Глава 12
Персия
Астрахань прошли на утро следующего дня, здесь уже было нечто похожее на маленький городок. Над крышами домов возвышались шпили трех церквей, виднелись дымки кузниц, несколько домов выделялись традиционной европейской архитектурой. Но в целом это все же был караван-сарай, да и расположенное поблизости монгольское стойбище накладывало на общую картину свой азиатский отпечаток.
– Варуч! – позвал Норманн корабельного старшину. – Почему здесь такой высокий причал?
– Ты в Нижний Новгород загляни, вот там действительно высокий причал, а здесь что, всего на два человеческих роста.
– Не понял, здесь колебания уровня моря, до устья Оки морской воде никогда не добраться.
– Странный ты. При чем здесь море? Вода поднимается в половодье, в некоторых местах аж на четыре человеческих роста.
– Никогда бы не подумал!
– Ты не жил у большой реки, вот и не думал. Расскажи степняку про океан, тоже не поверит.
– Обратил внимание на малолюдные улицы?
– А то! Правду сказал, войной пошли поганые, в Персии хорошие цены! Попутчиков не возьмем?
– Ты о тех, которые машут нам с берега руками?
– Ну да. Остальные, вишь, просто так на нас глазекают.
– Не, мало ли что, а вдруг ясак стребуют. Золота с тех людей не возьмем, а потерять можем многое.
– Твоя правда, погоня за шальной деньгой никогда до добра не доводила.
Вскоре берега начали разбегаться вдаль, а воздух принес неповторимый запах моря. Штиль, ни малейшего ветерка. Шли на веслах, но с осторожностью. Усыпанное звездами небо и яркий серп луны могли порадовать влюбленных и поэтов, зато кормщики опасливо посматривали по сторонам и чуть ли не ежеминутно требовали бросать свинцовый грузик. Норманн заступил к рулевому веслу перед самым рассветом.
– Ну как глубины?
– Да хрень непонятная. – Корабельщик с досадой сплюнул за борт. – С вечера по мелководью идем.
– Грунт не изменился?
– Каждый час грузик смазываем жиром, и все одно и то же – только ил налипает. Ни одной песчинки или ракушки.
– Берега не слышно?
– Какой там! Тишина!
– Никто сигналов не подавал? – Норманн посмотрел на многочисленные огоньки своего флота.
– Не, у всех спокойно, никто не потерялся. Наша пятерка идет как на поводке.
– Ну и ладненько, давай весло да ложись спать, вон небо на востоке начинает светлеть.
– Я лучше рыбу половлю, народ на завтрак свеженьким лососем порадую.
– Здесь же море, рыба ушла в реки на нерест.
– Да какая разница, вишь круги по воде? Явно кто-то мелочь гоняет.
Корабельщик занялся снастью, а Норманн, поглядывая на компас, правил строго на юг, где во второй половине дня должен открыться остров Чечень. Если верить Максиму, они проходили самое неприятное, с точки зрения погодных условий, место.
Горы показались на следующее утро, а крепость Дербент поразила величием неприступных бастионов. Вход в ущелье преграждала мощная стена с массивными воротами. Впрочем, монгольские орды это не остановило. Город находился под пятой хана Узбека, который сейчас штурмовал Шемаху, столицу княжества Ширван, входящего в Персидское царство. Караван шел не таясь, совсем близко от берега. Монгольское нашествие уничтожило местное мореплавание. Степняки боялись водной стихии, сами сторонились даже лодок и другим не давали плавать. От Дербента флот повернул строго на юго-восток, а с вечера корабельщики с мистическим ужасом смотрели на огромные огненные факелы Апшерона. Норманн с тревогой поглядывал на людей – мощь стихии огня могла помутить разум любого человека. По его прикидкам они обходили полуостров не менее чем в сотне километров, тем не менее с такого расстояния столбы огня были хорошо различимы. Если здесь такой огненный ужас, то что же творится на Мангышлаке? Нет, не на пустом месте родилась зороастрийская религия, не зря персы высокомерно отвергают и христианство и ислам.
С ночи подул устойчивый северный ветер, снова плюсик Максиму, который дал подробную раскладку розы ветров. В мае ветер изменится на южный, что поможет быстрее вернуться домой. На рассвете прямо по курсу увидели горы Эльбурс, это уже Персия.
– Поворачиваем на запад! – скомандовал Норманн. – Кораблям растянуться в шеренгу, ищем устье реки!
Под перекличку кормщиков кораблики начали перестраиваться, а норвежцы по своей привычке к анархии налегли на весла и ушли вперед.
– Не начудили бы! – забеспокоился Норманн. – Пограбят кого, потом проблем не оберемся.
– Да нет, не волнуйся, – успокоил Варуч, – они хоть и не знают дисциплины, но торговые обычаи не нарушают.
– Хорошо, если так. Не хотелось бы вместо золота в дерьме оказаться.
После полудня кораблики начали сбиваться в кучу. Норманн снова забеспокоился, начал внимательно осматривать горизонт.
– Ты чего вертишься? – спросил Варуч. – Все на месте, никто не потерялся.
– Не пойму, с чего это флот вместе сбивается – ни врагов, ни туч. Непонятно.
– Да река прямо по курсу! Корабельщики правят в устье.
– Берег хорошо вижу, но никаких примет протекающей реки там нет.
– И как ты по морю ходишь? Это надо нутром чувствовать, а ты глазами ищешь!
Норманн получил еще один пример утерянных способностей человека. В прошлом году переселенцы по непонятному наитию нашли «хорошее место» для своих домов, сейчас в совершенно незнакомых краях сотни корабельщиков безошибочно вели флот в устье реки, которую до этого никогда не видели.
Утром, оставив Шушуна за старшего, Норманн на восьми судах отправился вверх по реке. Он взял часть ушкуев с оружием и три норвежских драккара в качестве вооруженной охраны. Вскоре на берегу появились всадники. Не пытаясь вступить с корабельщиками в разговоры, они легкой рысцой сопровождали маленькую эскадру. Еще через час на берег выехал небольшой отряд, и какой-то человек в белых одеждах начал что-то кричать и призывно махать рукой.
– Таможня это или что? – задумчиво спросил Варуч.
– Какая разница! – отмахнулся Норманн. – Главное, не стреляют, и на том спасибо.
– Кто поедет на переговоры?
– Я, конечно, мурманам дай сигнал быть наготове. Если что, дружно бьем и поворачиваем назад.
– Как скажешь.
Варуч перегнулся через борт и начал подтягивать за веревку буксируемый сзади челн. Нил ловко запрыгнул и взялся за весло. Норманн так и не научился стоять в этой верткой посудине, поэтому сразу присел. Берега достигли в несколько гребков, не торопясь выбрали удобное для высадки место и размеренным шагом направились к всадникам. Впрочем, те уже ехали навстречу. Судя по внешнему виду, не арабы и не монголы, смотрят на пришельцев с откровенным любопытством. Старший из всадников спрыгнул со своего скакуна, вежливо поклонился и что-то вопросительно залопотал. Вполне приемлемый вариант знакомства, Норманн ответил любезным поклоном, затем протянул кусочек шелка с заготовленным текстом: Ширван чакчи.
Начальник отряда что-то радостно проорал, остальные всадники подхватили клич и с места рванули во всю прыть. Пока Норманн пытался осмыслить суть происходящего, перс обнял его за плечи и по-братски трижды расцеловал. Затем лихо вскочил на своего скакуна, указал рукой куда-то вверх по реке и поскакал вдогонку своим воинам.
– И что это может означать? – больше обращаясь к самому себе, спросил Норманн.
– Хорошую цену за работу наших кузнецов, – пожав плечами, ответил Нил.
Грести пришлось без малого три часа. Но вот на правом берегу Куры показались строения и деревянный мост. Их уже ожидали. На каменном причале столпилась досужая публика, а по центру стояла группа всадников. Первыми высадились норвежцы. Пугая женщин и детей рогатыми шлемами и увесистыми топорами, они встали в защитную линию. Следом подошли тяжелогруженые ушкуи. Пока корабельщики набрасывали чалки, Норманн вышел на берег и направился к всадникам. Шел не торопясь, но не ради видимой важности, а с прозаической мыслью о способе переговоров. Опять придется рисовать на земле всякие знаки, а так называемые арабские цифры на самом деле совсем не арабские. Из похожих только единица и девятка, на этом его познания в арабской грамоте заканчивались.
– Ты приплыл из северных земель?
Услышав греческую речь, Норманн невольно улыбнулся.
– Да, почти от Ледовитого океана, – ответил он стоящему перед ним священнику и добавил: – Они христиане?
– Нет, но здесь живет много армян. Откуда знаешь греческий язык?
– Еще учу, со мной учитель, монах из Валаамского монастыря.
– Это дикие края, где голые камни и вечный лед! Где твой учитель?
– В устье Куры вместе с остальными кораблями.
Монах развернулся и начал что-то говорить местному предводителю, а Норманн с любопытством разглядывал столпившуюся публику.
– Атсиз Тутуш из рода Хулагуидов, атабек этих земель, просит тебя показать привезенное оружие, – перевел священник.
Корабельщики вынесли на причал несколько плетеных чемоданом корзин, срезали стопорные прутья и показали содержимое. Норманну пришлось сделать жест, как будто он утирает с лица пот. Просто невозможно было скрыть собственную радость. Князь и его окружение от восторга пустились в пляс. Еще бы, их взгляду открылись ровные ряды традиционных персидских шамшеров с гравировкой воинственных изречений. В другой корзине лежали широкие пехотные гаддарэ. Вот наконечники для копий, а здесь для стрел, далее кольчуги, щиты и шлемы. Отдельно сложены ножны из блестящей черной кожи и ярко-красные портупеи с медными бляшками.
– Атабек Атсиз Тутуш купит все по самой высокой цене, но сначала проверит твое оружие на прочность.
– Пусть не стесняется и попытается поломать, – ухмыльнулся Норманн. – Это северное железо, здесь такого нет.
Желая продемонстрировать качество товара, он взял из корзины скимитар, подошел к двери склада и коротким ударом перерубил кольцо замка. Атабек что-то воскликнул, а священник перевел:
– Атабек Атсиз Тутуш берет тебя сразу сотником!
– Извини, мне своей войны хватает.
Известная поговорка «Кому война горька, а кому и мать родна» в торговле оружием нашла свое полное подтверждение. Запредельные цены нисколько не смутили местного князя, он щедро сыпал золото, согласие взять в оплату хлопок воспринял как дар небесный и долго благодарил Норманна за умеренность в назначении цены. Но карфи и ушкуи с оружием подходили ежедневно, а золото и хлопок у хозяина заканчивались. Предложение обменять шлемы и сабли на товары застрявших из-за войны купцов дало новый толчок. Торговцы получали у атабека расписку и, счастливые, гнали своих осликов в порт. Норманна не интересовало, сколько они получат за свой товар у султана или эмира, для него важен перерасчет с Атсиз Тутушем, по которому шелка, бархат, имбирь и прочие товары он получал фактически задаром. Но всему приходит свой конец. Посыльный из цитадели пригласил уважаемого торгового гостя прийти к атабеку без промедления.
– Рад тебя видеть, уважаемый Норманн Рус! – Хозяин дружески обнял за плечи и усадил на мягкий диван. – Как дела, как здоровье?
– Спасибо, все нормально, а как твои дела?
Немного поговорили на ничего не значащие темы, затем Атсиз Тутуш перешел к сути:
– Сегодня ко мне прискакал гонец от султана Саид Мухаммед Бахадура, да дарует Ахурамазда ему здоровье!
– Надеюсь, весть была хорошей?
– Да, уважаемый друг, сбор рекрутов закончен, а привезенное тобой снаряжение и оружие позволило их отправить в поход.
– Я не совсем понял. Оружие здесь, султан Бахадур далеко на юге, а где рекруты, и в какой поход они пошли?
– Ну как же! Мне поручено собрать войско для помощи эмиру Хулагуиду, а ты вовремя привез снаряжение и оружие.
– Прости, уважаемый Атсиз Тутуш, я не вижу взаимосвязи с султаном.
– Ему не надо распускать свои войска в долине Мургаб.
– Ты хочешь сказать, что оружия меньше, чем воинов?
– Разве у вас не так?
– Не знаю, – растерялся Норманн.
Он никогда не задумывался над этим вопросом. Для него воины и оружие были единым понятием. Он конечно же знал, что на Руси дружинники в мирное время живут обычной жизнью землевладельцев, торговцев или ремесленников. У всадников кони и сбруя находились на собственном подворье, а вот где хранилось оружие и доспехи, он не имел понятия. Его собственное войско формировалось на регулярной основе, где человек занимался только военным делом, получая за это оплату.
– Интересный ответ! – засмеялся Атсиз Тутуш. – Или у вас железо очень дешево?
– Да нет, железо в цене, просто у меня очень хорошие кузнецы.
– То верно, я впервые увидел столь прекрасное и надежное оружие. До меня дошел слух, что ты и сам умеешь ковать.
– Есть такое, научен кузнечному делу.
– Похвально, ты умеешь ценить свой труд и сам продаешь оружие. Хвалю!
Атабек снял со своего пальца перстень и протянул его Норманну.
– Это моя награда, прими его в знак уважения и глубокой благодарности за своевременную помощь.
– Сердечно благодарю!
Еще бы! Сам перстень так себе, простенькое литье. Зато рубин способен поразить своими размерами любого ювелира.
– Теперь о деле. Тебе надлежит без промедлений отправиться в Бандар-Е Анзали, где помощник великого визиря купит у тебя оставшееся оружие и снаряжение.
– Э-э-э…
– Не волнуйся, я прослежу за выполнением нашего соглашения. Оговоренный товар погрузят в целости и сохранности.
– Спасибо!
– Прикажи своим людям ожидать тебя в устье Куры. Воины моего аскара будут охранять твои корабли от бродяг и разбойников.
– У меня и своя охрана не маленькая.
– Видел, славные воины, но они могут защищать только себя! Это моя земля, посторонний с оружием равен разбойнику!
– Понял и всех предупрежу.
– И еще, ты всегда будешь для меня желанным гостем, не проходи мимо моего дома и привози побольше оружия.
– Зачем? Хан Узбек будет разбит под Шемахой!
– Откуда тебе это известно? – с подозрением спросил атабек.
– Ты славный военачальник, а твои отважные воины непобедимы! – выкрутился Норманн.
– Благодарю за лестные слова, и не забудь привезти мне оружие. И еще, я жду тебя вечером, ты достоин прощальной чаши вина.
Как-то неожиданно все и неправильно. В горах идет война со степняками, здесь собирают ополчение и ждут оружие, которое должны привезти из каких-то дальних краев. Хотя, ну да, он сам читал, что в эпоху завоеваний китайцы хранили оружие и доспехи в специальных арсеналах. При необходимости собирали ополчение, снаряжали войско и шли в поход.
На причале стояла толпа местных купцов, которые при виде Норманна бросились к нему чуть ли не в ноги и начали буквально умолять выкупить у них оставшиеся товары. Примкнувшие в Казани рязанские и московские купцы уже отоварились по самые уши и увели свои ушкуи в устье реки. Что делать? Оружие надо везти в Бандар-Е Анзали, меха и прочее еще не тронуты. Купить или обменять еще тканей? Не много ли будет? Он и так насосался как клещ, от жадности можно и новгородский рынок обрушить. Или нет? Норманн покрутил головой и, увидев Выга, подозвал к себе.
– Что скажешь по этому поводу?
– Не знаю, Андрей Федорович, товара взяли очень много, его и в Любеке не продать.
– Вот что, – решился Норманн, – оговори с ними плату за перевоз в Аштархан.
– Боятся, здесь недалеко между морем и горами живет забытое племя, они не пропускают морские суда.
– Но мы же прошли!
– Нас не ждали, вот и упустили. Я уже справлялся. Они патрулируют от Апшерона до Кара-Богаз-Гола.
– Вот как! Нам в любом случае придется воевать! Зови Ульфора!
На этот раз Норманна провели в жилую часть цитадели, где по-настоящему шикарный интерьер заставлял усомниться в величии европейской культуры. Красивая резная мебель, ковры и гобелены и… картины! Остается сожалеть о последующем приходе ислама, который поставил на Ближнем Востоке под запрет изобразительное искусство. Хозяин встретил своего гостя во внутреннем дворике, где рядом с фонтаном стоял накрытый стол. И снова сюрприз – вина, да еще какие! Сладкое и тягучее шемахинское, рядом кувшинчики с манящим ароматом армянского вина, а чуть дальше терпкий запах грузинского. Норманн с поклоном преподнес атабеку Атсиз Тутушу две шкурки норки и вдруг вспомнил: сегодня исполнился ровно год, как его занесло в этот проклятый портал. Настроение резко упало – нечему радоваться, следующего шанса ждать целых полтора года. Ладно, незачем портить вечер доброжелательному хозяину.
Застолье с милыми собеседниками, где кроме атабека сидел местный визирь и скромно притулился греческий священник, проходило под сольный концерт заезжего музыканта. Приятная музыка и негромкое, задушевное пение немного подняли настроение и увели от тягостных воспоминаний. Атабек хвастался богатством своего фьефа и благосклонным отношением со стороны султана Саид Мухаммед Бахадура.
– О чем поет этот музыкант? – поинтересовался Норманн.
– О, тебе надо это знать! – воскликнул Атсиз Тутуш. – Он воспевает подвиги наших воинов в войне с франками.
– Разве они дошли до ваших земель?
– Нет, нет, – засмеялся атабек. – Мы воевали с ними в Сирии.
– Как же ваших предков туда занесло?
– Почему это занесло. – На этот раз хозяин стал строг. – Сирия всегда входила в состав Персии. Переведи песню! – приказал он священнику.
– Сначала поется о том, как франки напали на фьеф эмира Юсуфа, начали вырубать сады и уводить людей и скот, – заговорил грек.
– Зачем сады губить?
– Обычная тактика европейской междоусобицы.
– Глупо. И чем все это закончилось?
– Сейчас он поет о том, как аскар набросился на врагов со стремительностью орла, осыпая их градом стрел и камней.
– Победа за нами?
– Разумеется! – улыбнулся священник. – В крепость привезли семьсот голов.
– Какое варварство!
– Вы о чем, князь Андрей сын Федора?
– Вы уже все обо мне разузнали? – усмехнулся Норманн. – Зачем убитым врагам отрезать головы?
– Ах это! Обычный для Востока вариант премии воинам. Князья платят за каждого убитого вражеского воина, для чего и предъявляют голову.
Если задуматься, то вполне прагматичный способ контроля за своим войском. Пришел воевода, доложил о разгроме противника, получил в награду соболью шубу и отпраздновали победу. А тут чин чинарем, высыпали во дворе головы, пересчитали, заполнили нужные бумаги и выплатили денежки. И князю без дополнительных пояснений понятно, что за битва случилась где-то там далеко. Семьсот убитых и пара тысяч пленных говорят сами за себя, крепенько досталось неприятелю.
Три расшивы вышли в море с первыми лучами солнца. Кораблики подняли паруса и медленно потянулись на север. Местные купцы рассказали интересную историю о возникновении пиратов. Оказывается, давным-давно великий полководец Александр Македонский основал здесь пограничную и таможенную заставу. Шли века, Греция уступила первенство Риму, затем падающего орла подхватила Византия. Со временем далекий таможенный пост начал жить собственной жизнью, собирая дань только для себя. Тем не менее патрулирование между Апшероном и Кара-Богаз-Голом не прекращалось. Две флотилии – восточная из Уфры и западная из Беюка – регулярно выходили в море. Против пиратов разработали нехитрый план, расшивы взяли на борт лучников и копейщиков, а под бортом спрятались драккары. Корабельщики и норвежцы дружно одобрили идею морской ловушки, но Норманн чувствовал какую-то неправильность, что-то недодумано или упущено. После полудня со стороны берега показались паруса.
– Семь судов чуть больше карфи! – уверенно заявил Ульфор. – Вот только паруса у них неправильные.
– Гафельное вооружение, – блеснул познаниями Норманн. – На Средиземном море все ходят с такими парусами.
– Побросало же тебя по белу свету! – с сочувствием заметил Ульфор и направился к трюмному люку.
В ответ Норманн только пожал плечами. Не скажешь же норвежскому вождю, что типы парусного вооружения он прочитал в обычной книге, да еще с картинками. Сейчас Скандинавия сплошь неграмотная, руническое письмо не получило широкого распространения и осталось уделом избранных.
– Эй, вы! Бездельники! Хватит в кости играть да задницу чесать! Добыча сама к нам спешит! – раздался рык Ульфора.
Норманн засмеялся. Странные отношения среди его норвежских друзей – они общались между собой нарочито грубыми обращениями, как будто стесняясь проявить вежливость или доброту.
– Куда лезешь, остолоп! – Вождь пнул кого-то сапогом. – На палубе должно быть только трое, иначе добыча сбежит!
Ульфор прав, так называемые «генуэзские паруса» давали преимущество при маневрировании. Во всяком случае сейчас они запросто уйдут от погони. Расшивы изменили курс, стараясь выйти на ветер. Преследователи, наоборот, немного подвернули к востоку, тем самым отрезая обратный путь. Основная задача выполнена, теперь пиратам не уйти от драккаров. Норманн с интересом разглядывал приближающиеся корабли. Они действительно были немного больше карфи. Острый нос с крутым развалом скул придавал им хищный вид, на самом деле это сделано для удобства в абордажной схватке. Палуба бака получалась намного шире, что позволяло собраться там большому количеству моряков. Еще раз прикинув расстояние, Норманн достал лук и начал готовиться к встрече. Первые стрелы почти без всплеска ныряли в воду, зато добавили злости преследователям, часть из которых встали на весла. Отлично, пусть погребут, для схватки останется меньше сил!
– Ну что, Норманн, пора? – спросил Ульфор. И, не дожидаясь ответа, крикнул: – Эй вы, дохлые тюлени, в атаку!
Расшивы начали медленно разворачиваться на врага, а драккары хищными птицами уже летели вперед.
– Ты посмотри на Геланда, это брат твоей Леанты. Сейчас он покажет свой любимый прием!
Норманн начал следить за указанным драккаром, который, казалось, шел на таран флагмана. Логика говорила, что норвежец в последний момент должен отвернуть, иначе его огромный парус зацепится за чужую мачту, и узкий кораблик неминуемо перевернется. Реальное действие удивило своей необычной простотой – в последний момент мурманы распустили парус и почти тотчас отдали фал. Длинный рей упал на вражескую палубу и снес за борт более половины экипажа вместе с рулевым.
– Ты видел! Ты видел! – пританцовывая, закричал Ульфор. – Молодец парень! Каждый раз таким способом всяких дохляков купает!
Тюрки никак не ожидали столь стремительной и яростной атаки, ко времени подхода расшив бывшие пираты перешли в разряд рабов и покорно полезли в трюм. А Норманн понял свою главную ошибку – с ним огромная армия опытных бойцов, он должен атаковать, а не устраивать глупых засад.
– Ульфор, надо показать, кто сейчас в этом море хозяин!
– Давно пора, Норманн, твои люди устали от безделья!
– Ты сможешь разобраться в этой карте? – Норманн расстелил на палубе кусок шелка с очертаниями берегов.
Вождь посмотрел на гигантские огненные факелы и неуверенно ткнул пальцем в Апшерон:
– Огни горят здесь.
– Верно, поселения разбойников по обоим берегам моря.
– Как далеко до другого берега?
– На веслах ты можешь пересечь море за одни сутки.
– Ты с нами?
– Не могу, я должен закончить торговые дела.
Вечернее солнце окрасило паруса в пурпурный цвет. Норвежцы горланили веселые песенки и дружно в такт притопывали левой ногой. Флот вместе с трофеями заходил в устье Куры, а Ульфор мирно курил кальян на пару с пленным тюрком.
Бандар-Е Анзали оказался крошечным портиком, отгороженным от моря рыжими бесформенными глыбами, вероятнее всего вырубленными из ближайшей горы.
– Нас встречают! – Варуч указал на небольшую группу персов в богатых одеждах.
– Больше некого, – ответил Норманн. – В порту ни одного суденышка, прям Сахара, да и только.
Старшина корабельщиков покосился, но ничего не ответил. Вероятнее всего впервые услышал слово Сахара. Кораблики начали швартоваться, а Норманн с ходу выпрыгнул на причал и вежливо поклонился:
– Я польщен встречей с правой рукой великого визиря!
Это пробный камешек. Стоящая на причале делегация сверкала золотом и драгоценными камнями, но нужного человека здесь могло и не быть.
– Я рад приветствовать тебя, чужеземец, и благодарю за отвагу, позволившую так вовремя привезти нужное нам оружие.
– Ну что вы! Какая в этом может быть отвага!
– Не скромничай, нам известен твой путь, который проходит через земли наших врагов.
– Вы слишком щедры на похвалу, господин! Прошу принять мой скромный дар.
Норманн протянул несколько шкурок песца и горностая, а сверху положил колье китайского стекла.
– Ты получишь справедливую цену! Что еще в твоих кораблях?
– Меха, лес, рабы, украшения. – Норманн кивнул на подаренные китайские стекляшки.
– Рабы откуда?
– По дороге собрали.
– А говоришь, что путь был легким! – захохотал визирь. – Оружие я заберу сегодня, за деньгами придешь завтра.
– Спасибо, господин! – снова поклонился Норманн.
– Рабов продавай сам. Остальные товары пока придержи, я пришлю достойного купца, его зовут иль-Гази, сын Наджими. – Визирь ловко запрыгнул на красивого скакуна и добавил: – Только он один даст тебе хорошую цену.
По поводу цен у Норманна не было иллюзий, тем более если покупателем выступает протеже представителя власти.
– Не волнуйся, – ободрил подошедший Ахилл, – мы с Рокко пошли на рынок. Найдем торговцев из Генуи и договоримся по-тихому.
– Уверен? Вас не повяжут?
– Прикинемся переводчиками из Сарай-Берке. Мы там попусту время не теряли, пообщались с нужными людьми.
– Только поосторожней, мало ли что.
– Не волнуйся, не маленькие. Понимаем, где оказались.
Началась суета выгрузки оружия, каждую корзину тщательно проверяли, затем относили в сторону. На причал выезжали арбы с огромными, в рост человека колесами, куда вперемешку грузили щиты, шлемы и прочее оружие и снаряжение, рядом поджидала своей очереди вереница вьючных животных. Все действия сопровождались активной жестикуляцией и ожесточенными криками, казалось, что все спорят со всеми, и никто никого не слушает. Купец иль-Гази появился как-то незаметно, словно из-под земли. Норманну он сразу не понравился, и Выг получил приказ показать этому прохиндею самые плохие шкурки. Провозившись с персом три часа, коммерческий директор дружески распрощался с гостем и подошел с отчетом.
– Ты оказался полностью прав! Этот иль-Гази понимает в мехах, как я в инжире.
– Он много собирается купить?
– Сначала заявил, что купит все, а скис на пятом десятке мешков с самыми дешевыми шкурками.
– Горностая всего забрал?
– Андрей Федорович! Да я ему такие меха даже не показывал!
– Кстати, а где Шушун? Что-то я его не вижу.
– Полон увел. Пришел торговец и зараз всех купил. Сразу оптом, и деньги хорошие дал, золотом платил.
– Всех предупреди, торгуем только за золото. Здесь его много, а серебра и в наших краях хватает.
– Каждому по десять раз сказано, и предупредил, пусть золото в прутках берут. Оно по весу на четверть дешевле монет.
– Ты нашел переводчика для нас?
– Вон у карфи стоит, бывший купец из Самофракии. Генуэзцы захватили его корабль, а экипаж продали в Тартусе.
– Он раб?
– Тут перс какой-то покупал ворвань, уступил нам грека за одну четверть бочонка.
– Позови его, мне надо арабские цифры выучить.
В этот момент на причале поднялся жуткий галдеж, грузчики начали бесцеремонно вытаскивать привезенные бревна, корабельщики схватились за оружие, портовая охрана – в крик. Наконец появился торговец и начал доказывать, что он купил эти бревна. Потребовался целый час, прежде чем выяснилось: бедолагу жестоко надули, лес ему «продал» какой-то местный проходимец.
Оружие выгрузили к вечеру, а на следующий день за Норманном прислали паланкин. Внутри удобный диванчик, на котором при желании можно устроиться полулежа. Но Норманн чувствовал себя очень неуютно. Мысль, что его несут на плечах, заставляла почти физически ощущать собственный немалый вес. Визирь принял в крошечном внутреннем дворике, где у одной из стен находился забавный фонтанчик, очень похожий на известный в России Бахчисарайский фонтан. Во всяком случае, отличия небольшие: наверху писал верблюд, а дальше дождь капелек стекал по раковинам вниз, попутно увлажняя и охлаждая воздух.
– Рад видеть уважаемого торговца! – воскликнул визирь и дружески обнял за плечи.
Норманн уже привык и не напрягался. Здесь при встрече все обнимались и прикасались щекой к щеке. Пригласив гостя к столу, где лежали горкой сладкие абрикосы, хозяин хлопнул в ладоши. Тотчас вошли сурового вида воины и начали складывать мешочки с золотом прямо на пол. Неплохо, даже очень! Цена оправдывала дальнюю дорогу и возможные хлопоты по возвращению назад.
– Я предпочел бы взять оплату прутками золота по обычному курсу перевода денег на вес.
Визирь переспросил, по-видимому, предложение оказалось для него неожиданным и очень выгодным. Воспользовавшись удобным моментом, когда переводчик вышел из дворика, Норманн вырвал из блокнота заранее приготовленную запись «любое увеличение цены делим поровну» и добавил:
– Комса-комса.
Хозяин подхватил бумажку и бросил ее на уголек кальяна, вспыхнувшее пламя мгновенно испепелило улику. Зато дальнейшие действия удивили заранее продуманным ходом. Снова пришли воины и удвоили количество мешочков с золотыми монетами, затем принесли завернутые в кожу прутки золота и сделали развес, даже более выгодный, чем у менял. А вот дальше начались чудеса. И золото и деньги вынесли из дома, но положили в разные носилки. Затем визирь прилюдно распрощался и, садясь в паланкин с деньгами, сказал:
– На цене мы сошлись, я сейчас пришлю к тебе иль-Гази, отдай ему мои меха.
Вот так вот, простенько и надежно обворовали казну султана, и не придерешься. Как максимум можно обвинить продавца в завышении цен. Впрочем, Норманну было бы грех жаловаться, он получил очень много, особенно с учетом сбагренных второсортных шкурок.
– Не может быть! – Не веря своим глазам, Выг раз за разом перебирал бруски золота. – Нам столько отвалили за оружие и скукоженный мех!
– Тебе бы персидский язык выучить, вдвойне смогли бы выторговать, – хмыкнул Норманн.
– Договорились, я этого Гианопулоса рядом с собой усажу, всю дорогу учить меня будет.
– Захочет ли ехать к нам на дикий Север?
– Сам просится, я все отнекивался, а теперь возьму. В следующем году вино из золотых кубков пить будем.
– С вином без штанов останешься.
– Не, я твою науку запомнил! – Выг потер спину, вспоминая, как Норманн его «вылечил» кнутом.
С утра на корабли навалился весь местный базар. Визирь отбыл восвояси, и торговый люд спешил скупить северные диковинки в обмен на местные товары. Пришедшие с Островугом рязанские и московские купцы выставили на причале образцы своих товаров, а Норманн снова огреб золото, на этот раз за кровь. Его идея сторговаться с алхимиками привела в конечном итоге совершенно в иную сторону. Кровь покупали для кузнецов, которые закаливали в ней оружие, это считалось самым лучшим способом придания металлу прочности и надежности. Норманн долго не мог поверить в подобную методику, пока не вспомнил болгарское вино под названием «Бычья кровь» и «Медвежья кровь». Экскурсовод в дегустационном зале не уставал рассказывать о местных хитрецах, которые отправляли османам вино под видом крови.
После отъезда визиря в порту развернулась бойкая торговля, Выг демонстративно менял мешок шкурок на вереницу телег с тафтой, бархатом, шелком и парчой. Знает ведь, что Норманн хочет везти обратно только золото, так нет, специально показывает, что через торг прибыль увеличивается стократно. Порадовали и норвежцы, они начали пригонять не только трофейные кораблики с пленными тюрками, но и всевозможное барахло, которое награбили в прибрежных поселениях. Скудная жизнь во фьордах, где треску ели на завтрак, обед и ужин, заставляла северян относиться бережно к каждой тряпице. В общем-то и здесь, в Персии, купцы не брезговали незатейливыми трофеями, скупалось все, вплоть до стоптанных сандалий. В конце мая порадовали доброй находкой и Ахилл с Рокко.
– Пошли на литейный двор, мы смогли уговорить местного воеводу продать для нас одну пушку.
– Наконец-то! Я уже и думать перестал, не надеялся найти огнестрельное оружие.
– Пушки и ружья здесь давно не секрет, проблема с покупкой. Любое оружие поступает только в арсеналы султана.
– Мы рискуем связаться с контрабандой?
– Нет, ты привез оружие, прошел через занятую врагом территорию. Они заинтересованы увидеть тебя в следующем году.
– В таком случае надо додавить воеводу и купить пару ружей.
– Может, не надо, уж больно смешные у них аркебузы.
– Дело не во внешнем виде и не в качестве. Нам надо это привезти к себе, после чего можно смело начинать собственное изготовление.
– Не теряй время на разговоры, воевода не будет нас долго ждать.
Литейный двор и кузницы располагались под открытым небом за высокой глинобитной стеной. Из укрытий виднелось лишь несколько навесов, по всей видимости как защита от солнца во время отдыха и перерывов на обед. Приготовленная персами на продажу пушка совсем не походила на грозное оружие – примерно сорок сантиметров в длину при пятнадцатисантиметровом диаметре ствола. Этот уродец крепился кронштейном к лежащим крест-накрест толстенным брусьям.
– Разве это пушка! – непроизвольно воскликнул Норманн. – Из нее только дробью по воробьям стрелять!
– Тише ты! – зашипел Ахилл. – Не шуми, а то вообще с пустыми руками уйдем!
– Нам некуда деваться, купим. Только я не могу понять смысла в подобной хренотени.
– Ты никогда не слышал о каронадах?
– Нет, даже не представляю, зачем они могут быть.
– Применялись при осадах крепостей и на военных кораблях.
– Шутишь? Она пальнет метров на сто, не дальше!
– Каронады за счет навесной траектории полета стреляют дальше обычных пушек.
– Ерунда! Преимуществом порохового оружия является сила удара ядра, а здесь просто падение сверху вниз.
– В настоящее время они стреляют каркасами, это замоченная в сере туго скрученная веревка, которую дополнительно обматывают проволокой.
– Вот оно что! Бомбардировка зажигательными снарядами!
– Бомбарды и мортиры очень похожи, но до разрывных снарядов нам ждать еще двести лет.
– Ждать не будем, сами придумаем!
– Стремно, люди сначала к пушкам должны привыкнуть, а ты сразу и пушки и бомбы.
– Насчет пороха договорился?
– Две бочки купил у алхимика и селитры взял десять бочек.
– Откуда про селитру узнал?
– Максим присоветовал, у нас нет ни одного скотного двора, негде взять мочевину.
Молодец Максим, он кропотливо просматривал свой компьютер и нашел перечень товаров, которые англичане вывозили из Архангельска. Так вот, на первом месте стояли сера и селитра из Персии, которые русские купцы им продавали втридорога.
– С пушкой решено, берем! Теперь веди к ружьям.
– Да вот они, под навесом.
Норманн чуть было не расхохотался, до того потешно выглядели древние аркебузы, первоклассный реквизит для маркиза Карабаса. Стволы ружей на конце расходились широким раструбом, почти как у кларнета.
– А это что? Похоже на пистолет.
– Нет, воевода назвал кавалерийским самопалом.
– Почему самопалом?
– Ты внимательней смотри, а не засыпай меня вопросами! Здесь запальный фитиль зажат между пластинками!
– Возьмем и это, правда, курка здесь нет, фитиль подается вперед большим пальцем.
– А ты хотел сразу ваши нарезные винтовки увидеть?
– Веди к воеводе, я прямо сейчас сделаю бомбу, и мы ее прилюдно испытаем.
Предложение Норманна заинтересовало местного военачальника, он без уговоров разрешил сделать бомбу. Понял он или нет смысл слова «бомба», уже не имело значения, главное, есть разрешение. Первым делом кузнецы отковали две полусферы так, чтобы одна перекрывала другую. Затем пробили дырку, вставили замоченный на сере кусочек хлопковой веревки. На последнем этапе вложили в полусферы мешочек пороха и стянули нехитрую конструкцию проволокой.
Всю дорогу до полигона Норманн волновался как школьник перед экзаменами. Первоначально, желая похвастаться, он послал гонца за Шушуном и другими свободными корабельными старшинами. В результате на окраину города топала огромная толпа корабельщиков, местных воинов и обычных зевак. Наконец вышли к заваленному каменной осыпью морскому берегу, где местами проступал крупный ноздреватый песок.
– Приступай! – скомандовал воевода и благоразумно отъехал подальше.
Норманн передал поводья своего скакуна одному из местных воинов и подошел к одноглазому канониру. Надо использовать подвернувшийся шанс и запомнить правила обращения со столь необычным оружием. Орудийная прислуга установила крестообразный лафет, воткнули в центральную дырку кронштейн с пушкой и рысью убрались подальше. Пушкарь достал из своей котомки кожаный мешочек, насыпал порох прямо в ствол, затем критически посмотрел на каронаду и добавил еще две жмени «огненного зелья». Наступила очередь бомбы. Перс покрутил ее перед своим орлиным носом, поджег фитиль и небрежно закинул в ствол. С этого момента Норманна начала колотить нервная дрожь – фитиль горит, взрыв может произойти в любой момент. Тем не менее бравый канонир с безмятежным видом засунул в запальное отверстие шнур, поджег его и только после этого с ленцой отошел на пару метров. Бабах? Фиг вам! Шнур горел примерно с минуту, затем огонек нырнул в запальное отверстие, вызвав в ответ фейерверк искр… И снова никакого бабах. Норманн нервно глянул на пушкаря, который как ни в чем не бывало болтал с одним из своих помощников. Ахнуло как-то неожиданно. Пушчонка подпрыгнула, а вместо ожидаемого черного дыма ветерок начал отгонять небольшое сизо-серое облачко. Бомба улетела весьма далеко и запрыгала по земле не менее чем в полукилометре, тихохонько полежала пару минут, приманивая любопытных крабов, и только после этого громко жахнула.
– Андрей Федорович, что это было? – Шушун робко тронул Норманна за рукав.
– Персы это называют по-разному, одни говорят «бомба», другие – «граната».
– Сильная штуковина, но сгодится только в крепости.
– С чего ты так решил?
– Да здесь расстояние всего ничего. Враг до этих пушек в две минуты добежит.
– По уму, их надо ставить позади своей линии.
– Нет, дружина с перепуга разбежится. Эта каронада огнем сильно вдарила. Воины побоятся, правду говорю.
– Покажем нашим кузнецам и литейщикам, должны придумать что-либо путное.
– Покупай, обязательно покупай эту штуковину. С ней и высоких стен в крепости не надо, а пищали не бери, пустая забава.
– Почему так думаешь?
– Тут и думать нечего! Пуляет недалеко и не точно, в схватке только для рук помеха.
– А если с крепостной стены по врагу, да картечью! Зараз несколько врагов положит.
– Надо подумать, пищаль на сто шагов бьет, можно из башни вдоль стены стрельнуть.
Норманн собрался было испытать мушкеты, но вместо этого попал в объятия персидского воеводы.
– Уважаемый друг, я сегодня же отправлю гонца к султану Бахадуру! Ты показал самый лучший способ отогнать врагов от наших крепостей!
– Насколько я знаю, сейчас под осадой только Шемаха.
– Это на западе, на востоке беклярибек Кутлуг, старший брат хана Узбека, осаждает укрепления на перевалах Боджнурд и Кучан.
– Извини, я этого не знал.
– Тебе нет причины приносить извинения. Прошу тебя не покидать Бандар-Е Анзали до приказа султана.
Норманн тяжело вздохнул. Май подходит к концу, пора заворачивать обратно, в июле Волга совсем обмелеет, умучаешься кораблики на себе тащить. По большому счету султан ему не указ, можно хоть сейчас поднять паруса и отправиться восвояси. Но ждать придется, и не награды – проживет без царского перстенька. Приманивал выгодный бизнес, принесший золота покруче любой самородной жилы. Уйти без спроса, значит, нанести обиду местному правителю. Оно Норманну надо? На следующую весну он планирует еще разок навестить здешние края, пополнить карман и вернуться к открытию портала. Его «Нива» хоть и старенькая, а тонну золота вывезет. Больше и не надо, у богатых слишком много проблем. Норманн взял мушкет, тяжеленный, без подпорки не удержать. Снова порох прямо в ствол, следом без пыжа четыре крупных картечины и клочок хлопкового волокна, чтоб не выкатились. Забавный приклад, оказывается, надо взять под мышку. В правую руку фитиль, настоящий цирковой этюд, а не подготовка к выстрелу. Дальше – хуже, надо поднести фитиль к насыпанному на полку пороху. Вспышка, затем сноп искр из запального отверстия, причем с мерзким писком… и только после этого выстрел. Размахивая обожженной рукой, Норманн понял, почему на Руси огнестрельное оружие очень долго называли пищалями.
