— Наша экономика действительно быстро поднималась последние годы за счет германских вложений и германских технологий, — продолжал штабс-капитан, — вопрос в том, на каких условиях осуществлялся германский вклад. Когда немцы открывали у нас производства, они более всего заботились о том, чтобы они оказывались зависимы от поставок каких-либо важных деталей из Германии, производство которых в России оказывалось невозможным. Кроме того, германские дельцы принимали меры к тому, чтобы, насколько можно, уменьшить число российских инженеров-конструкторов. Это и предоставление готовых решений — зачем, дескать, тратить время и деньги, если все уже изобретено, и есть качественный немецкий продукт. Это и работа прогерманского лобби в прессе, чтобы всячески скомпрометировать и очернить российских инженеров и ученых, внушить обывателю, что они ни на что не способны, и только даром едят хлеб. Еще с двадцатых годов систематически велась пропаганда, что все созданное в России — это копирование устаревшей западной техники, внушалось, что патриотизм — это спекулятивная идея государства, что государственных интересов вообще не существует, а есть только мелкие животные инстинкты обывателя, важнее и святее которых ничего нет. Вообще любые разговоры о русском приоритете в чем либо подвергались осмеянию. И, кстати, подобные моральные уступки являются одним из условий предоставления инвестиций.

— Поэтому изобретатель в рассказе не может быть русским?

— Именно. Но это мелочи. Главное в том, что в один прекрасный день Гитлер поставил условие — либо Россия участвует на стороне Германии в будущей войне против Англии, Франции и США, либо Германия прекращает техническое сотрудничество и поставки машиностроительной продукции в Россию. И тут выяснилось, что экономика России, работа российских фабрик и заводов до такой степени зависит от продукции германских предприятий, что срыв этих поставок приведет к тяжелейшему всеобщему кризису промышленности. И исправить это положение весьма трудно, поскольку зачем заводчику держать конструкторов, если дают готовую разработку и надо только машины собирать? Отупели наши дельцы, дух изобретательства порастеряли, да и кадры поуволили, а вместо них набрали самоуверенных торгашей, кичащихся своим умением провернуть сделку с европейским партнером. Хотя военная промышленность была под полным контролем государства, но и ее это коснулось — скажем, орудия мы можем сами создавать и выпускать, а танки или самолеты — нет. Хотя и спохватились, и новые кадры на военные заводы понабрали, а опыт-то где? Это же не дворников нанять.

— Понятно, — согласился Виктор.

— В итоге выходит, что при отказе России, как я говорил, начинается промышленный кризис, нарушается торговля хлебом и продовольствием, потому что крестьянин теперь продает хлеб за машины и сельхозтехнику, нарушаются финансы, потому что Германия отказывается платить за нефть нынешнюю цену. Дальше массовая безработица, города без продуктов, массовые бунты, сепаратизм подымает головы, наконец — революция и распад империи. Понятно?

— Я очень хорошо это понимаю. Вам скажут, что вы зря прожили свою жизнь, зря отдали столько лет служению отечеству, что вы теперь никто, а жулики и предатели, разграбившие Россию, станут святыми. Вас, защищавшего жизнь и покой российских граждан, назовут кровавым палачом, каждый час будут науськивать на вас невежественную толпу, выставлять вас виновником всех бед и требовать над вами расправы…

— Вы служили по нашей части?

— Нет. Но видел как это делается, — ответил Виктор, вспомнив, как в Эстонии судили Арнольда Мери.

— Значит, вы понимаете нашу позицию. Но вся беда и в том, что если Россия соглашается участвовать в войне, то результат будет тем же. Страна будет истощена длительным мобилизационным напряжением и жертвами, начнется финансовый кризис, а поскольку цели войны далеки от нужд обывателя, он не будет настроен долго переносить тяготы. Конечно, благодаря социальным планам наша нация менее расколота на богатых и бедных, чем в первую мировую, да и купчиков сейчас можно заставить в случае войны не раздражать публику показной роскошью. Но пока у нас есть относительная свобода частного капитала — а это ставят непременным условием германские промышленники и финансисты, вкладывающие в Россию марки — наша система устойчива, только пока она растет. Короче, даже если мы с Германией победим Англию, следующим шагом Гитлер слопает ослабевшую Россию.

Приглушенная толпа в «Блаупункте» снова взревела «Хайль!». Ступин поморщился и покрутил ручку настройки. В кабинет ворвался английский фокстрот «Пол-двенадцатого ночи в субботу»; зачирикали беззаботные скрипки, четкий, озорной ритм труб так звал танцевать, им вторил голос певца — «тот веселый пляс погрузил нас в транс…» Простой сменой волны приемник перешел из одной реальности в другую — и обе, собственно, были иллюзиями.

— Что же, собственно, требуется от меня?

— Информация. На основании которой мы можем выбрать сценарий, который оставляет нам больше шансов.

— А если я дезинформатор?

— Дезинформация — та же информация, если понять, что в ней искажено. И какую информацию она должна скрывать.

— А если мы попробуем повысить наши шансы?

— Хотите изменить историю? Кайзеру этого, по сути, не удалось. Германия войну проиграла.

— Ну, он нам ее изменил. Тоже погнался за мировыми проблемами, борьбой с коммунизмом, а не за интересами нации. Может, ему фанатика надо было найти, вроде Гитлера, и объявить тотальную войну.

— Хорошо, что не нашел. Как вы себе представляете дальнейшие действия?

— Чтобы не распыляться, начнем хотя бы с танков, раз эту тему вы сами затронули, а там и дальше посмотрим, что у вас можно пропатчить.

— Можно что?

— Ну, пофиксить… тьфу, исправить. Исходя из ситуации и возможностей. Да, кстати, транзисторы вы получите еще только лет через десять — не хватает теоретического задела и технологий. Попробуйте пока освоить стержневые лампы. Они не только для компьютеров, но и для армейских раций пригодятся.

— Подождите, я сменю пленку.

Ступин нагнулся и открыл тумбочку под «Блаупунктом». Из-за дверец показалась панель шоринофона с лампочками. Щелкнув защелкой, штабс-капитан снял большую черную бобину с широкой, как для фотоаппарата, пленкой, и засунул ее на нижнюю полку, а вместо нее поставил другую.

— Все, теперь можно продолжать.

— Только сперва одна просьба — церковь должна начать разъяснения, что есть плохой свинг и хороший свинг. Отвечающий православным ценностям.

— Условия здесь будем ставить мы! — жестко отрезал Ступин.

— Условия вам ставит Гитлер.

У штабс-капитана заходили желваки. «Сейчас ударит».

— …победа над которым стоила нам двадцать миллионов жизней, — продолжал Виктор. — Вы говорите о вариантах? У нас два варианта: хороший — победить Гитлера, и очень хороший — не допустить нападения Гитлера, нарастив военную мощь.

— Вас пугает возможное уничтожение евреев, цыган и коммунистов?

— Уничтожение всей России. Думаете, фашисты — это люди? Это марсиане! Марсиане с треножниками, которые будут удобрять свои поля пеплом аборигенов, шить абажуры из человеческой кожи и набивать матрасы волосами убитых. Я могу показать место под Мальцевской, там будет концлагерь, где замучают сорок тысяч русских пленных. Могу показать овраг недалеко от Покровской горы, где расстреляют несколько тысяч. Могу показать на карте деревни, которые сожгут вместе с жителями. Можете сказать, что я сумасшедший, но через несколько лет сможете это сами увидеть. Если сможете, потому что в нашей реальности захваченных сотрудников госбезопасности немцы расстреливали на месте.

— Значит, фашисты — это марсиане. Вы видите перед собой марсианина?

— К счастью, в России не фашизм, а одно название. Спасение царского режима элементами социализма.

— Смело сказано.

— После победы над Германией можете за это репрессировать.

Ступин вздохнул.

— После победы… Трудный вы человек, Виктор Сергеевич. Вы всерьез считаете, что Россия в ее нынешнем положении сможет объявить войну Германии и разгромить ее? И зачем? Разве вы не видите, что наши страны экономически нуждаются друг в друге?

«Запутывает? Ловит на противоречиях?»

— Зачем объявлять войну Германии? Она и сама нападет, причем без всякого объявления. Когда почувствует, что Россия — колосс на глиняных ногах. А военный союз — одна из тактик Гитлера. Риббентроп перед захватом Польши тоже предлагал Беку совместный поход на СССР…

— На СССР?

— Ну да, у нас и во второй реальности победили большевики и установили контроль над территорией примерно в границах Российской империи, государство называлось — Союз советских социалистических республик, сокращенно СССР.

— Кто в вашей реальности руководил жандармерией в это время?

— Сейчас июнь… значит, сейчас Ежов, потом Берия.

— Ежов ушел на пенсию?

— Его сняли за злоупотребления, потом расстреляли. Да, жандармерия и полиция были объединены в НКВД. Полиция называлась милицией, слово «жандармерия» вообще не использовалось.

— Зачем вам эти музыкальные вопросы?

— Это вопрос психологической войны. Если мы займем позицию пассивной обороны, то проиграем. Наша эстрада должна быть наступательной, молодежь Германии и США должна ловить по приемнику нашу музыку, подражать нашим героям, воспринимать с их образами наши ценности. Значит, мы должны быть на пике молодежной моды.

— Для чего вы запустили шлягер с призывами пьянства и легкомыслия?

— Создать ситуацию, когда надо переходить от пассивных запретов к наступлению, создавать нашу свинговую культуру, проповедующую наши ценности. Вы же сами выпустили джина из бутылки продажей массовых приемников. А на Запад закинем движение хиппи и рок в борьбе за мир. Надеюсь, жандармерия занимается созданием в других странах групп влияния?

— Рокк в движении пацифистов?

— Не Марика Рокк, конечно. Это музыкальный стиль, основанный на возможностях электрогитары и преобразованиях звука электрическими фильтрами, думаю, технически это уже осуществимо, остается найти музыкантов — новаторов. Как раз можно использовать в мирных целях отечественных любителей свинга.

— То есть вы предполагаете, что будущие войны будут иметь тотальный характер и вестись даже между прямыми военными столкновениями? С помощью манипуляций не только умами и даже не на уровне примитивных инстинктов, но и ощущений, физических функций? Но это же может вообще привести к расстройству человека, как вида живых существ?

— Увы. Наши противники не будут ограничивать себя в средствах. Какую бы линию политики не вели, а на российские богатства всегда будут зариться другие страны. Нефтегазоносные месторождения в Сибири, якутские алмазы…

— Что?! — Ступину, кажется, изменила профессиональная сдержанность.

— Простите, с этого, наверное, мне надо было начинать. В Сибири найдут нефь и алмазы. Правда, тамошняя нефть по качеству хуже, чем грозненская, зато много. Крупнейшие запасы в мире. И природный газ, без которого Европа, задыхающаяся от загрязнения окружающей среды, через несколько десятилетий не сможет существовать.

— То есть вы считаете, что гипотезу Губкина и этих, как их…

— Простите, я тоже не помню, как их звали. Знаю, что нефть сейчас, то есть у нас, добывают в Тюмени, в Ханты-Мансийском округе… как их там, Самотлор, Березовское… да, Уренгой, Надымское, Ямбургское… когда-то много писали…

— Несмотря на то, что это в медвежьей глуши, а под боком осваиваются богатейшие месторождения Волго-Уральского района? Кстати, тоже не без помощи немцев.

— Это сейчас они богатейшие. Но по сравнению с Сибирью или тем, что под Арытау в Казахстане…

— Еще и в Казахстане?

— Да.

— Алмазы, говорите, в Пермской области?

— Да нет, какая Пермская… Там была глухая тайга, об этом даже кино сняли, где геологи нашли алмазы, а потом все погибли… А, вспомнил — на реке Малой Потоубуе трубку «Мир» нашли. Не трубку мира, это назвали так кимберлитовую трубку. Потом в бассейне Далдына, Мунском районе. Там не сразу нашли, там нашли по этим, как их… пириты… нет, вот: пиропы. Что это такое — не знаю, просто читал.

— Кто такой Лазер и какое излучение он открыл?

— Это не фамилия, это сокращение английских слов. Усиление света вынужденным излучением. Называется также оптическим квантовым генератором. В настоящее время… тьфу, в нашей реальности используется от противоракетного вооружения до станков для резки стальных листов, сварки, микрозаписи информации, связи и так далее. Очень грубо говоря — определенное вещество возбуждают сильным светом снаружи, оно испускает параллельный луч определенной частоты, который не расходится. Когда у нас в семидесятых посылали луноход…

— Можно ли у нас делать лазеры?

— Ну, у вас основы теории есть, только до оптической накачки и резонаторов не додумались… Может быть, даже в лабораторных условиях можно что-то простенькое соорудить, на органических красителях или азоте. Хотя стальные листы вы этим резать еще не будете, и потыкаться много придется, прежде чем заработает.

— Болезни будут уничтожены?

— Ха, если бы… Но к сорок второму у нас начали пенициллин выпускать, из плесени Пенницилин Крустозум, это спасло жизни многим бойцам и не только. Если в России работают над антибиотическими препаратами — надо обязательно создать условия, если нет — надо начать разработки.

— Хорошо, разберемся… Какие тенденции в моде?

— К концу шестидесятых дамы будут носить платья выше колена, как сейчас на теннисных кортах… А насчет меня здесь тоже предсказание было, как во второй реальности, что вы спрашиваете случайным образом? Там тоже меня так спрашивали, потом сказали, что я должен предотвратить гибель человечества в ядерной катастрофе… Я, понимаю, что, наверное, выгляжу, как сумасшедший…

— Нет, — ответил Ступин, — скорее, это я начинаю чувствовать, что схожу с ума.

Он нажал кнопку звонка под крышкой стола. Виктор было подумал, что штабс-капитан вызывает конвой, чтобы увести его в камеру, или что-нибудь хуже, но вместо этого в комнату вошла официантка в темно-синем платье с белым передничком и кружевным кокошником в волосах.

— Натуля, — обратился к ней Ступин, — принесите нам, пожалуйста, кофейный прибор на двоих и булочки.

— У нас в этом году ввели американский обычай использовать кофе на работе для остроты ума, — пояснил он Виктору, — хотя сами американцы приучились к кофе по чисто политическим соображениям, чтобы бойкотировать импорт английского чая. Можете не бояться, у нас не подмешивают скополамина. Во всяком случае, использовать кофе для таких вещей нерационально, тем более, в этом случае. Представляю, что вы тогда наговорите…

Раздался стук в дверь; официантка принесла на подносе две чашки кофе, кофейник и тарелку с пончиками.

— Последнее швейцарское изобретение, — продолжил Ступин, — моментальный кофе того же вкуса, что и молотый. Называется «Нескафе». Слышали?

— Еще бы.

— Незаменимо для нашей службы. Только добавить кипяточку — и готово. Да, греки научили меня, — Ступин взял стоявший на тумбочке кувшин, — перед кофе выпивать стакан воды. Промывает рот и тогда лучше чувствуется вкус. Незаменимо, если опасаетесь, что к кофею что-то примешивают. В Одессе их много живет, в смысле, греков. Вам налить?

— Нет, спасибо. Я вам доверяю.

Кофе по вкусу оказался похожим на «Нескафе», что доставали в советское время в Москве, а пончики были свежими и теплыми.

— Ну как?

— Как в нашей реальности и даже лучше.

— Никогда не мечтали стать тайным агентом государя императора?

— Нет. Честно, нет.

— А придется. У нас нет другого способа оформить вас на постоянную работу. Нынешнее же ваше положение человека без определенных занятий себя изжило.

— А как же вы устроите меня без паспорта?

Ступин полез в стол, вынул оттуда новенький паспорт и протянул Виктору.

— Кофеем только не залейте. Это настоящий.

— Сейчас принесут и служебное удостоверение.

— Так запросто?

— Подумайте лучше над конструкцией квантового генератора. В общем, допивайте кофе, и вас отвезут обратно на квартиру. Оставшуюся половину дня сегодня будете отдыхать. Днем ходите по городу, только старайтесь по людным местам. Ночное время лучше проведите дома. Завтра с утра за вами заедут и займемся танками, потому что по ним уже задание утверждено. Свое новое место работы можете расшифровать перед посторонними. Только не перед каждым встречным, а то кто же тогда поверит, что вы тайный агент.

— Т. е. «Хуммель» должен узнать, что я у вас работаю?

— Полагаю, уже знает. Об остальном не волнуйтесь, а то вы любите соваться во все дырки. В редакции за вас будут писать рассказы — не забудьте их читать, а то читатели будут расспрашивать. Фабрикантам копий пластинок подыщем технолога из числа амнистированных бытовиков, направленного в Бежицу по запрету проживания в столицах. Со свингом, полагаю, Синод поймет ситуацию. Какие еще проблемы?

— Пока никаких. Такое впечатление, что вы все можете…

— Жандармерия может почти все. Но это не значит, что она должна во все вмешиваться. Не правда ли?

— Вам виднее. Да, в каком состоянии, хотя бы по зарубежным источникам, создание ядерного оружия?

— В прошлом году в Россию приезжал господин Бор…

— Нильс Бор?

— Ну да, Нильс Бор, выступал с лекциями о строении атомного ядра. В частности, говорил, что если бы не существовало рассеяния энергии, то был бы возможен лавинообразный взрыв, именно за счет энергии ядра. Но поскольку рассеяние есть, то… В общем, идей практической реализации, как он говорил, пока не существует.

— Через шесть-семь лет надо если не иметь такое оружие, то быть готовыми к возможности применения потенциальным противником отдельных зарядов мощностью, равноценной взрыву от единиц до десятков тысяч тонн тротила, по крупным городам с целью массового устрашения, либо уничтожения политического руководства страны и нарушения управления государством и вооруженными силами. По крайней мере, иметь какой-то асимметричный ответ в запасе.

— Почему такой срок?

— В этом году немцы Ган и Штрассман откроют выделение большого количества энергии при делении ядер урана от бомбардировки их нейтронами. В следующем году во Франции Жолио-Кюри сделает вывод, что по этому явлению возможна та самая цепная реакция, о которой говорил Бор, и это приведет к началу разработок атомной бомбы.

— Тогда объясните, пожалуйста, такую простую вещь. Если, как вы предполагаете, кайзер встречался с человеком из будущего, то немцы должны начать работу над бомбой раньше. Но этого нет. Почему?

— Контактер мог не сказать о бомбе из убеждений. Все-таки это считается бесчеловечным оружием. Мог плохо знать физику или не представлять, что там за чем идет. Мог дать какую-то информацию, но в ней не разобрались, пока наука не достигла определенного уровня, и она валяется, засекреченная, в каком-нибудь сейфе. Кто-нибудь закупал большие партии урановой руды?

— Нет. Вы, к счастью, в своей записке обронили слово про уран. Пока никто не закупал.

— В нашей реальности через два года закупит США у Бельгии.

— Как изготовить такую бомбу?

— Вы считаете, что государство делает такие знания общедоступными? Могу начертить общую схему, рассказать о принципе действия, некоторых опубликованных особенностях технологии создания. Скажу сразу, просто поручать на основании этого инженерам изготовить бомбу бесполезно. Ученым придется заново раскрыть ее секрет, разве что мы исключим какие-то совсем уж грубые ошибки.

Виктор сразу же ждал дальнейших вопросов о том, что ему известно о ядерном оруии, но вместо этого Ступин устало провел рукой по лбу и сказал:

— Вы, кстати, правильно поступили, что не стали орать, что вы носитель критически важной информации и требовать встречи с шефом жандармерии, а то и самим государем императором. Если бы вы знали, сколько у нас ломится всяких изобретателей и ученых с заявлениями, что они перевернули мир и им нужна аудиенция с императором… Девять десятых таких идей — полный бред, из оставшегося девять десятых — маниловщина. Даже здравая, но преждевременная идея может оказаться обреченной. Допустим, вы знаете новый закон природы, который откроют в будущем. Вы рассказали государю императору об этом. К кому государь должен обратиться?

— К ученым, наверное.

— К ученым. А они, на основании своих данных, своей работы, еще не готовы это понять, их изыскания убеждали в другом, и они в два счета докажут государю, что вы или невежа, или проходимец.

— Но ведь можно проверить?

— Так ведь они, батенька, все настаивают проверять, испрашивая невозможные средства. Начиная с Липпиха, который в войну с Наполеоном обещал боевой цеппелин. Красивая идея, верно? А ведь ничего бы не вышло. Нужны, например, мощные двигатели внутреннего сгорания.

«Канал забит помехами? Или просто хочет, чтобы вся информация шла через него? С другой стороны, это же не случайный следак. Ему поручили выяснить, что это за человек, за которым гоняются две разведки. И полномочиями с допусками наверняка обеспечили. Так что он не допустит, чтобы что-то шло через его голову. И, видимо, об этом мягко предупреждает.»

— Да… Трудная у вас задача.

— Для нас сейчас самый главный военный секрет в том, что атомные заряды могут быть созданы и применены не раньше чем через пять лет.

Он поднял трубку телефона.

— Дайте четырнадцатого. Это седьмой. Заходите.

Отворилась дверь, и дама в форме занесла папку с документами.

— Распишитесь в принятии на службу и получении удостоверения.

— Ну вот, — сказал Ступин, когда формальности были закончены, — с этим удостоверением вас отсюда выпустят без пропуска. Машина вас ждет на улице, тот же самый «Опель». Так что на сегодня все, если, конечно, у вас нет информации о столкновениях с кометой, всемирном потопе или очередном ледниковом периоде.