Я проспал до полудня, но вереница предстоящих дел вывела меня из сладкого забытья и заставила вылезти из-под теплого одеяла. В кузнице весело стучали молоты, указывая на то, что в усадьбе бездельничает только один Валлин Бартолин. Проверив, как идут дела в кузнице, и помахав молотом около часа, я с работниками отправился на обед. Расспросив Ломара о свежих сплетнях в Шателье и не услышав ничего нового, я решил отправить на базар в Шателье Арделию и Молли. Женщины всегда, как губка, впитывают свежую информацию, и у меня были большие надежды на их природное любопытство. Экономка поначалу встала в позу и наотрез отказалась ехать в город, но пятьдесят империалов и приказ купить Молли и себе новую одежду, чтобы не позорить своего хозяина обносками, сделали свое благое дело, и уже через полчаса из ворот усадьбы выехала телега, управляемая одним из подмастерьев.

Оставшись с шаком и Тузиком, я занялся самым неотложным делом. На первом месте стояла ликвидация моей неграмотности. Мы с Первым расположились под навесом в конюшне, и шак начал мое обучение. Письменность на Геоне основывалась на эльфийском алфавите, состоящем из тридцати букв. Я занялся их заучиванием и составлением первых слов и предложений. Зная меранский язык, изучать имперскую письменность оказалось несложно. К возвращению Арделии я уже довольно бойко читал книгу, стыренную из комнаты Молли, только изредка прибегая к помощи Первого. Книга оказалась сборником геонских сказок, написанных для детей. Подобное чтение как нельзя лучше подходило для изучения письменности. Язык в книге был рассчитан на детей и не изобиловал заумными фразами.

Экономка накупила разного барахла, едва помещавшегося в телегу. Ее тарахтение о достоинствах новых штор и занавесок лишило меня надежды выудить что-то путное из этого потока слов. После ужина нам предстояло присутствовать на показе мод, устроенном Арделией и Молли. Если путь к сердцу мужчины лежит через желудок, то путь к сердцу женщины — через магазин женской одежды. Ворох тряпья, накупленного на базаре, вознес наших дам на вершину счастья, им не терпелось осчастливить и меня с Первым. Модный показ продлился почти до полуночи. Не то чтобы в гардеробе Арделии появилось много нарядов, просто количество деталей женского туалета на Геоне превосходило все разумные пределы. Чтобы надеть на себя все эти нижние юбки, кофточки и кружавчики, требовалось около получаса кропотливого труда. Лили, видимо, подсознательно чувствовала излишества геонской моды и надевала на себя минимум одежды, чем добивала местных мужчин с первого взгляда.

Дефиле наконец подошло к концу, и, отправив женщин спать, мы с Первым, облегченно вздохнув, спустились в подвал запрягать красотку. Я стоял возле открытой двери в кладовку и дожидался, когда Лили доест свою пайку. Неожиданно на лестнице застучали каблучки Молли, и девочка, словно вихрь, ворвалась в подвал. Я еле успел захлопнуть дверь в кладовку, но придвинуть шкаф мне не удалось.

— Дядя Валлин, я не показала вам свои новые туфельки! — запыхавшись, проговорила малышка. — Смотрите, какие они у меня красивые, у них каблучки как у знатной дамы и даже подковки есть.

Закипевшее во мне раздражение сразу улетучилось, и я, сделав вид, что потрясен красотой туфелек Молли, отвел ее наверх к матери. Мысль о том, что девочка заметила мои подозрительные действия в подвале, после сканирования мыслей Молли улетучилась. В голове у девочки, кроме мыслей о потрясающих обновках, ничего не было. Сдав юную модницу на руки Арделии, я снова спустился в подвал.

Дорога к бункеру Алоя заняла меньше часа, и мы с Первым, заперев Лили в камере, снова начали обыскивать помещения убежища. Шак просветил меня насчет алхимической лаборатории Алоя, открыв себя с новой стороны. Он рассказал, что прислуживал около трех лет магу в замке Таунод и хорошо разбирался в оборудовании, которым была заставлена комната. Оказалось, что эльф варил здесь не лечебные зелья и яды, а банально изготавливал наркоту. Эльфийская пыль добывалась из каких-то редких грибов, которые росли в глубинах джунглей на деревьях очень редкой породы и сами по себе наркотиком не являлись. Если наесться этих грибов, то получишь тяжелое отравление, и только отвар из них, а затем втирание этого отвара в кожу давало наркотический эффект. Человек легко подсаживался на это зелье и быстро сгорал в наркотическом угаре. Большого распространения этот наркотик у людей не получил из-за дороговизны и быстрой смерти наркоманов. У зелья оказался один неожиданный эффект: на эльфов наркотик действовал по-особому. Длинноухие являлись изысканными гурманами и жаждали возвышенных наслаждений, наркота из грибов напрочь сносила эльфам крышу, но при этом после втирания отвара в кожу они покрывались белыми пигментными пятнами. Наркоманов легко вычисляли и жестоко расправлялись с ними по эльфийским законам.

Запретный плод сладок, и среди эльфов нашелся умник, сумевший очистить наркоту от вредных примесей и получить эльфийскую пыль. Теперь наркотик не нужно было втирать в кожу, его достаточно было вдыхать, как земной кокаин. Наркомания захлестнула эльфов, и без того не очень плодовитое племя начало катастрофически вымирать. Теперь наркомана вычислить оказалось очень сложно, и война с этой заразой продолжалась более пятисот лет, но до конца избавиться от нее так и не удалось. По эльфийским законам за употребление эльфийской пыли полагалась смерть через сдирание кожи или посажение на кол. Плантации грибов уничтожались огнем, что для ушастых патриотов леса было чрезвычайной мерой. Так бы и заглохло производство эльфийской пыли окончательно, если бы не новая особенность этого препарата.

В борьбу за выживание эльфийской пыли включились люди. Наркотик для эльфов был абсолютным злом, но для людей оказался мощнейшим афродизиаком. Виагра тихо курила в сторонке и не могла соперничать с этим зельем. Древние старики показывали чудеса потенции и при этом сразу не отправлялись на кладбище, а реально молодели от сексуальных утех. Самые невинные и зашуганные монашки творили чудеса в постели и при этом не боялись забеременеть. Старухи буквально сходили с ума от сексуального наслаждения. При всем при этом эльфийская пыль не имела видимых побочных эффектов, кроме желания пользоваться ею постоянно. Такое положение дел не давало наркотику исчезнуть, но и производство его становилось хотя и прибыльным, но и чрезвычайно опасным бизнесом. Люди не имели доступа к эльфийским технологиям выращивания грибов, но среди эльфов всегда находились выродки, поставлявшие наркоту людям и эльфам. Алой оказался очень хитрой бестией и сам на эльфийскую пыль не подсел, а наладил канал поставки зелья в столицу империи.

После того как я убил Алоя, канал поставки наркотика закрылся, что грозило мне серьезными неприятностями. Процесс экстрагирования эльфийской пыли особым секретом не являлся, но имел свои ноу-хау. При общеизвестном способе получения эльфийской пыли выход годного продукта являлся мизерным, а Алой нашел оригинальный способ увеличить выход наркоты на порядок. Об этих успехах покойника рассказал мне Первый, изучив установку в лаборатории. Двадцать крохотных флаконов зелья в сейфе, оказывается, стоили чудовищную сумму — не менее двадцати тысяч золотых империалов. За такие деньги можно купить целое графство, и не одно. Правда, при попытке реализовать это богатство можно сразу распрощаться с головой — или конкуренты грохнут, или эльфы с живого шкуру сдерут.

Решив отложить наркоторговлю на самый крайний случай, я перепрятал наркоту в случайно найденный в стене тайник, скорее всего неизвестный раньше даже Алою. Хорошая штука — магическое зрение, с помощью его мне удалось рассмотреть, что пряталось в глубине стен почти на полметра, но кроме древней электропроводки и каких-то труб обнаружить ничего не удалось. Меня интересовали камни Силы для метателя, но их, увы, нигде не было.

Закончив безрезультатные поиски, мы с Первым занялись наведением порядка в механической мастерской. Комната была, скорее всего, ремонтной мастерской с универсальным металлорежущим оборудованием. После очистки от хлама в ней обнаружились два сверлильных станка, один фрезерный и два токарных. Расчистив завалы на стеллажах и верстаке, я нашел набор режущего инструмента для станков, две ручные дрели и похожий на болгарку агрегат с абразивным диском. Моя радость от полезных находок быстро улетучилась, потому что в станках и инструментах отсутствовали камни Силы и шаловливые ручонки Алоя изрядно поковырялись в их внутренностях. Закончив дела, я решил, что пора возвращаться в усадьбу, и уже направился вместе с Первым на выход, но душераздирающий визг и вопли Лили не дали нам этого сделать. Красотка боялась меня до ужаса, но оставаться в бункере боялась еще больше. Понимая, что делаю глупость, я все-таки забрал ее с собой.

Попытка лечь спать сразу после завтрака закончилась неудачей. Я почему-то решил, что Луц явится после обеда, но он нарушил мои планы. Сканирование подходов к усадьбе обнаружило отряд из пяти человек на лошадях, приближающийся со стороны границы. Чтобы не привлекать внимания рабочих в кузнице к ранним гостям, я сам вышел за ворота встречать Луца.

— Здравствуй, Валлин, я приехал к тебе в гости, как обещал, и на этот раз мага со мной нет, — произнес улыбающийся барон, слезая с лошади.

— Тебе тоже не болеть, — холодно ответил я. — Мы с тобой договаривались, что я пущу в подземелье только тебя и двух твоих людей, а ты привел с собой четверых.

— Валлин, не оставишь же ты двоих за воротами, это будет негостеприимно.

— Если они не пойдут с тобой в подземелье, то оставлю. Мне не нужны посторонние головорезы, шатающиеся по усадьбе. Или вы все идете вниз, или пусть твои люди пасут лошадей за воротами.

— Ох и неласков ты, Валлин, а ведь когда-то мы были друзьями. Ладно, мы все уйдем в подземелье, только не забудь впустить нас обратно.

— Впущу, не беспокойтесь. Когда вас ждать?

— Должны к полудню обернуться, может, чуть задержимся, — ответил Луц.

Первый принял лошадей у людей барона и увел их на конюшню, а Луц со своим отрядом спустился в подвал, сопровождаемый мной и крутящимся под ногами Тузиком. Малхус был серьезной страховкой от неожиданного нападения, да и я не щелкал клювом. Когда отряд скрылся в темноте туннеля, я облегченно вздохнул и заклинил дверь в подземелье.

Мне удалось проспать до полудня, но необъяснимая тревога выбросила меня из постели, словно по звонку будильника. На душе было почему-то муторно и беспокойно, а жизнь меня уже приучила относиться к предчувствиям с достаточным пиететом. Морально подготовившись к очередному пинку судьбы, я «накрутил хвосты» Первому и Тузику и стал дожидаться развития событий, так и не решив — воевать или драпать.

День клонился к вечеру, и на душе становилось все тревожнее. Наконец мои нервы не выдержали, и я распустил по домам рабочих, сославшись на выдуманную семейную традицию помина усопших, по которой в этот день нужно прекращать работу пораньше, чтобы помолиться за души предков. Выпроводив следом за рабочими удивленных Арделию и Молли в поселок до утра, я вооружился до зубов и залез на крышу.

Усадьба опустела, но тишина продлилась всего полчаса: неожиданно Тузик, заскулив, бросился в подвал дома, а я кубарем скатился за ним по лестнице, едва не свернув себе шею. Сканирование показало, что к двери из катакомб приближаются три человеческие ауры. Через некоторое время пришельцы попытались открыть люк в подвал, но сделать этого не смогли и начали как сумасшедшие колотить в него. Я открыл люк и отскочил к лестнице, готовый немедленно вступить в бой, но нападения не последовало. В люк буквально ввалились два бойца Луца, втащившие за собой бездыханное тело барона, и, не вступая в разговоры, понесли его вверх по лестнице. Только во дворе мне удалось рассмотреть эту троицу. Луц был скорее мертв, чем жив, и беглое сканирование его ауры указывало на то, что жить ему осталось не больше часа. Две колотые раны в грудь выпустили из него почти всю кровь, а пробитое легкое не давало возможности раненому дышать. Мои расспросы наткнулись на угрюмое молчание, и бойцы, быстро погрузив раненого на лошадь, галопом унеслись со двора, после того как Первый открыл ворота. На земле остался только кровавый след и отпечатки копыт лошадей. Шак по моей команде выгнал следом за беглецами оставшихся в усадьбе лошадей барона и закрыл ворота. Растерянность от неожиданного появления полумертвого Луца и бегства его людей из катакомб прошла, и я начал прокручивать ситуацию у себя в мозгу.

«Ушли в катакомбы пятеро, а вернулись трое. Барон ранен или, скорее всего, убит. Вид у его людей такой, как будто за ними гналась тысяча чертей, — рассуждал я. — Что-то у Луца не срослось, и он попал в переделку, окончившуюся для него и его людей плачевно. Такое развитие событий само по себе и не плохо, потому что одним кредитором стало меньше и в усадьбу с целью погулять по катакомбам никто больше не заявится. — Настроение у меня начало улучшаться, и я отдал команду Первому прибрать территорию от следов крови и пребывания сбежавших посетителей. — Нехило досталось барону, крови натекло из него, как из недорезанного борова, — думал я, направляясь по кровавому следу в дом, но неожиданно споткнулся и похолодел от вспыхнувшего в голове подозрения. — Какой же я идиот! Люди Луца драпанули из усадьбы как угорелые, и за ними наверняка была погоня. По кровавым следам сюда направляются те, кто прирезал барона, а я следующий на очереди».

— Первый, готовь лошадей и жди во дворе! — заорал я и кинулся в спальню.

Там я лихорадочно вывалил на кровать трофейные амулеты и, схватив ядовитую гранату, доставшуюся от Барота, бросился в подвал.

Кровавый след, оставленный бароном, хорошо был заметен моему магическому зрению. Капли крови светились еще не ушедшей из нее жизнью и вели в глубину каменного лабиринта. Через полчаса бега по мрачному подземелью грязная штольня привела нас с Тузиком в подземный зал, от которого, словно лучи морской звезды, расходились в разные стороны темные коридоры. Здесь мы остановились, чтобы определиться, в какой из проходов ведут следы барона, но беспокойное поведение Тузика насторожило меня. Мы спрятались за изгибом туннеля, по которому пришли в зал, и стали прислушиваться к шорахам подземелья. В одном из проходов показались отсветы факелов, и в зал вошел отряд из десятка воинов в черных балахонах. Впереди отряда упругой походкой двигался высокий воин с оружием, похожим на ручной метатель файерболов.

«Придурок! — подумал я. — Если он выстрелит, то здесь все обрушится к чертовой матери, пора сматываться, против такого оружия можно даже не рыпаться».

Повернувшись в сторону усадьбы, я собрался незаметно смыться, но в мои планы вмешалась маленькая неприятность — я банально чихнул, надышавшись пыли, покрывавшей все вокруг. Ответом на звук моего чиха в туннель ворвался факел огнемета и уперся в стену всего в двух шагах за моей спиной. Предводитель противника не был придурком, а метатель файерболов оказался огнеметом. Организм на автомате вошел в транс, замедляя время. Я, как в пантомиме, медленно развернулся, бросил в сторону нападающих активированную ядовитую гранату и скачками помчался в сторону усадьбы. Рядом буквально стелился по земле малхус, лавируя между камнями. Позади раздался громкий хлопок, и время вернулось к своему обычному состоянию. Из зала послышались дикие вопли, и снова заработал огнемет. Отсвет яркого пламени освещал дорогу, словно прожектор, и в зале, от которого я улепетывал со всех ног, раздался мощный грохот. Взрывная волна ударила в спину и сбила меня с ног. Все вокруг заволокло пылью, с потолка посыпались камни, грозя похоронить нас с Тузиком. Чувство самосохранения гнало вперед, и я, обдирая колени, бежал на четвереньках следом за малхусом. Через пару минут нам удалось вырваться из пылевого мешка, и дела пошли веселее, но позади снова грохнуло, и земля заходила ходуном. Мы свернули в боковой проход и спрятались за выступом стены. Огненный смерч второй раз пронесся по подземелью, и пыль заволокла все вокруг.

Через полтора часа мы с Тузиком откашливались в подвале усадьбы и благодарили судьбу за спасение. Я во время похода в подземелье и бега на карачках перемазался, как свинья. Первому снова прибавилось работы по стирке одежды и отмыванию от грязи моего ободранного тела. Переодевшись во все чистое, я залез на крышу и стал сканировать окрестности. За стеной Шателье было видно зарево пожара, в городе раздавались звуки набатного колокола. Ночь в Шателье должна стать очень веселой в результате моих подвигов в катакомбах. Первый взрыв, скорее всего, был результатом подрыва огнемета, а потом, похоже, рванули запасные баллоны с горючим. Мощный взрыв аэрозоля в замкнутом пространстве мог натворить много бед. Завтра нужно ожидать всеобщего шмона по окрестностям, и в усадьбу наверняка заявятся представители властей с обыском. Наличие входа в катакомбы являлось секретом Полишинеля, его будут искать в первую очередь. Кладовку в подвале они найдут в два счета, поэтому Лили срочно нужно куда-то перепрятывать. Самое правильное решение — просто избавиться от красотки, но рука на это дело у меня не поднималась. Наверное, я в последнее время перебрал с жестокостью, а смерть жены Барота и ее любовника легла на душу тяжелым грузом. После взрыва в катакомбах перевести Лили в бункер Алоя стало невозможно, и теперь нужно решать проблему другим способом.

Поломав голову около часа, я решил подвесить Лили в колодце за печью в кузнице. У меня была сеть, в которой раньше висели трофеи, доставшиеся мне от Алоя и его бойцов, а теперь пусть повисит там же и красотка. Я погрузил девушку в гипнотический сон и посадил в сетчатый мешок с деревянным дном от какого-то ящика. Рядом со спящей Лили я подвесил узелок с едой и кувшин воды. Немного подумав, я решил подвесить там же и все ценности, которые могли раствориться в карманах солдат во время обыска. Процедура упаковки Лили и подвешивание конструкции в колодце заняли около двух часов. Если мне не удастся вызволить красотку из новой тюрьмы, значит, у нее такая судьба.

Утро застало меня на крыше, с которой я контролировал обстановку вокруг усадьбы. Ни Арделия, ни рабочие из поселка так и не вернулись. К поселку по дороге из города прошел вооруженный отряд, и там началась какая-то суета, продлившаяся до полудня, затем из поселка в направлении усадьбы выехала телега, сопровождаемая несколькими людьми, — это возвращалась Арделия и рабочие. Я спустился вниз и открыл ворота во двор.

— Валлин, что в городе творится, ты не представляешь! — начала свою речь Арделия, как только телега въехала в ворота. — В городе на улице Горшечников четыре дома под землю провалились, такой пожар начался, что до сих пор потушить не могут. Из-под земли, как тараканы, полезли черные монахи из секты «Исход», их по всему городу отлавливают. Говорят, что они хотели все Шателье взорвать, но у них что-то не получилось, и они взорвали сами себя. Городская стража все в поселке перевернула, ищет входы в катакомбы. Всех старшин из гильдии каменотесов забрали, и в катакомбы несколько отрядов спустились. Сейчас в подземелье стражники ищут магов, которые город взрывали, нас стражники из поселка едва выпустили.

— Арделия, меня это не касается, у нас своих дел по горло, иди на кухню и занимайся обедом, а то есть хочется, как беспризорнику, — прервал я поток слов экономки.

— Валлин, они скоро сюда заявятся и Лили могут найти, нужно ее перепрятать, — прошептала мне на ухо Арделия.

— Можешь не беспокоиться на этот счет, не найдут они ее.

— Ты ее убил? — охнула Арделия. — Туда этой твари и дорога!

— Арделия, иди на кухню и прекрати всякие лишние разговоры.

Мы с Первым спустились в подвал и вынесли из кладовки все вещи и расставили их по всему подвалу, чтобы не возникало подозрений, что в ней кого-то прятали, затем отправились обедать. Поесть спокойно нам не дали — из поселка пришел отряд городской стражи и, выгнав всех во двор, начал обыск усадьбы. Вакханалия обыска продолжалась часа два. У меня создалось впечатление, что стражники не столько искали вход в подземелье или сектантов, сколько просто грабили усадьбу. Я похвалил себя за то, что все ценное спрятал в колодце вместе с Лили и ущерб должен был оказаться невелик.

Наконец солдаты, нагрузившись стыренными у меня вещами, закончили обыск и приготовились покинуть усадьбу. На одного из солдат накинулась Молли, увидев, что ее замечательные туфельки оказались в руках грабителя. Солдат оплеухой отбросил девочку на руки матери, и она жалобно зарыдала, лишившись своей обновки. Офицер мои возражения по поводу грабежа прекратил ударом в зубы, и стражники покинули усадьбу. Каким чудом я сумел удержаться и не устроить мясорубку во дворе, мне неизвестно, наверное, потихоньку умнею. Менты — они и на Геоне менты и действуют одинаково, стоит попасть к ним под раздачу.

До самого вечера мы занимались наведением порядка и подсчетом потерь. Налет стражников серьезного материального ущерба не нанес, правда, они перевернули в доме все вверх дном. Успокоив Молли тем, что лично поеду с ней в город и взамен награбленного куплю все, на что она укажет пальцем, я отпустил рабочих и отправился ужинать.