Интерлюдия пятая

— Почему они отступают?! — Лысый как колено иезуит, по имени Педро Новаиш, размахивал руками перед лицом князя Такахисы. — Я вас спрашиваю! Срочно командуйте новую атаку! До захода солнца еще три часа.

— Успокойтесь, падре. — Князь сделал знак своей напрягшейся охране отойти в сторону и продолжил: — Это была разведка боем.

— Какая такая разведка боем? Мы договаривались покончить с Ёшихиро к Рождеству. Такими темпами мы тут год простоим. Сколько мне еще кормить блох в этой деревне еретиков?

Симадзу потер старый шрам на щеке и тяжело вздохнул:

— Так устройте аутодафе, сожгите пару ведьм, займитесь делом. А мне предоставьте возможность…

— Я уже сжег двух богопротивных девок по дороге сюда, — прервал князя иезуит. — И я к Рождеству должен быть в Киото! Я обещал Риму, что вопрос с Ниппоном будет решен к зиме.

— Вы там будете, — терпеливо принялся объяснять Такахиса. — Но нужно подождать. Посмотрите на это дьявольское отродье — Ёшихиро. Я просто не знаю, чего от него ждать. Например, сегодня выяснилось, что перед укреплениями были вкопаны мины, — подорвались сотни яри-асигару.

— Да кого волнуют эти черноногие?! Пошлите туда еще несколько тысяч. Пусть своими телами откроют путь нашим самураям. Пообещайте им… ну не знаю… райское блаженство!

— Вы правы. Разминировать крестьянами подходы — это хорошая мысль. Но этот самозваный император очень хитер, он может придумать еще что-то.

— «Посему, имея по милости Божией такое служение, мы не унываем; но отвергаем скрытные постыдные дела, не прибегая к хитрости…» — Второе послание Коринфянам, стих четвертый.

— Я очень рад, что милость Божья на нашей стороне, падре, и не сомневаюсь в победе, но требуется время. Вы слышали, что ниндзя сожгли все мосты через притоки Бива? Пушки и пороховой обоз застряли в провинции Сейцу.

— Мы уничтожим эти богопротивные отродья, когда власть над островами будет в наших руках. А пока молитесь…

— …чтобы отродья не добрались до вас раньше, — вмешался в разговор чей-то скрипучий голос.

Священник с князем резко обернулись и увидели, что к ним подходит Сё Хаси — ван Окинавы. Верховный правитель острова был маленького роста, тощ и крайне стар. Его кожа пожелтела, часть зубов выпала, волосы на голове и куцая бородка были совсем седыми.

— Я только что узнал. — Сё Хаси сделал едва заметный поклон. — Проклятые синоби устроили пожар в бухте Тачи, где стоял наш флот вторжения. Уничтожено больше ста кораблей, еще с полсотни повреждено. Погибло много моряков.

Иезуит судорожно перекрестился, а князь Симадзу схватился за рукоять меча и начал грязно ругаться.

— Только святое воинство Господне — конкистадоры спасут эту страну, — пробормотал себе под нос Педро.

Эту фразу услышали Сё Хаси и Такахиса, после чего удивленно переглянулись.

— Рюкю спасет сто тысяч коку на новые корабли, — со скрытой угрозой проговорил ван Окинавы. — Плюс еще сто за беспокойство.

— А ноги помыть вам не надо? — агрессивно усмехнулся глава клана Симадзу. — Я хочу напомнить, что вы тут ради своего сына. Да, я согласился дать вам долю в военной добыче, но никаких платежей вперед я делать не собираюсь.

— Без наших вако половина ваших крестьян, — Сё Хаси указал трясущейся рукой на лагерь сацумцев, — разбежится на следующий день. Что касается сына, то я найду способ его выручить и без вас.

— Господа, давайте не будем ссориться! — в перепалку вмешался Педро Новаиш. — Мы все сидим в одной лодке, и никому не выгодно ее раскачивать. Наши союзнические отношения оформлены официально. Мы все согласились с моим планом. Время работает на нас. Во-первых, люди князя ведут переговоры с Токугавой. В нужный момент он перейдет на нашу сторону.

— Ага, Хидэёси уже попробовал, — буркнул ван.

— Во-вторых, — возвысив голос, продолжил священник, — королевство Чосон готовит экспедиционный корпус. Если не хватит наших сил, к нам присоединятся корейцы.

— Ван Чунджон согласился дать своих солдат? — усомнился Сё Хаси. — Оставить свою страну без защиты?

— Не только Чунджон, но и вице-король португальской Индии Гарсия ди Норонья дает конкистадоров для усмирения безбожных японцев, — самодовольно заявил Педро. — Отовсюду — с Макао, Солора, Тимора, Гоа, Диу — верные христиане готовы прибыть на эти проклятые острова, дабы принести слово Божье заблудшим душам. Мечом и крестом. Скорее даже только мечом.

— И где же место сбора у этих христиан?

— В Пусане.

Сё Хаси и Такахиса еще раз удивленно переглянулись.

— И Чунджон разрешил иноземным полкам прибыть в свою страну? — даймё Кюсю задумчиво потер шрам.

— Ван Чосона последнее время отошел от государственных дел, — пожал плечами иезуит. — Он доверяет мне эти вопросы. Так что давайте сосредоточимся на том, чтобы сломать хребет клану Сатоми. Я жду, чтобы завтра вы, господин Такахиса, применили секретное оружие против укреплений Ёшихиро. У вас есть план генерального штурма?

— Есть, как же не быть, — кивнул Симадзу. — Ночная атака. Первыми идут яри-асигару. Все девяносто тайданов. Они своими порядками пробивают бреши в минах и принимают на себя первый удар. Думаю, в темноте пушкам Сатоми будет затруднительно стрелять эффективно на поражение. Сразу за черноногими идут вако. Они подгоняют отстающих и следят, чтобы не было дезертиров. Двадцать тысяч аркебузиров и еще двадцать яри-самураев — наша первая штурмовая группа. Вторая — мечники.

— Гренадеры?

— Увы, всего семь сотен. Гранат очень мало, и мы нанесем главный удар по центральному укреплению. Там же применим и секретное оружие. К утру Джиха должна быть наша, а голова Ёшихиро украсит ее центральную площадь.

— Предлагаю дать этим вечером черноногим опиума. — Иезуит потер руки. — Так они будут храбрее, и их натиск никто не сможет остановить!

— От опиума люди впадают в дрему, — покачал головой Сё Хаси. — Какие из них воины?

— Тем более что у нас всего девятнадцать тысяч ящиков и две тысячи тюков зелья, — поддержал окинавца Такахиса. — Может быть, прибережем опиум? Он нам еще понадобится.

— Нет! — Священник был непреклонен. — Один-единственный натиск — и дело сделано, даже пушки не понадобятся. Потом вы забываете, что на флагах Ёшихиро шестнадцатилепестковая желтая хризантема — символ императорского дома. Крестьяне могут взбунтоваться. А если дать им опиума, то все пройдет гладко. Ну что? Решили?

Ответом иезуиту были два кивка.