Официальный банкет, накрытый в обеденном зале замка, оказался просто потрясающим. В монастыре мне посчастливилось попробовать много очень вкусных кушаний, но по сравнению с чудесами гвельфийской кухни тот обед можно считать монастырским постом. Голод не тетка, и место дипломатии заняло поглощение изысканного кулинарного изобилия. Мне только через час удалось перевести дух и перейти к разговору об основной цели моего визита.

Пока я насыщался, как голодный бомж, Алакдар попытался очень осторожно просканировать меня. Я противиться этим попыткам не стал, а просто в ответ начал сканировать ауру гвельфа. Алакдар подобной наглости от меня не ожидал и мгновенно закрылся от сканирования, но я не стал пытаться пробить эту защиту, хотя, скорее всего, мог это сделать. Аура старого гвельфа очень отличалась от всех аур, с которыми мне приходилось встречаться на Геоне. Теперь я точно знал, что такое полная аура. Аура Алакдара походила по своей форме на яйцо и закрывала тело целиком, а не только голову, как у видящих или магов. Насыщенность ауры Силой была у гвельфа тоже в разы мощнее, правда, запас энергии все-таки уступал моему, цвет ауры тоже несколько отличался. Аура Алакдара имела слабый голубоватый оттенок, а моя была скорее красноватой — подобная разница, наверное, связана с биологическими особенностями гвельфов и людей.

— Князь, у меня просто нет слов, чтобы выразить мое восхищение вашими поварами и гвельфийской кухней. Ничего подобного я не ел ни на Геоне, ни у себя на родине, — сказал я, поняв, что еще немного — и просто лопну.

— С радостью принимаю ваши комплименты, — ответил смущенный Алакдар. — Ваш покорный слуга тоже приложил к этим блюдам свою руку. На этом столе есть некоторые блюда, рецепты которых я принес с собой из Срединной земли, и они неизвестны за пределами замка.

— Как бы ни был великолепен этот стол, но проза жизни требует перейти от приятных дел к необходимым. Я прилетел в ваш замок из монастыря храма Леды на острове Зурон, где хотел встретиться с вашей дочерью Виканой, князь Анхель. Мать Илирия сказала мне, что Викана уплыла с острова вместе с делегацией гвельфов, которые убедили ее в том, что вы серьезно больны и чуть ли не при смерти. Князь, вы в курсе произошедшего?

В зале наступила неловкая тишина, и гвельфы начали подозрительно переглядываться. Подобной реакции от Алакдара, а тем более от Анхеля я не ожидал, и у меня создалось полное впечатление, что здесь не чисто. Поначалу мне казалось, что Викана стала разменной монетой и является чуть ли не заложницей в какой-то закулисной игре гвельфийских домов, но все оказалось намного сложнее. Я наивно думал, что Анхель и Алакдар не знают об отъезде Виканы из монастыря, но сейчас у меня появились большие сомнения на этот счет. Наконец Алакдар прервал молчание:

— Князь, нам известно об отъезде Виканы из монастыря. Это я отослал письмо с просьбой вернуться на Тарон, в котором написал, что мой сын Анхель болен. Викана хотела принять посвящение в жрицы богини Леды и дать обет безбрачия, а это не в интересах семьи и гвельфов.

— Отец, как ты мог! — неожиданно воскликнул Анхель и встал из-за стола.

— Сын, веди себя достойно, мы еще поговорим об этом моем решении, а пока успокойся, — сказал Алакдар, грозно взглянув на сына.

Анхель как-то сразу поник и молча опустился в свое кресло.

— Ингар, прошу нас извинить, но Анхель был не в курсе происходящего, поэтому так эмоционально отнесся к моим словам. Я принял это решение, потому что в Меране была убита жена Анхеля Селия и Дерево Жизни осталось без видящей, способной изготавливать эликсир из его плодов. В результате предательства нам удалось вернуть только половину его запаса. Викана, конечно, не единственная видящая среди гвельфов, способная изготавливать эликсир, но до следующего урожая еще четыре года, и в интересах нашего дома, чтобы Викана заняла пост хранительницы эликсира. Не нужно смотреть на меня такими глазами, Анхель. Ингар — истинный высокородный и князь хуманов. Все наши якобы тайны давно гуляют по Геону, и я не рассказываю ничего того, о чем Ингар не узнает через неделю или уже знает, — произнес Алакдар в ответ на предупредительный жест Анхеля. — Если Викана не займет этот пост, то наш дом останется без своей доли эликсира, и мы вымрем через сотню лет. Я пошел на сделку с советом домов: Викана — в обмен на нашу долю эликсира через четыре года.

Какие силы мне пришлось применить, чтобы не перебить всех присутствующих на обеде, известно только богам, но я лишь скрипнул зубами и промолчал. В том, что Алакдар врет, у меня не было никаких сомнений, но что скрывает этот ходячий памятник истории, мне было неизвестно. Мое замешательство продлилось только секунду, и мне удалось сделать вид, что я понимаю проблемы гвельфов.

Разговор как-то сам по себе перешел в вежливый обмен комплиментами и ничего не значащими фразами. Через полчаса я, сославшись на усталость, попросил, чтобы меня отпустили спать, и встал из-за стола. Ингур сразу заявил, что брат будет ночевать у него в покоях, и проводил меня по коридорам в левое крыло замка. Мой брат занимал четыре комнаты и имел в распоряжении троих слуг из полукровок и квартеронов.

Отправив слуг приготовить мне ванну и подобрать одежду взамен унесенной в стирку, Ингур сразу же набросился на меня с расспросами. Я с трудом удовлетворял его любопытство, так как мои мысли были далеко от интересовавших его тем. В голове крутилась только одна мысль: как узнать, о чем говорили между собою Алакдар и Анхель после нашего расставания.

Смыв с себя грязь и переодевшись в халат и тапочки из гардероба Ингура, я решил прекратить фонтан славословия брата и, незаметно войдя в транс, просто усыпил его. Мне же спать абсолютно не хотелось, слишком я был возбужден после беседы с Алакдаром и поэтому приступил к обдумыванию сложившейся ситуации. Ничего, кроме попытки уйти в астрал и в бестелесном виде проникнуть в покои Алакдара, чтобы попытаться выяснить, о чем разговаривали гвельфы, мне в голову не пришло. Я постарался успокоить нервы и приступил к подготовке данного мероприятия. Ингур лежал у себя на кровати прямо в одежде и храпел как бульдозер. Чтобы храп не мешал мне сосредоточиться, я ушел дальнюю комнату, закрыл за собой дверь и начал сканирование пространства вокруг покоев брата.

Мои подозрения насчет того, что меня не оставят без контроля, подтвердились. В коридоре и под окнами я сразу обнаружил ауры охранников. Помимо них на окна уже накинули какую-то магическую сигнализацию, с которой мне раньше сталкиваться не приходилось. Сканирование также обнаружило луч Силы, пригодный для зарядки, у самой входной двери в покои, но мне пришлось залезть для удобства зарядки на стул. Через час я полностью зарядил свои девайсы и ауру. Когда я снова собирался уходить в дальнюю комнату, меня привлек тихий шум в коридоре — это Элинир привел смену караула перед дверью в покои. Меня словно током шарахнуло: зачем заморачиваться какими-то заумными способами добычи информации, когда она сама идет в руки. Я открыл дверь в коридор и позвал начальника охраны к себе в гости. Гвельф, сменив караул, зашел в покои Ингура. Я усадил Элинира в кресло и, налив ему стакан вина, просто усыпил и так уже уставшего старого воина.

Есть такая укоренившаяся ошибка среди командиров, долго находящихся на высоких постах: они все поголовно считают себя неуязвимыми. Если за них не думает охрана, то они в ее отсутствие почти беспомощны. Это подтвердилось и в данном случае. Элинир, командуя охраной замка, сам практически был безоружен, если не считать длинного гвельфийского кинжала, на нем даже кольчуги не было. Отсутствовали также какие-либо защитные амулеты, кроме сигнализатора магического сканирования. Этот девайс мне был хорошо известен, и я просто разрядил его, перекачав энергию в свою ауру. Сканирование мозга Элинира защитных блокировок не выявило, и мне ничто не мешало залезть в его подсознание.

Блуждание в лабиринтах памяти гвельфа было недолгим, потому что беседа Алакдара с Анхелем произошла не так давно и запись о ней хранилась почти на поверхности. Я настроил свое восприятие и погрузился в транс… и увидел кабинет Алакдара глазами Элинира.

Алакдар сидел в кресле с бокалом вина в руке и смотрел на мечущегося по кабинету Анхеля. Элинир стоял за полупрозрачной портьерой и, как всегда, молча ждал указаний своего господина. Он был не просто охранником, но и секретарем, собеседником и советником Алакдара. Почти двести лет они были вместе, и поэтому доверие к нему у господина было абсолютным. В его обязанности входило запоминать все сказанное в кабинете, и в случае необходимости эти слова должны быть перенесены на бумагу. Если возникали какие-то вопросы, то Алакдар просто смотрел запись в мозгу Элинира. За десятилетия тренировок данная процедура, вызывающая у других дикие головные боли, а то и сумасшествие, кроме головокружения, никаких последствий для секретаря не имела.

— Анхель, сядь и перестань мелькать перед глазами, — сказал Алакдар.

— Отец, почему ты не поставил меня в известность, что написал в письме к Викане, что я смертельно болен!

— Да потому, что девочка с места не сдвинулась бы, если бы смертельно заболел я. Викана — видящая и не раз сканировала мой организм в учебных целях. Викана прекрасно знает, что у меня лишь одна болезнь — старость, а от нее существует только одно лекарство — эликсир жизни! Для того чтобы повернуть старение вспять, мне нужна двадцатая часть всего эликсира, получаемого от Дерева Жизни. Единственное, на что я сейчас могу надеяться, — это стареть комфортно и протянуть еще лет семьдесят. Внучка у меня не круглая дура и прекрасно понимает, что я такое письмо никогда бы не написал, значит, это очередная попытка просто вытащить ее из монастыря. Ты сам виноват, когда устроил сватовство императора к Викане, девочка просто в ужасе от этого развратника.

— Отец, но я хотел счастья для своей дочери! После этого похищения Викану просто необходимо выдать замуж за достойного жениха. Среди гвельфов нельзя искать претендентов на ее руку, сразу начнется междоусобица и наш дом потеряет власть, так что, кроме Антора, подходящих претендентов на сегодня нет. Не так уж и плох император, да, он по многим постелям прошелся в молодости, а кто безгрешен? Ты, отец, когда был моложе, тоже отдал дань любовным утехам, да и сейчас твоя кровать редко остается холодной!

— Щенок, как ты разговариваешь с отцом! Вся эта заваруха началась только по твоей милости! Антор ни сном ни духом не догадывался о предстоящей женитьбе на Викане, ему и своих меранских потаскух хватало, нет, тут ты вылез с этим сватовством. Неужели ты до сих пор не понял, что бегство Селии с эликсиром жизни в Меран — это месть за отказ Виканы?

— Не смеши меня, отец! Месть за отказ выйти замуж за императора — ерунда все это.

— Ерунда, говоришь? Конечно, Антор не сам пришел к этой идее, ему помогли, и помогли наши темные родственнички! Ты думаешь, что они не знали о плохом урожае в этом году? Темные знали и о твоих планах уменьшить их долю эликсира, а главное, они знают о том, что дерево болеет! Слава богам, что о причине болезни никто не догадывается!

— Откуда у тебя такие сведения, отец?

— От твоей бывшей женушки. Эта стерва, нанюхавшись эльфийской пыли, начудила с опылением цветков и повредила плодоносящую функцию дерева. Если все будет хорошо, то урожай восстановится через сорок лет, а если плохо, то и никогда.

— Что же теперь делать? Если об этом узнают, то наш дом просто вырежут!

— Никто ничего не узнает. Это я послал наказующих убить Селию, кроме нее, никто об этом даже не догадывается, потому что нет знаний и подготовки, как у нее.

— Зачем ты тогда вызвал Викану из монастыря?

— А затем, чтобы передать ее имперцам взамен убитой Селии. Антор женится на Викане, и у нашего дома будет имперская поддержка, а значит, и шанс выжить.

— А что, если Антор надругается над Виканой и сделает ее просто наложницей?

— Тогда, сын, я сам себе перережу глотку, потому что не хочу, чтобы это сделали другие.

— Когда имперцы явятся в замок за нашей девочкой?

— Они сюда не явятся. Все будет выглядеть как очередное похищение. Имперцы устроят засаду сразу за мостом через реку Телир, затем спустятся вниз по реке и уплывут в империю.

— Отец, когда это случится?

— Я думаю, дней через пять, может, на день раньше или позже. Имперцы уже вошли в Телир на небольшом таргском дракаре, мне доложили об этом с побережья.

— Их выловит лесная гвардия и вырежет, как детей.

— Все уже обговорено, и проблем у имперцев не будет, — сказал Алакдар.

— Мне все ясно, отец, а что будем делать с этим Ингаром и его драконом?

— Будем поить-кормить и отпустим на все четыре стороны с Ингуром вместе.

— Может, захватим его и выясним, где он нашел дракона и как с ним управляться?

— Нет, сын, ты законченный дурак, хоть и бывший Великий князь. Ингар — истинный высокородный, ты хочешь, чтобы он наш замок спалил и заодно всех в нем вырезал? Я триста лет назад, когда прибыл на Геон, такой магической мощью не обладал. Дракон у него не сказочный, а самый настоящий и сделан на Геоне недавно. Ты уверен, что он прилетел один, а не с десятком таких же, как он, бойцов на драконах? Мир, из которого пришли Стас и Ингар, ужасен. Стас только один раз позволил мне заглянуть в свою память, я потом неделю в себя приходил! В битвах на Земле гибнут миллионы, их маги одним ударом сжигают города, с ним нужно дружить, а не воевать.

— Но Ингар прилетел за Виканой.

— Вот и хорошо! Имперцы похитят девочку, а Ингар попытается ее спасти. Возможно, это ему и удастся. Пусть тогда за него и выходит замуж, тем более она в него влюблена по уши. Будет очень достойная пара. Ладно, пора спать, а то я совсем вымотался за сегодня, — закончил Алакдар и встал с кресла.

Дальше ничего интересного в памяти не было. Секретарь, получив несколько ничего не значащих указаний от Алакдара, отправился проверять посты в замке.

Вынырнув из сознания Элинира, я разбудил его и сделал вид, что сплю с пустым стаканом в руке. Элинир, решив, что просто задремал, как и я, тихо поднялся и вышел за дверь. Меня же на самом деле сморил сон, и я так и заснул, сидя в кресле.