Глава 19

Все-таки жалко, что Поль у нас только один. Потому как среди аборигенов Хендерсона начало что-то происходить, а последнее время вокруг них начали чаще и больших, чем обычно, количествах, кучковаться прибывшие с Чатема, а я не знал, в чем тут дело. Правда, вполне возможно, просто потому, что не спрашивал. Привык, что Поль расскажет обо всем интересном без наводящих вопросов, а зря.

Вообще-то ситуация мне немного напоминала ту, что сложилась в России на рубеже восемнадцатого и девятнадцатого веков. Тогда правящий класс настолько отдалился от народа, что они и говорить-то начали на разных языках! А социальный лифт если и работал, то только внутри классов, а случаи перехода из одного в другой стали единичными. Правда, имелось одно существенное отличие. В России элита старалась всеми силами укрепить имеющееся положение дел и даже усилить его, а мы вроде бы пытались делать наоборот. То есть всячески поощряли успехи туземцев в изучении русского языка, а путь в руководящие выси был теоретически открыт для каждого. Да, но прошел-то по нему пока всего один человек…

Спросить, что ли, у Хани, что происходит?

Однако я этого сделать не успел – она явилась ко мне сама. И, изредка заглядывая в бумажку (вот он, прогресс, а я еще жаловался!), произнесла небольшую речь. Из коей следовало, что все племена под моим руководством достигли больших успехов на пути к светлому будущему. Хендерсонцы начисто забыли, что такое жажда и голод. Женщины с Питкэрна перестали смотреть на мужчин, как на недосягаемую роскошь и тоже в среднем пополнели, а переселенцы с Чатема уже почти привыкли к тому, что перед каждым актом любви не нужно бежать к шаману и спрашивать разрешения. Более того, тасманийцы начали носить юбки, а наиболее продвинутые – даже штаны. Поголовье интеллигенции перевалило за десяток и продолжает увеличиваться, причем интеллигентов первого ранга уже целых трое, и это не считая ее, Хани. Поэтому весь народ новых земель очень интересует вопрос – когда же к нему придет новый священный зверь, приносящий счастье?

Я чуть не ляпнул сдуру что-то вроде «тоже мне, нашла проблему», но вовремя прикусил язык. Вам вдруг снова захотелось погладить кошку? Тогда вперед, к преодолению трудностей, которые этому мешают! Так что девушке было сказано:

– А ты уже начала читать четвертый том энциклопедии?

Ханя смущенно потупилась – она начала с десятого, про литературу и искусство, и пока не очень далеко продвинулась даже в этом.

– Но я же смотрела картинки – там совсем ничего нет про священных зверей!

– Во-первых, ты смотрела невнимательно, немножко все-таки есть. А во-вторых, я вам про кошек и сам все расскажу, когда понадобится. Но вот про весь животный мир мне просто не хватит времени (про то, что и знаний тоже, я уточнять не стал). В общем, выбери человек десять самых достойных и начинай им читать по вечерам.

– И когда мы все прочитаем, ты приведешь к нам приносящего счастье?

– Ну… – задумался я, – сначала, пожалуй, его младших родственников.

Дело было в том, что пока аборигены еще не поняли, что одно и то же животное может выглядеть очень по-разному, потому как ничего четвероногого на их островах вообще не водилось. И вряд ли они посчитают беспородных разноцветных котят полноценными священными зверями, но вот младшими родственниками – запросто. Завести же их действительно пора – по Форпосту уже начали шмыгать какие-то мелкие зверюшки, которые лично мне очень напоминали крыс. Да и в доме, пожалуй, кроме двух жен для красоты не помешает еще и кошка.

Ну и появится время придумать, каких сияющих высот должна достигнуть колония, чтобы в ней появился самый настоящий, неподдельный священный зверь, то есть мэйн-кун.

В этот заход параллельно со мной двадцать первый век собирался посетить и Попаданец.

– Решил уволиться, – сообщил он мне. – Пока ты там ждешь ответа на письма, я подам заявление об уходе и подпишу бегунок. Не думаю, что меня будут уговаривать отработать положенные две недели – смысла нет. Тем более что мое место нужно директрисе для будущего мужа дочери.

Охренеть, подумал я. Даже в таком, казалось бы, совершенно глухом в смысле денег месте, как школа, и то плетутся какие-то интриги с подсиживанием! Почти как в космической промышленности, но там-то хоть понятно, из-за чего.

– Насчет денег ты не совсем прав, – уточнил Саша. – Последнее время учителя получают сравнительно немало – у меня, например, чистыми выходило порядка тридцати пяти тысяч в месяц. Для Волжского это очень неплохие деньги.

Мне захотелось плюнуть, причем не на пол, а в рожу тому, кто установил такие порядки. Учитель считает тридцать пять тысяч приемлемыми деньгами. Блин! Кто должен в нормальном обществе получать больше всех? Врач, учитель, инженер и тот, чья профессия по определению сопряжена с постоянным риском! Плюс руководитель, но только если он головой отвечает за порученное ему дело. Вот как-то так – перед назначением, например, на место главы нашей отрасли кандидат подписывает бумагу, что в случае продолжения падения спутников и взрывов ракет, которые потом приходится стыдливо объявлять «нештатным режимом работы двигателей», он сядет не меньше чем на десять лет. Как при Сталине, только сейчас, в силу сложившихся реалий, в приговор нужно обязательно добавлять конфискацию. Вот тогда такой руководитель начнет вместо устроения пьяных драк с последующим лечением в лучших клиниках на цыпочках прыгать вокруг тех конструкторов и рабочих, которые действительно что-то могут. Периодически вежливо вопрошая «чего изволите». Эх, мечты, мечты… А на самом деле – министр здравоохранения лечится за границей. Дети министра образования учатся там же. Директорам же оставшихся от Советского Союза автозаводов и в голову не приходит ездить на своей продукции хотя бы на работу.

Тут я вспомнил одну дорожную аварию, во время последнего визита в Москву широко обсуждавшуюся в интернете, и предложил:

– Раз уж ты сделал выбор и теперь, как это уже решено, возьмешь на себя вопросы культуры, то начинай думать о том, во что и как будет верить народ Океании. Ибо религия является неотъемлемой частью практически любой культуры, и мне как-то не хочется пускать это дело на самотек. Потому как на выходе тогда можно получить даже менее приемлемую картину, чем в будущем, куда мы сейчас собираемся, хоть это и трудно себе представить. Вернется Поль – и его подключим, но ты помаленьку прикидывай варианты уже сейчас.

– Тогда ты хотя бы вкратце расскажи свою биографию, а то как же мне жития святых писать? – с невинной физиономией осведомился Попаданец.

– То есть что значит как? Из головы! Как там положено говорить – по откровению? Только уточни применяемую терминологию, и пиши себе на здоровье. Но все-таки я бы советовал начать не с меня, дяди Миши или Жени, а с кошки. Ведь она уже успела стать священным зверем! Вот вокруг этого можно начинать что-то строить, мы же все в твоих писаниях если и будем фигурировать, то на вторых или даже третьих ролях. Потому как нам еще предстоит наделать прорву ошибок, которые, как ни старайся, все равно могут остаться в памяти людей и потом дать почву для всяких разоблачением с последующим низвержением кумиров. С этой точки зрения кошка представляет просто идеальный вариант, так что ты, пожалуйста, не пожалей фантазии на увековечивание ее короткой, но воистину подвижнической биографии.

По прибытии в Москву я убедился, что на письма дяди Миши, как и ожидалось, ответов еще нет, и полез в интернет поинтересоваться насчет зверья. Причем мне нужны были не только котята, проблем с которыми не было вообще никаких, народ так и рвался пристроить их в хорошие руки, но и более практичные животные. Например, курицы.

Когда мы только-только высадились на Флиндерс, здешних птиц можно было добывать хоть вручную, палками, но вот их яйца приходилось искать, и далеко не все вили гнезда на земле. Большей частью птички предпочитали деревья, причем достаточно высокие, на которые просто так не залезешь. Но это было терпимо, и в тот момент я решил не вешать себе на шею еще и курятник. Однако теперь ситуация изменилась – птички оказались не дурами и покинули окрестности Форпоста. Или их тут просто всех съели, точно не знаю, но теперь даже за голубями приходилось бегать как минимум на пятнадцать километров. С другой стороны, народа у нас прибавилось, и сейчас можно было выделить пару-тройку человек присматривать за курями.

А вот заводить свиней мне совершено не хотелось. И дело тут было не только в личной неприязни к этим представителям фауны, хоть и она имела место вследствие их свинского поведения в машине и гараже при транспортировке на Питкэрн. Просто даже на Флиндерсе еще оставалось достаточное количество кенгуру, включая довольно крупных, со среднюю собаку размером. За ними, правда, тоже приходилось бегать, сами они в кастрюли не запрыгивали, но тасманийцы пока с этим прекрасно справлялись. Тем более что их родина, где водятся кенгуру чуть ли не с корову, совсем рядом, и совсем ненамного дальше лежит огромная Австралия. В общем, ради мяса и шкур связываться с животноводством вроде рановато. Но ведь кроме них есть еще и молоко, которое, как и его производные, пока приходилось таскать из двадцать первого века исключительно для маленьких детей. В силу чего я по примеру кота Матроскина задумался было о корове, но вовремя вспомнил детство.

Тогда мне часто приходилось бывать в деревне, и я видел, на что способна рассерженная буренка. Если же учесть, что к ней должен прилагаться еще и бык, которому что-нибудь может не понравиться… да эта скотина будет гонять аборигенов по всему острову, пока ее не насадят на копье тасманийцы! И хорошо, если жертвы только этим и ограничатся. Тогда, значит, надо купить козу? Ее молоко, говорят, полезней коровьего, а из шерсти, как я совершенно точно знал, можно вязать носки. С другой стороны…

Коза, конечно, не сможет учинить такого погрома, как корова, но все же данный зверь один черт покажется аборигенам слишком большим и страшным. Жалко, что молочный скот не имеет в своем составе более компактных существ, примерно как крысы, но что поделаешь! Хотя, пожалуй, можно будет выбрать такую породу коз, у которой рога не торчат остриями вверх, а закручиваются бубликом. Или это они такие у диких архаров? Короче, пора вводить в поисковик слово «коза».

Что удивительно, яндекс почти сразу нашел мне нечто весьма близкое к идеалу, то есть компактных коз, которые шли по разряду декоративных. Утверждалось, что оные существенно меньше обычных. Правда, стоили они довольно дорого, особенно те, что вообще без рогов. Жаба тут же сообщила мне, что учебно-тренировочная коза просто обязана быть рогатой, иначе у аборигенов могут выработаться неправильные навыки, которые потом аукнутся при переходе к козам нормального размера. Так что я выбрал самую дешевую пару, еще по телефону сбил цену до двадцати пяти тысяч за две головы разного пола, после чего договорился, что завтра утром приеду за ними в Мытищи.

Следующим вечером я отправился в Форпост прямо на машине. На переднем пассажирском сиденье стояла корзинка с двумя котятами – черно-белой кошечкой и рыжим котом. Сзади расположились коза с козлом, которые оказались не только небольшими, но и очень воспитанными животными – они не орали, не пытались бодаться и не проявляли желания унавозить машину. В багажнике из двух коробок пищали цыплята – я их приобретал в двух местах, а то вдруг попадутся какие-нибудь геномодифицированные, не способные размножаться. А вот от приобретения кроликов я пока решил воздержаться, потому как прочитал, во что эти прожорливые твари ухитрились превратить Австралию, которую я считал уже в какой-то мере нашей.

Мой мини-ковчег, преодолев семь метров и четыреста двадцать семь лет, вкатился на мощеную булыжником автостоянку перед моим особняком. Пока она была одна на всю Океанию, но скоро к ней должна была добавиться вторая, перед домом Попаданца. Причем более модерновая, Саша собирался залить ее бетоном. Моего появления уже ждали, потому как при отбытии я сообщил Хане, что в этот раз привезу младших родственников священного зверя. И, значит, они с Тимом уже стояли у края замощенного булыжником квадрата, а чуть в стороне толпилось еще человек пятнадцать, причем, кажется, не только с Хендерсона, но и с Чатема. Я выгрузил живность, Ханя осторожно приблизилась и впала в недоумение. Нет, цыплят она сразу исключила из числа возможных родственников, но выбрать между козами и котятами пока не могла. Осторожно потрогала рыжего, который в ответ попытался ее царапнуть, отдернула руку и сомнением уставилась на козлиные рога. Наконец она, видимо, пришла к какому-то выводу и затараторила:

– Младшие священные звери – вот эти, маленькие? Какие красивые… а они хоть немного подрастут или останутся как сейчас? Но кто тогда вон те, большие? Их тоже можно погладить или они начнут кусаться? Ник, зачем им эти острые штуки на головах? И почему они так странно говорят – совершенно не похоже на «мяу»?

– Потому что это козы, которые и не должны мяукать, они ни с какой стороны не родственники священного зверя.

– Значит, не могут принести счастье, – разочарованно протянула Ханя. – Тогда зачем эти козы вообще нужны? Бунг недавно добыл трех больших валлаби, и мяса у нас очень много.

– Если бы ты прочитала четвертый том энциклопедии или хотя бы внимательно рассмотрела картинки в нем, то не задавала бы таких глупых вопросов. Самой-то не стыдно, интеллигент первого ранга?

Ханя потупилась, а я, выдержав паузу, прочел краткую лекцию:

– Коза, даже такая маленькая, является рогатым скотом. Почему рогатым? Да потому, что вот эти острые штуки у нее на голове называются рогами. Ими, между прочим, можно бодаться, то есть разогнаться и, наклонив голову, с размаху вонзить в противника.

Услышав мое разъяснение, девушка с опаской отодвинулась от потянувшегося к ней козлика и спросила:

– Они будут вонзать свои рога в наших врагов?

– Нет, во врагов вы сами будете стрелять из винтовок, рогатый скот, даже крупный, тут не поможет. А козы могут давать молочные продукты.

– Что?

– Детскую смесь «Агуша», – начал я перечислять то, что время от времени притаскивал из Москвы, – брынзу, сметану «Домик в деревне», сливочный маргарин и сырки «Дружба». Но не просто так, а в обмен на уход и заботу. Вот сейчас, например, их не помешает покормить.

– Сухим кормом или рыбой?

– Травой, причем желательно молодой и сочной, – вздохнул я и подумал, что, кажется, недооценил все грядущие трудности шерстяного и молочного животноводства.