Красновато-коричневая от плодородного ила вода Хапи растекалась от носа корабля длинными пенными усами. Судно шло ходко: ветер был попутным, а парус – большим и крепким. Дюжие матросы, в обычное время – гребцы, развалясь, сидели у бортов, в любую секунду готовые по приказу кормщика схватить управляющий парусом канат или взяться за весла.

Сняв надоевший парик, Максим сидел на носу и задумчиво глядел вдаль. Проплывали по берегам деревни с глинобитными хижинами, все чаще попадались поля – уровень воды понизился, начинался сев, и чем дальше к югу, тем активнее. Мычали запряженные в легкие плуги коровы, сеятели бросали семена в землю, а ведущие коров по бороздам мальчишки махали проплывавшему кораблю руками и что-то кричали, вызывая явное недовольство бывшего тут же чиновника в белом головном платке и длинной плиссированной юбке-схенти. Чиновник и бывший при нем писец с папирусным свитком в руках, как видно, следили за ходом полевых работ, готовые доложить своему повелителю о каждом брошенном в землю зернышке. Из поучений Якбаала Максим знал уже, что все работы в Египте – да вообще все – строго регламентировались. Любая мелочь подлежала строгому учету, что, конечно, способствовало распределению урожая. Денег – собственно монет – в Черной земле не было, никому еще не приходило в голову набить в кузнице золотых и серебряных кругляшков с парадным портретом фараона, что, конечно, сильно затрудняло торговлю, по сути – обмен. Существовали, правда, чисто условные единицы, четко определявшие стоимость той или иной вещи, – шетит, дебен, кедет. Но все это были чисто весовые категории, к примеру, дебен был равен девяноста граммам золота, серебра или меди, кедет – девяти. Средней величины и комфортности дом стоил один дебен серебра плюс пять кедетов золота, бык – около полусотни дебенов меди, красивая рабыня – два дебена серебра плюс шесть дебенов меди, десять мешков зерна – два дебена меди. Раз денег не было, все менялось – и довольно трудно было, скажем, купить на том же базаре полупрозрачную невесомую ткань, называемую «сотканный воздух». Мало было иметь представление о ее стоимости, для начала нужно было узнать у торговца, что он за нее хочет. Зерно, медные браслеты, несколько кувшинов вина или еще что-нибудь. Макс хорошо помнил, как они когда-то «покупали» еду с Тейей. Тейя… Где-то она сейчас? Даст бог, все же удастся ее отыскать.

К удивлению юноши, господин Якбаал, узнав о побеге Уны, сразу же принялся громко и долго хохотать, хлопая себя по ляжкам:

– Ай да рабыня! Ай, хитра! Что ж, значит, Уна затянула тебя в постель, что неудивительно, ведь она красивая девка, потом связала…

– Сначала чем-то опоила…

– Неважно. Извини меня, друг мой, но попался ты в девичьи сети, как последний простофиля! Ладно, ладно, не обижайся – сбежавшая рабыня вовсе не повод для ссоры. Эко богатство – девка! Куплю других, еще красивее. Да, полагаю, и не денется она никуда – везде в оазисе мои люди.

– Она воспользовалась моей одеждой и колесницей, – шмыгнув носом, напомнил Максим.

– Ах, да… Я же и говорю – хитрунья! Не бери в голову, но уж теперь придется тебе потруднее: корабль Бекенхонсу, полагаю, уже давно отчалил, так тебя и не дождавшись. Придется теперь тебе самому искать попутное судно – ждать некогда, скоро начнется большая война. И ты должен успеть сладить дело до ее начала.

– Слажу, – хмуро кивнул молодой человек. – Добраться бы…

– Доберешься! – Якбаал похлопал его по плечу. – Я дам тебе золотые браслеты и несколько ожерелий – хватит расплатиться с самым привередливым корабельщиком.

К своему удивлению, попутный корабль юноша отыскал достаточно быстро – барка торговца вином Имхотепа из Сина как раз направлялась в Уасет, а именно оттуда должно было отправиться войско молодого южного царя Ка-маси, сына Секеннера. В пику северным захватчикам Ка-маси, как и его отец, упорно именовал себя фараоном – властелином всей Черной земли, хотя фактически ему подчинялись только некоторые южные номы. Остальные же сочувствовали и были б вовсе не прочь поддержать молодого царя в его войне с хека хасут… если б военные действия сложились удачно.

Как и всегда в период смуты, кроме регулярных армий по всей стране бродило множество непонятно каких отрядов, по сути – разбойничьих шаек. Время от времени они примыкали к той или иной стороне, а чаще всего действовали на свой страх и риск, по принципу многочисленных «батек» времен Гражданской войны в России: «Бей белых, пока не покраснеют, бей красных, пока не побелеют». Вот таких бандочек следовало опасаться, о чем несколько раз предупредил Якбаал. Потом обнял юношу на прощание:

– Да не оставят тебя своими милостями Сет и другие боги!

Судно имело несколько якорей и, останавливаясь на ночлег, к берегу не подходило – синский купец Имхотеп вовсе не собирался рисковать своим товаром. О плате за проезд договорились быстро, и, когда один из серебряных браслетов перекочевал в заплечную суму Имхотепа, Максим стал на судне самым важным пассажиром. А собственно, других и не было, в смутные времена мало кто отваживался пускаться в дальние путешествия. Что же касается местных, транзитных пассажиров, так им столь быстроходное судно было явно не по карману, перебивались и обычными лодками.

– Эй, Джедеф! – закричал из беседки купец. – Ты что там увидел?

Максим не сразу понял, что обращаются к нему. Джедеф – под этим именем он и пробирался на юг, по заранее разработанной Якбаалом легенде… которой уже воспользовалась Уна и, дай-то бог, успешно.

– Джедеф! Да откликнись же!

Юноша обернулся:

– А, любезнейший Имхотеп, да будет благословен твой Ка! О чем ты хотел спросить меня?

– Не спросить, а позвать. – Купец хитро прищурился и засмеялся. – Сыграем в «змею»? Ну, хотя бы пару-тройку партеек, а? Так и быть, ставлю на кон кувшин своего лучшего хами!

Максим хмыкнул: надо же, расщедрился! Хами – нечто вроде ликера – конечно, вино неплохое, что и говорить. Да вот только Имхотеп этот – больно уж хитрый игрок. Рука набита! За два дня пути уже выиграл у Макса два серебряных браслета и три медных колокольчика. И все ему мало – вот жлобина!

– Дам фору, – продолжал уговаривать купец. – Против моего вина – всего лишь медный браслетишко. Ну, давай, давай, решайся – что еще нам тут делать-то?

Делать действительно было пока нечего, а торговец, насколько успел понять юноша, характер имел такой, что ни за что не отстанет.

– Ладно, – Макс наконец сдался. – Сыграем, потешим наши Ка!

Торговец быстро расставил на медном игровом поле фишки в виде голов ибиса и, протянув напарнику коробочку с кубиками, улыбнулся:

– На! Мечи первым.

Юноша раскрутил коробку, высыпал кубики на палубу и сделал соответствующее количество ходов. Затем пришел черед купца – ему гораздо менее повезло, что, впрочем, его ничуть не расстроило – игра-то еще только начиналась. Лишь заметил:

– Давно хотел тебе сказать – неправильно ты кости бросаешь. Не так надо.

– А как?

– Дай покажу… Впрочем, нет. Чтобы ты потом меня обыгрывал, да?

– Да не больно-то и надо, – обиделся Максим. – Все равно я не сегодня завтра сойду, мне ведь не до самого Уасета плыть.

– Ладно, ладно, уговорил – покажу! И еще скажу о неких… гм-гм… хитростях. Но только завтра… или сегодня вечером, после того как сыграем.

– Эх, алчный ты человек, Имхотеп! – качнув головой, посетовал юноша.

– Так я же торговец! Ну, давай, бросай – твоя очередь.

Макс проиграл все партии – был невнимателен, не об игре по большому счету думал. Купец – жилистый, широкоплечий, с шоколадного цвета кожей и блестящими белками глаз – радостно потирал руки. Полюбовавшись выигранными браслетами, убрал их в сундучок и, разлив по кружкам вино, – угощаю! – принялся, как и обещал, учить парня премудростям этой, казалось бы, нехитрой игры.

– Кости бросай так… А коробочку крути вот этак… Видишь, да? Вот я беру кубики… вот положил их в коробочку… видишь, сколько там очков? А теперь смотри… оп! Ха-ха! Видал, да? На-ка, сам попробуй!

После долгих тренировок Максим все-таки навострился выбрасывать примерно такое количество очков, сколько ему было нужно. Снова сыграли три партии, из которых одну юноша выиграл.

– Вот! – обрадованно закричал торговец. – Вот видишь, научил я тебя все-таки!

Впереди, у излучины, показались рыбачьи лодки – одна, две… восемь. Четыре челна покачивались у берега, а четыре других направились ближе к середине реки, прошмыгнув под самым носом корабля Имхотепа. В каждом челне – довольно небольшом и даже, можно сказать, утлом – находилось человек пять, а то и больше, если считать гребцов. Как же они друг другу-то не мешали?

Один из челноков замешкался, ткнулся кормой в борт купеческого судна.

– Эй вы, неумехи, чтоб вас крокодил сожрал! – перегнувшись через борт, заорал кормщик… и вдруг затих, захрипел, поймав горлом тяжелую боевую стрелу!

Что? Что такое?

И снова раздался свист – это сидевшие в челноках рыбаки вытащили спрятанные под сетями луки, выбивая из экипажа торгового корабля самых сильных – гребцов и прочих матросов. Максим и глазом не успел моргнуть, как под прикрытием лучников челноки атаковали судно, словно гиены, набросившиеся на ослабевшего льва.

Купец Имхотеп вытащил из-за сундука серповидный меч и короткое копье с плоским бронзовым наконечником. Меч он оставил себе, а копье бросил Максу:

– Защищайся! Но лучше – спасайся вплавь.

Оп!

Сразу двое пиратов, забравшись на борт корабля, напали на юношу, угрожающе размахивая копьями. Они славно бились, по всему чувствовался опыт – копье, которым орудовал Максим, было выбито у него из рук буквально после двух-трех ударов. И тяжелое вражеское острие уперлось прямо в сердце!

– Да примет эту жертву Баал! – гнусно ухмыляясь, заорал вражина – смуглый, с черной кудрявой бородой и всклокоченной шевелюрой.

– Постой, Хайрак! – Какой-то высокий молодой мужчина, чистый египтянин по виду, перехватил копье сильной рукой и, прищурившись, посмотрел на Макса. – Ты, парень, кажется, не бедняк?

– Не бедняк, это так, – согласился юноша. Он, конечно, мог бы сейчас дернуться, попробовать отобрать у кого-нибудь оружие и сражаться… только вот чего достиг бы собственной смертью? Кстати, многие корабельщики, включая и самого купца Имхотепа, поступили сейчас точно так же, массово сдаваясь в плен неведомому врагу.

– Свяжите его, – приказал египтянин, видать, бывший в шайке за главного, и сразу двое пиратов – дюжих мускулистых молодцов – принялись азартно вязать пленника.

– Кто хозяин судна? – когда все было кончено, грозно вопросил главарь.

Кто-то из слуг вытолкнул на середину палубы несчастного Имхотепа.

– Я хозяин, – поник головою тот.

– Что за груз?

– Вино. Триста кувшинов.

– Вино? Отлично, клянусь Осирисом! – атаман шайки явно обрадовался. – Куда везешь? В Уасет?

– Да, в Уасет.

– Часть кувшинов мы возьмем себе, – подумав, заявил разбойник. – С остальными ты поплывешь в Уасет в сопровождении моих людей. Нам нужно оружие, ты приобретешь его для нас в Уасете.

– О господин… – Торговец не знал, грустить ему или радоваться.

С одной стороны, он был только что ограблен до нитки, но с другой – получил жизнь. И кто его знает, как там, в Уасете, все обернется?

Окинув строгим взглядом купца, главарь указал пальцем на Макса:

– Этот человек и вправду так богат, как о том свидетельствует его платье? Отвечай, торговец!

– Да уж, не беден. – Имхотеп улыбнулся. – Думаю, вам не очень-то выгодно его убивать.

– Без тебя разберемся!

Атаман повелительно взмахнул рукой, и всех пленников с угрозами и ругательствами принялись пересаживать в лодки. Ох, и неудобно же оказалось в челне! Узко, тесно, а еще какой-то черт в спину копьем колет да ржет, противно так, словно пьяная лошадь.

Макс повернул голову:

– Эй, там, полегче!

И, тут же получив по зубам, полетел на дно лодки.

Так себе был удар, средненький – зубы не выбил, только раскровянил губу. Юноша раздосадованно сплюнул, четко понимая, что злиться-то сейчас надобно на самого себя – чего языком-то болтал? Спокойнее надо, спокойнее. Из лодки сейчас уж точно не сбежишь – нужно посмотреть, что дальше будет.

Дружно повернув к излучине, лодки, не снижая набранной скорости, влезли в заросли камыша и папируса и долго плыли по какой-то узкой извилистой протоке, распугивая многочисленных гусей и уток. Птицы было много, как и рыбы в реке, так что голод разбойникам явно не угрожал.

Несмотря на свое незавидное положение, Максим с любопытством посматривал по сторонам. Коричнево-зеленый камыш высотой в человеческий рост, желтоватый папирус, кругом – птичий гомон, а над головой – чистое, пронзительно-голубое небо.

Под днищем челнока наконец заскрипел песок – похоже, приплыли. Лодки остановились, и спрыгнувшие в воду разбойники принялись подгонять пленников:

– Быстрее, быстрее, не то останетесь здесь, на корм крокодилам!

Одного – самого неповоротливого, а скорее просто попавшего под горячую руку – тут же и закололи, в назидание другим, и бедняга, захрипев, ткнулся лицом в грязную от поднятого ила воду. Да так и застыл с зияющей в спине раной, кровь из которой окрашивала алым цветом качающиеся на волнах камыши.

А они людей не жалеют! Макс передернул плечами – человеческая жизнь здесь стоила так мало, что об этом можно было и не говорить. Кстати, точно так же и Якбаал относился к своим слугам. Взять вот хоть Уну. Ну, сбежала девка, и черт с ней! Новую купим. А эту, буде попадется, казним, чтоб другим неповадно было.

Камыши вскоре раздвинулись, и показался берег – распаханные поля, пальмы, аккуратные, крытые папирусом хижины, два добротных дома из кирпича-сырца, амбары. Деревня. Обычная такая деревня. Интересно, кому подчиняется ее староста – южному фараону Ка-маси или властителям дельты?

Всех пленников загнали в амбары, предварительно распределив, кого куда. Гребцов и слуг поместили отдельно, а вот Максима отвели в другой амбар, в котором уже находились люди. Скрипнув, затворилась за плечами пленника дверь. Заметив людей, юноша вежливо поздоровался:

– Да не оставят вас своими милостями Амон и другие боги.

– Воистину не оставят, – с улыбкой ответствовал сидевший в углу парнишка, на вид несколько младше Макса. Проникавшие сквозь прорехи в крыше солнечные лучи выхватывали из полутьмы приятное лицо незнакомца, короткие черные волосы, бронзовые плечи.

– Как твое имя, о благородный молодой человек? – встав на ноги, несколько витиевато поинтересовался парень.

– Меня зовут… Джедеф, – с улыбкой отозвался Макс. – Эти разбойники захватили меня в плен на барке.

– Как и почти всех здесь… Меня зовут Ах-маси! – слегка поклонившись, представился юноша.

– Как-как? – удивленно переспросил Максим.

– Ах-маси. Сын Ибаны, властелина Анхаба! – Подросток с важностью выставил вперед ногу и обвел рукой остальных: – А это всё мои люди – славный десятник Сути, достопочтенный Ментухотеп, владелец коровьих стад Сенуфер-ра, краснодеревщик Атарша. Как видишь, все почтенные люди! Мой отец пригласил их на охоту и… – Ах-маси номер два вздохнул и развел руками. – Кстати, ты не голоден? Нас тут плохо кормят, но у меня есть остатки лепешки. Вот, возьми!

– Да возблагодарит тебя Амон, добрый юноша! – со всей искренностью поблагодарил Максим. – Все-таки как приятно оказаться в компании столь благородных и досточтимых людей.

В ответ на лестный комплимент поднялись на ноги и остальные пленники, каждый счел своим долгом как-то выразить свое отношение к вновь прибывшему товарищу по несчастью. Славные, истинно благородные люди.

– Ешь, ешь! – улыбнулся Ах-маси Второй.

Тезка! Выглядел он молодо, очень молодо, наверное, не так давно надел пояс зрелости, ну, может, всего-то лет пять назад. Совсем еще мальчик. Однако этому мальчику с почтением внимали люди гораздо старше его. И даже как-то слушались. Видать, и впрямь этот Ах-маси был сыном очень знатного и влиятельного человека. Как же разбойники-то не побоялись его пленить?! А может, потому и пленили?

– Садись вот сюда, рядом. Тут солома, может, захочешь поспать, о благороднейший Джедеф.

– Ну уж. – Максим совсем засмущался. – Не стоит так меня называть.

Ах-маси вскинул голову:

– Очень даже стоит! Благородного человека видно сразу. Впрочем, других в этот амбар и не бросают. Но вот взять хотя бы тебя, Джедеф…

Макс поспешно спрятал улыбку – по всему было видно, что этому смешливому пареньку пришлось в узилище весьма скучно и теперь он был рад поговорить с новым человеком.

– Да, твоя одежда разорвана, но я вижу – это сусх из тончайшей ткани «сотканный воздух». О, нет, простолюдины не носят такую одежду! Потом, смотри… – Мальчишка осторожно дотронулся до шеи Максима. – Здесь царапины. Значит, сорвали ожерелье. Явно не медное, да? А вот тут, верно, были браслеты…

– Увы, – негромко засмеялся молодой человек. – Браслетов я лишился куда раньше. По собственной глупости – просто-напросто проиграл.

– А в какую игру играли? – оживился толстяк-скотопромышленник Сенуфер-ра.

– В «змею».

– О, в «змею»? Это хорошая игра. Я в ней когда-то знал толк!

– Знал толк? Да ладно тебе прибедняться-то, Сенуфер, – засмеялся в дальнем углу мосластый десятник Сути. – Все знают, что ты как-то раз выиграл целое стадо!

– Да, но я и на кон поставил точно такое же стадо! – тут же парировал толстяк. – Ах, что говорить – у нас все равно нет никаких принадлежностей для сей прекрасной игры. А жаль!

– Не об игре надобно думать, а о том, как отсюда выбраться! – глухо заметил Ментухотеп, уверенный в себе человек лет тридцати пяти – сорока, с жилистыми руками и бесстрастным лицом сфинкса.

– Выбраться?! – Сенуфер-ра усмехнулся. – Ага, поди попробуй! Тут везде охрана, разбойников в шайке больше двух сотен. Очень многие – выходцы из местных деревень. Днем они мирные крестьяне, ночью лучше им не попадаться.

– Это ты к чему, Сенуфер?

– К тому, что незаметно мы не уйдем – земля-то кругом чужая. Чужие и люди! Все – от мала до велика – здесь будут против нас.

– Что же, вот так здесь и сидеть в ожидании выкупа?

– Мой отец заплатит за всех! – гордо воскликнул Ах-маси Второй. – И очень скоро, клянусь Амоном и Осирисом.

– Ага, заплатит, – скептически ухмыльнулся скотовладелец. – За Сути и тебя – да, а мы-то ему зачем?

– Так у тебя и самого золота и скота для выкупа хватит! – невежливо перебил Ах-маси Ментухотеп. – А вот нам что делать? Тому же Джедефу, а?

Ах-маси вскинулся:

– Я же сказал, мой отец…

И тут заскрипели засовы. Дверь отворилась, и на пороге возникли трое разбойников с короткими копьями в руках.

– Советую вам не плескать языками, а спать, – нагло ухмыляясь, заявил один из них. – Завтра с утра приказано выгнать вас на работу!

– На работу?! – Пленники возмущенно переглянулись, видать, сей приказ оказался им в новинку.

– Да-да, на работу! – глумливо захохотали стражи. – Хватит уже зря нашу похлебку есть!

– Да как вы смеете! – Вскочив на ноги, Ах-маси бросился к двери. – Вы разве не знаете, что мой отец…

– Попридержи зубы, волчонок! – Один из разбойников грубо оттолкнул мальчишку. – А до твоего отца нам нет никакого дела, так и знай.

Дверь захлопнулась, и снаружи послышался хриплый издевательский смех.

– Да не попадут их души на поля Иалу во веки веков! – сплюнув, выругался Ах-маси. – Вы как хотите, а я ни на какую работу не выйду!

Максим так и заснул – под возмущенный шепот и долгие приглушенные ругательства.

А утром в распахнутую дверь пожаром ворвался рассвет.

– Встать! – войдя в амбар, громко распорядился охранник. – Всем двигаться друг за другом, колонной, кто дернется в сторону – будет тут же убит.

– А как же выкуп? – ехидно осведомился Сенуфер-ра.

– Выкуп? – Разбойник расхохотался. – Скоро у нас будет всего хватать и без всякого выкупа. А ну пошли!

Щурясь от быстро набиравшего силу солнца, пленники выбрались из амбара и в сопровождении вооруженных копьями и серповидными мечами разбойников направились к блестевшему невдалеке пруду.

– Вот вам ил, вот песок, вот солома, – жестом указал главный охранник. – Все тщательно перемешиваете, топчете ногами, потом лепите кирпичи. Норма – три десятка штук в день на пару. Кто сделает меньше – будет наказан.

– Я не буду работать! – Ах-маси презрительно скрестил на груди руки.

– Не будешь? – Разбойник нехорошо прищурился, круглое толстоносое лицо его сделалось еще более отталкивающим, хищным. – Ладно, не будешь.

Мальчишка торжествующе хмыкнул.

– Но не потому, что не хочешь, а потому, что не сможешь! – Осклабясь, разбойник сделал знак остальным. – Займитесь этим молокососом.

Долго просить не требовалось: хохоча, те набросились на Ах-маси и, скрутив паренька, живо швырнули его наземь, лицом вниз. Один тучный лиходей уселся ему на ноги, другой – такой же – на шею. Третий взял в руку бич из вымоченной бычьей кожи и вопросительно посмотрел на главного.

– Бей! – с усмешкой распорядился тот. – Бей, пока не скажу: хватит.

Раскрутив в воздухе бич, разбойник ударил резко, с оттяжкой, оставляя на спине паренька тонкую кровавую полосу. Ах-маси дернулся, замычал… И снова удар! И еще, и еще, и еще…

Брызги крови оросили сухую землю. Все остальные пленники, окруженные воинами, в ужасе смотрели на экзекуцию. Вынуждены были смотреть.

Несчастный содрогался всем телом и бился, пытаясь вырваться. Напрасные старания – лиходеи хорошо знали свое гнусное дело. А тот, с бичом, все хлестал и хлестал, и страшная мечтательная улыбка застыла на тонких губах его.

– Хватит! – наконец распорядился старший. – Я сказал, Абак, хватит! Остановись же!

Избитого юношу оттащили и бросили обратно в амбар. Остальные молча склонились над деревянными формами…

Жарко пекло солнце. Работа оказалась не бог весть какой трудной, но монотонной и утомительной. Ил, песок и солома перемешивались, полученной смесью заполнялась форма, утрамбовывалась, подравнивалась небольшой деревянной лопаткой, переворачивалась – через восемь дней обожженный на солнце кирпич вполне годился в дело. Сути работал в паре с Ментухотепом, а Сенуфер-ра – с краснодеревщиком Атаршей. Максиму пары не было, и он помогал сразу всем. Уж конечно, норму на первый день не выполнили – не было еще необходимой сноровки.

Вечером, пересчитав кирпичи, главарь презрительно скривился, но, окинув взглядом запыхавшихся пленников, милостиво махнул рукой – видимо, посчитал, что один наказанный уже сегодня есть.

Тезка Максима сидел в амбаре, уткнув лицо в притянутые к груди коленки. Спина его кровоточила, но не так сильно, как можно было бы ожидать, судя по ухмылке того, кто бил.

– Как ты? – Сев рядом, Макс осторожно дотронулся до плеча Ах-маси.

Парень поднял голову – нет, он не плакал, глаза были сухие.

– Они меня били! – с неподдельным удивлением произнес он. – Как такое может быть? Как? Ведь только отец и царь Юга Ка-маси имеют право бить меня! Только они, а не эти простолюдины. Воистину наступили времена, когда рушится мир!

– Ты лучше скажи, как твоя спина? Сильно болит?

– Мужчина должен терпеть боль! Но не унижение! – Ах-маси дернулся. – Они ответят за все, ответят!

И снова опустил голову. Потом улегся на бок на солому и, кажется, задремал.

– Ну? – Ментухотеп, сотник с бесстрастным лицом сфинкса, неожиданно тряхнул головой. – У кого какие будут мысли о прошедшем дне?

– Да какие уж тут мысли, – раздраженно протянул скотопромышленник Сенуфер-ра. – Этак совсем уже до полного беспредела дошло. Виданое ли дело – заставлять благородных людей работать, словно каких-нибудь рабов!

– Я сейчас не об этом. – Ментухотеп смачно сплюнул. – Кто что заметил необычного? Начнем с тебя, Сути.

Десятник шмыгнул носом:

– Все необычное. Выгнали на работу – а раньше не выгоняли, избили Ах-маси – об этом вообще страшно думать.

– Вот-вот, – подтвердил доселе молчавший краснодеревщик Атарша. – Я так своим стариковским умом думаю – мы им почему-то стали не очень нужны.

– Верно думаешь, Атарша! – поддержал старика Ментухотеп. – Точно не нужны!

– Зато кирпичи, похоже, очень нужны! – усмехнулся Макс.

– И это верно подмечено! – тут же одобрил сотник. – А скажите, зачем разбойникам кирпичи? Да еще такого размера – это ведь не на дом, а на крепостную стену. Что они хотят строить – крепость? Зачем? Зачем разбойникам крепость?

– А что, если их кто-то заставляет строить эту крепость? – неожиданно предположил Максим. – Ну, если и не прямиком заставляет, то очень сильно просит. И обещает всяческие богатства, так что им и выкупа никакого не надо!

– Ага, ага, так! – громко зашептал Ментухотеп. – Вот и я думаю точно так же. А еще думаю: убьют скоро нас.

– Как это – убьют? – встрепенулся скотопромышленник.

– А так. Зачем им нас зря кормить? Вот наделаем кирпичей – и убьют.

– И что? Что теперь делать?

– Бежать надо, – твердо заявил сотник. – Выбрать момент – и бежать. И как можно скорее – пока еще есть силы.

– Бежать? – Сенуфер недоверчиво хмыкнул. – И как же? Может, все ж таки лучше дождаться выкупа?

– Выкуп им, очень на то похоже, теперь не нужен. Бежать, только бежать! Ты как, Сути?

– Я – за!

– Ты, Джедеф?

– Я тоже за побег!

– Тогда и я – вместе со всеми, – поспешно вставил слово Сенуфер-ра. – А ты как, старик? Бежишь с нами?

– Побегу, – проскрипел Атарша. – Силы у меня еще есть.

– А меня что, забыли? – неожиданно послышался звонкий голос Ах-маси. – Меня что, не надо спрашивать?

– О молодой господин, – извинительно пробормотал Ментухотеп, – мы полагали – ты спишь.

– Выспался уже, было время. – Юноша зашуршал соломой и уселся на корточки. – Значит, бежим. Что для этого надо?

– Хороший вопрос, – усмехнулся сотник. – Вот как раз сейчас и решим. Полагаю, нужна лодка или корабль. Думаю, сгодится и колесница – пешком-то мы далеко не уйдем.

– Нет-нет, только не колесница! – Толстяк Сенуфер-ра замахал руками. – На ней уж мы точно все головы сломим.

Максим тихонько хмыкнул – у него тоже имелся подобный печальный опыт обращения с колесницей. Это уж точно – далеко на ней не уехать. Корабль, только корабль! Ну, или вместительная, на шестерых, лодка.

– Итак, теперь каждый из нас должен внимательно следить за охраной и другими разбойниками. – Ментухотеп, похоже, уже назначил себя главой беглецов. – Все примечать – когда, куда, в какое время идут, кто старший, ну и так далее.

На том и порешили.

На следующий день с утра снова заявились охранники и погнали пленников на работу. По широкой, ведущей от реки тропе какие-то изможденные люди, числом около пары десятков, подгоняемые бичами надсмотрщиков, тащили огромную каменную глыбу – по всей видимости, предназначенную для постройки крепости. Проводив глазами несчастных, знатные пленники со вздохами приступили к своей работе.

Ах-маси постанывал, но месил ил упорно, стиснув зубы. И поглядывал по сторонам, как и все. Работавший с ним в паре Максим тоже примечал: в какой стороне река, какие к ней ведут дорожки, тропинки, сколько надсмотрщиков обычно охраняют пленников – выходило, не так уж и много. Все, правда, вооружены, некоторые даже луками, но к обязанностям своим относятся беспечно, прямо скажем – спустя рукава. Вот хоть взять того, дальнего охранника – долговязого молодого парня с тупым лошадиным лицом. Не слишком-то усердно он несет службу, больше подглядывает за снующими на поля и обратно девушками. Как и его напарник – более симпатичный и, естественно, имеющий куда больший успех у проходящих мимо девчонок. Кстати, эти двое – лучники. Кто еще имеется, кроме них? А еще только трое! Но эти трое – настоящие сволочи, садисты, которым прямо-таки истинное наслаждение доставляет наблюдать за мучениями пленников. И главный из них – тот самый верзила, что стегал бичом Ах-маси. Гад, каких мало! Вечно ко всем цеплялся – то не так, это не этак, в общем, всячески мешал выполнять норму, а потом с наслаждением наказывал провинившихся, хорошо хоть, главарь его хоть как-то контролировал, иначе б верзила давно бы всех застегал.

Значит, верзила – самый опасный. Плюс те двое с копьями, что находятся в его непосредственном подчинении. Их придется убирать – другого выхода нету. Впрочем, как это нету? А крыша? Да-да, крыша, сквозь которую по ночам просвечивают звезды! Южная страна, где практически не бывает дождей, здесь никто особенно-то и не заботился о состоянии крыш. Ну, в зажиточных домах еще устраивали на них какие-нибудь хранилища или спальни, что же касается хижин или вот амбаров – крыши никому и в голову не приходило перебрать, пока совсем не сгниют.

– Крыша? – вечером переспросил Ментухотеп. – А что? Неплохая идея!

– Только вот как быть с охраной? – Ах-маси не замедлил подать голос. – По ночам дежурят двое – я приметил, когда выставляли посты.

– Я тоже приметил, – ухмыльнулся сотник. – Только их не двое, а трое. Третий – в беседке у тропы, что ведет к реке. А вообще ты молодец, Ах-маси. Поистине достойный сын своего отца.

Юноша поспешно отвернулся, чтобы никто не заметил озарившую его лицо радость – все-таки приятно, когда вот так хвалят. Хотя кто заметил бы в полутьме?

Ментухотеп обвел всех пристальным взглядом, снова усмехнулся и негромко бросил:

– Мы убежим сегодня! Вот только выждем чуть-чуть.

– Сегодня? – опешил обычно невозмутимый Сути. – Как это, без всякой подготовки?

Максим радостно встрепенулся:

– А что готовить-то? Пищи вокруг полно, с вражинами разберемся, уж сейчас придумаем как!

– А лодка?! – задал вопрос Сенуфер-ра. – Откуда мы возьмем лодку?

– На пристани! – тут же воскликнул Ах-маси. – Или в камышах.

– Не спорьте. – Ментухотеп взмахнул рукой и, понизив голос, сказал: – Как раз сейчас у пристани стоит большой грузовой корабль.

– Корабль?! Откуда ты знаешь?

Сотник глухо хохотнул:

– Видели, как сегодня тащили каменную глыбу? Откуда она, интересно, взялась?

– Верно! – быстро выкрикнул Ах-маси. – Ее могли доставить только на грузовом судне!

– Которое будет дожидаться утра, чтобы отчалить. Матросы там наверняка пьянствуют или уже упились – уж я эту братию знаю.

– Значит, решено! – Подросток вскочил на ноги. – Тогда чего больше ждать?

– Верно, ждать нечего. – Ментухотеп тоже поднялся. – Сенуфер, Сути, вставайте к стене. Я – вам на плечи, ну а те, кто помоложе, – на крышу.

Так и сделали: выстроили пирамиду, и – оп! – Максим, а следом за ним и его тезка уже осторожно выглядывали из прорехи.

Кругом была тишина, в ночном небе холодно сверкали луна и звезды. В их призрачном зеленоватом свете видны были черные контуры пальм, кусты, хижины. И крытая камышом беседка у широкой тропы, ведущей к пристани. В беседке находился часовой, и еще двое шатались вокруг амбаров.

– Ну, что там? – запрокинув голову, нетерпеливо прошептал Сенуфер-ра.

Макс склонился вниз:

– Пока ничего. Выбирайтесь!

Ах-маси ухватил его за ноги, и юноша протянул вниз руку, за которую тут же уцепился Ментухотеп. Выбравшись на крышу, сотник с минуту прислушивался, а затем, удовлетворенно кивнув, наклонился, помогая выбраться остальным. Тем временем самые ловкие – тезки – уже спрыгнули вниз и, быстро скользнув в тень амбара, замерли, буравя взглядами пронизанный лунным светом воздух. Где ж часовые? Где?

Вот они! Переговариваясь, разбойники неспешно шагали прямо к амбару.

– Менгебед приказал всех пересчитывать, – лениво бросил один. – Будем?

– Да, уж, верно, придется.

Ах-маси нервно сжал плечо Макса, шепнул:

– Сейчас заметят!

И молодой человек мгновенно принял решение – эти двое парней с копями и мечами явно были уверены в себе. Что им какой-то полуголый безоружный пленник?

– Стой здесь! – тихо приказал Максим и вышел из темноты навстречу стражам.

Те удивленно застыли.

– Как ваши Ка? – не замедляя шага, во весь рот заулыбался молодой человек. – Как семья? Все ли в порядке в доме?

– Спасибо, все… Э! Ты кто такой? О великий Сет! Так это же…

А больше они ничего не успели сказать. Оба. Макс все ж таки был кандидатом в мастера спорта, а подпускать такого человека на расстояние вытянутой руки со стороны самоуверенных стражей было неосторожно, очень неосторожно!

Они даже не успели понять, что случилось. Вот появился из тьмы какой-то странный парень, очень похожий на одного из пленных, улыбнулся, словно встретил вдруг родных братьев или самых лучших друзей, а потом – бац! Бац! И только искры из глаз! И вставшая дыбом земля! И тут же навалившаяся тьма.

– Нок… Раз, два… Аут!

Максим удовлетворенно обернулся – беглецы уже давно спрыгнули с крыши и сейчас находились… находились… находились… Черт! Да где же они?

– Эй! – выглянув из-за угла, тихонько позвал Ах-маси. – Они уже пошли к реке, скорее бежим!

– А часовой? – шепотом спросил Макс. – Тот, что в беседке?

Парнишка улыбнулся, так что в темноте блеснули луной белые зубы:

– Он спит. А винищем разит на всю округу! Бежим же!

Парни ринулись к кустам.

– Не проснется? – когда подбегали беседке, обернулся Максим.

– Ха!

– Значит, хорошее было вино.

Свернув за пальмы, беглецы устремились к пристани по широкой дорожке, той самой, по которой недавно тащили каменную плиту. Путь освещали луна и звезды, отражавшиеся в черных водах реки узкими серебристо-золотыми полосками.

– Вот он, корабль! – Ах-маси резко остановился. – Где-то тут должны быть наши. Сейчас покричу.

– Тсс! – Макс резко зажал мальчишке рот. – Разбудишь матросов!

– Джедеф? Ах-маси? – словно из-под земли возникла вдруг мосластая фигура десятника Сути. – Давайте быстрей, все уже на корабле!

– Вот как? – на бегу удивился Максим. – И как это вы так ловко его захватили?

– А там никого и не было! – Сути с усмешкой сплюнул. – Лишь пара гребцов – да и те пьяные. Остальные, похоже, разошлись по местным девкам.

– Вот славно! Сам Амон помогает нам!

Взойдя на корабль по широким мосткам, они уперлись в грудь Ментухотепу.

– Ну наконец-то! – Передернул плечами сотник. – Теперь можно и отправляться. Берите весла – идем на середину реки.

– А потом? – Послушно схватив тяжелое весло, Ах-маси вскинул глаза. – Утром они нас наверняка заметят!

Ментухотеп усмехнулся:

– Мы поплывем ночью!

– Как ночью?!

– Так! Поставим парус и поплывем.

– Может быть, тогда уж лучше вниз по течению? – приноравливаясь к веслу, быстро спросил Максим.

– Не лучше. Нам вовсе не нужно вниз – там враги! Гребите – и слушайте мой голос!

Ментухотеп отошел к корме, взявшись за широкое рулевое весело. Сенуфер-ра и Сути по его команде втащили на судно мостик и, отвязав швартовы, уселись на весла по другому борту. Старик Атарша устроился на носу с шестом – промерять глубину.

– И – хап! – громко прошептал сотник.

Вздыбились весла. Упали в воду. Первый раз – все-таки вразнобой, а потом все дружнее и дружнее.

– Хап-хап, хап-хап, – сидя на корме, негромко покрикивал Ментухотеп, задавая темп гребле.

Судно оказалось тяжелым, очень тяжелым и неповоротливым, двигалось медленно, так что, когда Максим оглянулся назад, ему показалось, что корабль остается на месте. Может быть, забыли поднять якорь? Хотя нет, вроде бы движемся. Движемся, черт побери, плывем!

– Хап-хап!

Грузная барка не торопясь продвигалась к середине реки.

– Хап-хап, хап-хап, хап…

В какой-то момент Максим снова обернулся – и уже не увидел берега, скрытого густой пеленой ночи. Лишь в нильской воде таинственно мерцала луна.

– Ах-маси, Джедеф, не гребите! Хап-хап, хап-хап, хап…

На середине реки судно развернулось по ветру. Теперь предстояло самое трудное – поднять мачту и парус. Рогатая мачта лежала на корме; рядом во всю длину палубы растянулся рей со скрученным парусом.

– Бросайте весла, – снова распорядился Ментухотеп.

Кажется, этот парень знал толк в управлении кораблем!

– Старик – на рулевое весло, Сенуфер, Сути – по моей команде будете тянуть этот канат, а вы, Джедеф и Ах-маси, – тот. Готовы?

– Да!

– Тогда разом… И-и-и… рраз! Оп… Давай, давай, давай!

Не так-то легко оказалось это сделать – установить мачту. Узкий канат больно резал руки, мускулы напряглись, скользили по влажной палубе ноги.

– И-и-и… еще разок! Давай, давай, давай… Дружненько! Оп-па!

Мачта наконец встала, уперлась рогами в борта. Теперь осталось прицепить к ней рей с парусом – тоже повозиться пришлось. Привязали, подняли – с большим трудом и проклятиями, но подняли, распустили до половины стягивающие парус рифы. Двигаться на полной скорости Менутхотеп пока опасался – ночь все-таки.

Захлопал, зашумел попавший в парус ветер. Судно ощутимо дернулось, заскрипело… И пошло! Пошло, пошло, пошло!

– Ах-маси, Джедеф – на нос, промерять глубину. Потом Сути и Сенуфер вас сменят.

Мокрый шест в руках. Черная вода с мерцающей в ней лунной дорожкой. Оп! Шест на что-то наткнулся, напрягся… Мель?

– Лево руля!

Сути и Сенуфер живо потянули на себя парус, Ментухотеп переложил руль… Слава богам! Снова впереди было чисто.

– Главное – не наткнуться на берег, – громко проговорил сотник. – Тут могут быть излучины, а вы сами видите, что… в общем, ничего не видите. Одна надежда на шест. Эй, Ах-маси, Джедеф! Как там у вас, получается?

– Да вроде бы ничего, слава Амону!

– Держитесь, сейчас возьмем левее и ускорим ход.

Северный попутный ветер наполнял парус, пахло влагой и тростником, а над головой уже начинало светлеть небо. По правому берегу занималась заря, красная, словно кровь. Судно шло уверенно и четко. И – быстро, да-да, быстро – никакой лодке не угнаться! Ну еще бы – пустое-то.

– А ведь мы все ж таки плывем, парень! – Максим потрепал напарника по плечу. – Плывем!

Ах-маси обернулся:

– Плывем, хвала Амону, и Хапи, и всем богам!

И широко улыбнулся. Смешной такой, худенький. Тезка.