Глава 13
Наемники
Лето 1550 г. до Р. Х. (месяц Тот сезона Ахет). Восточная Дельта
Делают смотр отрядам всяким, отбирают лучшее из них, ставят мужа воином, юношу – новобранцем…
Папирус Саллье. Участь воина. Пер. О. Берлева
О, как гнусно было кругом! Мокро, как-то по-мерзкому склизко, темно. И вместе с тем жарко – до седьмого пота. По этой-то вот жаре Макс и прикидывал, что они уже давно покинули парижские подземелья под площадью Данфер Рошро, оказавшись в подземельях других, принадлежащих иной, куда более древней эпохе.
Свет иногда проникал откуда-то сверху, струился узкими пучками, скорее даже сгущая тьму, как сгущают ее фонари дождливыми осенними вечерами, когда, бывает, накатывается вдруг такая тоска, что кажется – нет ей ни конца ни края.
Почему-то именно такое чувство ощутил вдруг внезапно Максим, хотя, казалось бы, настроение-то у него должно бы быть сейчас совершенно другим – радостным, бодрым! Ведь выбрались, ведь ушли, ведь отыскали и взяли сокола! Вот они теперь, два волшебных амулета великого древнего мага, – один под рубашкой Макса, другой – на груди у Тейи. Кстати, рубашку-то, наверное, пора и снять… Как и джинсы. Вон Тейя – давно уже осталась в одной длинной майке с изображением «Тур эффель», да и Бата скинул свою футболку, правда не выкинул – парень прижимистый, – хозяйственно положил в рюкзачок, рядом с цептеровским ножиком.
Бата… Ух как он хотел убить жреца Сетнахта! Даже глаза пылали. Кстати, Тейя была тоже такого же мнения – убить! Убить… А вот Макс вовсе не хотел становиться убийцей! Одно дело – убить противника в честном бою и совсем другое – прирезать вот так, запросто, лежащего и связанного, просто потому, что он опасен. Да, опасен! Опасен, как кобра! И что? Это еще не повод для того, чтобы самому превратиться в нелюдя.
Нет, он, конечно, обезопасился, насколько мог – переложив свою ношу на плечи французского правосудия. Просто по пути в Париж позвонил по своему мобильному в полицию, сказал пару слов о людях, лежащих связанными в номере тридцать восемь двухзвездочного отеля «Бристоль», что в славном городе Кане. Не забыл упомянуть и о бритоголовом парне, что арестован прошлым вечером в городском парке, и о странной девчонке, смуглой, с особой приметой – родинкой на щеке. Похоже, что вообще не в себе эта девочка – запросто ножиком пырнуть может, опасная! Она ведь и того парнишку, русского боксера, пырнула… Она, она! Вы парня-то поподробней порасспросите! Они и к зверскому убийству в Нейи причастны, помните тот случай? А еще, несомненно, и к исчезновению некоего молодого господина из собственной квартиры на бульваре Эдгара Кине. Они это, они, гады! Кто я? А какая вам разница? Так… добрый человек. Пока! Удачи, ребята.
Поговорив так, Максим опустил пониже стекло и с размаху выкинул телефон в какую-то реку. Сидевший за рулем Якбаал неодобрительно покосился на фараона, но вслух ничего не сказал – и на том спасибо. Сокола дал и даже до Парижа на собственном авто подбросил. Добрейший человек, ага… С чего бы только он такой добренький? Неужто и впрямь испугался? Впрочем, почему бы и нет? Бульварные газеты с красочными описаниями «ужасного убийства в Нейи» на задней панели лежали.
– Ой, до чего же здесь мерзко! – поскользнувшись – Макс едва успел подхватить под руку, – выругалась Тейя. – Словно слизью какой-то кругом намазано. И запах такой… Фу! Как из уборной!
Точно, именно так и пахло – словно из прорвавшейся канализационной трубы. Еще и жара… Змеи, наверное, такие места обожают. Ползают наверняка под ногами, заразы, шныряют, как бы не наступить. Наступишь – никакой волшебный сокол не поможет.
– Милая! Ты там того… смотри, осторожнее!
– Ага, смотри… Куда смотреть-то, коли не видать ничего?!
– А ты все равно смотри! И это… держись за мою руку.
– Да я держусь… Ой! Камень какой-то под ногой… И кто их тут набросал только? Интересно, где хоть тут выход?
– Эскалатор ищи, – пошутил Макс. – Ну, эту, бегущую лестницу.
– Ох, чувствуется, нет тут никаких лестниц – ни бегущих, ни простых. Тсс!!! – Тейя вдруг резко остановилась, потянув мужа за руку. – Слышишь?
– Что?!
– Ну, послушай же!
Молодой человек прислушался. Вроде бы тихо… Хотя нет! Шумит что-то… точно – шумит. Словно бы река!
– И я говорю – река, – согласно отозвалась царица. – Только откуда ей здесь быть? В пустыне!
– Так, может, это Хапи!!! И мы сейчас прямо к нему и выйдем, выберемся наконец отсюда. Ну, идемте же!
– Идем… А куда?
– На шум – куда же еще-то?
Туда и пошли. Осторожно, держась за руки и стараясь не споткнуться о многочисленные россыпи камней. Вокруг постепенно делалось светлее, не так, конечно, как днем, но все же можно уже было видеть нависшие наверху своды, камни, какие-то кругляшки… Господи – человеческие черепа! Ну, в общем-то, они тут и должны быть – что под «Данфер Рошро», что здесь, в разрушенном храме-крепости южных мятежников сетиу.
Свет струился спереди… Нет, все ж таки – сверху. И в то же время – впереди тоже светлело. Словно бы в сводах были специально прорублены узенькие окошечки-световоды.
Максим увидал реку первым – выглянул из-за большого черного камня и ахнул, а уж за царем удивились и остальные. Река! Эта была подземная река – черная, блестящая, бурная, освещенная льющимся сверху лучами. И по реке одна за другой плыли барки! Некоторые с вооруженными копьями и мечами людьми, но большинство с продовольствием: каким-то корзинами, кувшинами, мешками. Интере-е-есно… куда все это?
И что за река такая?
И барки? Одна, две… четыре… двенадцать. Дюжина! Целая дюжина. И это, наверное, еще не все.
Максим пересчитал…
И вдруг… Вдруг!!!
Макс даже не понял, что это было такое, просто, потянув за собой Тейю, инстинктивно отпрыгнул назад, скрываясь за камнем от…
От потока огня! От огненного смерча, самума, сжигающего на своем пути все! Словно бы кто-то прошелся по всей пещере гигантским огнеметом – на какой-то миг стало так горячо, что, казалось, сейчас задымятся волосы. Барки отбросило к стенам и друг на друга, многие загорелись.
Обезумевшие от страха люди дружно попрыгали в воду…
– Туда! – приподнявшись, Максим кивнул на реку. – Следующего удара мы здесь не выдержим. В воду, только в воду!
– А мы там не сваримся?
– Ну, эти же не сварились! Скорей.
Все трое быстро нырнули… и вынырнули уже у барок.
– Спасайте товары, спасайте! – быстро придя в себя, деятельно распоряжался какой-то тучный человек в круглом железном шлеме и кожаном панцире, украшенном затейливым золоченым тиснением. Такие панцири любили носить хека хасут…
– Ну, быстрее же! Нечего паниковать – а ну, помогайте друг другу.
Весьма мудрое распоряжение. И весьма своевременное, сейчас главное было не допустить паники, и тот, что в панцире, похоже, неплохо справлялся с этой задачей. Даже прикрикнул на Макса:
– Ну, что ты там возишься? Давай плыви к последней барке! Распорядись там.
– Угу!
Махнув рукой, Максим нырнул, торопливо избавляясь от всей одежды, и, не оглядываясь, поплыл куда указали, чувствуя, как за ним разрезают воду Бата и Тейя.
– Помогите!!! – вдруг закричали где-то впереди, рядом. – Помогите… Ой…
Кажется, кричавший очень плохо плавал… или вообще не умел. Впрочем, таких тут было достаточно.
– Держись! – Нырнув, фараон ухватил утопающего за волосы, вытащил, погреб к барке.
– Давай сюда, господин! – Верный Бата помог своему повелителю перевалить через борт. Втащили и чуть было не утопшего – высокого молодого парня, тоже, кстати, светловолосого, как и Бата. Шардан?
– А ну, слушайте сюда! – поднявшись на борт, Максим быстро окинул взглядом судно. – Вы двое… Вы! Вы! Быстро заделать пробоину… Хоть мешками ее заложите, что ли… Вы! Умеете плавать?
– Да, и неплохо.
– Тогда спасайте тонущих… А уж потом будете вытаскивать мешки. Ну, что сидите? Вперед, исполняйте!
Отдав распоряжения, Макс оторвал кусок какой-то прикрывавшей мешки и корзины ткани, повязал на бедра – ну не голым же командовать, даже и в такой ситуации. Оглядел и соседние барки, на одну из них – уже полузатонувшую – послал Бату, посмотреть, что там да как.
– Ничего нельзя сделать, господин, дырища в дне – во! С верблюжью голову, – быстро вернувшись, доложил мальчишка.
– Тогда берите весла и гребите к ней. Снимем мешки, сколько успеем.
– Господин, а если…
Это спросил кто-то из гребцов… точнее, попытался спросить.
Фараон окинул его насмешливым взглядом:
– А если снова все повторится – немедленно ныряйте в воду, всего-то и дел. Очень даже просто!
– Сгореть тут точно просто. Вон, посмотрите-ка!
Двое ныряльщиков как раз вытащили из реки обугленный труп. Черный, как головешка. Это ж надо было так! Словно напалмом…
Максим не знал, конечно, наверняка, что такое напалм и как именно он действует, но почему-то представлял, что именно так, как здесь. Страшно!
– Там много таких плавает.
– Собирайте всех, кого сможете, – нужно достойно похоронить их.
– Я смотрю, ты вполне справился с моим поручением!
Макс обернулся – он и не заметил, как подплыла командирская барка – обгоревшая, но державшаяся на воде вполне устойчиво.
– Молодец, – похвалил тот самый человек, тучный, в панцире… с кудлатой бородой и вислыми усами.
Так выглядели многие воины хека хасут!
– Шардан?
– Шардан, – улыбнулся молодой человек.
– Значит, наемник…
– Угу.
– Пойдешь в мою сотню, шардан? Я вижу, ты храбрый парень! Кто твой командир?
– Он… он утонул. Вот только что! Погиб… мир его душе.
– Мир… Но нам ведь нужно думать о живых, верно?
Максим усмехнулся: кто бы спорил!
– Как твое имя, шардан?
– Э… Джедеф! – Максим назвался тем именем, под которым его когда-то знали в этих местах. Знали как наемника и лихого рубаку. Года три тому минуло, верно… Если не больше.
– Я – Паисем, сотник.
– Знакомство с тобой – большая честь для меня, господин!
Сотник довольно расхохотался:
– Я вижу, ты не только храбр, но и почтителен к старшим, Джедеф! У меня ты быстро сделаешь карьеру… И кое-что поимеешь! Тем более – командир твой погиб. Так как? Устраивает тебя мое предложение?
– Более чем, господин сотник. Только…
– Что – только? – Паисем гневно вскинул брови.
– Только… я прибыл в наемники не один. Со мною жена и младший братец. О, они тоже много чего умеют!
– А, эти. – Сотник бросил быстрый взгляд на Бату и Тейю. – Жена твоя – красавица, Джедеф! Только – уж больно тощая. Что ж ты ее не кормишь?
– Нечем, господин сотник. За тем сюда и подался!
– И правильно сделал, клянусь Баалом и Сетом!
Ага! И клятва была – хека хасут! Кажется, Максим уже догадался, куда они попали. Конечно же, Хат-Уарит! Тот самый подземный храм, храм Баала, когда-то затопленный подземной рекой. Именно отсюда когда-то удалось уйти на «Данфер Рошро»… Тогда, с Якбаалом…
Хат-Уарит! Вот, значит… Что называется, попали в змеиное гнездо! Что ж, придется как-то выбраться. А для начала неплохо бы обрести хоть какой-нибудь статус. Кажется, в этом смысле сейчас все удачненько складывается…
– Жену твою тоже куда-нибудь пристроим, – вальяжно пообещал сотник. – Ну а братец твой – маловат. Хотя, впрочем, посмотрим. Будем на месте, посмотрим, что вы оба умеете! А сейчас же – вперед, держитесь за моей баркой.
Послышались команды. Весла гребцов вспенили мутную горячую воду.
Это действительно оказался Хат-Уарит, осажденная столица хека хасут. А подземная река – именно по ней и переправлялись в город продовольствие, подкрепление, оружие. Узкие улочки и широкие, округлые площади были забиты вооруженными людьми и беженцами – да-да, были здесь и такие. Выходцы из Азии, они не очень-то хотели жить под владычеством фараона Уасета, предпочитая иметь своих властелинов. Что ж – каждый имеет право на выбор.
Выход из пещеры располагался у восточных ворот, на окруженной высоким глинобитным забором площади, где уже давно, поджидая, стояли возы, на которые тут же и начали перегружать только что доставленные припасы. Правда, сотник Паисем этим уже не распоряжался – у изможденных рабов-грузчиков имелись иные хозяева – дюжие надсмотрщики с плетками и кнутами.
– А ну, пошевеливайтесь, ослиное мясо! – Воловья плеть играла на плечах несчастных, разбрызгивая кровавые ошметки. – Пошевеливайтесь, иначе, клянусь Баалом и Сетом, вас пожрет великий огонь!
Угроза сия возымела действие, пожалуй, куда больше, чем плети, – носильщики забегали, проворно подхватывая мешки и корзины. Великий огонь… Максим задумчиво пригладил волосы. Пожрет! Оказывается, об этом жутком пламени здесь хорошо знали! Любопытно, весьма любопытно, и даже очень… Ладно, сейчас самое главное – отсюда выбраться.
Наемников оказалось не так уж и мало – человек с полсотни. Выстроившись в два ряда, они дружно повернулись и, подхватив пожитки – у кого какие имелись, – зашагали следом за сотником.
Идти пришлось недолго – отряд пересек площадь с приземистым храмом, свернул за угол и, пройдя шагов двести по узкой тенистой улочке, остановился возле массивной ограды, сложенной из черных камней. В ограде имелись ворота, столь же массивные, широкие, со створками из обитого медными полосками дерева – дуба или крепкой киликийской сосны. Створки были распахнуты настежь, двое смуглых полуголых парней, сидя на корточках, старательно чистили медь какой-то зеленоватой пастой. Выходило неплохо – часть полос уже блестела так, что было больно смотреть.
Завидев сотника, оба парня вскочили и поклонились:
– Да пребудет с тобой Баал, командир Паисем!
– Хаир, – сотник ткнул одного из парней пальцем в грудь, – зови побыстрей Пиатохи – пусть разместит людей.
– О, пополнение! – бросив любопытный взгляд на наемников, обрадованно воскликнул парень. – Вот это славно! Давно ждем!
Паисем нахмурился:
– Не болтай! Исполняй быстро.
– Слушаю и повинуюсь, командир.
Еще раз поклонившись, Хаир умчался куда-то вовнутрь обширного, уставленного соломенными чучелами и мишенями для стрел двора.
– Заходите, – обернувшись, скомандовал сотник. – Построиться в две линии у правой стены.
Наемники выполнили приказ быстро и четко, несмотря на то что у некоторых – как и у Макса – были и жены, и даже дети. Те тоже действовали четко – видать, давно привыкли к походно-полевой жизни.
– Да будут благословенны к тебе боги, уважаемый Паисем! – Расплывшись в улыбке, к сотнику подошел – нет, такое впечатление, что подкатился! – крепенький толстячок с большой круглой головой и широким носом. Голова его, по обычаю народа Черной земли, была тщательно выбрита, одежда состояла из белой набедренной повязки и узорчатого передника, толстую шею украшало ожерелье из коралловых бус. Отнюдь не дешевая вещь, между прочим.
– Это Пиатохи, мой помощник и кладовщик, – представил толстяка Паисем. – Но это – не простой кладовщик, кроме всего прочего, он заведует размещением, вооружением, продовольствием – в общем, всем таким прочим. В мое отсутствие – слушаться его, как меня! Ясно?
– Ясно, господин сотник! – хором выкрикнули наемники.
Величественно взмахнув рукой, сотник повернулся и зашагал к длинному приземистому зданию, располагавшемуся в конце двора. По-видимому, это и была казарма.
– Лучники – два шага вперед! – оглядев строй, распорядился Пиатохи.
Шагнул весь строй!
– Хм… Неплохо. – Толстяк почесал шею. – Ладно, посмотрим. Теперь все назад… Копьеносцы – два шага.
И снова шагнули все… нет, почти все – кроме детей и женщин. В общем-то понятно, наемники – это воины-универсалы. И лучники, и копейщики, и пращники… и швец, и жнец, и на дуде игрец.
Пройдясь перед строем, Пиатохи выбрал пятерых наиболее мускулистых и сильных:
– Вы – со мной, женщины и дети – туда. – Он кивнул на тенистый навес у самых ворот, как раз напротив чучел. – Остальным ждать. Я сказал: женщины и дети – туда! – Пиатохи недобро посмотрел на оставшегося в строю Бату. – Ты что, особого приказания ждешь, малец?
– Это мой брат, господин, – с улыбкой заметил Максим. – Он очень хорошо метает ножи, а из лука бьет так, что никакому охотнику и не снилось!
Толстяк усмехнулся:
– Скажи, пожалуйста! А ты, парень, не врешь? Впрочем, мы это сейчас быстро проверим. И… вообще-то – да, не такой уж он маленький. Ладно, оставайся в строю – посмотрим, какой ты лучник.
Бата вбил стрелы в красный кружок мишени. Положил прямо в центр, одну за другой, словно гвозди вколачивал! И с двадцати шагов, и с пятидесяти, и со ста.
– Ну, ты молодец, парень! – удивленно протянул Пиатохи. – Видать, недаром нахваливал тебя твой братец.
Бата молча поклонился и попросил ножи.
– Найдутся и ножи, – усмехнулся толстяк. – Только попозже. Сейчас проверим метателей дротиков, пращников, копьеносцев…
Максим, конечно, стрелял из лука не так ловко, как мальчик-убийца, зато куда лучше управлялся с тяжелым копьем и дротиком, а также с серповидным мечом и секирой. И тоже заслужил похвалу толстяка Пиатохи, а впрочем, не одного его – сотник Паисем к этому времени давно уже стоял под навесом, внимательно наблюдая за разворачивающимся во дворе действом. Особенно когда дело дошло до рукопашной схватки.
А для этого Пиатохи вновь вызвал самых здоровых – тех, кто только что ходил с ним на склад за оружием и амуницией.
– Будете бороться по очереди! Парами.
– Разрешаются ли удары? – тут же поинтересовался Максим.
– Конечно! – прищурившись, бросил подошедший сотник. – А как же в бою – без ударов? Руками, ногами, головой – чем угодно. Смотрите только, не покалечьте друг друга. Слишком уж увлекшиеся отведают плети!
– Не покалечить? – Фараон усмехнулся и подул на сжатый кулак. – Могу я обвязать кулаки какой-нибудь мягкой тряпкой?
– Боишься за свои нежные руки?
– Нет. За чужие челюсти!
Правильно боялся. А эти-то увальни-здоровяки! Ох, напрасно они недооценили соперника, напрасно…
А поначалу все начиналось хорошо – для здоровяка-наемника. Ух, и ручищи же у него были – оглобли, не руки! Уклоняясь от захвата, Макс быстро отпрыгнул в сторону, пригнулся и тут же выпрямился, приняв боксерскую стойку. Снова уклонился… Соперник, ухмыляясь, расставил руки…
Удар! Удар! Удар!
Целый град: боковой удар – хук – слева в челюсть, прямой – свинг – в переносицу и вдобавок апперкот – коварно, снизу, в печень!
Но силен оказался мужик, силен, ничего не скажешь! Пошатнулся, но не упал, лишь заглотнул побольше воздуха и, не обращая внимания на текущую из разбитого носа кровь, ринулся в бой. Слепо, словно носорог. И так же неудержимо!
– Под ноги! – азартно закричал толстяк Пиатохи. – Бросся ему под ноги, парень!
– Э, нет, так нечестно! – не менее азартно возразил сотник.
Макс не слышал их, полностью поглощенный боем. Выждав до последнего, снова отскочил, пропуская разъяренного наемника слева… И еще удар! В почку!
Здоровяк взвыл! Затормозив, развернулся, обиженно сопя, наклонил голову, словно бык. Казалось, он вот-вот забьет копытом в землю… Наверное, были бы копыта – забил бы…
Властелин Черной земли – «шардан Джедеф» – больше не ждал: сам бросился в атаку… с такой скоростью атакует кобра! Словно бы разжалась пружина… никто и понять ничего не смог… тем более – увидеть во всех подробностях, настолько быстро все произошло – целый град ударов – секунды! – и соперник, запрокинув назад голову, уже оседал наземь.
– Что, Манкасей, верно, ты нынче получил достойного соперника? – гулко захохотал Пиатохи. – Воистину так, клянусь Сетом и всеми богами Дельты!
Поверженный здоровяк ничего не ответил, лишь, медленно приходя в себя, недобро взглянул на сохраняющего полную бесстрастность Максима и злобно сплюнул тягучей кровавой слюною.
– А ты неплохо дерешься, Джедеф-шардан, – похлопав парня по плечу, усмехнулся сотник Паисем. – А я из-за тебя проспорил Пиатохи свой браслет, между прочим – серебряный. Клянусь Баалом, не думал, что ты справишься. Молодец! Посмотрим, как пойдет у тебя служба, быть может, через год-другой станешь десятником. Кто знает волю богов и царскую волю?
Еще немного погоняв наемников упражнениями с копьем и секирой, Паисем велел всем построиться и приказал идти в казарму – размещаться на жительство.
– Кроме тех, кто женат, – посмотрев на воинов, быстро добавил сотник и ухмыльнулся: – Бабы в казарме – к хорошей драке, можете не сомневаться – примета верная.
Хохотнув, он махнул рукой:
– Семейные, за мной! Ваши жены и дети пусть идут следом.
Выйдя за ворота, новоиспеченные наемники свернули влево и, обойдя ограду, оказались в небольшом дворике сразу позади казармы, где располагались неказистые с виду глинобитные хижины, выстроенные в строгом армейском порядке – шеренгой. Казалось даже, при виде сотника Паисема домики подтянулись и отдали честь висевшими вместо дверей циновками.
Максим скосил глаза на Тейю – да-а-а… Присмотрелся б сейчас хоть кто-нибудь к ее лицу! Разочарована – не то слово. Ну, еще бы…
А сотник еще более усилил произведенное домишками впечатление:
– Предупреждаю сразу: отхожее место – одно на всех! Во-он там, за конюшнями. Кто будет справлять нужду у домов – отведает плетей!
Тейя тоскливо проследила за взглядом Паисема и обиженно закусила губу.
Изнутри любезно предоставленное наемникам жилище оказалось еще хуже, нежели снаружи: глиняная обмазка местами отваливалась, мебели не имелось почти никакой, а сквозь прохудившуюся крышу виднелось небо. Хорошо, хоть дождей здесь нет, точнее сказать, бывают, но очень и очень редко.
– Ничего. – Войдя, Макс обнял супругу за плечи. – Бывает и хуже. В конце концов, нам тут не триста лет ошиваться.
– Все равно сколько, – со вздохом протянула Тейя. – Не жить же в такой грязи!
Уже на следующий день наемники вышли на охрану городских стен и ворот. Честно говоря, охранять-то их сейчас было незачем – начался сезон Ахет – половодье, – и красные воды Хапи разлились так широко, что осаждающие даже вынуждены были перенести подальше свой лагерь. Разгромленный людьми фенеху египетский флот для осажденных особой опасности тоже не представлял, вот если бы прибыли корабли Кефтиу – тогда, конечно, другое дело… совсем другое. Уж скоро, верно, должны бы они прибыть.
Стоя на башне с напарником, молодым парнем по имени Хаир, Макс до боли в глазах всматривался в горизонт, надеясь увидеть паруса кораблей союзного флота… Увы, пока ничего не было. Зато удалось увидеть другое – отраженные медным зеркалом солнечные зайчики, пускаемые на стены Хат-Уарита с холма. Это работала недавно перевербованная вдовица Нефтиш или ее люди, засылая врагам лживую информацию.
Максим ухмыльнулся и, повернувшись к напарнику, поинтересовался, часто ли бывают вылазки.
– В сухой сезон – бывают, – поскреб затылок тот. – Правда, не так уж и часто. А сейчас… Сам видишь – кругом вода, какие уж тут вылазки?
– А на лодках?
– На лодках? Так ведь их сразу заметят… Хотя, – Хаир огляделся по сторонам и понизил голос, – если только – по тайной реке… Ну, ты знаешь, о чем я.
– Вот-вот! – обрадованно воскликнул Максим. – Вот бы и нам поучаствовать. Глядишь, вернулись бы с добычей!
– Или с вражьей стрелой в груди. Нет, Джедеф, нас туда не возьмут – для этого имеются особо подготовленные люди.
– Но ведь сотник говорил…
– Это он говорил про сухое время. Тогда – да, берут всех желающих.
Молодой фараон задумался, молча вглядываясь в реку, точнее, в огромное озеро разлива. Вот так вот, оказывается! Надежде побыстрее покинуть стены Хат-Уарита, похоже, не суждено оправдаться.
С другой стороны – как бы он тогда взял с собою жену? Сказать Паисему, что она очень хорошая лучница – это была чистая правда, – не слишком ли все это выглядело бы подозрительно? Впрочем, что зря гадать? Намечалась бы вылазка, тогда бы и нужно было думать, а так… пустые мудрствования. Однако способ все равно нужно искать, не сидеть же здесь до тех пор, пока спадет вода! Да, еще тревожил флот Кефтиу. Выполнит ли правитель острова свое обещание в отсутствие фараона?! Наверное, там решили, что высокие гости погибли, сгинули в морской пучине! Значит, надо… нет, не плыть туда снова. Послать письмо! Выбрать надежный корабль, кормщика… Но для этого надо быть среди своих, а не здесь, на стенах вражьей столицы! Выбраться, поскорее выбраться. Только вот как?
Искать знакомств. Осторожно, но быстро. С теми, кто пользуется подземной рекой, кто бы они ни были – купцы или, скажем, контрабандисты. Да! Вот еще! Можно напроситься на охрану подземных караванов, завести об этом разговор с Паисемом… нет, лучше с Пиатохи, который тот еще жук… такой может оказаться полезным.
Отстояв смену, Максим с Хаиром и всеми прочими отправился на продуктовый склад – странной овальной формы амбар – получать положенный паек: зерно, овощи, рыбу. Давали мало, что и понятно – осада.
– Даже пива не наварили, – поклонившись толстому кладовщику, притворно вздохнул Макс. – А так хочется!
– А сладкого как мед вина тебе не хочется? – Пиатохи издевательски засмеялся. – Вы только посмотрите на него, парни!
– Хочется и вина, – не обращая внимания на смех, на полном серьезе отозвался «шардан Джедеф». – И веселья – тоже хочется!
– У тебя ж для веселья жена есть!
– Жена женой… а веселые девки – это совсем другое. – Максим улыбнулся как можно шире и, понизив голос, спросил: – Если б ты, уважаемый Пиатохи, не отказался пойти со мной в… в какое-нибудь веселое место…
Кладовщик заморгал глазами и, шепнув: «Подожди!» – быстро отоварил оставшихся:
– Ну, все! Больше нету. Точнее – вам пока не положено. Имейте в виду, продукты вам на три дня, сожрете сразу – потом будете голодать.
Разогнав наконец всех, повернулся к Максиму:
– Что ты там говорил про веселье, шардан?
– Я говорил о том, что хочу угостить тебя вином, уважаемый Пиатохи. В знак особой к тебе признательности и уважения!
– Хм, вот как? – Пиатохи недоверчиво посмотрел на собеседника. – Меня многие хотят угостить… А у тебя есть на что?
– Вот! – Подняв правую руку, молодой человек с гордостью показал сверкнувший на солнце браслет. – Чистое серебро. Здесь не меньше трех дебенов!
– Что ж, на вино, пожалуй, хватит, – хитро прищурился толстяк. – А вот на веселых девок – вряд ли.
Макс ухмыльнулся:
– У меня есть и другой браслет. Точно такой же.
Падкий на халявное угощение кладовщик колебался недолго. Просто запер дверь склада на засов и, махнув рукой, сказал:
– Пошли! Да… твой братец. Он где сейчас?
– На стенах, уважаемый господин. Мы с ним в разное время служим.
– Все правильно, не стоит ставить вместе родственников и друзей – это уже не служба. Так вот, – Пиатохи оглянулся, – пусть твой брат утром, как сменится, заглянет ко мне в амбар. Может, чего и найдется лишнего?
– Воистину доброта твоя беспредельна, великодушнейший Пиатохи, да пусть будет вечным дом твоего Ка!
Толстяк громко расхохотался:
– А вот мы сегодня посмотрим на твою доброту! М-да… что, так и пойдешь с копьем?
– Ой! – тут только и спохватился Макс. – Сейчас занесу домой…
– Нет. Давай лучше ко мне на склад.
– А…
– Заберешь его вечером.
– Как скажешь, мудрейший Пиатохи, как скажешь.
То ли это была обычная корчма, то ли постоялый двор – скорее последнее, – но народу набилось много. По египетскому обычаю, здесь тоже не делали больших столов – посетители садились на циновки там, где хотели, – небольшими группами, парами, поодиночке. Кто-то сидел в прохладной полутемной зале, а большинство же – на улице, вернее сказать, во дворе – под тенистыми сикоморами и пальмами. Шустрые служанки – горбоносые и чернявые – разносили гостям вино, пиво и яства: сушеные и вымоченные в вине фиги и финики, пахучий козий сыр, хрустящие хлебцы и жаренную на вертеле рыбу – жирных, сочных нильских лобанов.
– Что угодно уважаемым господам? – подбежав, осведомилась служанка-разносчица. Да, и вправду, она могла бы быть и покрасивее…
– Угодно место, – ухмыльнулся толстяк. – А также вино и пиво… ну и что там еще у вас есть.
– Для вас – все что угодно. Чем будете расплачиваться, господа?
– Серебром! – Макс показал браслет. – Здесь три дебена: вполне достаточно, чтобы купить такую, как ты!
– Воистину боги послали вас к нам, господа! – разносчица заулыбалась. – И вы о том не пожалеете, клянусь всеми богами Дельты!
– Полно клясться! Неси скорее вино.
– Вам какое? Есть «мех» из Имета, «хами» из Сина, из Абеша кое-что есть…
– Неси «хами», – немного подумав, махнул рукой кладовщик. – И хлебцы, и фиги, и рыбу. Да, и не забудь про пиво, дева!
Служанка убежала, а собутыльники с удобством расположились на циновках, расстеленных прямо под сикоморой. Шагах в двадцати, почти рядом, наигрывали на арфах и цитре музыкантши – юные девы с гибкими коричневыми телами и изможденными лицами старух. Видать, нелегко им удавалось хоть что-нибудь заработать, да и что они могли сейчас здесь заработать, разве что только прокорм? Ну, и то – не мало, в осажденном-то городе.
Вино и все прочее принесли довольно быстро – ну еще бы, за серебро-то! – и не служанка-разносчица, а вальяжный господин в пестрой и длинной набедренной повязке с желтой переливчатой бахромой. Сам хозяин заведения? Вряд ли. Все шинки в городе принадлежали царю. Значит, скорее управляющий, так сказать – метрдотель.
– Рад видеть у нас таких важных гостей. – Самолично расставив яства, управляющий поклонился. – Как ваши Ка?
– Слава богам, – улыбнулся Пиатохи. – А как твоя семья, Ихтар?
– И тут – богам слава! Кушайте… Что-нибудь еще захотите – только махните рукой.
Метрдотель испарился, видать, побежал обслуживать других важных гостей – простые люди, похоже, сюда и не ходили, что и понятно – не те времена. Однако что же касается здешних посетителей, то те вовсе не производили впечатления изнуренных длительной осадой, скорее даже наоборот. На мускулистых руках золотом горели браслеты, богатые ожерелья тянули вниз вполне упитанные шеи, пояса многих были расшиты пестрыми нитками, украшены златом и серебром.
Музыкантши лениво перебирали струны.
– Ничего. – Запив изрядный кусок рыбины сладким вином, кладовщик вытер ладонью губы и посмотрел на небо. – Скоро тут будет повеселее.
Действительно, веселье не заставило себя ждать! Только немного не то, на которое рассчитывали гости. Появившиеся на утоптанной площадке танцовщицы даже не начали плясать, не успели, да и музыка оказалась прерванной внезапно завязавшейся дракой.
С чего уж там все пошло, Максим не видел, а только услыхал раздавшиеся вдруг громкие вопли и звуки ударов. Дрались где-то в дальнем углу двора, за музыкантшами, впрочем, очень скоро толпа – человек восемь – дерущихся выкатилась на площадку для танцев, и уж тут-то пошла потеха: молодые – и не очень – люди лупили друг друга чем придется: серебряным подносом, кувшинами, кулаками. При этом еще и кусались, и царапались, и, конечно же, гнусно ругались:
– Чтоб ты сдох, коварный Кафчи! Чтоб крокодил пожрал твою душу!
– Пусть он сожрет твою-у-у-у!!!
– Дай ему, Сенемхет, дай!
– Ага! А вот сейчас я ему высажу глаз!
– Посмотрим, кто кому высадит!
– Н-на-а-а!!!
Вопли стали уж и вовсе нечленораздельными, сменившись каким-то громким пыхтеньем, сопеньем, рычанием. Кто-то уже упал и возился в пыли, кто-то, выскочив из-за кустов, умело отбивался от наседавших неприятелей. Один против троих… Бил, надо сказать, умело – и вовремя уклонялся. Молодой кудрявый парень… Светловолосый. Тоже шардан? Шардан…
Максим закусил губу – неужели? Неужели это тот самый парень, наемник, точнее говоря – разбойник, с которым судьба свела будущего фараона еще три… или даже четыре… года назад? А ведь похож, похож…
Оп! Опять ударил! Качественный такой апперкот… Откуда и знает? Ха! Если это тот, то ясно откуда. Сам же Максим этот удар и показывал! И не только этот. Мм… Как же его звали? Медай? Медан? Медой! Медой, господи! Да и еще был второй, бородатый, главарь шайки… Хаемхат! Да, Хаемхат… Они тогда расстались друзьями – Максим с Тейей и эти разбойные парни. Ничего не скажешь, веселые были дела!
Так… Теперь не показать бы виду… И этот, Пиатохи, сейчас не нужен – лишний свидетель. Зачем он?
Между тем драка подходила к концу. Внезапно появившиеся дюжие парни быстро разняли драчунов… вот только с Медоем пришлось повозиться, уж больно тот не хотел успокаиваться… пока за ворота не вывели.
Макс сразу поднялся:
– Где тут отхожее место?
– Что, схватило живот от хорошего вина? – захохотал кладовщик.
– Давно такого не пил.
– Бывает. Во-он, видишь пальму? Дойдешь до нее, дальше – налево. А там увидишь.
Поблагодарив, Максим, нарочито пьяно покачиваясь на ногах, направился в указанную сторону…
Вот и пальма. Вот кусты… вот…
– Господин ищет девушку, готовую скрасить его одиночество?
Молодой человек обернулся: танцовщица! Точнее сказать – проститутка, жрица платной любви. Лет тридцати, в потрепанном парике, с отвислой грудью и животом. Впрочем, лицо довольно приятное… правда, под левым глазом явственно проступал синяк. Прогнать ее, что ли, ко всем чертям? Хотя…
– Как тебя зовут, дева?
– Атонии.
– И что ты умеешь делать?
– Все!
– Славно. – Максим потер руки и, подмигнув женщине, махнул рукой. – Видишь того важного господина под сикоморой?
– О, да.
– Так вот он сейчас как раз очень одинок. Иди развлеки!
– А…
– Вот… – Наклонившись, молодой человек снял с ноги тонкий медный браслет. – Надеюсь, этого хватит?
– Пять кедет, – подкинув браслет на руке, с ходу определила жрица любви. – Идет! Найдешь нас в беседке, за пальмами.
– Надеюсь, мой друг останется тобою доволен.
– О…
– Иди же, не стой!
Хлопнув проститутку по ягодицам, Максим прислонился к пальме, наблюдая за опьяневшим кладовщиком. Вот падшая женщина подошла к нему, что-то сказала… вот села рядом… обвила руками шею…
Пора!
Пройдя за пальмами, Максим оказался у входа. Оглянулся и быстро вышел на улицу. Та-ак… Налево – никого, направо – тоже… Где же, черт побери… Ага! Может быть, впереди, в зарослях? Или за ними?
Не тратя времени на раздумья, молодой человек бросился вперед, прямо через кусты… едва не нарвавшись на чей-то кулак!
Уклонился, перехватил, позвал:
– Медой?
– Откуда ты меня знаешь?
– Я Джедеф… Тот, кто когда-то учил тебя ударам, помнишь?
– Джедеф? – Кудрявый шардан изумленно поморгал глазами. – Джедеф… А ну-ка…
Удар!
Быстрый, стремительный, как бросок змеи!
Уклонившись, Максим ответил на вызов прямым в голову… Медой так и полетел на спину, даже ногами задрыгал! Впрочем, тут же вскочил и заулыбался:
– Теперь вижу – точно Джедеф!!! Вот уж никак не ожидал тебя здесь встретить, дружище! Дай же обнять тебя!
Старые друзья обнялись, улыбаясь и похлопывая друг друга по плечам.
– А как дружище Хаемхат? – не преминул поинтересоваться Макс. – Жив ли?
– Жив – не то слово! – рассмеялся Медой. – Пойдем, расскажу. Есть тут недалеко одно место… не такое гнусное, как то, оттуда я только что вышел.
– Вернее – тебя вывели под руки.
– А ну их, – сплюнув, юноша грязно выругался. – Это все фенеху – напьются, а потом буянят. Впрочем, наши дела. Идем же, дружище!
– Нет. Сейчас не могу, давай лучше послезавтра.
– Как хочешь.
– Скажи только – где?
Медой задумчиво посмотрел в небо:
– Знаешь постоялый двор у восточных ворот?
– Постоялый двор не знаю. Но восточные ворота найду.
– Вот там и встретимся.
На встречу Медой явился один, без Хаемхата, чего, в общем-то, и следовало ожидать – бывший предводитель разбойничьей шайки отличался недюжинным умом и хитростью. Зачем возобновлять знакомство с человеком, объявившимся неизвестно откуда? Нет уж, пусть лучше Медой для начала все выяснит, а уж потом… потом будет видно.
Вот именно так, по мнению Максима, и должен был рассуждать Хаемхат. Так и рассуждал.
Медой, несмотря на свою молодость, тоже не был дураком и долго ходил вокруг да около, все больше расспрашивал Макса, отпуская лишь некоторые намеки относительно своей – и Хаемхата – нынешней жизни. Но даже по этим намекам можно было догадаться, что парочка отнюдь не бедствовала, однако же и не шла в наемники, занимаясь каким-то своим, тайным и весьма прибыльным делом.
– А я вот, по старой памяти, подался на службу, – посетовал Макс. – Так себе службишка – торчишь целыми днями на стенах, как последний лох!
– Кто-кто? – не понял Медой.
– Ну, простофиля.
– А! Это уж точно. И с чего это тебя потянуло на службу?
– А что еще тут делать-то? – не очень-то вежливо, вопросом на вопрос, ответил Максим.
– Да есть дела, – уклончиво намекнул собеседник. – Думаю, для такого храброго парня, как ты, найдутся.
– Поскорей бы уж они нашлись. Знаешь, надоело уже по стенам шастать. Главное, были бы вылазки, глядишь, была бы добыча. А так…
– Вылазок до конца половодья не будет.
– Да уж знаю…
– Ты здесь один?
– С женой. Ты ее помнишь. И еще дальний родич, мальчишка. Вполне надежный и преданный. Лихо метает ножи.
– Ножи?
– Да. В кого прикажу.
Медой задумчиво покачал головой:
– Знаешь что, Джедеф? А нам ведь нужны такие люди. Такие, как ты…
– Нам? – Максим усмехнулся. – Что же Хаемхат сам не пожаловал? Осторожничает?
– Ну, ты ж сам все понимаешь.
Макс усмехнулся: еще бы непонятно. Конечно, можно было бы использовать сейчас волшебное свойство сокола – даже двух! – и Медой, несомненно, тут же свел бы его с Хаемхатом… Впрочем, он и так их сведет. Вот только стоили ли их дела того, чтобы туда ввязаться?
– Кто ведает снабжением в твоем отряде? – неожиданно поинтересовался Медой.
– Некий Пиатохи. – Максим вскинул глаза. – Думаю, с ним можно будет договориться. Вполне! Вам что-то нужно? Оружие, пища?
– О, нет, дружище, у нас всякого добра много… нужно лишь его вовремя и спокойно сбыть. Ты точно думаешь, что этот Пианхи…
– Пиатохи.
– Да, Пиатохи… Он пойдет на…
– На сотрудничество? Пойдет. Тот еще хмырь – и очень любит золотые браслеты, ожерелья и прочее.
– А кто это не любит? – снова засмеялся Медой. – Разве – ты? Ладно, – вмиг посерьезнев, парень осмотрелся. – Давай сделаем так: ты поговоришь – осторожно поговоришь! – с Пианхи…
– Пиатохи!
– С Пиатохи. А затем, если он согласится принять кое-что на свои склады, сведешь его с…
– С Хаемхатом!
– С ним.
– Неплохо было бы и самому встретиться.
– Встретишься, – поднимаясь на ноги, пообещал Медой. – Эх, дружище, если бы ты знал, как мало вокруг решительных и умелых людей… Встретишься! И эта встреча будет для тебя очень выгодной, клянусь всеми богами Дельты!
Они встретились уже через сутки, здесь же, в корчме у восточных ворот. Хаемхат ничуть не изменился, разве что на смуглом лице стало больше морщин, да в бороде и на висках прибавилось седых волос.
– Рад, рад видеть тебя в добром здравии, дружище Джедеф! – Бывший главарь разбойничьей шайки с видимой радостью похлопал старого знакомца по плечу. – А ты возмужал, я бы даже сказал постарел, стал мудрее.
Максим улыбнулся:
– Что, это настолько заметно?
– По глазам, не по телу. Так что снабженец? Согласен? – Хаемхат по-прежнему брал быка за рога без лишних слов.
– Согласен, – негромко отозвался Макс. – А чего бы ему было не согласиться? Кому помешает лишний заработок?
Тут засмеялся доселе молчавший Медой:
– Ну ясно, что никому не помешает!
– А вот тут ты не прав, – взглянув на него, Хаемхат усмехнулся. – На свете живут разные люди. Слишком разные, для того чтобы по некоторым судить о многих. Никогда так не суди, Медой!
– Так я и не сужу!
– И вот что еще, дружище Джедеф. – Главарь потеребил бороду. – Не обижайся, но я велел разузнать о тебе кое-что. О тебе и твоей семье. И знаешь, к какому выводу пришел?
– Интересно, к какому же? – С напускным безразличием Максим повел плечом.
– На самом деле тебе не очень-то нужны наши дела, – понизив голос, огорошил Хаемхат. – Ведь так? Ты просто хочешь выбраться из этого города – и чем скорее, тем лучше. С нашей помощью или без – неважно. Так вот… мы поможем тебе! Тебе и твоей семье. Молчи, не надо ничего говорить и уж тем более оправдываться. Твоя жизнь – это твоя жизнь, я вовсе не намерен в нее соваться. Просто помогу, и не только в память о нашей прошлой дружбе. Ты и здесь уже немало сделал для нас, сведя с Пиатохи… О! Воистину с ним мы закрутим большие дела… Жаль, что ты не примешь в них участия, ну да ладно, хватит об этом. Когда ты хочешь уйти?
– Ты же сам сказал – как можно скорее!
Они договорились встретиться через три дня у старого храма Баала, где располагался вход в пещеру с подземной рекой. Вход тщательно охранялся, но для Хаемхата это не представляло преграды – он честно платил почти всем десятникам из охраны. Новая его шайка – шайка, будем уж именно так называть – занималась простым но весьма доходным в сложившихся условиях осады делом: спекуляцией продовольствием и оружием. Хаемхат держал пять барок с гребцами и время от времени примазывался к какому-нибудь официальному каравану, щедро давая на лапу курирующему отправку обоза писцу.
Вот и на этот раз предстояло такое же путешествие, обычное для шайки дело. Хаемхат с Медоем всегда сами сопровождали свои подземные барки – мало было надежных людей, тех, кому можно было бы доверять если и не полностью, то хотя бы в чем-то.
– Уходим? Что я слышу? – Тейя не скрывала радости. – Мы наконец-то уходим отсюда?
– Тсс!!! – Максим замахал руками. – Не кричи так, о женщина! Я и сам рад не менее твоего. Да, надо предупредить Бату: пусть подменится или скажется больным… Что я вижу? У тебя новое платье? Красивое.
Тейя опустила трепещущие веки:
– Клянусь Амоном, рада, что тебе понравилось. Я купила его на рынке, обменяла на полмешка полбы, что вчера притащил из амбара Бата. Это же все равно была не полба, о муж мой! Это же один мусор был, клянусь всеми богами Дельты!
– Ладно тебе оправдываться, – обняв жену, хохотнул Макс. – Обменяла и обменяла, главное – платье красивое.
– То, старое, совсем уже изорвалось.
– Ты имеешь в виду маечку с «Тур эффел»?
– Ну, то, что я носила там… в земле железных змей и высоких башен.
– Земля железных змей, – тихо повторил молодой человек. – Воистину неплохо сказано, клянусь Амоном. Да-а, хорошее платье… А ну-ка поворотись!
Максим обнял супругу за талию и принялся целовать в шею. Новое платье ему и в самом деле понравилось: изумрудно-зеленое, из тонкой ткани, струящейся, словно морская волна. О, оно прекрасно гармонировало со смуглой кожей царицы… нежной шелковистой кожей…
– Ой, что ты делаешь, о царственный муж мой?
– Снимаю с тебя это платье… И, как видишь, стараюсь его не порвать…
– Но… зачем…
– Догадайся с трех раз… Ого! Чувствую – уже догадалась…
Сквозь провалы в своде пещеры пламенели кровавые отблески заката. Кое-где жарко горели факелы, отражающиеся в черной воде подземной реки дрожащими желтым маревом звездами, такими же, как на картинах Ван Гога. Пахло пóтом гребцов, сыростью и козьим сыром, два круга которого прихватил с собой в путь запасливый Хаемхат. Ужасный был сыр – мягкий, какой-то склизкий, пахучий – и как его только ели?
Лично сопровожденные каким-то важным, богато одетым чиновником, «левые» барки Хаемхата быстренько присоединились к большому каравану и, отвалив от подземной пристани, пустились в путь по реке. На этот раз приходилось выгребать против течения, впрочем, оно было несильным.
Подземная река временами расширялась, так что противоположный берег полностью терялся во мгле, иногда же – сужалась, и тогда можно было дотронуться до ближайшей стены рукой. В особо опасных и узких местах горели факелы и были выставлены посты – по двое вооруженных секирами и луками воинов в панцирях из бычьей кожи.
Максим вдруг – вот только сейчас – обратил внимание, что почти все, что касалось войны или флота, люди Черной земли заимствовали у хека хасут или фенеху. Колесницы, серповидные мечи, панцири… Впрочем, нет – таких панцирей в египетской армии практически не было. А лучше бы – чтоб были! Ладно, учтем…
Максим усмехнулся, глядя, как подгоняет гребцов Хаемхат:
– Быстрее, быстрее, парни!
Все барки плыли на удивление быстро, даже против течения, гребцы работали на совесть и, кажется, не обращали особого внимания на подгонявшие окрики и плети. Да – точно не обращали. С чего бы это так выбивались из сил? За усиленный паек? Или Хаемхат обещал им вино?
Одна из идущих впереди лодок – длинная, объемистая, неповоротливая – постепенно отстала от остальных, и судно Хаемхата ткнулось носом в ее корму:
– Быстрее! Быстрее!
Впрочем, не нужно было подгонять – помощник кормчего идущей впереди барки и без того, ругаясь, размахивал плетью, без устали опуская ее на спины и плечи гребцов. А те поднапряглись, вспенили веслами воду… Гребли как проклятые! И тем не менее лодка еле двигалась, такая уж неудачная оказалась конструкция.
– А я же говорил! – визжал на корме маленький курчавенький человечек. – Говорил – надо было отправиться раньше.
– Так это же вы задержались с погрузкой, Лахом! – взмахнув плетью, возразил помощник кормчего.
– Не по нашей вине! Не по нашей!
– Хватит вам спорить, – громко крикнул им Хаемхат. – Гребите, или, клянусь, все мы погибнем!
– Погибнем? – переспросил Максим. – А что такое?
– Увидишь сам… – Главарь шайки нервно потеребил бороду и посмотрел на гребцов. – Эй, парни! Ты, и ты, и ты… Перебирайтесь на ту барку – поможете этим неумехам грести. Да побыстрее, иначе все скоро сгинем!
Гребцов не надо было упрашивать – видать, и впрямь угроза была действенной. Прихватив с собой запасные весла, перескочили на чужую барку и без лишних слов включились в греблю.
– И-и-и раз… и-и-и два…
Барки заметно прибавили ходу, и Макс даже не заметил, как весь караван вступил в полосу густой темноты. Здесь даже факелов не имелось, и сверху уже не пламенел закат – как видно, солнечная ладья Ра уже закончила свой дневной путь.
– И-и-и раз… и-и-и два… Быстрей, быстрей, ребята!
Куда же они так гонят? Зачем так спешат?
– И-и-и раз…
Широкие лопасти весел пенили черную воду. Вот вдруг запахло чем-то гнусным, противным, горелым… Тот самый запах! Тот, что был и тогда… тогда, когда…
– Проходим, проходим, парни! – с неожиданной радостью закричал на носу Хаемхат. – А ну, навались!
Где-то впереди уже показались маленькие оранжево-дрожащие звездочки – горящие факелы, а здесь еще была тьма.
– Ну, еще рывок! – приподнявшись, вскричал Хаемхат…
И вдруг жуткий взрыв потряс своды пещеры, пахнуло позади нестерпимым жаром, и горячая волна пронеслась над подземной рекою… Настолько горячая, что Максим вдруг почувствовал, как у него едва не вспыхнули волосы!
– Пронесло! – с искренней радостью воскликнул Медой. – Слава богам, пронесло! Успели! Хаемхат, а ведь правильно ты решил им помочь.
– А я всегда стараюсь все делать правильно.
– Что это было, о муж мой? – тихо спросила Тейя. – То самое пламя, что едва не погубило нас в тот раз?
– Похоже, оно. – Макс задумчиво почесал подбородок и, обернувшись к Медою, спросил: – Что такое было, дружище? Ну то, что нас едва не сожгло?
– А ты, можно подумать, не знаешь, – негромко усмехнулся парень. – Это огонь смерти! Пламя проклятого колдуна Зара-Сима!
– Колдуна Зара-Сима… А, так это его пламя!
– Его, его…
– Я просто не так уж много про это знаю.
– А никто не знает. Так, болтают всякое… говорят, он варит это пламя в пещере, и иногда оно вырывается наружу – вот почему мы и спешили.
– Так-та-ак, – усаживаясь на циновку, Максим задумчиво забарабанил по палубе кончиками пальцев. – Так этот огонь, говорят, горит и в воде?
– И в воде, и даже под водой. Я сам видел! Царь Апопи, верно, хочет сжечь им неприятельский флот… хотя, сказать по правде, у правителя Уасета флот настолько слабый, что и не нужно никакое пламя. Вполне достаточно кораблей фенеху.
– Слабый флот, – эхом прошептал Максим. – Флот… флот… пламя… О, боги! Похоже, рановато я отсюда намылился!
Они выбрались на поверхность километрах в пяти от осажденной столицы. Со всех сторон плескались красные воды разлившегося Хапи. Караван из двух десятков барок, подняв паруса, быстро шел на восток.
– Я высажу вас ночью, – улучив момент, предупредил Хаемхат. – Когда пристанем на ночлег к берегу, выждите – и уходите. Будьте осторожны – там кругом рыщут злобные племена… Ха! – Разбойник (или как его теперь называть – спекулянт?) вдруг хлопнул себя по коленкам. – Вот что: вам бы лучше украсть небольшую лодку.
– Украсть?! – фыркнула Тейя.
– Берите мою, она привязана за кормой.
– Вот что, дружище Хаемхат… и ты, Медой, – встав, взволнованно произнес фараон. – Если вам вдруг станет плохо здесь, в Дельте, приходите в Уасет. Клянусь всеми богами – вам там будет оказан достойный прием.
– Уасет? – Хаемхат скривился. – Это далеко на юге. Там ведь ничего интересного, что мы там будем делать, на что жить? Другое дело – здесь: корабли, торговые связи и все такое прочее. Есть к чему приложить ум! А на юге… даже не знаю, что там и делать? Снова податься в разбойники? К чему? Да и неинтересно уже это. Хотя за приглашение благодарю. Жизнь течет по-разному, кто знает, может, и придется воспользоваться твоим гостеприимством. Где тебя найти в Уасете, дружище Джедеф?
– Просто скажете свои имена первому попавшемуся стражнику.
– Ого! Ты слышал, Медой? Первому попавшемуся стражнику! Вот уж с кем бы никогда не встречался, так это со стражей!
– Наш друг Джедеф просто пошутил.
Когда закат окрасил разливанное море оранжевым светом уходящего дня, барки одна за другой свернули паруса и, опустив мачты, повернули к берегу – полоске черной земли, видневшейся где-то на юге. Она казалась безжизненной, эта земля, лишь только когда приблизились, стали заметны чахлые кустики и деревья.
Выпрыгнувшие вперед гребцы уже разжигали костры. По воде потянулся сизый дымок, вкусно запахло похлебкой из заправленной мукой рыбы, повсюду зазвучали веселые голоса и смех. Впрочем, быстро перекусив, все успокоились, отходя ко сну. Лишь Максим, Тейя и Бата все еще сидели у костра, любуясь на желтое пламя. Сидели, покуда не подошел Хаемхат:
– Все уже уснули. Идемте, я покажу вам лодку. Держитесь вдоль берега – не заблудитесь.
– Слушай меня, о царственная супруга, – чуть поотстав, Максим обернулся и положил руки на плечи жены. – Ты вернешься в Уасет одна. Вместе с Батой.
– Что ты…
– Слушай и не перебивай! У царя хека хасут два сокола, столько же – и у нас. Равные силы. Но у нас есть еще флот Кефтиу… а у хека хасут – страшное пламя, которое запросто может весь этот флот сжечь. Полностью! Я должен разобраться во всем… и загасить огонь!
– Но…
– Именно я! Я – царь, а значит, в ответе за все. Тем более мне это легче всего сделать. Легче, чем кому бы то ни было другому. Я здесь – свой. Уж по крайней мере, пока.
Тейя улыбнулась слабо, едва заметно. Но голос ее был тверд и царственно-властен:
– Воистину ты правильно решил, о супруг мой. Да, ты царь, а значит – должен. Должен своему народу – всем людям Черной земли. В этом есть твое царское право, почетное право. Делай! Однако почему я не могу быть вместе с тобой?
– Потому что у тебя есть еще иные дела, не менее – а может, и более важные. Ты должна написать послание царю Миною и командующему флотом Кефтиу. Они ведь, наверное, считают, что мы с тобою погибли! Станут ли выполнять обещанное? Напомни царю о его клятве. Найди хорошее, быстрое судно, отправь послание… и посланца.
Тейя дернулась:
– Если надо, я отправлюсь сама! Уж будь уверен, муж мой, клянусь Осирисом и Исидой, я сделаю все в лучшем виде.
– Только не рискуй зря! Помни о наших детях… Да, и возьми сокола!
– Но как же ты?
– У меня останется второй.
Губы супругов слились в поцелуе, глубоком и долгом. Конфузливо отвернулся державшийся позади Бата, и медный месяц завистливо качнул рогами – ишь, мол…
– Бата, – наконец обернулся Максим, – ты будешь охранять Тейю.
– Да, мой господин, – мальчишка поклонился в пояс, – со мной ей нечего бояться, клянусь всеми богами Дельты.
Тейя тут же фыркнула:
– Не больно-то я чего и боюсь, ишь, вообразил! Ла-адно, поплыли, что ли…
– Да будет всеблагой Амон сопровождать вас в пути, – тихо, одними губами, произнес молодой фараон. – Счастливого пути и удачи!
Плеснула волна. Тихонько качнулась лодка.
– А ты что же, дружище Джедеф? – Хаемхат удивленно обернулся.
– А я решил остаться, – улыбнулся Максим. – Больно уж завлекательное у вас тут дело!
