– Если б ты не снял шлем, вряд ли я б узнал тебя, Луций! – со смехом произнес Юний. – Ну, разве что по шраму. Ты изменился.

– Да и ты стал другим, – хохотнул римлянин.

Луций и в самом деле сильно изменился с тех пор, как они с Рысью выпутывались из передряг в Косматой Галлии. Вместе преследовали мятежников – часть гладиаторов тогда бросили на помощь легионерам, – вместе попали в руки врагов, вместе бежали… Да, тогда с ними был еще и Валерий, Гай Валерий Прокл-младший, племянник наместника Лугдунской Галлии.

– А как Валерий? – идя рядом с легионером, поинтересовался Рысь. – Небось уже стал легатом?

Луций усмехнулся. Повзрослевший, с огрубевшим лицом и белесым шрамом на левой щеке – следом галльского меча, он уже почти ничем не напоминал того утонченного юношу, почти мальчика, каким знал его когда-то Юний.

– Наш Валерий шагает широко. Еще, правда, не легат, но уже командует когортами.

– А ты, я вижу, центурион!

– Да и ты далеко не беден.

– Надо же? – искренне удивился юноша. – И как же ты определил мое состояние? Ведь перед твоими глазами совсем простой и небогатый человек, к тому же грязный, как галльская свинья.

– Простые люди не носят туник из хиосских тканей, – назидательно пояснил Луций. – И не прячут под лацерной кинжал. – Центурион жестко посмотрел в глаза юноше. – Так что ты здесь делаешь?

– Ищу одного человека, – честно признался Юний. – Я ищу его уже несколько месяцев. Лысый гнусный старик с нависшими бровями, ростовщик Каллимах, – твои люди почему-то пропустили его.

– Это не мои люди. – Луций глянул вперед, на мокнувших под дождем воинов в кожаных панцирях. – Это местные, мои сзади. – Он вдруг снова перевел взгляд на старого друга и неожиданно засмеялся, да так, что даже начал икать и долго не мог остановиться.

– Ржет, как галльская лошадь, – недовольно пробурчал Рысь. – И чего смешного нашел?

– Видел бы ты себя со стороны, – сквозь смех отозвался воин. – Ты, кажется, начал линять.

– Линять? Ах да. – Юноша потрогал мокрые волосы и сплюнул. – Выходит, плохая басма.

– Знаешь, а я ведь должен задержать тебя, как и всякого подозрительного. – Луций вдруг стал серьезным. – Да, ты мой старый друг, но есть еще и воинский долг, долг перед отечеством.

– А, принял меня за мятежника? – прищурился Рысь. – Но ведь ты сам заметил, что я состоятельный человек.

– Бедняки не устраивают мятежей, – с усмешкой пояснил Луций. – Их лишь используют в своих интересах другие… Поэтому… Впрочем, я могу отпустить тебя под честное слово. Поклянись, что завтра во втором часу утра придешь к портику комиций – там будут вести допросы эдилы.

– Клянусь Везуцием, – вспомнив галло-римского бога, охотно пообещал Рысь. – Ты тоже будешь там, Луций?

– Возможно.

– Так, может, зайдем завтра в таверну?

– Может быть, – неопределенно пообещал Луций и, оглянувшись, попросил: – А теперь уходи. И, пожалуйста, побыстрее – не хочу, чтоб мои воины задавали лишние вопросы.

– Понял, не дурак, – юноша усмехнулся. – Значит, завтра на площади комиций.

Он быстро пошел вперед, к рынку Ливии, и идущие навстречу стражники спокойно пропускали его, видно, заметили, как он разговаривал с центурионом. Выйдя на Тибуртинскую, Юний огляделся по сторонам: дождь уже почти прекратился, и в многочисленных лужах весело отражалось проглянувшее из-за туч солнце. Ростовщика нигде видно не было… Впрочем, впереди, у акведука, зачем-то собралась толпа.

Охваченный каким-то нехорошим предчувствием, юноша прибавил шагу. Вот уже побежал, расталкивая плечами людей… И замер, увидев на мостовой распластанное тело ростовщика Каллимаха! Мертвые глаза старика с каким-то удивлением и укором смотрели в небо, на пронзенной дротиком груди темнела кровь.

– Матерый бунтовщик, – пояснил кто-то из воинов. – Только что пытался убить префекта!

– Неужто самого префекта? – не поверил Рысь.

– Ну да. – Воин обернулся – Я сам видел, как префект лично заколол его. Этот бунтовщик вдруг резко дернулся, видно, хотел вытащить кинжал, но префект оказался быстрее… Пронзил мятежника дротиком да ускакал себе с охраной куда-то по своим делам. Ха-ха! Дел у него нынче много.

Рысь задумался… С чего бы это ростовщику бросаться на префекта? Ха, с чего? Так ведь префект-то с недавних пор не кто иной, как Гай Феликс! Видно, Каллимах захотел отомстить ему и вот, поплатился. Жаль… Что же это не сдержался Гай Феликс, сам же и перерубил единственную ниточку? Впрочем, что теперь горевать? Похоже, никого теперь и вовсе не интересует то дело, которым не так давно по личному поручению Феликса занимался Юний. Тут теперь дела покруче – мятеж!

– Как думаете, скоро разгонят бунтовщиков? – спросил какой-то малый в мокрой, заляпанной глиной тунике, видимо горшечник или плиточник.

– Не знаю, – пожал плечами воин. – Наверное, к вечеру или, может, завтра к утру. Мятежники, вишь, не рассчитывали, что так быстро подойдут легионы. Да и преторианцы не поддержали их. Так что скоро наступят спокойствие и порядок.

– И слава Юпитеру, скорей бы! – одобрительно заметил горшечник (или плиточник). – Нам, мастеровому люду, все эти смуты совсем не нужны. Твердый порядок, законы – и можно спокойно работать, верно?

Юний вдруг почувствовал, что здорово замерз – еще бы, в мокрой тунике! Идти обратно во дворец не очень-то хотелось – далеко, да и поближе найдется местечко, где можно обсохнуть. Ухмыльнувшись, юноша обошел толпу и направился вдоль по Тибуртинской, к дому Юлии Филии.

Ворота открыл Лукан, какой-то невыспавшийся, понурый.

– Что-то случилось? – быстро поинтересовался Юний.

– А… – Мальчишка махнул рукой. – Вчера принесли послание от какого-то Северьяна Занозы… Оказывается, теперь все права на наш дом принадлежат ростовщику Каллимаху. Мол, за старые долги…

– Можете не переживать, – усмехнулся юноша. – Каллимаха только что убили у рынка Ливии.

– Что, правда? – Из окна свесилась Юлия. Бледное лицо ее выглядело заплаканным и грустным.

– Правда, правда. – Рысь вовсе не собирался пускаться в подробные объяснения. – Видать, приняли за бунтовщика.

Молодая вдова быстро спустилась на первый этаж и ахнула:

– Ты ж совсем мокрый, Юний!

– Ну да! Дай, думаю, зайду, обсохну.

– Лукан, разжигай очаг!

Сбросив тунику, юноша завернулся в принесенное Юлией покрывало и, поблагодарив, направился к очагу, у которого как раз возился Лукан.

– Постой. – Юлия взяла его за руку и, лукаво взглянув, прошептала: – В моей спальне, кажется, сломалась кровать. Что-то с ножкой…

– Что ж, пойдем посмотрим, – улыбнулся Юний, вслед за молодой вдовой направляясь к лестнице.

Юлия набросилась на него с поцелуями, еще не доходя до спальни. Сорвав покрывало, прижалась к груди, обхватила руками шею… Быстро стянув с девушки тунику, Рысь подхватил ее на руки и, целуя в грудь, осторожно опустил на ложе. Конечно же, кровать не требовала никакого ремонта…

– Значит, Каллимах убит. – Поднявшись с ложа, Юлия подошла к стоявшему у окна шкафчику. – Однако тогда права на мой дом перейдут к этому Северьяну Занозе. Не знаешь, кто это такой?

– Говорят, богатый вольноотпущенник.

– Так и знала, что не из благородных.

– А что за записи? – поинтересовался Рысь.

– На, смотри. – Вздохнув, Юлия протянула свитки папируса.

Юноша немедленно развернул, вчитался…

– Оказывается, твой бывший муж наделал немало долгов. Дом ведь принадлежал ему?

– Да, в этом-то вся и проблема… Я бы выплатила долг – деньги есть, ты знаешь, хоть и небольшие, но на первый взнос хватит, а там придумаю что-нибудь.

Юний задумчиво покусал губу:

– А ведь это может и выгореть – я имею в виду со взносом. По слухам, Северьян Заноза очень богат, а потому вряд ли прельстится твоим домиком. Это Каллимах еще мог бы постараться его отсудить, но ведь Каллимах убит, а Северьян едва ли будет возиться… Вот что! Я поговорю с этим Северьяном. Где он живет?

– Не знаю, – пожала плечами девушка. – Но, говорят, у него контора на Тиберине, у моста Цестия.

– Тиберина, – тихо повторил Юний. – Завтра туда и наведаюсь.

– Я могла бы сходить и сама…

Юноша усмехнулся:

– Не к лицу женщине заниматься делами. Лучше я скажусь твоим представителем… как это?

– Юристом.

– Вот-вот. Для женщины в этом больше почета – пусть видят, что имеют дело с состоятельной дамой.

– Я буду тебе сильно обязана, Юний. – Девушка обняла парня за плечи.

– Не стоит, – отмахнулся тот. – Ведь «всем, сколько можешь, помогай!». Ты ведь когда-то тоже здорово помогала мне, с помощью подруг заступаясь за меня во время боев.

К вечеру Рысь вернулся на Палатин. Сегодня ему выпала ночная смена, однако в связи с происходящими в Риме событиями император даже не заглянул в свои покои. Пользуясь этим, Юний неплохо выспался. Да, спал на посту, а что было делать? Слишком уж утомился за день, много всего случилось – разговор с Камиллом, бунтовщики, смерть Сильвестра и Каллимаха, неожиданная встреча с Луцием! Иной раз и за месяц не наберется столько событий, а тут – на тебе – в один день. Да и день следующий обещал быть не лучше: во втором часу, как только сменится, Рысь обещал встретиться с Луцием у здания комиций, затем, через час, с Камиллом и Лацией у амфитеатра Флавиев, да еще не забыть бы про контору Северьяна Занозы на Тибурине. Много всего. Потому и спал Юний на посту чутким охотничьим сном, выспался – приемную так никто и не посетил, да и что там делать в отсутствие императора?

Хорошо, хоть день выдался солнечным, жарким, не чета вчерашнему! Прямо на глазах высыхали на улицах лужи, парило, и яркое солнце слепило глаза прохожим. По пути часто встречались воины – легионеры, преторианцы, еще какие-то из вспомогательных служб префекта по чрезвычайным ситуациям – эти были экипированы похуже. Вот, выскочив из-за угла, помчался куда-то отряд всадников, за ними суровой поступью загрохотала когорта. По всему центру были выставлены преторианские посты; многие гвардейцы знали Юния в лицо и пропускали, а вот других прохожих частенько останавливали, о чем-то долго расспрашивали, обыскивали даже.

Без всяких приключений юноша добрался до здания комиций, не нашел там ни Луция, ни вообще кого бы то ни было, кроме старика эдила, который, такое впечатление, вообще не осознавал, что творится в городе, и на все вопросы лишь прикладывал к уху ладонь и переспрашивал:

– Ась?

Плюнув, Юний покрутился еще немного у портика и, так и не дождавшись Луция, направился к амфитеатру Флавиев. Когда вышел к золоченой статуе-колоссу, заулыбался, увидел, как машут ему руками Камилл и Лация. Ну, хоть эти явились вовремя.

– А мы уж тут тебя заждались! – обрадовано воскликнул девушка. – Думали, и не придешь совсем. Такое разузнали, такое… расскажи, Камилл!

– Может, пойдем в таверну? – Парень шмыгнул носом. – Хотя нет. Там слишком уж много ушей – после сходим. Ну, в общем, слушай…

Он рассказывал долго, с ненужными подробностями и многое приукрашивая, подобно знаменитым ораторам, выступавшим на Римском форуме, – явно им и подражал. Из всей его речи Рысь понял одно: хозяин доходных домов и лупанария и тот мерзкий старик, что когда-то исхлестал плетьми Лацию и Камилла, – одно и то же лицо, то есть ростовщик Каллимах. Что сказать? Это известие Юния не очень-то удивило, он уже и раньше догадывался, вот только не было никаких подтверждений… Однако ростовщик мертв, и очень интересно, кто же будет теперь владеть доходными домами и лупанарием?

– А они и вовсе не были записаны ни на ростовщика, ни на Флудана, – пояснила Лация. – Северьян Заноза – вот кто хозяин всему!

– Северьян Заноза? – удивленно переспросил Рысь. – Ну да, ведь Флудан же был его клиентом.

– Но никто не знает, где живет этот Северьян, – громко воскликнул Камилл. – И никто никогда его не видел! Все расчеты шли через Флудана, а после его смерти – через ростовщика.

– Ничего. – Юний весело подмигнул обоим. – И все ж таки я скоро отыщу Северьяна.

– Да? Тогда спроси у него, что он намерен делать с домами и лупанарием? – быстро попросил Камилл. – А при случае намекни, что есть надежные люди, готовые заменить Зарпигону в деле управления домом.

– Это вы, что ли? – не выдержав, расхохотался Рысь.

– Мы. – Камиллл с Лацией переглянулись. – А почему мы не можем вести хозяйственные дела?

– Ладно. – Вновь став серьезным, Юний махнул рукой. – Спасибо за сведения. Сейчас мне пора, встретимся завтра в доме Флудана… или как там его теперь называть? В доме Камилла и Лации?

Махнув рукой, юноша быстро пошел к Тибру.

Тиберина, небольшой островок посередине реки, был связан с городом двумя мостами – Фабриция и Цестия. Где-то около последнего и находилась контора загадочного Северьяна Занозы, найти которую неожиданно оказалось довольно легко: ее показал первый попавшийся мальчишка. Контора располагалась на первом этаже приземистого двухэтажного здания, выстроенного специально для подобных заведений и, видимо, сдававшегося внаем.

«Г. Северьян Пигер» – было написано у двери крупными красными буквами.

– Пигер – «ленивый», – прочитав, усмехнулся Рысь и толкнул дверь рукой. – Посмотрим, какой ты ленивый.

Дверь оказалась незапертой, но, странно, в конторе никого не было – пустые лавки, какие-то шкафчики, столы… В воздухе кружилась пыль – такое впечатление, будто кто-то совсем недавно вышел, и вышел ненадолго, даже не заперев дверь, быть может, купить у разносчиков оцеллу и немного вина.

Юноша уселся на лавку и принялся ждать, от нечего дела просматривая валявшиеся на столе записи – беспорядочно разбросанные папирусные свитки, похоже, никому уже не нужные. Какие-то расписки, закладные, счета… Углядев знакомое имя, Юний вчитался:

«Получено от Флудана в апреле за доходный дом – двести тридцать сестр. За лупанарий – пятьсот пятьдесят сестр». «От Зарпигоны – сто сестр. Выдано Капулию – триста сестр».

Интересно, за что ж это Капулию выдано триста сестерциев? Какие такие услуги он оказывал Северьяну? Все свитки были аккуратно помечены: видно, тот, кто здесь заправлял, привык вести дела со всем тщанием и вот только сегодня, похоже, случился какой-то сбой. Рысь посмотрел на дату и вздрогнул: выходило, что сначала Капулий получил деньги, а буквально на следующий день был убит Флудан! Так вот оно в чем дело! И вовсе это никакая не ссора и не примитивный дележ – Флудана убили специально, по приказу Северьяна Занозы! А ну-ка, что тут еще имеется интересного? Ага, счета на весьма крупные суммы… упоминаются какие-то корабли… О, боги! Египетские зерновозы! Так, значит, Северьян и есть тот самый аферист?! Тогда денег у него и впрямь куры не клюют. А здесь что? Оба-на – расписочка от Каллимаха! Недавняя, совсем недавняя… А вот – какие-то военные, легионеры. Расписки на весьма значительные суммы… А тут должники – все долги взысканы… И тут же те же немаленькие суммы переданы неизвестно кому – снова каким-то легионерам, вон и расписка – «Саллидий, центурион». А этот Северьян не терял времени даром, особенно в последнее время! Активно зарабатывал деньги и еще активнее их раздавал… для чего?

– Читаем?

Рысь вздрогнул и обернулся, увидев перед собой… Гая Феликса, префекта Рима. Как же он так незаметно вошел?

– Аве, Феликс!

– Аве, аве…

Вытащив откуда-то огниво, Феликс самолично растопил очаг, хотя в узеньком помещении и без того было душно.

– Ну, что стоишь? – Дождавшись, когда в очаге вспыхнуло пламя, префект обернулся к юноше. – Давай сюда весь этот мусор!

– Но ведь это…

– Давай, я сказал!

Не дожидаясь помощи, Феликс самолично сгреб все папирусы и, бросив их в огонь, улыбнулся с какой-то затаенной грустью.

– Вот и все. – Он достал из шкафчика небольшой кувшин и прислушался.

По всему зданию разносились чьи-то громкие голоса, будто что-то или кого-то искали.

– Пойдем отсюда, Юний, – вдруг заторопился префект. – Поговорим по пути.

Юноша усмехнулся и, пожав плечами, пошел вслед за быстро удалявшимся Феликсом. Было жарко, но префект накинул на плечи пенулу, а на голову капюшон. Рысь теперь догадывался почему. Да, он теперь о многом догадывался…

Они вышли на мост Цестия и остановились примерно на середине, опираясь на парапет. Далеко внизу нес свои коричневые воды Тибр, у берега, рядом с мостом, молодой рыбачок-неумеха все никак не мог отплыть, возился то с веслом, то с сетью.

– Ну, что скажешь про Северьяна Занозу? – неожиданно обернулся к юноше Феликс.

Признаться, Рысь ждал этого вопроса, и ответ его был прям:

– Никакого Северьяна Занозы нет и никогда не было! Это подставное имя.

– С чего ты так решил?

– А со всего. Никто никогда и нигде Северьяна не видел, все только что-то слышали… и все были ему что-то должны, а он тянул и тянул с людей деньги…

– Деньги любят многие.

– Да, но Северьян, вернее, тот, кто прикрывался этим ничего не значащим именем, имел деньги не ради денег… Он щедро давал их легионерам и еще многим людям… мятежникам! Крупные суммы – и крупное дело. А результат – власть! Императорская власть… Да так бы все и произошло, если б мятеж удался! Но он не удался.

– Да, подвели преторианцы, да и Юлия Маммея оказалась хитрей – вовремя подтянула к городу галльские легионы, – как-то грустно произнес Феликс. – Что же, значит, говоришь, никакого Северьяна не было? А кто же был?

– Был ты, Феликс, – тихо ответил Рысь. – Ты стоял за спиной ростовщика и Флудана, ты организовал мятеж, и ты собирался стать императором!

– Что ж, – ничуть не удивился префект, – кое-кто во дворце, к сожалению, догадался об этом быстрее тебя.

– Значит, у него оказалось куда больше сведений, нежели у меня. – Юноша пожал плечами. – Зачем ты убил Флудана?

– Он слишком многое узнал. Пустой и вздорный человечишко, не стоило таким доверять. – Феликс сплюнул в воду.

– А Хилон? Капулий и Зарпигона?

– Тебе очень жаль их? – Префект неожиданно расхохотался. – Убрать их меня попросил Каллимах – видишь ли, с некоторых пор они весьма досаждали ему. Ростовщик все сам и проделал, и надо признать, довольно умело – чувствуется прежняя выучка. Он ведь когда-то был разбойником-людокрадом. А вообще, полезный человек, жаль, я стал использовать его слишком поздно. Он ведь тоже пытался погреть руки на моей афере с египетскими зерновозами – и весьма преуспел. Тогда и попался мне на глаза.

– И ты использовал его, а затем убил.

– Да, – просто кивнул Феликс. – В тот момент я полагал, что все еще можно исправить.

– А я? – волнуясь, воскликнул юноша. – Зачем тебе был нужен я?

Префект небрежно хохотнул:

– Ну, во-первых, ты неплохо проявил себя в деле поклонников Вакха, благодаря которому я стал префектом и получил доступ ко всем деньгам секты, а во-вторых, ты исправно поставлял мне неплохую и весьма полную информацию о тех людях, которых я хотел бы держать под присмотром. Да, я использовал тебя, но, признайся, иногда ведь и помогал?

– Ты использовал многих, – тихо заметил Рысь. – И все они кончили одинаково. Меня тоже ожидала такая участь?

– Есть еще и в-третьих, – словно не слыша вопроса, продолжал Феликс. – Я очень люблю книжную мудрость – и видел, что то же самое нравится и тебе. Мне нравилось с тобой общаться, Юний, и сегодня я еще раз убедился, что ты далеко не глуп.

– И тем не менее ты бы убил и меня…

– Что ж… такое уж мое дело. Великое дело… Как говорится, бездна призывает бездну.

Рысь вскинул глаза, вспомнив, что именно эти слова произнес перед смертью Флудан.

– К тому же сейчас все наоборот, – продолжал Феликс. – Ты должен схватить меня, как предателя и государственного преступника… Ах, какой был изящный замысел, вижу, что ты его оценил, признаюсь, потому сейчас с тобой и беседую. Хоть кто-нибудь… Впрочем, похоже, мне пора сводить счеты с жизнью.

Феликс кивнул на предмостье, по которому, гремя щитами, уже бежали преторианцы:

– Прощай, Юний… Жаль, я не смог завещать тебе свою библиотеку – ее неминуемо конфискуют… Прощай.

Улыбнувшись, префект сделал долгий глоток из принесенного с собой кувшина и взобрался на парапет. Рысь схватил заговорщика за тунику.

– Пустое, – с грустной улыбкой оглянулся Феликс. – Я уже выпил яд и просто не хочу, чтоб мое тело досталось врагам.

Рысь разжал пальцы, и Гай Феликс, несостоявшийся властелин Рима, бросился в бурные воды Тибра.