И грянул гром! Так, что заложило уши. Впрочем, ни Юнию, ни его клиентам, ни Венте сейчас было не до грозы – они падали с огромной высоты, и Рысь молил богов – лишь бы люди Хизульфа успели убрать камни. Если не успели, то ничего уже нельзя сделать… Лишь бы успели, лишь бы успели, лишь бы…

Ухх! Подняв тучи брызг, Юний с головой ушел в воду… За ним с визгом ухнула Вента… Эрнульф, Арминий, Флакс.

Убрали! Молодцы, успели, все-таки вытащили – не зря Рысь так долго беседовал вчера с деревенским кузнецом Теодульфом, не зря послал к старосте Илмара Два Меча. Не зря! Словно предчувствовал что-то, не доверяя Веруле. Если бы Рысь был один, может быть, он и не придал бы значения своим опасениям. Но Юний отвечал за других – а это было совсем другое дело.

– Уфф! – отфыркиваясь, Рысь вынырнул на поверхность и с удовлетворением увидел, как по сторонам показались головы остальных. Опустил руку к бедру… кинжала не было. Наверное, выронил, когда разрезал веревки, стягивающие руки Венты.

Все эти мысли молнией пронеслись в голове молодого юриста, а потом… потом думать стало некогда, ибо туча наконец разразилась грозным всесокрушающим ливнем!

Потемневшие волны Рейна вспенились брызгами, поднялась буря, и синие молнии несколько раз ударили в священный дуб, сея панику в рядах собравшихся воинов. Поднявшаяся волна накрыла беглецов с головой, холодные потоки дождя молотили с такой силой, что было непонятно – где река, а где воздух. И так же непонятно было – куда теперь плыть?

– Флакса! – Юний повернул голову к Эрнульфу. – Держите Флакса!

– Держим! – перекрикивая шум ливня, улыбнулся юноша. – Эта девчонка хорошо плавает!

Юний не расслышал, потому что вновь громыхнул гром, и молния ударила где-то рядом – хорошо, что не в воду, иначе б весь этот побег оказался бы ненужным и тщетным.

Рысь замотал головой, чувствуя, как течение неудержимо относит их на середину реки. Он осознавал – вряд ли хоть кто-нибудь из них способен добраться до того берега. А к ближайшему берегу не пускало течение… Где же лодки? Они ведь обязательно должны быть, обязательно…

– Э-гей! – словно в ответ на мысли Юния вдруг послышался крик, кажется, совсем рядом.

Ну да, вот и лодки! На носу одной из них Рысь увидал Илмара Два Меча. Он и кричал.

– Эгей! Эге-гей!

И снова громыхнуло, и порыв ветра едва не опрокинул лодку… и он же принес прямо к ней быстро теряющих силы беглецов – Венту, толстяка Арминия, захлебывающегося Флакса. Слава богам, хоть эти уже в безопасности. Юний оглянулся на Эрнульфа – и не увидел. Нырнул, отгоняя страх… Вода в реке была холодной, впрочем, Рысь уже привык к ней, и на глубине ему показалось куда теплей, чем на поверхности, под тугими струями ливня. Где же Эрнульф? Ага…

Юний подхватил юношу почти у самого дна. Хорошо, их вынесло к отмели, иначе вряд ли и Рысь смог бы осилить темно-зеленую толщу рейнских вод. А так… Помогли боги! Схватив парня за волосы, Юний проворно заработал ногами и правой рукой, чувствуя, что еще немного, и он не выдержит. Легкие казались спущенными мешками, а сердце было готово вот-вот выскочить из груди… Воздуха! Воздуха! Хоть немного, хоть глоток…

Небо над рекой вновь пронзила синяя вспышка, что-то затрещало совсем рядом, и Юний наконец вынырнул, прижимая к груди Эрнульфа.

– Дыши, парень! Дыши!

А дышит ли он? Не разглядеть. А что, если зажать нос? О, боги! Лодка… Где же она? Ушла к тому берегу? Ну да, во-он, еле видно… нет, уже не видать.

– Э-эй! – что есть силы закричал Рысь. – Э-эй! Мы здесь, здесь… Вернитесь.

Слабеющий крик его утонул в грохоте первой апрельской грозы.

Что же делать? Оглядевшись, Юний уцепился за проплывавшую мимо корягу, подтащил Эрнульфа… и тут вдруг увидел черный силуэт челна.

– Эгей! – Рысь замахал руками и улыбнулся, увидев, как челн, не обращая внимания на дождь, грохот и молнии, повернул к ним.

Эх, как его кидануло волной – прямо на корягу, Юний едва успел нырнуть, увлекая за собою Эрнульфа. А вот вынырнуть уже оказалось куда труднее… Рысь рванул на поверхность из последних сил… Вот, кажется, черное днище челна. Здесь, прямо над головой… И чьи-то руки…

Миг – и оба беглеца оказались в челне! Сначала Эрнульф, потом – Юний.

– Парню, кажется, плохо, – крикнул спасителям Рысь… и удивленно хлопнул ресницами, узнав в одном из парней слугу или доверенное лицо Венты, с кем когда-то едва не пришлось столкнуться.

Впрочем, что же тут удивительного? Кому же еще спасать свою хозяйку и покровительницу? Как же зовут этого парня? Или это не тот? Ну да, как же – не тот? Тощий, темно-русый, светлоглазый… Как же его? А, Адоберт! Точно, Адоберт…

– Мы плывем к тому берегу? – с удовольствием увидев, как дрогнули закрытые веки Эрнульфа, осведомился Юний.

– Да, – кивнул Адоберт. – И если не хочешь, чтоб мы перевернулись, садись за весло – Виндунгу, гребцу, повредило руку.

Получив весло, Рысь заработал им так, что, казалось, челн должен был полететь над водой быстрокрылой птицей – соколом, беркутом, орлом или уж, по крайней мере, чайкой. Однако противоположный берег все никак не хотел приближаться, даже не виден был в потоке дождя и синих вспышках молний. И как, интересно, определяет направление Адоберт, или кто у них тут главный…

– Давай, римлянин! – одобрительно вскричал юноша. – Хорошо гребешь!

«Римлянин»? Ага, видать, узнал… Что ж, все вопросы можно будет задать и потом, сейчас уж точно – не время.

Кажется, ветер стал слабеть, и волны уже были не такими большими, и серая пелена дождя – не такой непроглядной. Молнии уже не били над головою, и громовые раскаты слышались где-то вдали – похоже, гроза уходила. Ну, конечно же, уходила! Юний возблагодарил богов – Юпитера, Юнону, Световита, – когда сквозь сырую мглу вдруг проскользнул маленький узенький лучик, вмиг высветив среди серых волн веселую золотую дорожку, такую яркую, что было больно смотреть.

– Боги милостивы к нам, римлянин! – работая веслом, захохотал Адоберт. – Смотри!

Он кивнул… Да мог бы и не кивать, Рысь и сам уже увидел, как над рекою заголубело небо, а чуть дальше, над излучиной, встала разноцветная, исходящая паром радуга.

– Славно! – улыбнулся Юний и оглянулся к Эрнульфу. – Эй, парень, как ты?

Эрнульф лишь покачал головой. Хорошо хоть – жив. Могло быть и хуже.

– Да, вовремя вы убрали со дна камни, – поблагодарил Адоберта Рысь. – Я думал, не успеете – слишком уж рано мы выехали к святилищу.

– Благодари Илмара Два Меча, римлянин, – с усмешкой отозвался парень. – Это он погнал нас туда еще ночью, не стал дожидаться утра. Кстати, ты откуда его знаешь?

– Сражались когда-то друг с другом, – расхохотался Юний.

– Я смотрю, ты тут со всеми сражался…

Гроза закончилась так же внезапно, как и началась, и вот уже в голубом небе вовсю засверкало солнце. Откуда-то появились птицы, ветер почти совсем утих, впереди, на плесе, заиграла рыба.

Замедляя ход, челн чуть заворотил и мягко ткнулся боком в низенькие мостки.

– Приехали, – вылезая, хохотнул Адоберт. – Кинь-ка вон ту веревку, римлянин!

Привязав челнок, юноша помог выбраться на мостки Эрнульфу и, что-то быстро сказав напарникам – еще двум парням, – скрылся в ольховых зарослях, тянувшихся до самой излучины.

«Как у нас, – посмотрев на ольху, с легкой грустью подумал вдруг Рысь. – Ольха, челны, плес… И река – широченная, словно море».

Нырнув в кусты, Юний выбрался на узенькую тропинку, ведущую через холм к синеющему вдалеке лесу. Впереди виднелись Адоберт с Эрнульфом, а сзади, коротко переговариваясь, шагали парни с челна. По обеим сторонам тропинки зеленела молодая трава, еще не столь высокая, но уже густая – вполне можно было бы выгнать на выпас коров, да они и паслись на вершине холма под присмотром двух пастушков. Средь яркой зелени виднелась желтая мохнатая мать-и-мачеха, а кое-где уже пошли и одуванчики – да, совсем скоро придет настоящее лето. Впрочем, очень может быть, будут еще и нудные проливные дожди, и холодный ветер, и даже, может быть, выпадет снег, который почти сразу растает. Всякое случается – на все воля богов.

Не доходя до леса, тропинка раздваивалась, и видно было, как Адоберт с идущим следом за ним Эрнульфом свернули влево и прямо по траве пошли к белоствольной березовой рощице… Юний, подумав, тоже направился к ним.

– Пей, римлянин! – Адоберт протянул Рыси туес из коры, наполненный вкуснейшим березовым соком. – Небось никогда такого и не пил раньше?

– Ну да, как же, – напившись, Юний вытер губы ладонью. – Нашел, чем удивить – березовицей. В наших местах ее знаешь сколько?

– Это в Риме-то? Или, может, в Могонциаке? – насмешливо прищурился парень. Юркий, проворный, тощий, с длинными темно-русыми волосами вокруг узкого лица, он чем-то напоминал хищную камышовую кошку. Напряжен был, словно стрела.

– Остынь, мальчик, – засмеялся Рысь. – И не называй меня римлянином. Знаешь, я родом из очень далекой отсюда земли. Куда мы идем? В деревню?

– Увидишь! Давай шагай.

Подобный тон очень не нравился Юнию, и он уже подумывал, как бы пообиднее проучить мальчишку, как вдруг впереди, за деревьями, вдруг послышалась песня:

Ах, вон оно как!

Не выходя на поляну, Юний остановился, прижался щекой к теплому стволу березы и тихо запел:

– Кто? – оборвав песню, вышла к березам Вента – ну а кто ж еще-то? – Кто только что пел?

– Добры молодцы, красны девицы, – нараспев повторил Рысь и продолжил на полузабытом языке отца. – По здорову ли ты, дева?

– По здорову. – В синих глазах девушки вдруг заблестели слезы. – Так ты из наших, – улыбнулась она. – Теперь понятно, почему ты меня спасал. Знаешь, вот уж никогда бы не подумала!

– Что, не похож на словенина?

– Нет, – Вента прищурила глаза, уже без слез, уже со смешинкой. – Хотя… Если хорошо присмотреться. И нос у тебя наш – чуть курносый, и глаза – как наше небо, про волосы я уже и не говорю – как копна спелой пшеницы. Давно ты среди римлян?

– Двенадцать лет.

– А я – шесть. – Девушка подошла ближе.

Мокрые, еще не успевшие высохнуть волосы ее блестели серебром, в синих, широко распахнутых глазах отражалось солнце, розовые, чуть припухлые губы растянулись в улыбке, на щеках заиграли ямочки, а на длинных, загнутых кверху ресницах повисли жемчужины – капли дождя? Слезы? Рысь ощутил, как захолонуло сердце. Так захотелось вдруг обнять эту северную красавицу, обнять крепко-накрепко, повалить в траву, целуя пухлые губы…

– Идем, – вдруг жестко произнесла она. – В деревне будет с тобой разговор.

– Ну, надо же!

– Откуда мы знаем – можно ли тебе доверять? Да, если бы не ты, меня бы казнили. Но очень может быть, что ты спас меня в каких-то своих, только лишь тебе выгодных целях. Римляне – коварный и хитрый народ, а ты жил среди них слишком долго. Идем, и не вздумай бежать!

– Интересно, и куда здесь можно от вас убежать? – расхохотался Юний. – Обратно за реку? Боюсь, что и меня там сразу же схватят.

– Твои дела, – оборвала шутку Вента.

– А ведь мы с тобой так хорошо разговаривали.

– И поговорили бы еще, будь я сама по себе, – скосив глаза на своих парней, усмехнулась девчонка. – Но за мной люди, и я отвечаю за них.

– Нелегкая ноша, – кивая, заметил Рысь.

Дальше шли молча, даже когда впереди показалась деревня – огороженное высоким частоколом местечко в десяток домов. Идущая впереди Вента лишь молча кивнула на узенький мостик, переброшенный через широкий, наполненный водой ров.

Завидев девушку, в раскрытых воротах замахали руками воины, в одном из которых Юний признал Илмара Два Меча, остальные же были ему незнакомы. Хотя… Ага, вон, за плечами Илмара промелькнула сутулая фигура Флакса. Выжил-таки, старина! Славно. Значит, и Арминий уже там, в деревне – или, лучше сказать, в крепости. Все живы! Нечасто, ох как нечасто такое случается, скорее бывает наоборот.

Их проводили в большой бревенчатый дом, окруженный обширным палисадником и забором. Судя по размерам, это было жилище старосты или, может быть, жреца. Сразу напротив входа располагалось обширное помещение, освещаемое двумя глиняными светильниками, справа, в углу, виднелся очаг, а посередине, вернее, чуть слева – большой стол и скамейки. У стола, пристально рассматривая вошедших, сидел седобородый старик с морщинистым умным лицом и пронзительным взглядом светлых, глубоко посаженных глаз.

– Рад видеть вас у себя в гостях, – сказал старик на латыни, довольно правильно, но чувствовалось, что язык римлян он выучил здесь, дома. – Я – Хильдегавд, здешний староста, – продолжал он и, подозвав какую-то светловолосую женщину в длинном полотняном платье, распорядился: – Фрамхильда, проводи гостей в покои, пусть отдохнут.

Поклонившись гостям, женщина подошла к перегородке, сложенной из таких же бревен, как и весь дом. В перегородке имелась пара дверей с засовами – открыв одну из них, она приглашающее улыбнулась Эрнульфу и Арминию. Те вошли.

Фрамхильда распахнула соседнюю дверь, для Юния с Флаксом.

Внутри оказалось не так уж и узко – два ложа, вернее, широкие лавки, стол, глиняная лампа с тлеющим фитилем. Рысь услышал, как за дверью лязгнул засов.

Вот так! И стоило бежать ради этого?

– Не растолкуешь ли мне, что вообще происходит, мой господин? – устало опустившись на лавку, осведомился Флакс. Да, вид старого слуги оставлял желать много лучшего – щеки ввалились, заострился нос, исцарапанные руки дрожали мелкой дрожью.

– Видишь ли, старина, нас всех хотели убить, – с улыбкой пояснил Юний. – Мы вовремя вырвались.

– И тут же попали в плен к варварам! – с горечью продолжил старик.

– Ну, думаю, еще рановато говорить о плене.

– Да как же рановато? – Флакс нервно потер руки. – Я думаю, надо бежать, мой господин! Воспользоваться первым же подходящим случаем и бежать.

Юний усмехнулся:

– И куда ты предлагаешь бежать, старик?

– К реке! Сейчас весна, вот-вот пойдут караваны судов в Колонию Агриппина. Ты, господин, с твоим-то умом и знаниями всегда сможешь прокормиться, ведь хороших юристов так мало, особенно здесь, в дальних провинциях.

Улыбнувшись, Рысь сокрушенно покачал головой:

– Боюсь, я больше не смогу получать гонорары как знаменитый юрист. Помнишь, в чем меня обвинили?

– Ох, господин… Но ведь это же страшная ложь!

– А ты поди докажи. Трибун Домиций Верула – влиятельнейший человек.

– Но ведь есть еще и цезарь! Можно попросить его защиты.

– Просить защиты у полудикого фракийского пастуха? Мужлана, впитавшего лишь внешние признаки цивилизованности, но отнюдь не духовную красоту! – Юний грустно усмехнулся. – Безопаснее будет положить голову в пасть льву. Нет, старик, не тешь себя иллюзиями! Слишком многие знали тебя как моего верного слугу – и мне будет искренне жаль, если ты погибнешь нелепой смертью. Нет, надо чуть подождать, подумать, и эта деревня – самоя подходящее место. Не думаю, чтобы здесь нам что-то грозило.

– Да, но засов все-таки заперли.

Рысь развел руками. Что тут скажешь? И в самом деле, заперли.

Впрочем, быстро открыли. Фрамхильда с улыбкой пригласила на выход Флакса.

– Меня? – изумился старик. – Но я – никто и не привык…

Не слушая старого слугу, женщина взяла его за руку и повела за собой.

– Скоро придет и твоя очередь, господин, – уходя, обернулась она.

Лязгнул засов. Юний уже обратил внимание, что засов именно лязгал, а не скрипел – значит, железный, кованый, надежный. Интересный домишко, вряд ли у всех германцев такие.

Флакс вернулся быстро – видно, не особо-то интересно было с ним разговаривать, да и что он мог сообщить о своем бывшем хозяине, кроме того, что тот – один из самых знаменитых юристов обеих Германий. Юний хмыкнул: провинциальный юрист – не слишком-то высокое звание. Правда, вполне денежное, надо признать. Была бы голова на плечах – а гонорар заработать можно.

– Прошу за мной, господин, – Фрамхильда любезно улыбнулась Юнию.

Вслед за ней он вышел из комнаты и, подойдя к столу, по знаку старика опустился на низенькую скамейку. Женщина неслышно поставила на стол деревянную плошку с просяной кашей и медом.

– Угощайся, – улыбаясь в бороду, предложил Хильдегавд. – Подкрепись после всего случившегося. Там, в оплетенном кувшинце, пиво. Отведай.

– С удовольствием. – Юний только сейчас почувствовал, как сильно проголодался. А каша, и гречишный мед, и пиво оказались на редкость вкусными.

– Нравится? – улыбнулся староста. – Кушай, кушай. Я велю принести еще. Эй, Фрамхильда!

Женщина поставила на стол еще один кувшин с пивом, и Рысь с удовольствием выпил.

– Надеюсь, нас будут выпускать в отхожее место? – пошутил он.

– Выпустим, – на полном серьезе пообещал старик. – Ты ведь непросто так явился сюда, Юний Юстус?

– Конечно, не просто так. – Рысь ничуть не удивился вопросу. Более того – он его ждал. – Видишь ли, в римской Германии я – опасный преступник.

– Я знаю, – кивнул Хильдегавд. – Что еще?

– Поиск, – признался Юний. – Хочу разыскать здесь кое-кого. Одного юного римлянина по имени Виниций, а еще вождя шайки ободритов Тварра – ему я собираюсь мстить.

– Люди Тварра многим наступили на хвост, – неожиданно улыбнулся старик, и сердце Юния учащенно забилось – неужели хоть в этом деле он на верном пути?

– Где я смогу найти Тварра?

– За что ты собираешься мстить?

– За подлый налет, за убитых родителей, за поруганную и растерзанную сестру, за всех из рода Доброя! – со злостью отвечал Юний.

– Не злись, – Хильдегавд покачал головой. – Злость – плохой советчик в серьезных делах.

– Знаю, – хмуро кивнул Юний. – Я рад, что почти нашел Тварра.

– Если он еще жив. Жизнь разбойника непредсказуема и опасна.

– Ничего, если он погибнет, я отомщу его роду.

– У таких, как Тварр, нет рода. Есть просто шайка. Гнусные отвратительные людишки. Тебе придется искать Тварра самому – у меня нет лишних людей. Но кое в чем – поможем.

– Благодарю, – чинно кивнул Рысь. – И за пиво, и за обещанную помощь. Что еще ты желаешь услышать?

– Почему тебя невзлюбил римский наместник?

– Наместник? – Юний удивленно скривился. – А, ты, наверное, имеешь в виду Домиция Верулу, трибуна?

– Да, его.

– Честно сказать, не знаю, на какую мозоль я ему наступил, – признался Рысь. – И очень хотел бы узнать.

Насчет Верулы Юний соврал – у него уже и сейчас появились кое-какие догадки, но делиться ими он ни с кем не собирался. Догадки – еще не доказательства.

– Теперь расскажи об Эрлоине, хозяине постоялого двора в Гретарке.

– Похоже, ты знаешь там всех гораздо лучше меня, – пошутил Юний.

– Да, – снова согласился Хильдегавд. – Ведь мы тоже херуски, и староста Хизульф – мой родич. Так что с Эрлоином?

– Он тоже твой родич? – поддел Рысь.

– Нет, он и его люди – пришлые, квады.

– А, вон оно что. Эрлоин как-то связан с шайками алеманов.

– Знаю.

– Но вроде бы он никак не должен был догадаться, что я догадался, что он… В общем – ты понял.

– Значит, у него нет никаких причин действовать против тебя.

– А ведь верно! – Рысь подивился проницательному уму старика. – Выходит, он и не действовал.

Вернее, действовал, да не он. Верула! Точно – Верула. Кое-какие догадки еще более укрепились. Эх, к ним бы еще и доказательства. Цезарь Максимин ведь не вечный, узурпаторы обычно долго не правят. А другой цезарь вряд ли будет благоволить Веруле.

Юний отхлебнул пива:

– Можно теперь я кое о чем спрошу тебя?

– Вента – моя приемная дочь, – староста сразу догадался о вопросе. – Если она сама захочет рассказать о себе – расскажет, а нет – что ж… – Хильдегавд развел руками. – Это ее дело.

И все-таки эту ночь Юний провел за засовом. Тем не менее хорошо выспался, даже несмотря на то, что около полуночи в палисаднике кто-то затянул грустную песню. На этот раз – не ту, другую.

Но и это – на том же языке. Юний улыбнулся сквозь сон – он теперь знал, кто пел эти песни.

Утро выдалось солнечным, ярким, да и хватит уже дождей, и так налило водищи – не просохли стежки-дорожки, да просохли поля, этак солнышка бы чуть – и пахать, сеять. То ли гостей, то ли пленников утром выпустили на улицу, даже позволили пройтись по деревне, размяться, правда, всем вместе и в сопровождении стражей, вооруженных скрамасаксами устрашающей величины. Стражи эти были столь юны и сопленосы, что Юний, чисто в отвлеченном плане подумав, как легко было бы сейчас открутить им головенки, устыдился собственных мыслей. Ну, не воевать же с детьми. Перекинувшись парой слов с Эрнульфом – тот выглядел вполне отдохнувшим, – Рысь внимательно осмотрел случившуюся на пути кузницу на окраине деревни, у ручья. Частокол, как выяснилось, окружал лишь несколько домов, остальные стояли вольно – как хотели. Постукивая молотами, кузнец и его помощники ковали лемех для плуга. Хорошие оказались у германцев плуги, с колесами, не хуже, а пожалуй, и куда лучше римских приспособленные для тяжелых почв. Вот вам и варвары, вот вам и Тацит!

Вымывшись в ручье, Юний с Эрнульфом и Арминием – Флакс, пожаловавшись на боли в спине, направился обратно к дому старосты – прошли чуть дальше, к дороге и желтому от одуванчиков лугу. Стражи неотступно следовали за ними. Юний специально встал спиной к солнцу, прищурил глаза и различил таящиеся за кустами тени. Ну да – вот она, настоящая стража, а эти дети просто так, для проверки. Начнут их убивать гостюшки, значит, и в самом деле худое задумали. Ловко придумано. Правда, слишком цинично. Рысь усмехнулся и, подозвав своих спутников, зашагал обратно в деревню.

У кузницы их поджидал Илмар Два Меча в компании Флакса, а невдалеке, на склоне холма, маячила фигура старосты. Тот быстро подозвал к себе воинов, причем всех сразу, как явную, сопленосую стражу, так и тайную.

– Уходим, – резко бросил Илмар. – В соседнюю деревню из-за реки неожиданно нагрянули римляне. Убили всех, и очень жестоко. Хильдегавд опасается самосуда.

– Что ж, – невесело усмехнулся Юний. – Опять придется все делать самим. Однако – тем слаще слава.

– Лошади ждут в роще.

– Спасибо старосте. Интересно, а его приемная дочка не придет с нами проститься?

– Вента? Нет, – покачал головой Илмар. – Она с воинами – устроили засаду в овраге. Мало ли, вдруг римляне придут сюда.

– А ты что же не пошел с ними?

– Я прибыл из-за реки, как и мы все, – хмуро отозвался германец. – А это значит – почти предатели. По крайней мере, именно так здесь думают обычные люди.

– А Адоберт? Вента? Они ведь тоже частенько переправлялись за речку!

– Они из этого рода, а мы – чужаки. Кто же будет верить чужим?

– О, боги, – Юний сокрушенно покачал головой. – Как мне надоели эти тупые варварские обычаи! Поистине, германцы поступают именно так, как нужно римлянам, действующим по пословице «divido et impere» – «разделяй и властвуй». В каждой деревухе даже ближайших соседей считают чужаками, не доверяют им, более того – нападают! Нет, никогда, никогда варварству не победить Рим! Он падет сам, сгнивший изнутри, – варвары могут лишь чуть подтолкнуть его, ведь даже от слабого толчка рушатся с виду крепкие, но прогнившие стены.

И что делать теперь? Куда податься новоявленным скитальцам свободных дорог? Рысь отлично разбирался в двух вещах – войне и законах. Законов здесь не было, значит, оставалась война. Продать себя подороже какой-нибудь нуждающейся в защите деревне или купцам – пожалуй, это единственное, что оставалось делать. Нужно было только их найти – купцов или деревню. В конце концов, и сам он, Ант Юний Рысь – Рысь из Трех Галлий, – владел оружием так, как умели немногие, да и насчет Илмара Два Меча в этом смысле тоже можно было не волноваться. Лишь бы не предал – кто знает, какие мысли бродят сейчас в голове беглого димахера? Ну, это вполне объяснимый риск, всякое может случиться. Что же касается остальных, то старина Флакс, естественно, был никакой не боец, а Эрнульф с Арминием больше брали энтузиазмом, нежели умением.

– Эй, Арминий, Эрнульф! Выше головы! – оглянувшись, подбодрил Юний. – У нас есть все: неглупые мозги, привычные к оружию руки, даже лошади! Что еще нужно, чтобы достойно выполнить дело?

– О каком деле ты толкуешь, мой господин? – с тяжелым вздохом поинтересовался Флакс. – Неужто недостаточно того, что мы просто спаслись?

– Нет, старина, – Юний с усмешкой покачал головой. – Мы должны отыскать Виниция… и Тварра!

– А когда отыщем, вернемся в одну из Германий? – в дребезжащем голосе старика прозвучала надежда.

– Обязательно вернемся, – улыбнулся Рысь. – Только для начала – тайно. Видишь ли, Флакс, нам ведь нужно оправдаться в глазах власти – ведь пока мы считаемся преступниками!

– Ах да, – старый вольноотпущенник опустил глаза, – как же я мог это забыть? Как же? О да помогут нам боги.

Юний пожалел старика – уж конечно, лучше было бы его куда-нибудь пристроить. Только вот куда? Некуда, и ничего не поделаешь, придется тащить за собой.

Идущий впереди Илмар Два Меча обернулся, поджидая спутников, нарочно придержал за локоть Рысь и, когда остальные ушли вперед, тихим голосом предложил бросить Флакса.

– Ты и сам понимаешь, что этот старик – лишняя обуза, – Илмар высказывал именно те мысли, которые старательно гнал от себя Юний. – С ним надо расстаться, и как можно быстрей. По крайней мере, сейчас для этого вполне подходящий момент – берем лошадей и едем, а старик пусть как знает. Надеюсь, в деревне его не обидят.

– Может быть, ты и прав, – согласно кивнул Рысь. – Только вот твое предложение идет в полный разрез с одним важным для меня принципом – omnes, quantum potes, juva – всем, сколько можешь, помогай. Флакс – мой вольноотпущенник и клиент, даже по закону я обязан оказывать ему всяческое покровительство.

– Плюнь на законы – их здесь нет!

– Не могу – я же все-таки юрист.

– А по-моему, ты больше похож на бывшего гладиатора-авантюриста!

Оба расхохотались.

Но по сути предложение Илмара было вполне разумным, и если б можно было что-то придумать для Флакса… Да еще бы такое, чтоб не обидеть старика…

– А вот и лошади! – услыхав за деревьями ржание, воскликнул германец. – Староста Хильдегавд проявляет прямо-таки неописуемую щедрость.

– Да, лошади стоят немало, – согласился Рысь. – Особенно здесь. С чего бы это Хильдегавд такой щедрый? Пытается отблагодарить за то, что мы спасли его приемную дочку?

– Не думаю. – Илмар Два Меча задумчиво мотнул головой. – Вернее, полагаю, что староста так щедр не только поэтому. Наверняка ему что-то от нас надо…

– Почему ж не сказал сразу?

– Не знаю. Может, захотел еще раз нас проверить?

Березовая рощица вольготно раскинулась на вершине пологого холма, поросшего высокой травою. Слева, за кустами орешника и ольхою, блестела река, справа начинался смешанный лес, тянувшийся далеко-далеко, до самого горизонта – сосны, сероствольные угрюмые осины, сумрачный можжевельник, ели.

– Что-то вы долго, – завидев путников, из-за берез вышла Вента.

Юнию показалось, что девушка выглядела немного странно – варварская бобровая куртка, поверх короткая мужская туника, узкие римские штаны до колен, мягкие башмаки из лошадиной кожи. На поясе болтался скрамасакс, пепельные серебристые волосы стягивал узенький золотой обруч, синие глаза смотрели прямо – казалось, насмешливо и вместе с тем с какой-то едва уловимой грустью.

– Рад, что ты пришла попрощаться, – на родном языке промолвил Юний.

– Я тоже… – Девчонка вдруг вспыхнула, покраснела до самых волос и тут же быстренько отвернулась, буркнув что-то по поводу поручения старосты.

– Ага! – Илмар Два Меча подмигнул Рыси. – Я же говорил, что Хильдегавд не просто так дарит нам лошадей.

– А кто сказал, что он вам их дарит? – обернулась Вента. – Вы взяли их на время и, когда выполните свое дело, вернете.

Илмар закашлялся, удивился и Юний, настолько, что даже спросил, с чего бы это старосте им так доверять?

– Я поручилась за те… за вас, – опустив глаза, тихо пояснила девушка – она так и говорила на языке словен. – Мы с тобой – одного племени, поклянись же нашими богами, что не обманешь!

– Клянусь! – Юний взял Венту за плечи и посмотрел прямо в глаза. – Клянусь Световитом, Перуном, Хорсом! Пусть поразит меня их гнев, если…

– Я верю тебе, – опустив глаза, прошептала девушка. – Почему-то верю…

Юнию вдруг захотелось крепко обнять ее, приласкать, поцеловать в губы… каким-то внутренним чутьем он вдруг почувствовал, что и Вента желает того же… Но они оба не могли сейчас отдаться желаниям – вокруг были люди.

– Ты говорила о каком-то поручении, – вернувшись от лошадей, напомнил Илмар.

– Староста Хильдегавд хочет, чтоб вы присматривали за его землями.

– Однако! – германец присвистнул. – У нас ведь вообще-то есть и свои дела.

Вента улыбнулась:

– Это вас не очень обяжет, ведь вы будете обретаться рядом и всегда сможете предупредить, если вдруг в округе появятся чужие воины. Неважно кто – римляне или алеманы.

– С чего ты взяла, что мы будем рядом? – удивился Илмар.

– А куда же вы денетесь? – Девушка громко расхохоталась. – Именно здесь ошиваются совершившие набег шайки – пока они хотят получить за пленников выкуп, но, боюсь, скоро начнут их убивать.

– Убивать? – напряженно переспросил Юний. – Зачем?

– Римляне вторглись в свободные земли, лежащие вверх по реке, – перестав смеяться, серьезно сообщила Вента. – Они не берут пленных и не знают жалости, а все вокруг предают огню и мечу. Уже сожжено множество деревень, и никто не знает, куда легионы пойдут теперь – на восток, в глубь Пограничья, или сюда – к югу.

– Да, – усмехнулся Юний. – Не очень-то приятная перспектива для германцев. Что ж – это всего лишь возмездие, не нужно было нападать самим!

Услыхав такие слова, девушка презрительно скривилась.

– Я думала – ты умнее, – тихо произнесла она. – Подумай сам, осмелились бы мелкие шайки вторгаться в имперские лимесы, если б их туда не звали?

– Так ты считаешь…

– Предатели есть не только среди германцев. Эрлоин не действовал сам по себе, кто-то другой, сильный и властный, отдавал ему приказы…

Рысь согласно кивнул. Он уже хорошо себе представлял – кто этот другой! Но доказательства, доказательства!

– Вента, а ты согласилась бы выступить свидетельницей на суде?

– Вот еще! – Девушка фыркнула. – Разве можно найти управу в суде на богатого и влиятельного человека? Ведь законы писаны для них… вернее – не писаны.

– А вот тут ты не права, – сверкнув глазами, резко перебил Рысь. – В суде можно добиться многого, главное – хотеть этого. Даже принцепс побаивается открыто нарушать законы. Есть сенат, есть и много других влиятельных и богатых вельмож, поверь мне, далеко не все они бесчестные негодяи, хотя, конечно, встречаются и такие. Однако большинство нобилей любят свою родину и резко выступят против того, кто будет нарушать ее законы, хотя бы это был и сам цезарь! Кричать – «в суде правды нет!» – может каждый идиот, кричать и обвинять других всегда очень легко, куда труднее добиваться этой самой правды. А ее ведь вполне можно добиться, было бы только желание и настойчивость. И я уверен, именно поэтому даже самые закоренелые негодяи трепещут перед законом – dura lex – sed lex – «закон суров, но это закон»!

– И много ты знаешь тех, кто добился правды? – скептически ухмыльнулась Вента.

– Много, – Юний неожиданно улыбнулся. – Я сам помогал таким!

– За плату!

– За вознаграждение! Но, поверьте, с совсем уж откровенных бедняков я не брал ни асса.

– Верю, верю. И чего ты так разошелся, Юний?

– Сам не знаю. – Рысь пристально посмотрел на притихшую девушку. – Скажи-ка, а откуда ты знаешь о связях алеманов с Эрлоином… и с тем, кто повыше?

– Про того, кто повыше, я сама догадалась, остальное рассказал Хизульф.

– А не слишком ли он рискует, оставшись в деревне?

– Нет, – девушка качнула головой, – в Гретарке ненавидят Эрлоина. Он жестокий ростовщик.

– Ростовщик? – удивился Юний. – Не знал.

– Ладно, хватит болтать, – подойдя, засмеялся Илмар Два Меча. – Что велел передать Хильдегавд?

Как оказалось, Хильдегавд предусмотрел многое. Рысь и его люди, в случае обнаружения грозящей жителям деревни опасности, должны были предупредить кого-нибудь из пастухов, что пасли стада на дальних лугах, и Вента подробнейшим образом – с ориентирами – объяснила, где именно находятся луга, стада и пастушьи хижины.

– Хижины – это хорошо, – потянулся Юний и вдруг громко позвал Флакса.

– Да, господин? – Выйдя из-за деревьев, старый вольноотпущенник поклонился.

– Опять ты называешь меня господином? – попенял Рысь. – Впрочем, ладно. Флакс, ты умеешь пасти коров, овец или коз?

– Умею, господин, – с достоинством кивнул слуга. – Я долгое время был рабом на вилле.

– Вот и отлично. – Юний потер руки и лукаво взглянул на Венту. – Вот вам еще один пастух, в пару к кому-нибудь.

– Тебе не нужны люди? – удивилась девчонка.

– Нужны. Но именно там, на пастбище, от Флакса будет гораздо больше пользы. Ты как, старина, согласен?

– Согласен, мой… патрон.

На морщинистом лице старика читалось плохо скрываемое удовлетворение.

– Вот и отлично! Покажешь ему подходящее пастбище?

Вента, немного подумав, махнула рукой:

– Покажу… Пусть идет пока по тропе во-он к тому ельнику.

– Флакс, слышал?

– Да, мой…

В глазах старика вдруг заблестели слезы.

– Благодарю тебя за все, мой господин. – Низко поклонившись Юнию, он разогнул спину и, уже уходя, добавил: – Это было счастье – служить, хоть и короткое время, столь достойному человеку.

– Ну уж, – Юний смущенно потупился и торопливо обернулся к Илмару. – Ну, что, едем?

Кивнув, Два Меча бросился к лошадям, где уже давно дожидались Арминий с Эрнульфом, и Рысь наконец-то остался наедине с девушкой.

Та вдруг покраснела:

– Я еще не все сказал тебе…

– Так скажи!

– Идем… Вон, луг.

По высокой траве теплый ветер гнал измрудно-голубые волны, так что луг казался морским заливом. Трепеща прозрачными крыльями, проносились над желтыми солнышками цветов стрекозы, в высоком голубом небе, слегка тронутом редкими белыми облаками, летали стрижи, где-то совсем рядом, в кустах, пела малиновка.

Дойдя до середины луга, Юний обернулся…

– Не говори ничего. – Обняв за плечи, Вента крепко поцеловала его в губы и повалила в траву.

– Лежи! – Встав на колени, девушка с улыбкой сбросила куртку…

Потом начала медленно снимать тунику – вот показалась полоска кожи, пупок, грудь – упругая, с твердыми коричневатыми сосками, которые так и хотелось поцеловать… Что Юний и сделал, отбросив в траву тунику, чувствуя, как ловкие девичьи руки быстро освобождают от одежды его самого…

– Ты… – одним движением Рысь стянул с девчонки штаны, стиснул ладонями стройные бедра…

Вента застонала, выгнулась, и тысячи радостных солнц вдруг вспыхнули в глазах молодого мужчины…

– О, боги! Как давно я мечтал о тебе, – откидываясь в траву, признался Рысь. – С тех самых пор, когда увидел тебя…

– Я догадалась, – улыбнулась девушка. – Иди же сюда…

И снова упругие молодые тела сплелись в бурной страсти, лишь покачивалась луговая трава, да светились солнышки-одуванчики…

А потом, поцеловав Юния на прощанье, Вента подозвала коня.

– Да, – ухватив поводья, она вдруг смущенно улыбнулась. – Чуть не забыла сказать. Разбойный вожак Тварр и его ободриты промышляют грабежом торговых барок. Засады устраивают здесь, недалеко от Длинных болот.

– Длинные болота, – тихо повторил Рысь. – Где это?

– Миль десять вниз по реке, затем направо.

– Понял, благодарю… А о попавшем в плен молодом римляне, значит, ничего не слышно?

– Нет. – Мотнув головой, Вента погладила по гриве приземистого белоснежного скакуна. Все лошади германской породы были именно такими – неказистыми, низенькими, да зато надежными. – Впрочем, могу подсказать одного человека. Зовут – Гавтильд Косое Око, он держит корчму в Новигенте, это большая деревня. Думаю, Илмар ее знает.

– Угу, – кивнул Юний. – Так что Гавтильд?

– Он зажиточный человек и при случае торгует людьми. Если и можно отыскать следы плененного парня, так только через него.

Еще раз поблагодарив девушку, Рысь быстро зашагал к роще. На полпути, замедлив шаг, обернулся – заворотив коня, Вента прощально махнула рукою. Юний тоже помахал в ответ, моля всех богов лишь об одном – чтобы он и Вента еще не раз свиделись. О чем-то большем он пока не смел и думать. Хотя, конечно, сами собой напрашивались мысли о женитьбе – Юний ведь был уже далеко не мальчик, но уважаемый всеми муж, известный юрист, которому как-то не солидно уже было не иметь семьи. Да, конечно, Рысь вовсе не страдал от отсутствия женской ласки – девок хватало, и даже очень неплохих, как по телесным, так и по душевным качествам, однако на роль спутницы жизни, человека, которому можно будет доверять во всем, они явно не тянули. Клавдия, британская подружка Юния, была слишком уж молода и, на взгляд Рыси, не испытывала к нему каких-то особенно глубоких чувств – скорее всего, это была просто девичья влюбленность… Флавия… Флавия Сильвестра, голубоглазая галльская фея, которую Юний так сильно любил в юности. Со временем и это чувство несколько потускнело. Тем более Флавия уже давно замужем: переехав в Рим, она быстренько избавилась от образа наивной провинциальной дурочки, вышла замуж сугубо по расчету – за богатого кривоногого старика, квестора Гнея Клавдия Роста. Интересно, жив он еще, или Флавия – уже богатая молодая вдова, с оптимизмом смотрящая в будущее? Да, интересно… Интересно? Юний вдруг ощутил, что не испытывает ко всему этому никакого интереса. Ну, умер муж Флавии, а может, и жив еще, какая разница? Все равно, ничего уже не шевелилось в груди, и сердце билось ровно.

Из рощи они поехали прямо по тропе, что тянулась вдоль Рейна. Река то пропадала из виду за перелесками и холмами, то вновь возникала яркой голубой лентой. Пару раз на дальних холмах показывались деревни и пастбища, но Илмар, не останавливаясь, махал рукой – дальше. Этот германец и в самом деле неплохо знал местность. Ну, еще бы…

– Не думай, что я часто разбойничал в здешних местах. – Придержав коня, он поравнялся с Юнием. – Отряд, который вы разгромили, пришел с юга, по зову одного из местных вождей. Сулили добычу, а вышло… – Два Меча со вздохом махнул рукой.

Рысь засмеялся:

– Ну, теперь-то тебе нечего жаловаться! Найдешь Виниция, получишь и деньги, и благорасположение богатой вдовы.

– Гавтильд Косое Око – не так-то прост, – хмыкнул германец. – Если он уже продал Виниция, очень не просто будет выяснить – кому именно.

– Если вообще Виниций у него.

– А больше не у кого! – весело заверил Илмар. – Те, кто его пленил, слишком мелкие люди, чтобы смогли самостоятельно договориться с римлянами. Для них этот пленник – лишняя забота, наверняка они его уже продали или убили.

– Вот-вот – или убили, – хмуро кивнул Рысь и вдруг придержал коня. – Что это там, впереди, во-он на том холме?

– У кривой сосны? – Илмар вытянул шею. – Кажется, воины… Правда, немного.

Юний уже и сам рассмотрел блестящие на солнце шлемы, дротики и щиты – прямоугольные скутумы, красные, с рисунком в виде орлиных крыльев, обитые по краям сияющей медью.

– Римляне! – положив руку на меч, тихо прошептал Рысь. – Быстро же они сюда добрались.