Глава 11
Правила мореплавания
Море встретило устойчивым юго-западным ветром, хмурым небом с низкими облаками и осенним дождем. Норманн в буквальном смысле слова не находил себе места. Еще в Любеке решили, что он вместе с учителем немецкого языка поселится в капитанской каюте. Хорошая задумка превратилась в настоящую пытку, господин Хинрих Пап надоедал с утра до вечера. Преследуя своего ученика, он показывал на различные предметы или действия, комментируя на немецком языке. Подъем с кровати начинался с утренней молитвы, за обедом, прежде чем взяться за ложку, требовалось прочитать благодарственную молитву, а перед сном – вечернюю. Здесь Норманн быстро нашел лазейку, уловив в молитвах отзвуки итальянских слов.
– Я православный и не должен читать католические молитвы, – решительно заявил Руслан.
– Карашо, карашо, молитесь по-русски. – И Пап протянул Молитвослов.
Тоска, как все это прочитать? Совершенно непонятные слова с непонятными буквами, но немец не отставал и внимательно следил за соблюдением церковных правил. Завтрак заканчивался диктантом с последующим разбором написанного текста, причем разбор шел на немецком языке. В школе он якобы учил английский язык, в училище – немецкий, на поверку не знал ни того ни другого. При желании можно припомнить несколько французских слов, приклеившихся при общении с Люси, но Руслан не был уверен в истинном их значении. Попытка сбежать под предлогом осмотра трюма, привела к экзамену в общении со своими подданными. Они что-то просили, объясняли и благодарили, а он ни ухом ни рылом. Учитель, настоящий гад, стоял и посмеивался. Осмотр трюма дал понимание причин, по которым грузы перевозят в бочках. По деревянным бортам нет-нет да и стекали капельки воды, а внизу плескались лужицы. Днище прикрыто деревянными щитами, но сырость-то осталась, вот и перевозят основные товары в бочках.
– Dieses Wasser. Повтори!
– Wasser, – послушно повторял Норманн.
– Dieser mast. Повтори!
– Mast.
– Dieses Segel. Wiederholen Sie die!
– Segel.
И так до бесконечности, вместо перерывов беседы на немецком языке, во время которых Норманн пытался не заснуть. Единственной отрадой остались ежедневные тренировки и спарринги с Нилом. Тут Хинрих Пап отступал в сторону и наблюдал за действиями Норманна с безопасного расстояния.
Как-то незаметно пересекли Балтику, справа завиднелась полоска леса. Осталось пересечь Ирбенский пролив, и вот он – Эзель с маленьким городком и замком Аренсбург. Раньше Норманн никогда не задумывался об истории Прибалтики и не знал, что долгие столетия юго-западная часть современной Эстонии принадлежала Тевтонскому ордену, север был под властью шведов, а юго-восток входил в состав Псковского княжества. Любек удивил маленькими размерами и откровенной несправедливостью к жителям. В городе около двадцати тысяч человек, при этом полноценными гражданами являлось всего три тысячи, а право голоса на выборах имели только обладатели малой печати.
Послеобеденный языковой тренинг проходил на крыше кормовой будки, рядом с немецким шкипером. Хинрих Пап заставлял повторять различные команды на руль и по управлению парусами. Стоящий с рулевым веслом Герман Варендорп с серьезным видом повторял команды, но продолжал править на Аренсбург. Учитель заметил идущие из Риги корабли и принялся терзать новой темой, заставляя по нескольку раз произносить сложные слова. Неожиданно Хинрих Пап сказал по-русски:
– Шкипер спрашивает: что делать? Пять кораблей идут на сближение.
– Abgestoßen! – красуясь, скомандовал Норманн.
Он подразумевал приказ не допустить опасного сближения с точки зрения правил судовождения. Но что сказано, то уже сказано. По палубе пробежали матросы, из носового кубрика выскочили офицеры и принялись кричать на кнехтов, которые в спешном порядке принялись надевать доспехи. Матросы перевели лошадей на самый нос, а разобранные телеги переложили поперек. Для того чтобы понять смысл происходящего, Норманну потребовалось достаточно много времени. А когда понял, метнулся в каюту за оружием. Пять кораблей приближались с явным желанием пойти на абордаж, их экипажи во всеоружии собрались на палубах, некоторые держали в руках арбалеты. Зато драккары приспустили паруса и начали отставать – новгородцы или струсили, или опасались за жизнь находящихся с ними женщин.
Руслан вернулся наверх, когда до нападавших кораблей оставалось не более двухсот метров. На палубе никого нет. Николаус фон Кюстров вопросительно смотрит из трюма, Герман Варендорп нервно сучит ножками. Норманн еще раз посмотрел на палубу и понял, они вдвоем на открытом месте!
– Gehen Sie weg! – И оттолкнул от рулевого весла.
Шкипер хотел было что-то сказать, но Руслан крикнул:
– Weg! Schnell!
Едва немец успел шмыгнуть за фальшборт, как на приближающихся кораблях кто-то махнул рукой. Норманн без раздумий упал на палубу. Вовремя. Рваная дробь впивающихся в дерево дротиков подтвердила правильность догадки. Перекатился в сторону, встал на колено и снова распластался на палубе – самые хитрые разрядили свои арбалеты в пустоту. На этот раз встал без опаски, до кораблей не более ста метров.
– Vorwärts! Schnell! – крикнул фон Кюстрову и подхватил свой лук.
Надо отметить, что командир роты быстро разобрался в складывающейся ситуации. Он выстроил выбегающих из трюма кнехтов вдоль обоих бортов, атакующих встретила строгая шеренга ощетинившихся копьями солдат. Норманн же высматривал на вражеских судах рулевых и палубных командиров – дезорганизация атаки первый залог успеха. Последние стрелы выпустил просто в толпу и с разбега перепрыгнул на чужую палубу. Ближайшие разбойники резво среагировали на его появление, чуть ли не десяток рванулся с явным желанием убить, и как можно скорее. А в руках-то дюсаки, простенькое и дешевое оружие, слегка изогнутая вверху железная полоса полутора сантиметровой толщины. Заточка с одной стороны, вместо рукояти пробита дырка для пальцев, длина не более полуметра.
– Да я вас гадов уделаю одной левой! – крикнул Норманн и перепрыгнул на следующий корабль.
Бандиты кинулись вдогонку, только в момент прыжка с палубы на палубу их встречали острые мечи. Троица самых торопливых рухнула на палубу, остальные заметались вдоль борта.
– Ну-ну, дерзайте! – И перепрыгнул на третий корабль.
Здесь его поджидал маленький отряд из шестерых разбойников – спокойные лица, никакой нервозности в движениях. Норманн танком бросился вперед, оружие пиратов не предусмотрено для колющего удара, бояться нет причины. Молнией сверкнули мечи, нанося косые рубящие удары. Один бандит жалобно вскрикнул, на палубе звякнул упавший дюсак. Три шага за спину прорванного строя, разворот и два встречных колющих удара – ополовинил врагов. Теперь на двоих, которые слева, руки разведены в стороны, быстрое движение – они не должны опомниться, понять, что его мечи намного длиннее. Со стороны атака показалась безумным броском с незащищенной грудью, противники синхронно замахнулись и получили рубящие удары по коленям. Остался только один – дюсак занесен над головой, лицо исказила гримаса злобы. Жалко дурака. Поставил встречный блок, удар левой ногой по печени отбросил бедолагу к мачте.
Закон рукопашной схватки требует непрерывного перемещения, ни секунды на месте, иначе обязательно схлопочешь, и больно. По палубе бежала давешняя семерка преследователей, до самого азартного не более трех метров. Встречный выпад – кольчуга не спасла бегуна, меч проткнул тело насквозь. Судно вздрогнуло от сильного толчка, это подоспели драккары. Можно по-разному оценивать высокие штевни этих суденышек, однако не следует забывать, что строители преследовали сугубо практические цели. Это и защита экипажа, и площадки для лучников, и трап для десанта на высокий борт вражеского корабля. Норманн сместился за спину пиратов, лишая их возможности убежать, а корабелы с гиком ударили сулицами. Отличное оружие, можно использовать как короткое копье или метнуть как дротик, в данный момент они использовались как мечи. Окованная железными кольцами палка, а наконечник-то позволяет не только колоть, но и рубить.
Вот на палубе показались взволнованные новики.
– Луки – и удар в спину! Шушун! Проследи за молодежью, чтоб своих не побили!
Норманн закинул мечи за спину, ан не тут-то было, ладони прилипли к рукояти – чужая кровь или своя, в любом случае липкая.
– Помоги! – заметив Нила, подозвал к себе на помощь.
Пришлось подойти к борту и омыть руки в ведре – кровь, крики, люди злобно убивают друг друга, а у Норманна никаких эмоций, даже удивился, вроде как работа на стройке. Не до размышлений, надо быстренько перебраться на противоположную сторону, пока атакующие не опомнились и не отступили. Они еще в запале первоначальной атаки, не поняли, что перед ними обученное войско, да еще с почти двукратным перевесом. Сообразят, обрубят концы – и лови их в море. Решил перейти через нос своего судна, куда предусмотрительно загнали лошадей, обезопасив себя от атаки вдоль палубы. Новики под командой Шушуна выстроились в линию и ожидали команды на первый залп, который для большинства пиратов окажется и последним. Прыжок, затем еще и оказался нос к носу с тремя арбалетчиками, которые деловито высматривали очередную жертву. Без раздумий подхватил двоих за пояс и рывком кинул себе за спину, а фактически за борт. Третий уронил арбалет и потянулся за дюсаком, удар локтем снизу в подбородок – хруст шейных позвонков подтвердил правильное исполнение приема.
Еще прыжок, лошади волнуются, чувствуют запах крови и злобные эмоции боя. Балансируя, пробежал по фальшборту, по пути успокаивая лошадей ласковыми словами. Снова прыжок на палубу вражеского корабля. Здесь близка развязка, похоже фон Кюстров готовит полусотню к переходу на вражескую территорию. На последнем корабле суета: крепенький дяденька – судя по добротной одежде, это хозяин каравана – что-то надрывно кричит в спины своим корабелам. Двое готовят парус, еще один удерживает последний швартовый конец. Вовремя! Норманн подхватил с палубы гребное весло, перехватил поудобнее за лопасть и с широким замахом снес за борт двоих у мачты. Только пятки мелькнули, причем один «забыл» на палубе сапог. Весла утяжеляют в районе рукояти, чтобы гребцам было легче. Хозяин метнулся к своей каюте, Норманн запустил весло по типу городошной биты – еще одно тело распласталось на палубе. Последний бандит решил не испытывать судьбу, бросил швартовый и шмыгнул на соседний корабль. А зря, там уже орудуют кнехты, пощады не будет. Первым делом Норманн оттолкнул трофейный корабль, лишая врагов возможности дальнейшего отступления, затем направился к поверженному хозяину. Жив, только не может пошевелиться. Такое бывает при сильном ударе в спину. Оклемается, и поговорим по душам. На всякий случай накинул петлю под руки и поднял главаря вместо паруса. Над морем пронесся крик победы и вопль отчаяния. Норманн по-хозяйски направился в капитанскую каюту разбираться с нежданными трофеями.
Бой в Ирбенском проливе задержал почти на сутки, и причина не в разборе трофеев и дележе добычи. Пять кораблей потребовали формирования экипажей и частичного переселения пассажиров. Главной проблемой стали раненые воины, колотые и резаные раны различной степени тяжести требовали немедленного медицинского вмешательства. Убитых свезли на берег и закопали в прибрежных дюнах под скороговорку прощальной молитвы.
– Боярин, позволь говорить? – В каюту вошел Шушун.
– Ты чего это стал таким вежливым?
– Поневоле станешь, ловко ты немцев заманил, побил без малого сотню, и добыча знатная.
– Угу, одним махом семерых побивахом.
– Семерых или больше, я не видел. Вот бесстрашие твое вся дружина может засвидетельствовать.
– Брось, какое бесстрашие.
– Не лукавь. Кто сквозь вражеский строй прошел и нам помог на палубу подняться? Кто еще раз пробился на другую сторону и главного немца поломал?
– Никого я не ломал, по спине веслом огрел, всего делов-то.
– Ну да, веслом хребет ему сломал. Смеху-то будет, меч свой не захотел поганить о немецкого дурня.
– Ты по делу пришел или героя славить?
– Чего в кровати? Ранен?
– Да спину разодрали, даже не помню кто и где.
– Народ в Новгороде твоим ранам дивился, гадали кто и где. Сейчас сам видел, как ты смело грудью идешь.
– Ну да, нашел Павку Корчагина на паровоз бросаться.
– Того воина не знаю, а как ты одним ударом половину десятка положил, то все на драккаре видели.
– Раненых много?
– Немцев почти треть, наших человек двадцать, да новик один сдуру полез удаль показывать.
– До дома довезем?
– Лекарь обещает вылечить всех, трое останутся калеками.
– Что так?
– Да дротики арбалетные – двоим в руку, одному в бедро. Офицеры арбалетчиков не увидели, пока ты их сам не побил.
– Молоды наши фон-бароны, еще не умеют во все стороны смотреть.
– Не беда, про твой успех быстро прознают, перед воротами лучшие воины встанут, к тебе на службу проситься начнут.
– Ты про лекаря говорил, откуда он у нас?
– Так монах ученый, что тебя немецкой грамоте наставляет, он и есть лекарь.
– С чего ты решил, что он монах?
– Не знал, что ли? Он из университета в Болонье.
– Как! – От неожиданности Норманн подскочил в кровати. – Он итальянец?
– Немец, он и есть немец. Откуда родом, сам спроси, он же у тебя в углу спит.
Вот будет привет итальянским собратьям по несчастью! Попросил учителя немецкого языка на свою голову.
– Трофеи посчитали?
– Все корабли с ливонской пшеницей, поверх сложены тюки с полотном. Немного бычьих шкур, дерюга, пакля и теребленая пенька.
– Пакля-то зачем?
– Веревки вьют, неужели не знал? Ты чего бледный, лекаря позвать?
– Сам придет.
– Деньги и золото еще не собрали, закончим, сюда принесем.
– Забери ключи у бывшего хозяина да проверь кладовки.
– Уже заканчиваем, сейчас список тканей принесут.
– Здесь кладовку сам проверь, вставать неохота.
– Слышь, боярин, а как ты немца с кольчугой мечом насквозь пробил?
– Рукой.
– Что рукой?
– Взял меч в руку и проткнул.
– Шутишь? Кольчугу трудно пробить, рубится легко, а против пики хорошо защищает.
– Наверно хлипкая кольчуга, раз на меч сел, как цыпленок на вертел.
– Смотрели мы с дружиной, крепкая, решили тебе подарить.
– Вот уж не надо мне такого подарка, я зимой сам себе сплету, не велика сложность.
– Ты и кольчуги собирать умеешь? Корабельную дружину оденешь в кольчуги?
– Договорились, за зиму сделаю для каждого. Кожи себе отложите, на поддевки пойдет.
– Спасибо, боярин! – Шушун поклонился в пояс. – Только льняные поддевки лучше – и легче, и прочнее.
Дверь без стука отворилась, и двое новиков с натугой втащили сундук, что-то почтительно сказали, положили на стол килограммовую связку ключей и бочком выскочили на палубу.
– Я им устрою строевую подготовку! – проворчал Норманн. – Научу выполнять подход-отход!
– Ты чего? – удивленно спросил Шушун. – Они к тебе с должным почтением, а ты ругаешься.
– Где Антанаса Тутника разместили?
– Ему сейчас вольготно, шкипер Эйзен взял в свою каюту.
– Бери ключи и считай прибыль.
Шушун загремел тяжелой связкой, затем прихватил свечу, вощеную табличку и занялся самым приятным для человека делом. Считать деньги, пусть и чужие, всегда доставляет удовольствие. А тут еще и рулоны заморских тканей, брусочки серебра и золота, нашлась шкатулочка со шлифованными рубинами. Богат был прежний хозяин, да жаден, что его и погубило.
С рассветом подняли паруса, а Хинрих Пап усадил Норманна писать письмо в Hansetag, господину Конраду фон Аттендорну. Смысл улавливался с трудом, внимание концентрировалось на правильное написание слов, хотя учитель диктовал чуть ли не по буквам. Одна отрада, ему нравилось писать готическим шрифтом, буквы выходили не просто красивые, а как бы живые. Получалось что-то вроде кляузы на купца Йохана Дютлиха, который вероломно напал на одинокий корабль честного торговца Норманна фон Руса. Затем шло подробное описание захваченных трофеев, «немного денег, несколько прутков готландского серебра и золота». Завершалось письмо: «Ich besitze sechs Schiffe».
– Почему шестью кораблями? У меня еще есть, – заметил Норманн.
– Сколько их у тебя? – деловито осведомился учитель.
– В Аренсбурге стоят два корабля и каботажные карфи, да на озере ладьи и ушкуи.
– Общее количество можешь назвать?
– Да не знаю я, два десятка точно, а может, и больше. А тебе это зачем?
– Мне не надо, а Конрад фон Аттендорн должен знать.
– Зачем? – предчувствуя неладное, спросил Норманн.
– На случай войны, Ганза перевозит Тевтонское воинство своими кораблями.
– Так мой флот далеко на севере!
– К войне готовятся не дни, а годы. Ты не волнуйся, за аренду корабля полагается доля с добычи.
– Почему о золоте и серебре ты добавил, что оно готландское? На острове нет приисков или рудников.
– Прииски на севере, а добывают его готландские купцы.
– Почему король не заберет все себе?
– Он умный человек, жадность всегда приводит к быстрой смерти.
– А как мы отправим письмо?
– Первый раз написал?
– Здесь да, это первый раз.
– Положи письмо и бирку в кожаный мешочек, завяжи, а шнурки прижми сургучом с печатью и отдай встречному капитану.
– А если прижать свой перстень? – поинтересовался Норманн, хотя перстня у него и не было.
– Тогда капитан возьмет с тебя плату за доставку. А в Китае как письма посылают?
– Вкладываешь в специальную упаковку, пишешь адрес и относишь в почтовую контору.
– Забавная придумка! А что! С твоих земель вывозят много кож, вот и посади человека китайские упаковки шить.
Разговор перешел было на отвлеченные темы, да учитель быстро спохватился и продолжил пытку Норманна немецкой грамматикой. Почему люди говорят на разных языках? Перешли бы на русский, и никаких проблем! Так под глаголы и простенькие диалоги караван продолжил свой путь к Аренсбургу. И скромничать не надо, успехи были вполне очевидными – за неделю Норманн освоил не менее двух сотен слов.
Экспроприированный в Дании флот неплохо прижился в маленькой речушке у поросшего кустарником берега. Место не баловало частыми посещениями торговых кораблей, хозяева замка и аборигены могли предложить только сушеную рыбу, в основном камбалу да леща. Караван встречали как родных с радостными объятиями и поцелуями.
– Соскучился? – отвечая на объятия Нерля, спросил Норманн.
– Спрашиваешь! Да здесь чужбина что нам, что датчанам! Воинов из замка дважды в копья встречали.
– Шушун ручался за рыцаря де Сагуа, обещал стоянку без обид.
– Хозяин здесь ни при чем. Слишком долго стояли, воины пограбить приходили, думали мы сами по себе.
– Есть раненые или убитые?
– Ты что! Как увидели строй, так и повернули восвояси.
– Купцы не спрашивали что да как?
– Один спрашивал, мы назвались твоим именем, другой хотел силой корабли увести, наподдали ему хорошо.
– Молодцы, собирайте палатки, загоняйте скотину – и домой.
– Кораблей у тебя много и войско немецкое. Никак в Любеке купил?
– Одно купил, другое на меч взял. Нам до дома еще дней десять, все узнаешь в самых мелких подробностях.
– Идем прямиком в Онегу?
– Нет, ты ведешь флот в Моонзундский архипелаг, я с Шушуном сбегаю на драккарах в Ригу.
– Зачем тебе столько новиков?
– Чтобы ты не скучал. За зиму научишь строю. Я лучника нашел, так что по весне крепкой дружиной обзаведемся.
– Воевать собрался?
– Ты на корабли посмотри! На каждый десяток, вот и нет сотни.
– А это кто в замок побежал?
– Учитель мой, шпионит за нами. Видишь – с двумя письмами, а я писал только одно.
– Ты только глазом мигни, мы его быстро под землю упрячем.
– Зачем? Опасен тайный враг, а этого мы знаем и покажем, что надо, и правильную сказку расскажем.
– Оно и верно, я своих предупрежу, чтоб говорили с оглядкой.
К вечеру флот потянулся из речки в Рижский залив. В хмурой вечерней темноте поздней осени светлели пятна парусов и мерцали огоньки фонарей. Два драккара налегке шустренько побежали в Ригу, встреча у выхода в Финский залив на острове Вормс, а там максимум четыре дня – и Ладога.
До устья Двины всего двести километров. Драккары прошли это расстояние менее чем за сутки. Замок Динамюнде стоял на холмике левого берега, выделяясь серым пятном на фоне пасмурного неба. Западный ветер заставил прижаться к правому берегу. Суденышки резво рассекали коричневатые воды Двины. В замке прозвучала труба, по звуку напоминая мычание коровы.
– Разворачиваемся! – взволнованно крикнул Шушун. – Слышал сигнал тревоги? Сейчас стрелять начнут!
– Брось! Я им ганзейскую бирку покажу.
Норманн поднялся на носовую площадку, поднял над головой бирку и громко крикнул:
– Ich bin Mitglied der Hanse!
В ответ арбалетные дротики вспенили воду, несколько штук глухо ударились в борт.
– К парусу! Разворот! Твое счастье, что у арбалетов нет точного боя!
– Почему? – пытаясь сохранить спокойствие, спросил Норманн.
– Паз быстро разбивается, короткие дротики лежат неровно. Куда теперь? Что в Пернове, что в Гапсале – везде одинаково встретят.
– Видишь деревушку у берега залива, заворачивай туда.
– В замок посуху пойдешь?
– Нет, я за зло привык злом платить! Пограбим!
– Брось, там брать нечего.
– Похватаем девок да парней – и ходу.
– Не успеем, – осторожно ответил Шушун, – до замка и километра не будет.
– Посмотрим, как ворота откроют, так и сбежим, я на площадке с луком посторожу.
И в замке, и в деревне не ожидали подобного нахальства. Крик и визг поднялся после того, как в драккары затолкали человек десять. Новики шалили, как бы играя в пятнашки, и результат получался соответствующий – уловом оказывались девчонки. Оно и понятно, для них двадцатилетние девушки уже взрослые тетеньки, такую не поймаешь, без раздумий в ухо заедет. Норманн прицелился и пустил пробную стрелу, в замке скоро опомнятся, жди карательный отряд. Реальные замки разочаровали своей простотой, отсутствием грозных башен и высоких стен. И здесь в устье Двины в качестве замка стоял двухэтажный дом с глухой внешней стеной. Казармы и хозяйственные постройки являлись продолжением основной. Они создавали как бы защитную стену с невысокой башенкой со стороны реки и простыми воротами к деревне.
Из былых экскурсий Норманн знал, что высокие стены Таллина и Нарвы являются следствием долгого строительства. Города были вычеркнуты из списка крепостей Александром II после окончания Крымский войны. Но это лирика, а скрип открывающихся ворот грубая реальность: шестеро всадников, пики наперевес и с места пошли в галоп. Дурни, здесь же деревня! Под лошадей попадут паникующие селяне, а воин метнет сулицу из дверей или встав за углом. По-разбойничьи свистнул и послал первую стрелу – есть один. Не спеша выцелил второго, затем третьего, четвертый получил сулицу в бок, пятый в спину. Последнего рубанули в бедро, а когда всадник инстинктивно наклонился к ране, грубо сдернули из седла и добили в луже.
Расправа с кавалерией охладила селян, они покорно пошли по домам дожидаться своей участи. Какой-то новик собрал лошадей и погнал их на самый мыс, где река сливается с заливом. Из ворот выбежал пеший отряд, человек двадцать. Быстро построились в ровную шеренгу и с копьями наперевес двинулись к деревне. Норманн немного подождал и уложил офицера, копейщики дрогнули, но продолжили шагать. Следующая стрела прошла над щитом кому-то в лицо, остальные нервно прикрылись, теперь по ногам. Все, воины развернулись и рванули обратно. Нет, господа, вы первые захотели меня убить, а в неприкрытую спину стрелять легче.
Грабеж закончили в сумерках, тихо и спокойно.
– Шушун, кто это погнал лошадей на мыс?
– Из новых, до этого при конюшне работал.
– Зачем они нам? Пустим на мясо?
– Он лошадок на другой берег перегонит, а там посмотрим.
– Здесь ширина реки метров четыреста!
– Глубоко только к северному берегу, сто метров кони спокойно проплывут.
– Холодно, заболеют твои трофеи.
– Трофеи общие, а парень с головой, полчаса погоняет по полю, и никаких проблем. Мы тут кое-что для попон собрали.
– Чего селяне притихли? И пленные смирно сидят.
– Ты не серчай, боярин, я за четырех парней обещал серебряный виттен и полвиттена за девок, они и рады.
– Добровольцев набрал?
– Сам хотел купить, а на торгу барыге больше заплатишь.
– Спасибо за разумное решение! Ты знаешь, где деньги лежат, иди плати.
– Селяне кланяются тебе, благодарят за доброту.
– Да ладно, заканчивай – и вперед. Скоро стемнеет, и кавалерию свою не найдем.
Новобранцы встали на весла, и драккары бойко двинулись к северному берегу. Через полчаса увидели лошадей, которые мирно щипали пожухлую осеннюю траву. Повернули к берегу и с ходу прошли сквозь сухой камыш.
Норманн смотрел на лошадей, которых заботливо прикрывали попоной, на новобранцев, робко знакомящихся с новиками. Девицы сбились в плотную стайку и настороженно смотрели то на молодежь, то на усатых и бородатых корабелов. По уму следует бросать лошадей и уходить к Вормсу, на соединение со своими кораблями. Рига теперь не нужна, пополнение купили, при желании можно докупить в любой попутной рыбачьей деревушке. Вместе с тем в душе оставалась обида на замок, который встал препятствием для выполнения намеченного плана.
– Шушун! Ты в Риге бывал?
– Не раз. И реку, и город знаю. Никак удумал чего?
– За ночь туда и обратно обернемся?
– Запросто, по реке час в одну сторону. Если на веслах, то быстрее.
– Где там причалы?
– А сразу перед городом. Говори, что удумал.
– Да на драккаре пройти и пару кораблей из гавани увести.
– Ты у нас шальной, боярин, да корабельщиков в тесноте кубрика не перебить.
– А люк чем тяжелым придавить?
– Проснутся, топорами пробьют переборку в трюм и устроят тебе бой. Надо выманить их на берег, тогда и уводи корабль.
– Так заметят, в погоню пойдут.
– Ночью-то нет. Вот если только хозяин на других кораблях останется, то заставит свое добро догнать.
– А как узнать, где корабли одного хозяина?
– Проще пареной репы: кто на носу три полоски рисует, кто чайку… Посмотришь и сразу поймешь.
– По причалу придется идти, заметят.
– Ты в Любеке ночью смотрел на причал? И здесь никому нет дела, идет человек, значит, ему надо.
– А как корабельщиков на берег выманить?
– Можно попробовать. На складах всегда полотна много, горит отменно. Подожги да портовую стражу на меч возьми.
– Городская стража прибежит, нам ноги уносить придется.
– Ворота на ночь закрыты, и стража разная, здесь купеческая, там городская.
– Так пожар! Из города должны помощь прислать!
– Город сам по себе, и склады отдельные, им до причалов нет дела. Вспомни Любек и свои дома на рыночной площади.
– Или забыл, как у причала место под склады выбирал?
– Сам-то сам, да новгородцам склады строим, и товар будет чужой. И здесь в складах товар литовский из Полоцка.
– Поджигать кого пошлем?
– Да Микшу, он у нас самый молодой да ловкий и на ливонцев зуб точит, обидели его здесь.
– Склады не близко к причалам? Корабелы быстро набегут, и встретим рассвет в пыточной.
– Случись что, на драккаре уйдем. Причалы на канале, что вокруг городской стены обходит.
– Как людей расставим?
– Двадцать человек высадим на причал, ты с Микшей к складам, надо на свету мечом помахать, народ растревожить.
– Толпой сомнут, нам не отбиться.
– С другого берега канала пятеро новиков в камышах встанут. Начнут стрелы бросать, корабелов на себя заманят.
– Разве причалы только по одному берегу?
– В Риге есть одна хитрость, канал выше города для ушкуев, ниже – для кораблей, а причалы только на внешней стороне.
– Разумно, пришлый люд попусту в город не пройдет.
– Здесь другой интерес, мосты через канал платные: пустил воз, а с него два раза деньги возьмут.
– Продавай прямо с ушкуя, и вся недолга.
– Ишь какой умный! Торговля-то разрешена на нижних причалах, хочешь не хочешь, а везти надо.
– Здорово прижучили полоцких купцов!
– Да уж, дома бросают и в Новгород бегут. Думали под литовским князем полегче будет, ан нет, немцев только деньги интересуют.
– А новики у канала в темноте не потеряют драккар?
– Ты что! Пойдут дети наши, они этот канал хорошо знают, в малолетстве головастиков ловили да в прятки играли.
Норманн задумался, предложенный вариант вроде бы не имел изъянов. Высадиться на берег у причалов труда не составит и вдоль кораблей пройти совсем не сложно. Охранного патрулирования нет, если не топать толпой, то никто не обратит внимания. Поджечь склад совсем не сложно, плеснул осветительного масла, вмиг полыхнет, а льняная ткань горит не хуже хлопковой. И с новиками не должно выйти загвоздки, ловкие парни, да и места здешние знают. Решено!
Новобранцы обещали показать удобную стоянку севернее устья Двины, куда и отправили драккар морем, а лошадей берегом. «Диверсанты» снова завернули в реку, но мимо замка прошли на веслах, прижимаясь к прибрежным камышам. Причалы встретили пьяными ссорами загулявших мореходов, никакой стражи или патрулей. Корабелы тихохонько спрыгнули на прибрежный откос, а драккар растворился в камышах противоположной стороны канала.
– Пошли вдвоем, – шепнул Шушун, – я тебе покажу отличительные значки купцов.
Они спокойно поднялись на свайный причал и подошли к первому судну.
– Смотри на форштевень, купец из Гамбурга. Видишь городские ворота?
На носу грубо выведен белый круг, черной краской намалевано подобие ворот, а ниже слово «Koehler».
– Это имя купца или судна?
– Купца, конечно, зачем корабль именовать.
Следующие два кораблика имели аналогичную маркировку.
– Берем! Они недавно пришли.
– Почему ты так решил?
– Трюмный люк под брезентом с клиньями еще не открывали и товар никому не показывали.
Норманн глянул на нос следующего судна, где угадывалась женская фигура с крыльями.
– А это что? – Он указал на рисунок.
– Ангел, готландский купец, богат, у него десятка три кораблей. И его берем, вишь как низко сидит, мало что продал.
Пятый корабль также оказался с ангелом.
– Справишься с пятью судами?
– Осилим! По четыре на борт, да вас двое. До утра побегаем, а там новобранцев да девок подсадим, они обучены парусу.
Рассматривая маркировку, прошли до конца причала. Где грубо намалеваны забавные львы, более похожие на драконов или кошек, где птицы, где разноцветные кресты.
– Иди! Вишь Микша от склада машет?
– Ага, удачи тебе, Шушун, я пошел.
Норманн подхватил масляные фонари с двух ближайших судов и направился к складам. Чуть в стороне, сопя и ругаясь, махала кулаками группа моряков. Со стороны драка выглядела более чем забавно, никакой координации движений, сами еле держатся на ногах, но упорно пытаются куда-то ткнуть кулаком.
– Сюда! Сюда! – подозвал Микша. – Вот здесь, средний, он всегда полон полотна.
Стены склада обшиты дранкой, удар сапогом проделал большую брешь, куда и бросили фонари. Синеватое пламя нехотя побежало по тюкам, и как-то неожиданно огонь охватил сразу весь штабель. Внутри кто-то истошно заверещал и бросился к пролому. Норманн выдернул сторожа наружу и, придерживая левой рукой, легонько ткнул в нос, затем в глаз. Жертва размахивала руками и пыталась вырваться.
– Дурень! Это тебе знак качества, чтоб не обвинили в халатности.
С этими словами развернул и поддал в зад. Сторож с криком выбежал на площадь перед причалами, где возопил не хуже сирены. Первыми примчались пьянчужки, причем целенаправленно к пролому и со здоровенными кинжалами на изготовку. Микша со снисходительной ленцой быстренько их уложил, затем кликнул Норманна:
– Помоги, боярин, мы их разложим у пролома, чтоб на своих думали.
Составить композицию «Бой с диверсантами» не составило сложности, для достоверности кончиком меча вытащил одну лампу и бросил среди убитых.
– Все, Микша, уходи! Я тут немного помелькаю и прибегу чуть позже.
Пожар разрастался с неимоверной скоростью, уже побежали огоньки по крышам соседних строений. Люди суматошно метались по площади, что-то кричали, кого-то звали, от кораблей бежала подмога – кто с ведрами, кто с баграми. Норманн уже собрался идти к отобранным для угона кораблям, как обратил внимание на стоящую в отдалении группу торговцев. Они спокойно наблюдали за пожаром и со смешками комментировали развитие событий.
– Вон они! Вон поджигатели! – Норманн вырвал багор из рук пробегающего моряка и бросился на зрителей.
Те сначала опешили, затем возмущенно затараторили, но удар багром заставил подумать о собственном здоровье. Теперь надо задать верное направление бегства, не позволить разбежаться или повернуть к причалам. Желающих подраться оказалось намного больше, чем тушить пожар, несчастных торговцев мутузили почем зря. Норманн сунул багор кому-то в руки, вернулся к причалам и похолодел. Вот попал! Кораблей уже след простыл, и драккара не видно. Куда же теперь? Бегом вниз по Двине? Марафон по болотам в обход многочисленных затонов? Обговорили все детали нападения, а как уходить – и не пытались согласовать. Вот он ближайший к выходу кораблик, где на носу намалеван красный зверь, более похожий на трехпалую кошку. Сбросил швартовы, ухватился за фальшборт и потащил судно вдоль причала. Сначала было очень тяжело, но вот началось движение, к концу причальной линии уже бежал, оттолкнулся и перевалился через планширь.
Вроде пронесло, осталось вырулить в Рижский залив. В этот момент сзади послышался крик. Осторожно выглянул. В свете пожара было хорошо видно, как по палубе другого судна мечется толстяк. Размахивая руками, что-то кричит то в сторону уходящего судна, то толпе у горящих строений. А пожар-то получился красочный, пылали не только все склады, но и амбары с ближайшими домами. Норманн погрозил в сторону города кулаком и пошел к мачте. Надо разобраться с такелажем и поднимать парус. Течение вынесло судно на середину Двины. Первым делом разнести шкоты, с поднятым парусом это очень трудно сделать, да и опасно – по физиономии хлестнет, выбьет глаза и зубы. Сначала закрепил левую скобу; когда подошел к правому борту, то увидел погоню. Так, с парусом придется повременить, пусть считают кораблик безлюдным. Поднялся к рулевому веслу и лег на палубу, чтобы его никто не заметил.
А преследователь-то один! Толстячок сноровисто обтягивал фал и управлял своим судном с помощью паруса. Догонял очень быстро, вот уже вышел на нос со швартовым концом, намереваясь набросить его на правый крамбол. Норманн сполз на главную палубу, притаился и стал решать дилемму: убить или не убить. Свидетели ему не нужны, и пленные в тягость, а убивать не хотелось, человек-то бросился спасать свое кровное добро. Швартовый обхватил крамбол, толстяк встал на планширь и неловко прыгнул, нога проскользнула, удар грудью о фальшборт, всплеск воды – и тишина. Руслан Артурович Нормашов облегченно вздохнул, несчастный случай, он здесь ни при чем. Второе судно начало заворачивать корму, бегом к мачте, затем к рулевому веслу, впереди ничего не видно: широченный парус закрыл весь обзор.
