинающий сыщик во всех подробностях видел, как Ваня с Николкой готовились к подземному путешествию. Странности начались сразу: Ваня достал что-то из кармана, встряхнул – и полумрак рассеял мертвенный бледно-зеленый свет. Яша пригляделся – свет испускала небольшая палочка длиной примерно в четыре вершка. Что там в ней горело, юноша не разглядел, но палочка испускала ровное, несильное сияние, при котором юные искатели приключений принялись облачаться в бесформенные серые хламиды. Потом натянули на головы гуттаперчевые маски вроде той, что Яша видел в веломастерской, а поверх них – глубокие шлемы с фонарями. Яша не сразу понял, что это именно фонари, – блестящие коробочки не были ни на что похожи. Мальчики что-то сделали с ними, и из коробочек ударили невыносимо яркие в зеленом полумраке лучи.

Покончив с приготовлениями, Ваня с Николкой пошли в глубину подвала; шагали они тяжело, дыхание их сделалось чрезвычайно громким и каким-то хрипатым – будто каждый вдох давался с трудом. Ваня остановился, пошарил лучом по стене; за кучей хлама оказался лаз, ведущий в кромешную тьму. Мальчик сделал знак спутнику и шагнул в тоннель.

Надо сказать, Яша не ограничивался чтением книжек про сыщиков; все происходящее напоминало ему теперь сцену из приключенческого романа. Молодой человек осознал, что боится до колик, – и не подземелья, а этих двоих. То, что происходило, не поддавалось разумному объяснению… и Яша, снедаемый страхом и любопытством, двинулся в глубь московской клоаки.