22
Лодочник помог Коре уложить и увязать вещи на небольшие санки, принял из ее рук монеты, хитро глянул и сказал:
– Могу перевести обратно. Вас там вроде дожидаются, – и он указал на другой берег Лилины, где мигал огонек костра.
Девушка покачала головой. Лодочник продолжил:
– Эх, дама, когда мужчина кидается за вами в ледяную воду, это что-нибудь да значит.
– Я тебя нанимала для того, чтоб переплыть реку, а не за тем, чтоб слушать твои уговоры, – оборвала она его. – Скажи лучше, где тут поблизости деревня.
– Пройдете немного вниз по течению, наткнетесь на тропу, что ведет в лес. По ней до деревни и дойдете. Вот вам снегоступы – сугробы нынче богато наметало... Может, все-таки чего передать на тот берег?
Кора лишь нахмурилась, и перевозчик, пожав плечами, толкнул свою лодку от берега, запрыгнул в нее и сел на весла. Девушка же плотнее замотала шарф на лице и шее, оставив открытыми лишь глаза, нацепила на ноги снегоступы, впряглась в санки и потопала вдоль реки вниз по течению.
Как и говорил лодочник, скоро ее путь пересекла хорошо утоптанная тропинка. Видимо, по ней часто ходили к реке. Дорожка через каких-то полчаса привела Кору к небольшой деревушке за покосившимся частоколом.
– Отлично, – сказала девушка сама себе. – Каким бы захудалым ни было это селение, за звонкую монету я найду здесь все, что мне нужно.
А денег она взяла с собой предостаточно. Тем более что вчера еще и своего коня продала – переправить его через Лилину было невозможно. Теперь в этой деревушке она планировала переночевать, приобрести какую-никакую лошадь и ехать дальше...
«Дальше, – думала она, уже сидя у печки в доме местного старосты. – Что дальше? Куда мне деваться?»
Хозяйка бегала от печи к столу, выставляя на него разную деревенскую снедь: яичницу, кашу в горшке, пузырящиеся шкварки на огромной сковородке. Из подполья выудила два оплетенных кувшина с вином.
– Далеко ль до Брокии? – спросила Кора старосту, что деловито набивал табачком свою вишневую трубку.
– День пути, если пешком. Верхом, конечно, быстрее.
– А лошадь у кого купить можно?
– У меня и можно. – Староста улыбнулся в густую пшеничную бороду – день обещал быть удачным.
Кора приуныла, когда хозяин показал ей ее будущего скакуна: мохнатую низкорослую темно-коричневую лошадку-толстушку. Звали ее Пава.
– Она бегать хоть умеет? – поинтересовалась девушка.
– Не так быстро, как длинноногие знатные скакуны, но зато она неутомима, – нахваливал староста, похлопывая Паву по широкому крупу. – А смирная какая! Просто ангел, а не лошадь.
То, что смирная, он не врал – Пава меланхолично сжевала свой овес и ухом не вела. За неимением ничего другого Кора, тяжко вздохнув, заплатила за мохноногую лошадку три золотых. Цена была назначена довольно высокая, но выбора не было. Либо Пава – либо топать пешком до границы, а там неизвестно, удастся ли купить коня.
Хозяйка позвала их ужинать. Кроме нее, ее мужа Коры за стол сели и дети хозяев: двое старших сыновей (рослые парни восемнадцати и пятнадцати лет) и две младших девочки (десяти и восьми лет), все были румяными, белесыми и широколицыми – старосту. Семейство выглядело счастливым. Младшая с тугими косичками и круглыми голубыми глазами, видимо, являлась любимицей отца. Он усадил девочку к себе на колени и подкладывал лучшие куски на ее тарелку. Кора невольно вспомнила своего отца, и ей взгрустнулось.
– Ешьте, ешьте, – приговаривала хозяйка. – Постелим вам на печке – там тепло и сенник мягкий. А утром после завтрака и ехать дальше можно.
Кора согласно закивала. Ей было приятно, что ей уделяют столько внимания, хоть она и заплатила за это деньги.
Лежа вечером на мягком душистом сеннике и слыша, как посапывают хозяйские дети, которым постелили на полу, она вдруг остро почувствовала, насколько одинока. Будет ли у нее когда-нибудь уютный и просторный дом? И муж, и дети...
«Как все странно получилось... Может, даже глупо», – думала девушка.
Ее вновь понесло в воспоминания...
Их первый танец, первый поцелуй, первая ночь... Он ошарашил ее, постучав далеко за полночь в окно, тем более что это был третий этаж. Когда она открыла, легко спрыгнул на паркет с охапкой белых сонных роз. Ошеломленная девушка не знала, что делать. Он же закружил ее по комнате, напевая что-то нежное, усадил на кровать и положил цветы на ее колени. Сам наклонился и шепнул в ухо «я люблю тебя», поцеловал и так же быстро взлетел на подоконник, намереваясь оттуда прыгнуть на ветви раскидистого клена, что рос под окном.
– Постой! – обрела она наконец голос. – Ты ничего больше не скажешь?
Фредерик обернулся, чуть наклонив голову, подошел и сел рядом. Кора почувствовала, как его руки обвились вокруг ее талии, а губы коснулись волос. Он зашептал:
– Скажу, многое... Ты как восходящее солнце, твои волосы – шелковое пламя, что греет душу, а глаза – притягательней морских глубин... Я никогда ни к кому ничего подобного не испытывал. Но разве имеет значение то, что было раньше. Я теперь весь лишь в этом миге, рядом с тобой. – Он нашел ее губы и поцеловал. – А ты? Ты что скажешь?
– Что мне сказать, кроме того, что я сама тебя выбрала, – улыбнулась Кора и доверчиво прижалась к нему.
– И ты не пожалеешь. – Фредерик крепко обнял ее.
Он был нежен и ласков в эту первую ночь. Да и в последующие тоже. Приходя тем же путем, обязательно приносил какие-нибудь цветы и изящные подарки, а лицо его светилось счастьем. И Кора была на вершине блаженства: она любила, ее любили – казалось, больше ничего не было нужно. А потом все резко изменилось...
Кора уткнулась лицом в подушку, набитую чабрецом. До сих пор воспоминание о той последней ночи причиняло ей сильную боль...
– Что ты еще скрываешь? Что скрываешь, кроме того, что ты дочь убийцы моего отца?! – Эти слова ножами вонзались в нее.
Откуда он узнал? Какое это имело значение? Он – Судья, ему положено все знать.
– Зачем ты здесь? Все это смахивает на заговор против меня! Говори! Я заставлю тебя говорить!
Она не оправдывалась – просто сидела, зажав уши ладонями. Он грубо оторвал ее руки от головы и затряс за плечи, цедя сквозь зубы «говори!» Их глаза на какое-то мгновение встретились, и он отшатнулся, отпустил ее, отвернулся к окну.
– Все, что я могла сказать, уже сказано. Теми ночами, что мы провели вместе. И ни слова лжи не было. С моим отцом я не имею ничего общего... Если тебе мало моей любви... – Тут она вздохнула и не стала больше ничего говорить.
– С твоим отцом у тебя есть общее – кровь, а со мной отныне не может быть ничего. Прощай... Я тебя не знаю...
И он надолго пропал. Изредка Кора видела его на королевских приемах и то мельком: он переговаривал с нужными ему людьми и исчезал, не удостаивая ее даже взглядом. И так два года. Они были для девушки сплошной зимой. Много красавцев-придворных пытались за ней ухаживать. Но Кора ни к кому не была благосклонна. Даже ее подруги указывали ей на это, говоря, что самое главное – удачно выйти замуж.
– А как ты можешь выйти замуж, когда с первого же слова отшиваешь потенциального жениха.
– Просто я не хочу замуж, – отмахивалась Кора.
Нет, конечно же, она лгала. Просто каждую ночь видела во сне улыбку Фредерика, его серые глаза, которые становились бархатными и теплыми при взгляде на нее, и губы Коры вспоминали его жаркие поцелуи. Сколько слез пролилось в эти ночи...
И вот наконец-то мосты восстановлены. Два зимних года позади, она мечтала о нем, она доказала Фредерику, что любит его и ради него готова на все. Ах, как же это было трудно. Но он оценил, он вдруг признался, что ни на миг не переставал ее любить, что думал лишь о ней и что его ночи и дни в эти два года были такими же печальными... И вот уже один шаг до того, чтобы стать его женой, его единственной навечно...
Но теперь Фредерик казался ей стоящим на вершине высочайшей горы в мире, а она сама – у ее подножия. И не было возможности, чтобы подняться к нему. А он, разве мог он спуститься к ней, бросив на произвол судьбы целое государство?
«Я сама, сама отказалась, – прошептала девушка в душистую подушку. – И всегда надо об этом помнить. И надо постараться забыть о нем и обо всем, что было, и побыстрей».
С такими мыслями Кора задремала лишь под утро. Вскоре проснулись хозяева; зашумел, зашевелился дом старосты. К девушке на печь заглянула старшая девочка:
– Завтракать пожалуйте.
Завтрак был не менее сытным, чем ужин. После староста проводил ее на конюшню, где ждала накормленная, оседланная и навьюченная Пава. Здесь же был и младший сын хозяина. Он держал под уздцы похожего на Паву низкорослого мохнатого коника.
– Грег покажет вам дорогу, – сообщил староста. – К тому же здесь не всегда безопасно ездить одному.
Кора скептически глянула на подростка. Он ей не особо понравился – низколобый, насупившийся. Правда, он выглядел старше своих пятнадцати лет: широкоплечий крепыш с большими руками.
– Тогда поехали, – пожала плечами девушка – она хотела отправиться пораньше, чтобы не привлекать внимания целой деревни.
По улице рысили молча, также молчали на заснеженной дороге, и лишь когда въехали в лес, Грег нарушил молчание:
– Вы ведь из большого города?
Кора кивнула, чуть улыбнувшись.
– А может, из самой столицы? – продолжил, оживляясь, мальчик.
– Как ты угадал? – Она решила быть снисходительной к его любопытству.
Грег приосанился – ему понравилась собственная догадливость.
– Ну такие красивые дамы, наверно, только в Белом Городе, – ответил он, широко улыбаясь Коре белозубым ртом.
Девушку он даже развеселил этим комплиментом.
– А зачем вам в Брокию? – совсем осмелел Грег.
– Тебе не говорили, что ты чересчур любопытен? – Это должно было слегка осадить мальчика.
– А я спрашиваю не из любопытства, – сказал он. – Мне просто интересно, куда я с вами попаду.
– Со мной? – удивилась Кора. – Ты всего лишь проводишь меня до границы.
Грег пожал плечами.
– Вообще-то я собирался попроситься к вам в услужение, благородная дама, – сообщил он. – Но если вы против, я прямо сейчас отправлюсь домой. – И он уже готов был поворотить коня назад.
– Что за шутки?!
– Но вы ведь не станете возвращаться со мной в поселок, чтобы сообщить отцу о том, что я вас бросил на полпути, – лукаво заметил Грег. – А я ему скажу, что вы отказались от моих услуг проводника.
Кора внимательно посмотрела на его ставшее хитрым лицо.
– Чего ты хочешь, плут?
– Только одного – всюду следовать за вами, дама, – склонив голову, объявил Грег.
– Отправляйся прямо сейчас к отцу и ври ему все, что хочешь, – заявила девушка, решительно пришпорив Паву – та ответила недовольным фырканьем, но шагу все-таки прибавила. – Я тебе не нянька.
– О, нет! – Грег понял, что его неумелый шантаж не пройдет, схватил лошадь Коры за поводья. – Я вас просто умоляю: позвольте мне стать вашим слугою. Жизнь для меня – тоска сплошная. Мой отец полагается лишь на старшего сына, а меня держит за пустое место... Да я просто не должен был родиться в семье рыбака – я ненавижу ловить рыбу, и есть ее тоже не люблю!..
– Скажи, пожалуйста, какой повод, чтоб сменить обстановку... Ты начал с вранья, мальчик, а мне такой слуга не надобен.
– Простите! Простите! Я никогда больше не стану вас обманывать!
– С какой стати мне тебе верить? – Кора придержала лошадь и вдруг подумала, что становится похожей на Фредерика с этим его вечным недоверием, и заставила себя смягчиться, видя неподдельное отчаяние на лице Грега. – Ладно, я дам тебе шанс. Но только один.
– Вы не пожалеете, – уже преданно глядя ей в глаза, сказал Грег.
– Для начала проведи меня все-таки до границы, – усмехнулась Кора.
После этого разговора даже их тихоходные лошадки как-то быстрее потрусили по дороге. К полудню впереди показалась крепость.
– Это пограничный форт Дубовый, госпожа, – сказал Грег. – Я многих там знаю – часто ездил с отцом продавать рыбу. Если желаете, найду приличное жилье, где можно будет отдохнуть и подкрепиться.
Кора согласно кивнула. Ей, правда, не столько хотелось отдохнуть и поесть, сколько сменить лошадь.
Тяжелые дубовые ворота форта гостеприимно распахнулись перед ними. Внутри оказалось обычное поселение с двумя перекрещивающимися улицами, образованными одноэтажными бревенчатыми домиками, похожими друг на друга мощными стенами, узкими окнами и маленькими огородами. Отдельно стояли конюшни и хлева для скота. Хозяйство здесь было практически общее.
К Коре и Грегу подошел один из привратников, высокий плотный стражник в темных доспехах из плотной кожи и круглом шлеме.
– Добрый день вам, – поспешила сказать девушка, ослепительно улыбаясь.
Стражник кивнул, и взгляд его, сперва суровый, заметно потеплел – не часто в их местах появлялись такие дамы и улыбались ему. Для большего эффекта Кора откинула назад капюшон, демонстрируя свою роскошную гриву.
– Красавица с огненными волосами и изумрудными глазами, – вдруг сказал стражник. – Благородная дама, вас ожидают.
Грег вопросительно посмотрел на девушку. Но и у нее на лице было лишь недоумение, смешанное с тревогой. Неужели Фредерик решил не оставлять ее в покое? Если так, то, может быть, стоит передумать?.. Эта мысль показалась Коре не такой уж лишенной смысла. И щеки, и уши ее внезапно загорелись: может быть, еще не все потеряно. Право, если он решил настоять на ее возвращении, она вернется.
Тем временем стражник, почтительно склонившись, указал на ближайший дом, отличный от остальных большими размерами и высоким крыльцом.
– Пройдите в дом коменданта – там все узнаете.
Кора спешилась, бросила поводья Грегу и поспешила на крыльцо. Хоть расстались они с Фредериком на ссоре, ей не терпелось его вновь увидеть.
Какой же шок она испытала, увидав в просторной горнице своего отца, Филиппа-Кругляша.
– Здравствуй, дочка, – широко улыбаясь, встал он из-за стола.
Кора поспешила отступить назад к двери, но там уже стоял Брайн, который погасил свет в ее глазах, опустив на голову девушке свой увесистый кулак...
– Ну же, открывай глазки, красавица. – Эти слова были первыми, что она услыхала, придя в себя. – Брайн, ты болван – так ее звезданул. Узнает ли она меня после твоего тумака?
Кора открыла-таки глаза. Голова сильно болела, и где-то над виском горячо пульсировала шишка. Руки девушки были крепко связаны за спиной за запястья и локти, а рот замотан плотным кляпом. Ни двигаться, ни говорить – лишь смотреть. Зрелище было нехорошим.
Над ней склонился Филипп. Он брызгал Коре в лицо холодной водой, больно пощупал шишку. Девушка замычала от этого.
– Тихо, до свадьбы заживет, – заметил Филипп и расхохотался. – Ха-ха, если она вообще будет!
Кора, изловчившись, лягнула его своим изящным сапогом. Злость в ней кипела – что было, то было.
– Нет, Брайн, слабовато ты ее ударил. Надо добавить. – И Филипп уже от всей своей души отвесил девушке пару звонких, хлестких пощечин – Кора хрипло зарычала.
– Догадайся, зачем ты мне? – наклонившись к ней, зловеще прошипел Кругляш. – Думаешь, посчитаться с тобой хочу? Да, конечно, не без этого. Но мне важней не с тобой свести счеты. – Тут он обернулся к Брайну, который сидел за столом. – Что, дружище, возьмем Судью Фреда за яйца?
Брайн ответил хохотом.
– Он ведь на дух не переносит дел с заложниками, – заметил Филипп.
Девушка вдруг вспомнила слова Фредерика о том, что, узнав, что Кора значит для него, Филипп не преминет этим воспользоваться и ничто его не остановит. Вот оно, случилось именно то, чего Западный Судья всегда боялся...
