Глава 10
Да хрен с ней, с работой!
Возвращение прошло штатно, но я разозлился. Разозлился на всех: на компьютер, на программистов, на Виталия, которого не было рядом, когда я копошился на кольце, пытаясь отсоединиться от служебных разъемов… Разозлился на приемник, попытавшийся обрушить на мою голову массу ненужной информации под общим названием «Новости». Да и вообще после сегодняшнего путешествия меня почему-то начали раздражать все компьютерные артефакты нашей цивилизованной жизни, и особенно – навигатор, который зачем-то попытался проложить дорогу через третье кольцо, хотя оно наверняка в этот час забито по самое не балуй.
Причем, когда я подтвердил свое желание самостоятельно избрать маршрут, навигатор попытался настаивать, вновь и вновь предлагая мне любым путем въехать на третье кольцо.
Ха! С кем он вздумал спорить? Со мной, кого в лесу и городских джунглях учил ориентироваться мой дедушка, не признававший туристическую электронику и GPS как класс? А ведь в самом деле лучше всего отключить все эти вторичные половые признаки цивилизации и ездить везде, полагаясь на свой внутренний компас, иначе все полезные навыки атрофируются!
А они были весьма неплохими!
Я тогда был лейтенантом и проходил стажировку после окончания курсов при Псковском училище. Назначение получил в семнадцатую отдельную саперную роту Южного военного округа и только прибыл в район несения службы, держа в бауле на плечах свой личный скарб, в котором, впрочем, отсутствовали личное оружие и боевая электроника. Даже имевшийся у меня коммуникатор был ориентирован в большей степени на Псков и область или, в крайнем случае, на Москву с прилегающими районами.
Меня встретили, точнее, весь наш борт встречали представители местного командования в лице вэвэшника – старшего лейтенанта Мишина, и троих его подчиненных, которые тут же принялись активно перегружать привезенное из самолета в вертолет, мирно стоявший на краю взлетного поля Моздока. Мои вещи все были со мной, и потому я тяготился от ничегонеделания.
Сначала дернулся помочь подчиненным этого предупредительного старлея, который хоть и был моложе меня, но по званию стоял на более высокой ступеньке; правда, он хоть и мягко, но настойчиво рекомендовал… Точнее, просто послал меня… Не важно куда, но охота таскать и кантовать у меня пропала напрочь. Ладно, в конце концов, каждый должен делать свое дело. То самое, которое у него получается лучше всего.
Достав пачку «Кента», я вскрыл ее и затянулся легким дымом. Интересно, кто там сейчас есть из миссии? Какая работа достанется мне? Хорошо, если обнаружение, не дай бог, если только подсчет и описание найденного, а то придется, как тут, хреном груши околачивать. Нет, не таким представлялся мне первый день в войсках, тем более – в горячей точке.
Чтобы хоть чем-то занять свои руки, я принялся перебирать содержимое баула, туже увязывая его снизу и сверху. Как бы то ни было, но эта перекладка, вкупе с перекуром, пошла на пользу. Я отвлекся от своих проблем и успокоился, а уже спустя двадцать минут вместе с Мишиным и его подчиненными занял свое место в отсеке грузовой вертушки. Впрочем, тут у нас были еще попутчики – секретчик части, к которой я был приписан, охрана которого (равно как и перевозимых им документов) была поручена тому же Мишину, и трое членов экипажа вертолета.
Что случилось в полете, я не видел, так как задремал вскоре после взлета. Задремал, несмотря на вибрацию и легкую тошноту. Примерно через полчаса после взлета нас резко тряхнуло, и винтокрыл начал падать, кренясь во всех направлениях. Незакрепленный груз сначала навалился на меня, потом отхлынул, а спустя несколько секунд нас уже со скрежетом тащило по каменистому склону…
Позднее меня часто спрашивали, боялся ли я в этот момент? Не знаю. Наверное, в первый момент падения все-таки боялся, но быстро шарахнулся обо что-то головой и потерял сознание. Очнулся уже на твердой земле от того, что кто-то тащил меня за ноги.
– Очнулся? Шевелиться можешь?
– Не знаю. – Приподнялся и сел, начав шевелить руками и ногами, а мой спаситель, не дожидаясь ответа, вновь ринулся к лежащему на боку распоротому корпусу вертушки. Попробовал встать на ноги и ощутил сильную тошноту. Правда, руки и ноги целы. Боль в спине оказалась не столь сильной, чтобы принимать обезболивающие препараты.
Я помотал головой и, поднявшись, сделал несколько шагов туда, откуда меня только что извлекли. Ничего, идти могу…
– Помоги пилота достать. – Давешний старлей жестом подзывал меня.
– Сейчас.
Мне казалось, что я бегу к нему, но скорее всего, я медленно шел, притом что каждый шаг колоколом отзывался в голове. Мишин уже вытягивал кого-то из разбитого окна пилотской кабины.
– Подхватывай! – Он протянул ко мне за подмышки воющего человека, а сам тут же перехватил его за ноги. В воздухе сильно воняло изооктаном. – Давай же, давай, пока горючка не жахнула! – еще раз поторопил он меня.
Но меня и не надо было поторапливать. Я и сам понимал, что каждая минута на счету. Что, если сейчас тут проскочит какая-нибудь искорка, то от нас останутся только поджаренные бифштексы, завернутые в подгоревшее тряпье, а если сдетонируют боеприпасы, лежащие в чреве вертушки, то… Но думать об этом не хотелось.
Останки вертолета мирно покоились на склоне большой горы, застряв между толстых стволов грецкого ореха. Вылившееся горючее не взорвалось и не загорелось, что не могло не радовать.
Через четверть часа нам стало ясно, что из девяти человек, вылетевших из Моздока, остались в живых семеро, причем двое с сильными травмами и переломами. Остальные выжившие получили множественные легкие ранения и ушибы, но после оказания друг другу первой помощи сохранили способность передвигаться самостоятельно. Все боеспособные, равно как и часть груза, располагались в полутораста метрах от останков винтокрылой машины, так что запах горючки сюда практически не доносился.
Отыскав свой баул, я приблизился к остальным и, превозмогая подкатывающую к горлу тошноту, присел на пристегнутую к штанам «пятую точку» из пенополиэтилена.
– Живой, лейтенант?
– Есть такое.
– Что-то ты староват для двух звездочек, – произнес мордатый летчик с четырьмя звездочками на рукавах и знаком штурмана под ними.
– Хорошо, что высоко не поднимались, – со стоном выдохнул второй пилот с перетянутой грудной клеткой, закрыв глаза и обращаясь непонятно к кому.
– Так нам и врезали как раз потому, что шли низко, – пытался возразить ему штурман. – Не пойму только, чем они нам врезали, скоты!
– Ничего. Главное, что уцелели, – хрипло примирял спорящих вцепившийся как клещ в папку с документами секретчик, которому пришлось наложить шину на дважды переломанную левую руку и перебинтовать голову, пораненную в нескольких местах.
– А вот нашему первому и солдатику не свезло. – Капитан с разодранным окровавленным лицом кивнул головой в сторону, где двое бойцов не торопясь ковыряли землю лопатами и возле которых виднелись два тела, накрытые плащ-накидками.
– Ну так что, лейтенант? Впервые в деле или уже доводилось? – вновь обратил на меня внимание штурман.
– Впервые, – выдавил я из себя и начал исследовать содержимое карманов в поисках сигарет. Ведь были же они у меня! Точно были.
– Ну привыкай, старик. У нас тут и не такое бывает.
– Что делать-то будем? – приблизился ко всем с вопросом старший лейтенант.
– Да как положено. Сообщим о происшествии, организуем оборону и будем ждать помощи, – отозвался секретчик.
– Это-то понятно. Только вертолету тут не сесть – уклон страшный, да и раненых даже на стропах поднять будет трудно. Смотри, какой ветер, – отозвался штурман.
– Да и те, что нас приземлили, могут по нему тоже выстрелить.
– Как бы то ни было, доложить о происшествии я обязан. – Старший лейтенант извлек из подвесной системы свою рацию и, переключив режим, что-то забубнил в нее.
– И все-таки чем же это они шмальнули по нам? – гадал капитан с окровавленным лицом. – Вертолет новый, оборудован системой «Немезида». Это почти стопроцентная гарантия от ракет. Опять же ни один датчик не зафиксировал наличие людей на курсе. А тут – яркая вспышка, взрыв в подбрюшье и полетели кувырком… Ракета, верно говорю!
– Вспышка! – очнулся второй пилот. – Не просто яркая. Это было ярче солнца и больно глазам!
Упоминание о яркой вспышке насторожило меня.
– А как именно вспыхнуло?
– Да я в этот момент в лобовое стекло не смотрел. Видел только ослепительный отсвет и потом почти сразу: бам! И нас закрутило…
– Солнце, говорю тебе, солнце, и все вокруг белое, как снег! – как заведенный, твердил второй пилот.
– Тогда могу сказать почти наверняка. Мы попали на противовертолетное минное поле. Нам в училище про такое рассказывали.
– Просвети!
– Да все просто. На пути вероятного следования вертолетов ставится «фонарь» – мортирка, или пакет мортирок, выстреливающая вертикально вверх ослепляющий боеприпас. Вот вам и внезапное солнце. Он вырубает зрение на несколько секунд или даже минут, после чего в наибольшей близости от цели радиовзрывателем миллиметрового диапазона активируется выпрыгнувший шрапнельный боеприпас. Бах – и аллес!
– Ха! Интересное кино! А почему «Немезида» не защитила нас от поражения?
– У «Немезиды» два десятка поражающих элементов, так?
– Двадцать четыре, – поправил меня Мишин, оторвавшись от рации.
– Двадцать четыре, – согласился я с ним, – а тут больше тысячи небольших, но очень тяжелых роликов, которые снопом летят в направлении цели. Я же говорю – шрапнель.
– Значит, это она нам лопасти снесла?
– Да, похоже! Странно, что днище не пропорола.
– А оно у нас от пуль защищенное…
– А ты в каком училище обучался-то? – влез в разговор штурман с окровавленным лицом.
– В Псковском, где же еще?!
– Псковское – сила, – проговорил Мишин и добавил, обращаясь ко всем: – Надо искать площадку для посадки вертолета внизу, вот в этом квадрате.
Его палец указывал точку на карте, что была закреплена в нарукавном прозрачном планшете.
– Поближе покажи! – Секретчик приподнялся со своего ложа и через пару мгновений все, кроме двух бойцов, несущих охрану, собрались вокруг рослого старлея.
– Мы примерно вот тут, – авторитетно заявил штурман. – Точнее сказать не могу, моему навигатору капут настал.
Я оглядел карту и уточнил:
– Мы вот тут!
– Почему так считаешь?
– А ты вниз посмотри! Видишь, вон там река изгиб дает?
– Ну да!
– Так вот он на карте. А вот и гора, на которой мы сидим. Альтиметр в часах говорит, что мы на высоте восемьсот шестьдесят от уровня моря. Значит, вот тут, и больше нигде.
– Смотри-ка, в самом деле, начинающий «бабах» сориентировался быстрее штатного штурмана.
– Ну во-первых, я не «бабах», а сапер-пиротехник; стало быть, скорее – «мусорщик». А во-вторых, дед мой в лесу ориентировался, как в доме. Никогда он не пользовался ни компасом, ни навигаторами. А у меня это – от него. Практика опять же большая, а тут в горах даже проще, чем в лесу. А если есть карта – то вообще желать больше нечего.
– Ну да. Понимаю. Тогда веди нас к расчетной точке, что ли?
– Да это – нет проблем. Только учтите, что сюда обязательно придут еще и те, кто ставил засаду, и непременно захотят воспользоваться ее результатами. И придут, наверное, уже скоро.
– А ведь он прав, – включился в разговор Мишин, – духи всегда караулят место минирования, чтобы погреть руки возможной добычей. А сил у нас – кот наплакал.
– И какой вывод?
– Как можно скорее уходить отсюда. Они видели, куда шмякнулся вертолет, и наверняка уже идут сюда, только вот куда нам идти, чтобы на них не нарваться?
– Если бы я был на их месте, – вставил штурман, – то шел бы вот сюда по возможному пути нашего отхода.
– Точно! Значит, нам надо идти в противоположном направлении. Это куда – как считаете?
– Я бы сам, пожалуй, не стал отходить в сторону минного поля, особенно того, на котором мы только что подорвались, – невольно вырвалось у меня, – потому что мина не даст там поблизости приземлиться вертолету. Значит, там искать они нас сразу точно не станут.
– А как же быть с вертолетом?
– В смысле – с нашим, что ли?
– Ну с нашим мы ничего сделать уже не сможем.
– Как раз сможем. Мы его заминируем.
– Разве у тебя мины есть?
– Вообще-то нет, но для такого случая я использую подручные средства.
– То есть?
– Сейчас слазаю в брюхо нашей погибшей стрекозы. Помнится, там среди груза были ручные гранаты и тройка помповых гранатометов. Их и использую. И тут, и на тропе позади себя.
– Толково, но как быть с вертолетом, который за нами прилетит?
– Так мы пойдем аккурат на минное поле. Вряд ли оно насторожено на человека. Так что попробую его отключить. А там и вертолет посадим.
– А сможешь?
– Постараюсь. Учили ведь.
Спустя четверть часа впередиидущий нашей колонны – старший лейтенант Мишин – уже тронулся в путь, держа направление на крутой изгиб реки, хорошо различимый отсюда. Следом за ним двинулись боец и капитан с окровавленным лицом, которые несли на десантных носилках второго пилота.
А я отвернулся от них, так как времени на разглядывания подробностей не было, и в сопровождении младшего сержанта, которого оставил со мной Мишин, и секретчика, также выразившего желание остаться с нами, отправился к вертушке.
Да, ей здорово досталось и от минной шрапнели, и от деревьев, которые покрывали склоны горы. Еще совсем недавно легкая и элегантная конструкция из стекла и серебристого металла превратилась в комок рваных листов обшивки, из которого во все стороны проступали переломанные ребра каркаса.
Голова все еще кружилась.
– Слушай, как тебя? – обернулся я к «вовану».
– Младший сержант Котов!
– Помоги-ка мне в потроха залезть. Боюсь, сам не взберусь.
Парень понятливый. Присел на корточки спиной к фюзеляжу вертолета и протянул ко мне свои перевязанные руки.
– Что с руками-то?
– Об обшивку изрезал.
Через пару минут мы уже копались с ним в барахле, отыскивая пластиковые контейнеры с гранатами и гранатометы.
– Вот! – Торжествующий вскрик заставил меня повернуть голову в его направлении. Котов держал в руках желтый контейнер с термобарическими гранатами. Если не ошибаюсь, их там шестнадцать штук.
– Отлично! Смотри, трубы где-то рядом! – Я рванулся к нему, заранее понимая, что он найдет их раньше. И точно. Ящик с двумя «помповухами» под сорокатрехмиллиметровые гранаты с пластиковым корпусом вскоре оказался в его руках.
Шикарная машинка! ГМ-30-01. Четырехзарядная «помповуха» с надствольным неподвижным магазином. Безотказная как часы и пригодная для любого применения.
А вот ящик и с осколочными ручными гранатами. Старые добрые РГО. Лучше и не придумаешь!
Ну а теперь надо из всего этого соорудить ловушку. Первую ловушку в моей жизни, но надо, чтобы она сработала, причем как надо! И времени особо колдовать над нею у меня уже нет. Будем импровизировать.
Итак, что мы здесь имеем? Гора всяческих обломков. Все свалено к левому борту.
Гранатомет тут хрен закрепишь, но есть кое-что интересное. Вот этот ящик с восьмидесятидвухмиллиметровыми минами лежит поверх всего остального. Он чуть скособочился, а крышка от удара сместилась, и очень хочется распахнуть его, чтобы удостовериться: что же это в нем такое?
Я откинул крышку и, увидев зеленоватые рыбообразные тела мин, улыбнулся. Вот тебя-то, ящичек, мы и пустим за главную наживку! Даже если тебя столкнут вниз, крышка откроется, а именно это мне и надо!
Достаю РГО из ящика и, привязав к кольцу шнурку, сжимаю усики чеки.
– Сейчас, родная, – поневоле вырвалось у меня, и я, машинально глянув в лицо Котова, уловил в нем недоумение!
– Вы это кому?
– Да гранате, больше некому! Надо, чтобы она прониклась мерой ответственности и не подвела в нужный момент! Придержи-ка крышку на весу.
Аккуратно укладываю гранату в глубь ящика и помогаю Котову прижать предохранительную лапку крышкой. Левой рукой аккуратно протягиваю и расправляю шнурку из ящика наружу. А теперь прижмем крышку и аккуратненько вытянем шнурку наружу.
Дзиньк! – произнесло колечко, выскакивая из потрохов следом за шнуркой со шплинтом на конце.
– Отлично! Ты все понял? – спрашиваю у Котова, который с каким-то затаенным восхищением взирал на мои манипуляции.
– Ага! Стало быть, если крышку откинут, то через три секунды «бабах»!
– Правильно! А если они этот сюрприз минуют, сейчас налажу еще один. – Я огляделся. – С чего бы ты начал выгружать из вертолета все это барахло?
– Понятно, что с боеприпасов. – Он указал на ящик с гранатами для АГС. – Только ему под крышку гранату без чеки уже не положишь.
– И не надо! Мы ему под крышку ее с чекой положим. Только вот без предохранительной лапки. – С этими словами я кусачками укоротил предохранительную лапку практически под самый корень. – Чтоб не мешалась!
Потом раскрыл ящик и, вынув несколько гранат из верхнего ряда, на их место поместил свою адскую машину.
– Ну вот и все. Осталось только инициировать ее, и быстро смываемся отсюда!
Раскрыв в своем мультитуле шило, я приподнял ящик, провертел в его нижней стенке отверстие, в которое продел снаружи хвост шнурки, привязанной к кронштейну в полу.
– Ну вот и все! – Привязываю к кольцу конец шнурки, свожу усики шплинта и, закрыв свое потаенное орудие слоем гранат для АГС, из которых боевики так любят делать ручные гранаты, плотно закупориваю крышку.
Пусть приходят!
Поделив заимствованное в вертолете вооружение на троих, спешим догнать ушедший минут двадцать назад авангард.
Ребята, как и рекомендовалось, шли не скрываясь. Проследить их след в этих девственных горах не составляло особых трудностей. Мы продвинулись уже, наверное, с полтора километра, как у меня засосало под ложечкой.
– Не туда идем!
– Как не туда? – перебил меня секретчик.
– А вот так. – Я оглянулся на вершину, с которой мы спускались, и пояснил: – Мы, похоже, скатываемся севернее. Туда, куда ведет наиболее короткий, но крутой спуск.
– С чего ты взял?
– Чувствую я! У меня внутри джипиэс с глонассом живут и жрать просят!
– Чем это нам грозит?
– Тем, что уклонимся от цели на полкилометра и хрен найдем это минное поле, а если его не отключить, хрен кто прилетит за нами.
– Так надо сообщить авангарду. Этому, как его, старшему лейтенанту Мишину!
– У меня рации нет.
– Как так нет?
– А вот так! У меня даже оружие не свое, а взятое у погибшего солдата. Я ведь еще в свою часть не прибыл.
– Как же мы сообщим авангарду?
– Думаю, что у младшего сержанта Котова рация как раз для связи со своим командиром? Верно? – оборачиваюсь к нему.
– Так точно!
– Вызывай командира!
– Медведь – Коту! Медведь – Коту! – забормотал Котов, делая короткие паузы.
– Медведь на связи!
Котов уже шелестел листиками блокнотика с кодировкой радиосвязи.
– На сколько мы отклонились? – обернулся он ко мне.
– Прилично. Думаю, что градусов на пятнадцать.
– Понял. Сейчас. – Он пробормотал что-то над раскрытым блокнотом и вдруг начал частить: – Триста тридцать пять, ноль шестьдесят четыре, ноль пятнадцать, сто пять, двести сорок восемь, сто сорок девять…
Вот же дает парень! А главное, как это Мишин успевает его расшифровать? Я бы не успел расшифровывать им сказанное, пусть даже по самым хорошим переговорно-вызывным таблицам.
– Ну что? – неуверенно подал голос секретчик, когда Котов закончил диктовку своей петиции.
– Обожди, сейчас!
Я понял, что лучше переждать короткий отрезок времени, и потянулся за сигаретой…
– Так. У них два компаса и один точно врет. Благодарят за внимательность. Сейчас пойдут с поправкой маршрута. А нам рекомендовали поставить на пути какую-нибудь мину.
– Ну мину так мину! – Я скинул на землю патрульный рюкзак, который был наполнен ручными и ружейными гранатами, и едва полез в него, как вдруг земля дрогнула.
Падах! – рявкнуло что-то позади на склоне, и в небо потянулись дымные и огненные трассы.
– А ведь это наши преследователи нашли вертолет! Не знаю, какой сюрприз сработал. Главное, что сработал! Так что у нас не так много времени осталось!
За недостатком времени мне было не до изысков. Я всего лишь перекрыл растяжками из РГО с темно-коричневой монофильной леской участок, в плане напоминающий мешок. Все гранаты укрепил на деревьях на небольшой высоте и закрыл горстями прошлогодних листьев, пучками травы.
На выходе поставил гранату на длинное ореховое удилище на высоте около двух метров. Обсыплет всех сверху, как градом.
С налета препятствие не возьмут. У меня в рюкзаке уже не так много ручных гранат осталось, хотя у ребят есть еще.
Но, судя по всему, боевики, подорвавшиеся у вертолета, пострадали, так как никаких признаков преследования пока не наблюдалось. Часа два у нас еще было. Скорее вперед!
И вот, сразу после маленькой полянки с валуном посередине проглянула и искомая опаленная полянка. Наши, заняв круговую оборону, поджидали, расположившись немного в сторонке.
В сопровождении Котова я потопал к обгоревшему кусту, угадывая в нем эпицентр пуска световой бомбы. Ну да! Вон «сервиз» матово поблескивает.
И хоть всячески успокаивал себя, говоря, что вряд ли они будут минировать противовертолетную систему от человека, но поджилки тряслись. Лишь остановившись в непосредственной близости от произведения вражеского ума, я выкурил сигарету, стараясь думать о чем-то нейтральном…
Так. Судя по конструкции, которая открылась мне, здесь располагался центральный узел пресловутого воздушного минного поля. Вот эти четыре трубы, табуреткой торчащие в небо, – пусковые, предназначенные для выброса искусственных солнц… Одно такое, как и предполагалось, уже использовано. По нам…
А вот этот сундучок – наверное, коммутатор с источником тока для питания и управления всем комплексом. Провода, расходящиеся по сторонам, наверняка ведут к исполнительным устройствам – прыгающим шрапнелям. Так с чего же начать? А пес его знает!
Хотя… на трубы идет лишь по два проводка, так что вряд ли там есть какие-то самоликвидаторы. Источник питания-то, похоже, один… Аккуратно обрезаю провода, вскрываю одну мортирку, пытаюсь понять устройство.
Ничего страшного! Обычная сигнальная ракетница, только здорово увеличенная в размерах… Одна из пакета сработала, одну я раскурочил только что, и еще две осталось. Надо бы хоть одну с собой в оригинале забрать. Мы еще толком не знаем, что это за зверь и как с ним бороться. Хотя ничего особо секретного и непонятного тут не вижу… Все прозрачно ясно. Вот эта пара проводов активирует вышибной заряд, а вот эта – на поджиг содержимого.
Теперь – коммутатор. Нет, лучше забрать его целиком, а пока гляну на исполнительные устройства…
Это тоже большие пластиковые цилиндры, каждый запыжен бочонком килограммов на пятнадцать, не меньше. Бочонок, судя по всему, при инициализации взлетает над землей метров на пятнадцать-двадцать, и там – бах! Хотя нет, как же он будет бахать в белый свет? Как-то он должен уметь наводиться, благо в цилиндре в верхней части какие-то хитрые электронные приборы имеются. Судя по всему, тут оптический датчик со своим источником питания, от которого к центральному каналу тела мины ведут еще два провода – белый и черный. И заканчиваются эти провода в обычном электрозапале. Стало быть, если на него подать два с половиной вольта, то верхняя крышка развалится на сектора – вот она надрезана, – и вверх полетит сноп поражающих элементов, или, как их именуют – готовых осколков.
И никаких намеков на противосаперные устройства… Глупо!
Я поволок распотрошенный пластиковый цилиндр с бочонком в нем к центру всего сооружения. В голове мелькнула шальная мысль: использовать не гранаты, а вражьи постановки в своих целях. А что? Мощный шрапнельный заряд имеется, и не один. Есть ослепляющий заряд. Правда, контейнеры, в которых они монтировались прежде, изрядно покромсаны мной при разборке, но запуск у всех электрический низковольтный. Так что без подброса на высоту полсотни метров, а прямо на земле потрошенные мной цилиндры использовать можно. А пуркуа бы и не па?
– Товарищ старший лейтенант! Прошу забрать вот эти образцы, – киваю на целенькие цилиндры с ослепляющим составом и шрапнельным бочонком. – Я тут им мину поставлю из их же барахла. С огнем и картечинами.
– Ты уверен, что это нужно? У нас свободных носильщиков нет.
– Уверен. Это совершенно новый образец инженерного оружия. Надо найти способы противодействия, пока эти противовертолетки не стали тут широко распространенными…
– Ладно! Давай. Только долго тут не задерживайся… Одного тебе в помощь хватит?
Бам-м! – донеслось откуда-то слева до нас, и чуть позже еще раз: бам-м!
– Это же где-то на той тропе, по которой двигались мы…
– Ну да. Это бахнуло заграждение, что я поставил в полутора километрах отсюда на наших следах…
– Преследуют, похоже?
– Конечно, преследуют. Так им больше деваться некуда. Ценность сбитого вертолета, если он ничего не везет в брюхе, падает многократно. Так что они очень хотят найти нас и поквитаться. Потому и говорю, что некогда нам тут рассиживаться и давать себя догнать. Хотя они сейчас наверняка зализывают раны. Вы двигайтесь на восток-северо-восток, переправляйтесь через речку и вызывайте вертушку! Мы вот тут, – уверенно ткнул я в точку на мишинской карте.
– Ну координаты высчитать по карте – проблем нет, если только…
– Что – если?
– Ну если ты не ошибся с нашим местоположением…
– Не ошибся.
– Уверен?
– Абсолютно! В дикой природе я ориентируюсь безупречно!
– Ладно. Люблю уверенных в себе и упрямых, – Мишин едва заметно улыбнулся и пожал мне руку. – Стало быть, я веду всех туда? – указал он рукой на северо-восток.
– Именно! И за рекой, в месте, где она делает резкий поворот, мы встречаемся часа через два или чуть больше. Пока!
Что было дальше, я помню слабо. Конечно, можно было ограничиться и тут растяжками из гранат, но они уже хватанули такую, и после нее и взрыва останков вертолета поняли, что тут сапер имеется, так что будут наготове. Конечно, время потеряют, но минное поле без жертв – цена велика, а результат почти не оправдан. Надо, чтобы они тут как следует кровью умылись и трухнули дальше нас преследовать!
Источник питания для моей мины я сделал из фонарика. Все-таки два литий-полимерных элемента, суммарным напряжением почти в семь с половиной вольт и емкостью около двух ампер-часов. Пробьет любой электрозапал, и долго держать напряжение ему не надо. А мне лучше бы действовать на преследователей сразу с двух сторон. И с морды, и с тыла. С лица, прямо у тропы, поместим бочонок со шрапнелью. Если он жахнет, то более двух тысяч готовых элементов поражения тридцатиградусным конусом зафырчат прямо в морды нашим преследователям… А в это время в тылу у них разгорится огонь ослепляющего заряда… Хотя нет, лучше наоборот. Шрапнель лучше поставить с фланга или немного с тыла, а вот впереди поместить «рукотворное солнце», чтобы прямо в морду лучиками светануло. Пусть заморгают, как слепые котятки, а в этот момент с фланга по ним бочонок и сыпанет свою охапку готовых осколков. Так точно! И именно так.
Тут же в голове сама собой родилась схема активации всей этой заразы из подручных материалов. Отлично! Взваливаю на плечи тяжеленный шрапнельный бочонок, беру сумку с электрикой.
– Котов! Бери эту «зажигалку», хватай смотанные провода и за мной!
– Может, лучше мне этого поросенка тащить, товарищ лейтенант? Он тяжелый.
А между прочим парень дело говорит. Он бугай, не чета мне!
– Хватай эту ты! Ты поздоровше будешь! «Зажигалку» я поволоку, и провод тоже давай сюда!
– Есть!
Пока семеним к полянке, на которой я решил поместить нашу царь-пушку, вновь и вновь проигрываю в голове схему соединений моей новой адской машины. По замыслу, между передним и задним рубежами минирования останется интервал протяженностью около пятидесяти метров – та самая полянка, которую мы пересекали недавно. А вот контактные устройства (кстати, именуемые у саперов датчиками цели) помещу вон там, примерно посередине полянки, возле валуна, который они захотят использовать как укрытие. Мы же использовали…
Стоп! А если они не пойдут напрямки через полянку, а захотят обогнуть ее по краю? Ха! Тогда на краях полянки я повешу гранаты на растяжках. Да и датчик цели выведу туда тоже. Пускай там удар осколками придется не совсем «в мясо», но «бабах» будет знатным!
А нам именно это и надо. Но если они тут от нас не отвяжутся, то не знаю, что делать дальше? Разве что огневой бой с непонятными шансами…
Пока Котов копал ямку под бочонки, из проволоки на карандаше выгнул шесть датчиков кругового отклонения. Именно они стали сердцем подрывной системы в моей адской машине. Потом вместе разместили их на предполагаемых маршрутах прохода преследователей, а пока я скручивал провода, мой помощник повесил на флангах четыре растяжки.
Все. Время поджимает. Надо убираться скорее. Хотя нет. Я вытащил из своей «электрической» сумки обрезки цветного провода и разбросал их справа и слева от полянки по подлеску. Конечно, маловероятно, что они испугаются всерьез, но время наверняка потеряют.
Ну, теперь скорее за нашими. Пру прямо по их следам, а Котов прикрывает меня со спины. Сначала мы немного поднялись в горку, а потом местность пошла явно под уклон, и только «зеленка» не позволяла понять, далеко ли еще до обозначенной на карте речки. Хотя я чувствовал, что она уже где-то рядом. Мы наткнулись на нее неожиданно. Собственно, это была даже не река, а небольшой ручеек с высокими россыпями камней всех форм и размеров по берегам. Но воды в нем было не много. Я еще не знал в то время, что именно в таких маленьких ручейках, которые, кажется, воробью по колено, и водится королевская рыба – форель. Но страсть к этой красивой рыбалке, без которой нет моей сегодняшней жизни, пробудилась в сердце позднее.
Ну, а потом, отойдя за прикрытие Мишина и его второго бойца, сжимавших в руках винтовки с гранатометами, мы немного подхарчились и принялись ждать вертушки, посланные для нашего вызволения. Преследователи пока ничем не обнаруживали себя, десантники были уже где-то на подлете, как вдруг штурман что-то заорал и протянул руку. Мы синхронно обернулись в указанном направлении и вдруг увидели отблеск разгорающегося ярко-белого пламени на земле, и через секунду до нас донесся басовитый рык тяжелого шрапнельного снаряда.
Собственно, на этом все и закончилось. Уже через четверть часа за нами прилетели два «майских жука», привезших сюда десантников, задачей которых была зачистка местности.
Именно они первыми увидели результаты работы обращенных мной против боевиков трофейных ослепляющего и шрапнельного боеприпасов. И если я переоценил действие шрапнели на земле в условиях резкопересеченной местности и густых зарослях, то действие ослепляющего боеприпаса я, наоборот, сильно недооценил.
Из найденных десантниками восемнадцати человек убито и ранено готовыми осколками было лишь пятеро, тогда как тяжелое поражение глаз имели все оставшиеся.
Происшествие имело для меня самые хорошие последствия. Во-первых, захвачен образец нового оружия. Во-вторых, уничтожена почти в полном составе активная бандгруппа. В-третьих, Мишин, рассказывая о происшествии, сделал мне определенную рекламу, после чего меня долгое время именовали Зеб Стамп, или Человек-компас.
Ну, и сам Мишин, с которым мы подружились позднее… Но это к делу уже не относится.
