Книга: Дом на берегу океана
Назад: Глава 12
Дальше: Глава 14

Глава 13

Кроме посещения работы, мне следовало прикинуть, что нужно для изготовления пары радиоуправляемых лодок-торпед, выбрать из имеющегося в наличии самое дешевое и купить его. Потому как, вспоминая свою несостоявшуюся экспедицию на Питкэрн, я поражался, насколько по-дилетантски она была подготовлена. Ладно, про барометр уже говорилось. Но ведь о вопросах безопасности острова в мое отсутствие не возникло даже самой убогой мысли! А закон всеобщей подлости – он ведь не дремлет. Если кто-то не в курсе, формулирую: «Вероятность любого события обратно пропорциональна квадрату его желательности». Например, если компот без мухи для вас втрое более желателен, чем с ней, то вероятность его получения в девять раз меньше, чем с упомянутым насекомым. Всех сомневающихся приглашаю летом посетить любую столовую в парке культуры.
В свете чего ситуация выглядела следующим образом. На остров когда-нибудь должны приплыть испанцы. Какова вероятность, что они сделают это в те несколько дней, что на нем не будет меня? А также самой боеспособной части вооруженных сил Хендерсона. Если исходить из общих соображений, то упомянутая вероятность получается очень маленькой. Но, припомнив закон, ее можно смело увеличивать до вполне заметной величины.
Значит, остающихся на острове Поля с Мариком следует вооружить так, чтобы они при необходимости смогли уничтожить корабль. И кроме того, дополнить радиомаяк возможностью голосовой связи, дабы Поль смог связаться с «Авророй» в случае появления необходимости в ее экстренном возвращении. Правда, это совсем нетрудно, а вот с торпедой пришлось маленько поразмышлять.
Как всегда бывает, первым делом в голову пришел стандартный путь – купить байдарки и лодочные электромоторы к ним. Однако моя жаба, увидев, почем нынче такие игрушки, даже не стала унижаться до комментариев, ибо все было ясно и без них. Самая дешевая байдарка стоила двадцать две тысячи, а полукиловаттный мотор – пятнадцать. Умножаем это на два и приходим к выводу, что при таких тратах мне никаких денег не хватит. Ведь скоро придется строить большой катамаран!
Пришлось вспоминать, что еще используется в качестве плавсредств. Надувные матрасы? Как-то оно не очень. Куски пенопласта? А вот это самое то, что надо. Осталось разобраться с мотором. Мне ведь совершенно не нужен ресурс, ему работать всего несколько минут! То есть прекрасно подойдет жигулевский стартер, который продается на каждом углу и стоит копейки. В качестве и главной передачи, и редуктора используем велосипедную цепь со звездочками, – вещи тоже недорогие и не дефицитные.
Разобравшись с торпедами, я прикинул примерную стоимость деталей для изготовления большого катамарана. Если принимать по тонне водоизмещения на человека, то нужен примерно сорокатонный.
По самым оптимистическим прикидкам получалось, что такая игрушка обойдется мне тысяч в двести пятьдесят – триста. Это я еще потяну, но ведь и тут следует учитывать вышеупомянутый закон, точнее, первое следствие из него. Оно гласит: «Реализация любых хоть сколько-нибудь масштабных планов потребует в «пи» раз больше времени и денег, чем это предполагалось». И значит, с учетом такой поправки катамаран явно выходил за пределы моих текущих финансовых возможностей. Посему передо мной открывались два пути:
– или урезать проект;
– или добывать денег.
Не особо раздумывая, я выбрал второй вариант. Потому как примерно представлял себе, где возьму недостающие средства. А точнее, кто мне их даст.

 

Наверное, некоторые уже обратили внимание, что я часто вспоминаю отца. Мать ушла от нас, когда мне было четыре года, я ее почти не помню. А отец умер в две тысячи четвертом году. От инфаркта после вызова на допрос. Он работал на предприятии, производящем авиационные турбины. И когда там начался очередной передел собственности, показался кому-то очень удобным козлом отпущения.
Инициаторы процесса мне были неизвестны, но оперуполномоченного я запомнил. Не составило большого труда выяснить, что уже тогда он жил явно не по средствам, так что вопрос «кто виноват?» даже не вставал. Ну не может человек, при официальной зарплате в тридцать тысяч ездящий на «туареге» и сразу после смерти отца купивший четырехкомнатную квартиру, вести дела иначе как в собственных шкурных интересах! Кстати, если судить по автопарку, припаркованному у ОБЭПа, он совершенно не являлся белой вороной.
Но остальные меня не интересовали, а этот…
Ему я мог быть благодарен за то, что совершенно перестал бояться какой-нибудь неизлечимой дряни вроде рака или СПИДа. Если вдруг у меня обнаружится такое, мне будет чем занять остаток жизни.
Ну, а теперь появилась возможность провернуть это дело и не в режиме камикадзе. То есть убить гада, но так, чтобы перед смертью он, скотина, поделился неправедно нажитыми деньгами. Заодно подлец и помучается, на что, наверное, будет приятно посмотреть.
Сейчас в Москве – начало апреля, поэтому я надел закрытый шлем и сел на скутер. Пора было приступать к разведке на месте, и светиться на своей «девятке» мне не улыбалось.

 

После четырех сеансов наблюдения (два утром, два вечером) я решил, что можно приступать к составлению плана операции. За прошедшие годы клиент почти не продвинулся по служебной лестнице, но зато еще увеличил свое благосостояние. Ездил он теперь на «Порше Кайен», причем чуть ли в самой дорогой комплектации, как я узнал в базе данных, оформленном на какую-то бабу. И сменил квартиру, вселившись в недавно построенную у Ходынки высотку. Кажется, цена его нового жилища превышала полтора миллиона долларов. Впрочем, это было не столь важно. Важным же являлось то, что сволочь приезжала на работу днем, а уезжала поздно вечером – видимо, смогла пробить себе такой распорядок, чтобы меньше стоять в пробках. То есть клиент до конца апреля будет возвращаться домой в темноте, чем я и собирался воспользоваться. И значит, по-быстрому купив все необходимое для изготовления торпед плюс комплект одежды для Поля, вернулся на свой остров. Сразу стало абсолютно некуда спешить – сначала экспедиция на Питкэрн, потом подготовка, затем собственно операция по приглашению господина старшего оперуполномоченного на Хендерсон. А для него не пройдет и суток до того счастливого момента, когда он станет моим желанным гостем. Ну, а Поль, я так думаю, не откажется мне немного помочь: задатки у молодого человека весьма многообещающие.

 

Изготовить две небольших лодки из пенопласта получилось быстро, а радиоуправление к ним я спаял сам. Благо можно было не заморачиваться с попаданием в выделенный для этого диапазон, а тупо сделать передатчик на два мегагерца с довольно широкой полосой, генерирующий несущую с модуляцией в килогерц, что соответствовало команде «руль вправо», или три килогерца – «руль влево». Никаких других команд торпедам не требовалось.
Поль за пару дней научился неплохо управлять лодочками, пока вместо аммонала загруженными песком. После чего я зарядил их уже всерьез, снабдил электровзрывателями наподобие того, что использовал при создании пруда, и велел спрятать оружие в пещерах. Случайного взрыва можно было не бояться – для запуска преобразователя, заряжающего конденсаторную батарею, требовался ключ, который Поль должен был постоянно носить с собой. Кроме того, там имелась блокировка. Даже при разрешении на заряд он не начнется до того, как лодка окажется в морской воде, да и то с минутной паузой.
На этом меры по укреплению обороноспособности я счел достаточными и приступил к подготовке экспедиции на Питкэрн. В так называемой каюте «Авроры» теперь висела целая метеостанция, состоящая из часов, барометра и гигрометра. Сама каюта имела улучшенную герметизацию, или, точнее, хоть какую-то. Потому как в прошлый раз не было вообще никакой, этот закуток залило первой же волной.
Далее я доработал защиту бензогенератора. Да, в прошлый раз он не заглох, несмотря на пару раз перекатившиеся через него волны, но, во-первых, я заранее накрывал его своей курткой. А во-вторых, далеко не факт, что с такой защитой он выдержал бы третью волну, не говоря уж о четвертой или пятой.
Теперь на корме катамарана стоял герметичный фанерный ящик с двумя направленными вверх полутораметровыми трубами с нашлепками на концах. Одна имела колено для слива случайно попавшей воды и предназначалась для забора воздуха. Вторая на самом деле была двойной. Внутри толстого вывода от системы охлаждения проходила полуторадюймовка для выпуска выхлопных газов.

 

И вот наконец двадцать шестого февраля, ровно в три утра по местному времени, стартовал второй дубль экспедиции на Питкэрн. Барометр показывал семьсот шестьдесят пять, Тонга уверяла, что как минимум неделю погода будет отличной. Дул слабый южный ветер, а урчание мотора из ящика можно было услышать только около него. Электронный спидометр показывал двенадцать километров в час. Я не стал делать его сам, потому как готовый стоил не так уж дорого – всего шесть с небольшим тысяч рублей.
Первое время я всматривался в светлеющий горизонт, хоть и помнил, что в прошлое плавание глядел на него, но в упор не заметил ничего тревожного чуть ли не до самого последнего момента. Но потом рассвело, меня отпустило, и дальше я просто любовался бескрайним океаном. Низкий силуэт Хендерсона скрылся из виду примерно в пять утра, и теперь со всех сторон была только вода.
Однако в час дня Тонга передала штурвал Манюне, а сама взяла бинокль и начала что-то внимательно рассматривать почти прямо по курсу «Авроры». Но не успел я спросить: «Что, опять шторм?» – как она повернулась и взволнованно сообщила:
– Ник-ау, впереди остров! Вон, облачко видно даже без бинокля. Дед говорил мне, что такие бывают над островами, особенно где есть горы. Значит, это Питкэрн, и до него световой день пути на каноэ!
По моим расчетам, до цели нам оставалось километров восемьдесят – восемьдесят пять, то есть Тонга была права. Я кивнул, подумав, что острова в океане, оказывается, видны довольно-таки издалека и промахнуться мимо них не так просто даже такому штурману, как я.
В четыре часа пополудни стало видно сам остров, а около семи мы уже входили в маленькую бухточку на его северо-востоке. Высадиться на Питкэрн можно было только тут.
То, что остров обитаем, мы заметили примерно за километр, а нас явно обнаружили существенно раньше. Потому как около бухточки собралась небольшая толпа, а по мере приближения стало видно, что она приплясывает, а потом и слышно, как вопит. Там было человек двадцать, в основном женщин, и ни у кого не наблюдалось ничего похожего на оружие. Видимо, здешние островитяне были очень рады гостям из океана.
Однако следовало сразу показать, что мы очень непростые гости, и я перекинул тумблер на коробке усилителя рядом с рацией в каюте. Из динамика на мачте полилась громкая музыка – «Амурские волны» в исполнении симфонического оркестра. Без слов: этот вальс мне больше нравился в таком виде. Островитяне и островитянки замерли с открытыми ртами, и с последним аккордом «Аврора» уткнулась носами в серую гальку бухточки и, чуть скрежетнув стальными килями по ней, по инерции продвинулась еще на метр и встала.
Место, куда мы пристали, на гугловской карте называлось «бухта Баунти». Но явно не потому, что сюда заходил этот корабль, так как, будь «Аврора» всего раза в два побольше, и она бы тут не поместилась. То есть остров мог дать хоть какое-то укрытие только очень небольшим посудинам.
Ханя с Тимом сошли на берег и затараторили на своем родном языке. Я пока оставался на катамаране, изображая из себя группу огневой поддержки на всякий случай. Но, понятное дело, никакого такого случая не приключилось. Зато сразу стало понятно, что и мои, и здешние островитяне говорят на одном языке, никаких трудностей с пониманием друг друга у них нет. Что неудивительно, ибо их предки не так давно прибыли и туда, и сюда с одной и той же Мангаревы.
Пока молодые люди заливались соловьями, расписывая, кто мы такие, откуда взялись и какая замечательная жизнь теперь может настать на Питкэрне, я рассматривал их слушателей, а точнее, в основном слушательниц.
Как уже говорилось, воспринимать обитательниц Хендерсона в качестве женщин у меня до сих пор не получалось. Однако вот этих – можно, причем совершенно без насилия над собой. Вон та, высокая, она хоть и тощая, но очень и очень даже ничего, несмотря на почти незаметную грудь. Зато у ее соседки с этим все в порядке, на двоих хватит, если не на троих. А этой, что стоит ближе всего, лет, пожалуй, побольше, где-то на вид под тридцать, но зато глазками-то как стреляет и попой как вертит!
Тут мое внимание привлекла еще одна представительница прекрасного пола, до этого момента прятавшаяся за широкой фигурой сисястой соседки высокой девицы. Совсем молодая девчушка, кажется, даже моложе Хани, но какая красавица будет, когда вырастет!
На этом я с некоторым сожалением вынужден был приказать себе отставить пока неуместные мысли. Потом разберемся, кого тут, как и в каком порядке, да еще чтобы хендерсонские тетки не восприняли мои действия как дискриминацию. А пока, кажется, пора сходить на землю, Ханя уже явно о чем-то договорилась.
Так и оказалось.
– Ник, они очень рады и приглашают нас наверх, где их дома, сейчас там будет праздник в честь нашего прибытия.
Я забросил за плечи рюкзак с подарками, и вскоре мы в сопровождении толпы островитянок двинулись по тропинке, поднимающейся по склону горы, у подножия которой располагалась бухта Баунти.
Пока мы шли, в голову пришла мысль, как объяснить избирательность моего мужского интереса. Мол, люди Хендерсона для меня как младшие братья и сестры, если не вовсе дети. А вот эти мне не дети! Тьфу, да что же это я стихами-то заговорил? Вроде только позавчера общался с одной подругой на своем московском диване. Хотя это по тому календарю было позавчера, а по моим часам прошло уже больше месяца! То-то на поэзию потянуло, аж джинсы спереди давят. И эта, которая с попой, она ведь специально, чертовка, выбрала место в колонне прямо передо мной! Интересно, надолго ли затянется их праздник? И как быть с палаткой – самому за ней идти или послать кого-нибудь, а то в каюте «Авроры» тесно и неудобно, да и неохота выгонять оттуда Тонгу с Манюней, которые, как и положено экипажу, пока остались на корабле.
Деревня, или стойбище, оказалась сравнительно недалеко, метрах в трехстах по тропинке от бухты. Она состояла из десятка шалашей, но живых. То есть молодые деревца были стянуты вершинами и обсажены какими-то вьющимися побегами. А ничего так, довольно удобно и стильно, признал я, заглянув в один такой домик. Правда, такая крыша может протекать, но, наверное, именно поэтому все шалаши располагались под развесистыми деревьями с густой листвой, которые росли небольшой группой именно здесь.
В деревне горел костер, от которого уже пахло чем-то съедобным. Как оказалось, не все население Питкэрна кинулось нас встречать – пять человек сразу занялись приготовлением угощения.
Я выложил из рюкзака тушенку, которую Тим сразу начал открывать, галеты, конфеты и кока-колу. Начался праздничный ужин, в процессе которого Ханя доложила мне обстановку на Питкэрне.
Жить тут было все-таки малость посытнее, чем на Хендерсоне, ибо здесь в достатке имелась пресная вода, и захваченный еще с Мангаревы сладкий картофель продолжал давать урожаи. Собственно, им нас и угощали. Клубни, переложенные какими-то травками, по вкусу напоминающими петрушку, жарились на палочках. Однако неплохой получается шашлычок, признал я.
Но все-таки у здешних чувствовался недостаток животных белков – ведь ловля рыбы на Питкэрне была сопряжена с немалыми трудностями, а из птиц к настоящему моменту остались только самые осторожные. Однако беда пришла к островитянам не с продовольственной стороны. В данный момент на острове происходил первый акт демографической катастрофы.
Дело в том, что при столь малой численности населения соотношение мужчин и женщин сильно зависит от случая. На Хендерсоне их было примерно поровну, но даже там имелись трудности с комплектованием пар по принципу недопущения близкородственных браков. Здесь же так получилось, что почти пятнадцать лет подряд рождались одни девочки. В результате сейчас на острове имелось всего двое мужчин, которые, несмотря на возраст, еще что-то могли, но уже очень редко. Ситуация усугублялась тем, что они были братьями. И два пацана трех и семи лет – дети одного из них! Если не считать вождя, сморщенного и седого старика, все половые подвиги которого остались в далеком прошлом, больше мужчин на острове не было.
Праздничный ужин закончился не менее праздничной ночью, которую я провел почти без сна в своей роскошной палатке «Килкенни». Сначала ее опробовала обладательница попы и глазок, оказавшаяся на редкость энергичной и неутомимой. Но дама имела совесть и, увидев, что сил у меня осталось не так уж и много, знаками сообщила: моего внимания жаждут и ее подруги. Я в ответ, тоже знаками, объяснил, что длинную и тощую можно запускать прямо сейчас, а сисястая пусть подождет до завтра: мы еще никуда не уплываем.
Назад: Глава 12
Дальше: Глава 14