Нельзя сказать, что вся троица – староста, друид и предводитель фениев – мгновенно превратилась в злейших врагов, но тем не менее относиться друг к другу они стали с явной настороженностью. Теперь нужно было лишь использовать возникший разлад. Конечно же, действовать следовало осторожно, но и вместе с тем быстро – два дня осталось до празднества в честь бога Лугуса, всего два дня! А на праздник, как водится, будут принесены богатые жертвы, в их числе и Клавдия Апеллина.

Сидя во дворе, Рысь задумчиво смотрел на медленно плывущие в небе облака. Интересно, где Мад Магройд может прятать девушку? Или уже отдал ее друиду? Маловероятно. Держит в доме фениев, в окружении молодых и сильных мужчин? Тоже вряд ли, вождь не такой дурак. Собственной усадьбы у него, похоже, нет… Хотя как же нет? А его родственница, рыжая Киату? Может быть, может быть… Как бы только все это проверить? И еще хорошо было бы взглянуть на пресловутое ожерелье. У Рыси имелись сильные подозрения, что он знает это ожерелье и уже не раз его видел… Ну, как раз оно-то, скорее всего, висит в доме фениев. Вот только каким образом туда пробраться? Послать Гету? Да кто пустит в обиталище фианны чужую служанку? Вот если бы хоть какое-нибудь немного благоприятствующее обстоятельство, чья-нибудь помощь… Напрасные надежды… Или стоит попытаться эти самые обстоятельства создать? Да-да, конечно же, создать!

Войдя в дом, Юний разбудил Гету и, подробно проинструктировав мальчика, отправил его в усадьбу старосты Лугайда.

Сам староста, несмотря на ранний час, уже давно проснулся и, важно расхаживая по двору, распоряжался слугами и рабами. Кто-то мял кожи, кто-то выгонял пастись скот, а основная масса работников, как и в предыдущие дни, пользуясь погожими деньками, заготавливала на зиму сено.

Покрутившись у ворот, переодетый девчонкою Гета наконец привлек внимание хозяина усадьбы. Посмотрев на него, тот немного подумал, почесал живот и, подойдя к воротам, быстро кивнул – подойди, мол.

– К моему хозяину сегодня с раннего утра приходила женщина, – поклонившись, шепотом доложил юный соглядатай.

– Женщина? – Староста вскинул брови. – И кто она, ты узнала?

– Такая большая, рыжая, с грубым лицом. Хозяин называл ее «уважаемая Киату»!

– Рыжая Киату?! – Лугайд едва не закричал в полный голос, но тут же успокоился и быстро зажал себе рот ладонью. – А ты ничего не путаешь? – подозрительно переспросил он. – Ферадах точно ее так называл?

– Точно, – ухмыльнулся Гета. – Уж это-то я хорошо расслышала.

– Так-так, – староста задумался, – неспроста рыжая Киату ходит к филиду, ох, неспроста. О чем они говорили, слыхала?

Мнимая девочка грустно развела руками:

– Нет, господин, не сумела. Они ведь разговаривали на заднем дворе, думаю, специально, чтобы никто не смог подслушать. Я разобрала только, что мой хозяин, филид Ферадах Финд, обещал ей помощь в каком-то запутанном деле и сегодня в полдень сам обещался зайти в усадьбу этой женщины.

– Ах, вот как? – Лугайд задумчиво причмокнул губами. – Хорошо бы вызнать, о чем они там будут шушукаться. Да и вообще, стоит знать, что творится в усадьбе Киату, о чем там сплетничают рабы и слуги и прочее. Я б тебе, так и быть, заплатил целых три монеты!

– Ой, нет, господин, – замахал руками Гета. – Мне уж никак не пробраться в усадьбу рыжей. Если только с кем-нибудь. У нее большой огород, а рабов мало, особенно сейчас, в страду. Я видела, там и прополоть, и полить надо… Говорят, рыжая Киату обычно нанимает кого-нибудь для такой работы. Но вот сейчас все заняты – сенокос.

– Сенокос, говоришь? – Староста немного подумал и велел чуть обождать, а сам возвратился на двор и громким шепотом приказал что-то управляющему.

Прошло совсем немного времени, как перед Лугайдом, во дворе, выстроилась небольшая шеренга ребят и девчонок лет по десяти и чуть старше, по виду рабов или слуг. Всего их набралось около дюжины. Что-то втолковав всем, староста вышел на дорогу.

– Вот вам старшая, – он положил руку на плечо юной служанки Ферадаха, – вы будете работать, она – заниматься своими делами. Что скажет – исполнять беспрекословно, будто это я сам сказал. Ясно?

– Ясно, господин! – ребята дружно кивнули и с уважением посмотрели на Гету.

Тот низко поклонился старосте и махнул рукой:

– Идемте!

Вся босоногая команда беспрекословно двинулась вслед за своей только что назначенной предводительницей.

– Слушайте и запоминайте, – на ходу инструктировал Гета. – Спросят – чьи вы? – не вздумайте упоминать вашего настоящего хозяина, старосту, скажете, что дети бедняков, вот, мол, с сенокосом управились и родители послали на приработки, заработать к празднику хоть немного муки.

– Понятно. Как скажешь, так и сделаем, – ответил за всех плотненький кареглазый мальчишка, как видно, пользующийся немаленьким уважением среди остальной братии.

– Как тебя зовут, парень? – поинтересовался Гета.

– Конн.

– Вот что, Конн. Назначаю тебя своим помощником!

Паренек радостно улыбнулся и, обернувшись к своим, закричал:

– Эй, вы, там! Не отставайте.

Всей гурьбой они обогнули усадьбу старосты и свернули на усыпанный козьим пометом большак, ведущий в предгорья. Именно там и располагались владения рыжей Киату.

– А ну, кричите погромче! – распорядился Гета, едва за деревьями показались камышовые крыши усадьбы.

Мальчишки послушно заорали.

Рыжая Киату как раз в это время выгоняла на пастбище коз и, услыхав ребячий гомон, недовольно скривилась:

– Ишь, разорались, бездельники! Шляются тут, вместо того чтобы помочь родичам на сенокосе.

– Так, так, – выйдя из хлева, кивнула долговязая девица с длинным вытянутым лицом и вислым носом. – Верно ты говоришь, тетушка Киату. Где это видано, чтобы в страдную пору да шлялись без дела?

– Э, погоди-ка, – вдруг насторожилась Киату. – И впрямь, с чего бы им тут бродить? Узнай-ка!

Кивнув, девка выскочила из ворот и, уперев руки в бока, преградила ребятам дорогу:

– Эй, вы! Чего разорались, заняться нечем?

– А и нечем, тебе что за дело? – останавливаясь, Гета нагло усмехнулся и толкнул девицу плечом. – А ну, пропусти, дылда!

– Сейчас так толкну – в кусты улетишь, девка! – нехорошо усмехнувшись, пообещала долговязая и вдруг резко сграбастала Гету за шиворот. – А ну, говори, чего тут выглядываете? Небось что-нибудь украсть хотите, а? Попробуйте только, мы вам ручонки-то живо пообломаем.

Гета незаметно подмигнул Конну и сделал вид, что испуган:

– Что ты, что ты, дева! Да разве ж мы на воров похожи?

– Очень похожи! – убежденно отозвалась девица. – В прошлое лето такие, как вы, у нас двух цыплят украли и поросенка.

– Так мы-то не такие! Мы, наоборот, на заработки. С сенокосом управились – луга-то наши невелики, вот, теперь в ваше селенье идем подработать.

– А, так вы с гор, – девушка усмехнулась. – А ну, погодь-ка… Сейчас хозяйку спрошу, может, и в нашей усадьбе для вас работа найдется.

Работа, конечно же, отыскалась, и немало. Натаскать воды в огород, вычистить хлев, птичник – своих-то рабов у рыжей Киату было мало, едва на сенокос хватало, хорошо, ведро стояло, дожди не шли, а так некому было бы и сено поворошить. Гета быстро распределил ребят по работам – кого в огород, кого на двор, сам же, прихватив с собой Конна и еще парочку человек, отправился в хлев. Краем глаза он посматривал на двух разрисованных воинов, без всякой видимой цели маячивших у дверей просторного дома Киату. Вот кто истинные-то бездельники! Интересно, зачем они здесь?

Нанятые ребятишки работали истово: не каждый раз им выпадала такая удача – подработать где-то на стороне. Даже сама хозяйка, оглядев фронт работ придирчивым взглядом, лишь удивленно покачала рыжей своей головой да довольно хмыкнула:

– Ишь ты!

А ведь это и надобно было Гете – задобрить хозяйку, отвести ей глаза и, улучив момент, переговорить с домашними рабами, а еще лучше – проникнуть в дом.

Удостоверившись в том, что все идет как надо, рыжая Киату, оставив приглядывать за домом долговязую Мадх, велела старому слуге запрягать двуколку: видно, решила проведать косцов. Как говорил Ферадах, Киату любила самолично заниматься всеми хозяйственными делами – сама, когда надо, косила, пасла стадо, даже ловила сетями рыбу со старого, но еще вполне крепкого челна. Вот и сейчас, усевшись в двуколку, хлестнула коней. Запылили по дороге колеса, только и видели рыжую Киату!

Проводив ее взглядом, Гета прихватил пустую кадку и пошел на задний двор, к колодцу, где какие-то мелкие девчонки полоскали циновки в большом деревянном корыте.

– Да помогут вам боги, – поставив кадку на землю, соглядатай уселся на нее и подмигнул девушкам. – Видать, трудитесь с утра до вечера?

– А как же! – подняв голову, откликнулась одна из девчонок. Ее подружки испуганно оглянулись.

– Не бойтесь, ваша хозяйка уехала, – поспешно успокоил их Гета. – Так что можете немного и отдохнуть.

– Да мы не хозяйку высматриваем, а Мадх. Знаешь, какая у нее рука тяжелая?

– Догадываюсь, – парень кивнул. – Да-а, работы у вас хватает. Словно бы не июль на дворе, а давно уже август.

– У нас всегда так, – снова подняла голову самая смелая девчушка, смешная такая, светленькая, с веснушками. – Народу-то мало.

Гета громко хохотнул, осмотрелся и, подмигнув девушкам, прошептал:

– Я вижу, что мало! Небось, если бы выгнать на работу ту бездельницу, что не так давно приволок из набега Мад Магройд, так и не нужно было бы и нас звать на помощь, сами бы со всей работой управились, так ведь?

Девчонки разом перестали стирать и со страхом уставились на Гету.

– А ты откуда знаешь про пленниц? – тихо спросила та, смешная. – Хозяйка велела никому не рассказывать.

– Да уж знаю, тоже мне – тайна. Что я, не видела, с какой добычей фении возвращались из похода? Видела, видела… Девчонок там хватало. Значит, есть они у вас.

– Не все, только две…

– Одна такая страшная, косая?

– Сама ты косая… Обе – красавицы, одна по-нашему говорит, другая чужая.

– Видела я и чужую, – отмахнулся Гета. – Губастая такая толстуха.

– Не знаю, кого ты видела, а наша – тоненькая, зеленоглазая и подстрижена, будто мальчик.

– А вторая тоже красивая, очень… Мад Магройд ее уж так обхаживает, так обхаживает, словно жених суженую.

– Вот, значит, как? И где же их…

Гета не успел договорить, как все девчонки резво наклонились к корыту. Оглянулся – к колодцу быстро шла долговязая Мадх.

– Ишь, разгалделись, галки, – недобро прищурилась девица. – Оно ясно – языками-то полоскать куда как легче, чем циновки в корыте. Давайте, давайте, получше… А ты что уселась, грязнуля? Разве ж вы уже все сделали?

– Да я за водой…

– Вижу, как ты за водой… Болтай меньше!

Прогнав Гету, долговязая Мадх, для порядку поругав притихших девчонок, направилась в огороды.

– Хлев вычистили, теперь подметаем двор! – завидев Гету, бодро отрапортовал Конн. – Скоро закончим.

– А где воины?

– Вроде отошли куда-то…

– Отошли, говоришь?

Кивнув, Гета огляделся и, взяв прислоненные к забору грабли, резко переломил их об колено. Кареглазый Конн хоть и был удивлен, но виду не показал – хозяин, староста, ведь ясно растолковал что к чему. Сломала эта странная девка грабли – значит, так надо.

Еще раз оглянувшись, Гета быстро вошел в дом и оказался в полутемном просторном помещении, по всей видимости – общей трапезной. Вдоль стен располагались широкие, застланные звериными шкурами ложа и сундуки, в левом углу виднелся сложенный из речных круглых камней очаг с закопченной металлической решеткой сверху. Справа, за сундуками, в стене имелся проем, завешенный цветастой циновкой, из-за которой вдруг донеслись грустные звуки арфы. Мальчик отодвинул циновку и разочарованно вздохнул – за ней оказалась плотно закрытая дверь.

– И что ты здесь вынюхиваешь, девица?

Гета быстро обернулся и увидел перед собой молодого парня, воина, на вид не намного и старше. В руке парень держал копье с винтообразно закрученным наконечником.

– Вот, хотела… мм… хотела попросить грабли, – как ни в чем не бывало мальчик показал прихваченные с собой обломки. – Мои вот, сломались.

– Грабли? – хлопнул глазами воин. – Какие еще грабли?

– Да вот эти же! Ой, какое у тебя копье… И ты умеешь с ним управляться?

– Не умел бы – не доверили, – фений усмехнулся уже более добродушно. – Забирай свои обломки и уходи, здесь никого не должно быть.

– Ухожу, ухожу, – поспешно согласился Гета. – А грабли-то у кого попросить?

– Спроси у Мадх, это длинноносая такая девица.

– А, дылда-то? Знаю.

Гета так больше ничего и не разузнал, однако и полученных сведений вполне хватало. Теперь было известно наверняка – Мад Магройд держит пленницу в доме своей родственницы, рыжей тетки Киату. До праздника оставался день… вернее, еще полтора.