Император Сы Шао-кан вышел на балкон тронного зала и вцепился руками в перила ограждения. Он должен держать себя в руках и не показывать подданным своих эмоций, но сегодня это ему удавалось с огромным трудом. Двадцать пять лет правления Поднебесной империей закончились грандиозным провалом его многолетних трудов по возвышению Чинсу среди государств Геона. Сейчас Сы Шао-кан оказался в значительно худшем положении, чем находился в день своего восхождения на императорский престол. Да, тогда империя была разрушена десятилетней междоусобицей и эпидемией жёлтой лихорадки, унёсшей тысячи жизней его подданных, но он был молод и полон сил. Несмотря на то что императору всего сорок три года, он ощущал себя древним стариком, который стоит на пороге смерти. Сахарная болезнь съедала изнутри организм императора и причиняла сильные страдания. Каким же нужно было быть идиотом, чтобы поддаться соблазну и ввязаться в эту ненужную империи войну, выдать имперцам народ дроу и разорвать отношения с гвельфами.

Сы Шао-кан слишком поздно понял, что конфликт с дроу и гвельфами был частью хорошо спланированного заговора по отстранению его от власти. Теперь наследственная болезнь, являвшаяся проклятием для всего императорского рода, начала прогрессировать, а без эльфийских эликсиров лечить этот недуг стало невозможно. Лекари из горных монастырей и лучшие маги империи только разводили руками, расписываясь в собственном бессилии. В принципе рецепт эликсира был известен придворным лекарям, но наиболее важные ингредиенты им поставляли дроу и гвельфы. Конечно, наилучшим лекарством являлся эликсир жизни из плодов Нордрассила, но после катастрофы и гибели гвельфов на Тароне его невозможно было достать ни за какие деньги. Тёмные эльфы многие века являлись союзниками Поднебесной империи, и их маги и целители сумели создать подобное эликсиру жизни лекарство, пусть и не такое эффективное, но оно значительно облегчало течение болезни. Сы Шао-кан не любил эти болезненные инъекции, но без них его жизнь превратилась в настоящий кошмар.

Поначалу у придворных лекарей имелся небольшой запас эльфийских лекарств, но после выдачи народа дроу имперцам они быстро закончились, а взять новые стало негде. Чиновники, присоветовавшие Сы Шао-кану выдать дроу имперцам, давно уже гнили в земле, но проблему это не решило. Имперская разведка под началом племянника Сы Шао-кана Фу Дженя буквально рыла землю, чтобы найти способ добыть нужные ингредиенты для спасительных эликсиров, и напала на след какого-то князя Ингара, сумевшего отбить у имперцев пленных дроу.

Командующий пограничной стражей Люнуй, назначенный на этот пост после казни своего предшественника, сумел убедить имперский совет в том, что легко сможет разгромить войска самозваного князя и снова захватить дроу в плен. Поначалу всё развивалось по плану, согласованному с главнокомандующим имперцев Титом Флавием, но затем имперцы предали чинсу, и сражение закончилось тяжёлым поражением. В очередной раз разведчики сумели не упустить караван дроу из виду, а агенты в окружении халифа Саадина донесли, что у князя Ингара в джунглях есть тайное убежище, находящееся в районе пиратского города Кайтона.

Однако и на этот раз заговорщики обвели императора вокруг пальца, заставив совершить ещё одну непоправимую ошибку. Вместо того чтобы выйти на контакт с Ингаром и попытаться заключить с ним мирный договор, Сы Шао-кан, как глупый мальчишка, воспылал жаждой мести и приказал найти и захватить логово Ингара, где, по некоторым данным, мог находиться ещё один Нордрассил. Пока караван дроу медленно двигался через Меранскую империю и халифат, Сы Шао-кан сумел организовать захват Кайтона с моря и перебросить отряды чёрных монахов и имперскую гвардию на афрское побережье. Фу Дженю и на этот раз удалось сделать почти невозможное – его воины построили камышовую гать через огромное болото, по которой войска чинсу сумели незаметно пройти к тайному проходу в магической защите долины, окружённой неприступными горами. Больше месяца продолжалась тяжёлая битва, и, когда победа была совсем рядом, на войска чинсу напала стая ужасных драконов, уничтожившая армию императора. Погибло более десяти тысяч лучших бойцов, включая и личную гвардию императора, спаслась всего пара сотен обгоревших чёрных монахов, которые и принесли эту скорбную весть. Только после этого чудовищного разгрома у Сы Шао-кана открылись глаза, и он понял, что стал жертвой заговора.

Сегодня император лично вручил десяти инициаторам этой авантюры шёлковые шнурки, и те удавились прямо в тронном зале, но главным предателям удалось бежать и поднять мятеж на границе с халифатом. Ещё утром прилетела почтовая птица с этим неприятным известием, и Сы Шао-кан понял, что может потерять власть, а с ней и жизнь. Однако не в характере императора было сдаваться, и он решил дать решительный бой заговорщикам. Сы Шао-кан сделал знак рукой, и к нему сразу подбежал Фу Джень, ставший практически тенью императора.

– Прикажи дворцовой страже собираться в поход, я лично возглавлю войска, – произнёс Сы Шао-кан.

– Но, мой император, дворец останется без охраны, и на него могут напасть мародёры. В Чинае неспокойно и может начаться мятеж, – возразил начальник разведки.

– Фу Джень, если мы не разобьём мятежников, захвативших Шайхин, то дворец мне больше не понадобится. Ты послал почтовую птицу в халифат с нашим предложением о мире?

– Да, мой император.

– Твои люди вышли на связь с князем Ингаром?

– Пока я не получил известий от моих агентов, но отряд уже две недели как вышел из Кайтона к эльфийской долине. Я жду от них послание со дня на день.

– Ступай! Я назначаю тебя комендантом Чиная. Не подведи меня, – сказал Сы Шао-кан и направился в оружейную комнату надевать доспехи.

Выспаться мне в очередной раз не дали. Голова даже во сне была забита разными мыслями.

– Ингар, проснись! – услышал я сквозь сон голос Лаэра.

– Что случилось? – спросил я, продирая глаза.

– Посыльный принёс донесение, что к входу в туннель подошли парламентёры чинсу и просят встречи с тобой. Мало того, у восточного прохода дозор захватил другую группу чинсу, которые тоже объявили себя парламентёрами. Что будем делать?

Немного подумав, я ответил:

– Объявляй общую тревогу. Воинов дроу сразу направь на позиции возле восточного прохода и на усиление обороны туннеля. Я поскачу в Горное убежище и вылечу на разведку, а ты прими парламентёров, но так, чтобы они не знали друг о друге. После разведки я поговорю с ними, и решим, что делать дальше. Договорись с Милорном, он поможет тебе организовать оборону.

Лаэр, кивнув в ответ, растворился в темноте, а я быстро оделся и пошёл седлать Шалара.

Конь нёс меня по ночной дороге, как ветер, и мне удалось вернуться в Горное убежище к рассвету. Я разбудил брата и, рассказав ему о ночном происшествии, ускакал к озеру готовить дельтаплан к полёту. На берегу я застал Акаира, который помог мне сделать предполётный осмотр и столкнуть аппарат на воду. После короткого разбега мой дракон оторвался от поверхности озера, и я стал набирать высоту, направляясь к бреши в куполе долины.

Разведывательный полёт продлился около трёх часов, но присутствия противника в окрестностях долины Нордрассила мне обнаружить не удалось. Ничто так сильно не тревожит душу, как неизвестность, и, возвращаясь из полёта, я сломал голову, пытаясь угадать, какие известия меня ожидают. Посадив дельтаплан у подножия Дерева Жизни, я отправился искать Лаэра, чтобы прояснить ситуацию. Часовой у подъёмника доложил мне, что князь уехал к туннелю, и я, не теряя времени, отправился следом за ним верхом на Шаларе. За последние сутки мне снова пришлось превратиться в заправского кавалериста, практически восстановив утраченные навыки верховой езды, но многочасовые скачки всё-таки сказались на самочувствии моей пятой точки, и я буквально свалился с лошади возле сторожевого поста. Парламентёра чинсу уже провели через туннель, но переговоры ещё не начались, потому что Лаэр ждал моего приезда.

Я вошёл в здание поста враскоряку и, охая, уселся на скамью возле двери. Лаэр, увидев меня в столь неприглядном виде, забеспокоился и спросил:

– Ингар, ты ранен?

– Со мной всё в порядке, просто всю пятую точку себе отбил. Давно верхом не ездил, а тут почти сутки в седле, да и на Шаларе усидеть не так-то просто. Этот, что ли, парламентёр? – кивнул я в сторону воина в обгоревшей одежде чёрного монаха, который сидел за столом спиной ко мне.

– Да, мой князь. Это парламентёр чинсу. С ним были ещё пятеро, но я их оставил перед туннелем.

– Правильно сделал, – одобрил я решение Лаэра.

Чёрный монах обернулся и впился в моё лицо пронзительным взглядом своих узких глаз. Я сразу почувствовал сильное магическое давление на свою ауру и ответил ментальным ударом. Монаха снесло со стула и впечатало в стену, словно тряпичную куклу, но нужно отдать воину должное – он не потерял сознания, хотя и сполз по стене на пол.

– Ну вот и познакомились, – произнёс я и подошёл к неудачливому сопернику. Желания миндальничать с нахалом у меня не было, и я, подняв воина за шкирку и встряхнув, усадил на прежнее место. – Ты кто такой и что тебе от меня нужно?

– Я Го Можо, заместитель настоятеля южного монастыря Шаолинь. А ты повелитель драконов князь Ингар?

– Да, это я.

– Я пришёл предложить тебе мир от лица народа Поднебесной империи.

– Монах, ты выбрал странный способ, чтобы предложить мир. Зачем баловаться магией и пытаться убить того, с кем пришёл договариваться о мире?

– Прости меня, князь, но я должен был убедиться, что ты тот, за кого себя выдаёшь, – ответил монах.

– Убедился?

– Да.

– Теперь рассказывай, что ты хочешь, но только коротко. Я ценю своё время, и мне не до пустой болтовни. Кто тебя послал?

– Я представляю высший совет чёрных монахов северного и южного Шаолиня. Меня прислали, чтобы договориться с тобой о совместных действиях против Сы Шао-кана.

Меня несколько удивили слова монаха. Я, конечно, знал, что чинсу – потомки китайцев, заброшенные на Геон, но того, что в Поднебесной империи существуют два монастыря Шаолинь, не ожидал.

– Почему ты решил, что я поверю тебе и твоё предложение меня заинтересует? Вот смотрю я на твою подгоревшую рожу, и у меня есть большие основания считать, что ты участвовал в штурме долины и убивал моих воинов.

– Да, князь, я участвовал в штурме и убил в бою двух хуманов и одного гвельфа, но я воин и должен сражаться, как подобает мужчине. Эта война – не моя война, и я выполнял приказы скрепя сердце, понимая, что всё идёт к нашему разгрому. Сы Шао-кан привёл народ чинсу на край пропасти, и лучшие сыны моего народа объединились, чтобы свергнуть тирана, но война с внешним врагом поломала все наши планы. Теперь мы пожинаем плоды своей нерешительности и вынуждены обратиться к тебе за помощью.

– А почему я должен вам помогать? Мне проще стоять в стороне и наблюдать, как грызутся мои враги, а потом добить победителя.

– Князь, я шёл на переговоры не с пустыми руками, и мне известно, что ты пришёл из другого мира, чтобы спасти народы Геона от гибели. Тебе не нужно уничтожение народа чинсу, ты хочешь мира.

– Надо же, и с какой же стати это взбрело тебе в голову? Я, кажется, в особой доброте к своим врагам не замечен и перебил твоих соплеменников не одну тысячу, откуда такие умозаключения?

– Ингар, прежде чем отправить меня на переговоры, наша разведка собрала о тебе все сведения, которые смогла найти. Мне известно, что князь Ингар – великий воин, но не маньяк-убийца. Ты никогда не убивал ради удовольствия, а то, как ты в одиночку отбил у имперцев пленных дроу и разрушил магическую академию, уже стало легендой. Один из наших воинов был внедрён в банду, которая напала на караван с пленными женщинами и детьми дроу, и он своими глазами видел, как ты плакал над трупами невинных жертв работорговцев. Поэтому я и рискнул прийти сюда, чтобы попытаться спасти свой народ. Сейчас Сы Шао-кан осаждает южный Шаолинь, и мои братья гибнут на его стенах. Северный Шаолинь уже в руинах, а головы погибших монахов насажены на колья. Если ты нам не поможешь, то через несколько дней всё будет кончено и чёрные монахи уйдут в историю, а с ними и знания народа чинсу, накопленные за столетия. Помоги нам! – взмолился Го Можо и упал передо мной на колени.

Такое поведение в первый момент сбило меня с толку, но я быстро пришёл в себя и спросил:

– Видимо, сильно вас припекло, если чёрный монах встал передо мной на колени! Ваши воины умирают, но редко показывают врагу спину без приказа. Почему ты решил, что если падёт твой монастырь, то небо упадет на Геон и для чинсу наступит конец света?

– Всё очень просто! Сы Шао-кан ввязался в ненужную нашей стране войну, напав на гвельфийскую долину и продав имперцам народ дроу. Ты не пойдёшь на мирный договор с императором Сы Шао-каном, потому что на нём кровь народов, вверивших тебе свою судьбу, и ты будешь мстить. Весь Геон у тебя в союзниках. Саадин даже не хочет слышать ни о каких переговорах за твоей спиной, Тит Флавий тоже на твоей стороне и блокировал Орлиный перевал своими легионами. Верховный вождь таргов Арданай – твой побратим и готов умереть по первому твоему слову. Чинсу не могут воевать со всем Геоном, твои союзники разорвут нашу страну на куски, а драконы дотла сожгут наши города. Помоги нам, и я лично принесу тебе голову Сы Шао-кана.

– Я подумаю над твоей просьбой, – ответил я монаху, – но мне нужно взвесить все за и против. Возможно, к утру ты получишь мой ответ. Лаэр, запри нашего гостя в надёжном месте, свяжи покрепче и выставь посильнее охрану до моего возвращения, – сказал я и направился к выходу из здания поста.

В дверях меня едва не сбил гвельф, вбежавший в комнату, словно где горит.

– Лаэр, там к тебе рвётся ещё один парламентёр чинсу. Мы его не пустили в туннель, но он передал записку для тебя.

– Давай сюда, – ответил Лаэр и взял послание из рук гонца.

Князь пробежал глазами записку и протянул её Го Можо. Монах прочитал записку и бессильно опустился на скамью.

– Прилетела почтовая птица. Всё пропало, мы опоздали. Сы Шао-кан подтянул к ущелью тяжёлые катапульты. К утру имперская гвардия разрушит стену западного форта и ворвётся в монастырь.

В комнате наступила гробовая тишина, и я даже услышал, как жужжит муха под потолком. Молчание затянулось, но какое-то решение всё равно нужно было принимать. Я выдохнул и крикнул Лаэру:

– Карту!

Гвельф открыл стоящий у стены сундук и вытащил из него копию моей старой карты, правда, с многочисленными поправками и дополнениями. Я подозвал Го Можо и спросил:

– Показывай, где находится твой монастырь?

Монах на несколько секунд задумался, а потом, решительно ткнув пальцем в горный хребет, разделяющий Чинсу и халифат, сказал:

– Карта не совсем точная, но монастырь где-то в этом районе. Но что это нам даст? До монастыря три недели пути по горным тропам, и то если лошади выдержат такую бешеную скачку.

Я прикинул расстояние до цели и решил, что полёт займет около пяти или шести часов.

– Го Можо, ты сам дорогу к монастырю знаешь? – спросил я монаха.

– Да, я ходил по ней два раза и думаю, что не заблужусь, но каким способом мы доберёмся до монастыря к завтрашнему утру?

– Мы с тобой полетим на драконе, и если ты не соврал, то это займёт около шести часов. Ты готов лететь со мной или кишка тонка?

– Я готов лететь хоть на файерболе, лишь бы успеть на помощь к своим братьям, – гордо ответил Го Можо.

– Тогда открой мне свой разум, я должен удостовериться, не заведёшь ли ты меня в ловушку.

Монах отшатнулся от меня, словно от прокажённого, но быстро взял себя в руки и ответил:

– Ингар, я готов. Делай всё, что необходимо, но если я умру или сойду с ума, то меня заменит Лиу Чиа-Лянг, он тоже знает дорогу.

Я кивнул и погрузился в транс. Во время сканирования памяти монаха мне удалось многое узнать об этом человеке. В его мозгу было много чего намешано, но намерений предать меня я не обнаружил. Правда, в подсознании Го Можо я наткнулся на несколько областей, куда меня отчаянно не хотели пускать, но магия сломила защиту. К своему стыду, в этих потаенных уголках памяти хранились воспоминания о событиях, которые любой человек мечтает забыть, а не какая-то опасная для нас информация.

Го Можо стал послушником монастыря в возрасте семи лет и прошёл все круги монастырской «дедовщины», которая зачастую процветает в закрытых мужских заведениях. Маленький мальчик натерпелся всякого, удовлетворяя запросы старших товарищей, в том числе и сексуальные. Юный послушник попал в сексуальное рабство к одному из монахов и сумел избавиться от него только через три года, отравив насильника. Вот эти воспоминания и пытался скрыть Го Можо от постороннего. Закончив сканирование, я вышел из транса и привёл в чувство потерявшего сознание монаха. Мы встретились взглядами, и я понял, что Го Можо знает о том, что мне удалось добраться до самых его сокровенных тайн, и этот мимолётный взгляд не обещал мне ничего хорошего. Я не придал этому взгляду особого значения и приказал дать монаху лошадь. Го Можо вышел из здания поста на улицу, а я обратился к Лаэру:

– Я улетаю в Чинсу и помогу монахам отбить нападение на монастырь. Ты должен задержать до моего возвращения другую группу парламентёров. Я постараюсь вернуться назад завтра вечером или на следующее утро, тогда и решим, что делать дальше.

– Ингар, ты сильно рискуешь. Мне не нравится рожа этого монаха, он тебя может завести в ловушку!

– Лаэр, я не настолько наивен, и мне это хорошо известно, но в процессе сканирования памяти монаха я не нашёл в его мозгу прямой угрозы своей жизни. Сейчас есть неплохой шанс нанести чинсу серьёзный урон, от которого они долго не смогут оправиться, и заполучить среди них союзников. Нас слишком мало, чтобы жить под постоянной угрозой нападения армии Поднебесной империи. Поэтому если я уничтожу армию Сы Шао-кана, то междоусобица надолго затянется и мы выиграем драгоценное время.

Я вышел на улицу и вскочил в седло Шалара, которого с трудом держали под уздцы два воина. Го Можо тоже уже был в седле другого коня и с плохо скрываемой завистью смотрел на Шалара.

Когда мы прискакали к стоянке дельтаплана, уже начало темнеть, и я торопился побыстрее взлететь, чтобы вылететь из долины ещё засветло. Заменив камень Силы в двигателе на полностью заряженный, я усадил монаха в пассажирскую кабину и крепко привязал, чтобы предотвратить любые неожиданности. Взлёт прошёл без осложнений, и Го Можо вёл себя спокойно. Вылетев за пределы купола, мы набрали высоту около километра, и я направил нос дельтаплана на восток.

Через час полёта солнце скрылось за горизонтом, и мне, чтобы не сбиться с пути, пришлось перейти на магическое зрение. Ещё через час мы перелетели через горный хребет на территорию халифата, и слева по курсу я увидел отблески звёзд в воде Атлаского озера. Полёт проходил без приключений, и Го Можо, молчавший в первые часы полёта, наконец заговорил:

– Князь, скоро начнутся горы, и нам нужно подняться на большую высоту, чтобы не врезаться в скалы. Направление полёта вы держите правильное; если я не ошибся, то через час мы увидим двуглавую гору. Нам нужно лететь правее этой горы.

Я последовал указаниям монаха и набрал высоту примерно три километра, однако горы оказались ещё выше. Двигатель дельтаплана работал на пределе своих возможностей, но мне всё равно пришлось искать перевал или седловину, чтобы преодолеть горный хребет. Слава богу, такой перевал нашёлся поблизости, однако поплавки аппарата буквально скребли по верхушкам скал. Несмотря на то что на большой высоте было довольно холодно, я весь вспотел от напряжения. Го Можо тоже было несладко, потому что он не обладал магическим зрением, а устроенные мной американские горки в полной темноте могли перепугать до смерти кого угодно. Однако монах не подавал виду, что испугался, и не визжал от страха.

Наконец наши мучения подошли к концу, и высокогорье осталось позади. Небо на востоке начало быстро светлеть, и над горизонтом поднялось солнце.

– Князь, я узнал это место. Держись русла реки. Она приведёт нас к Шаолиню! – закричал Го Можо, показывая рукой вниз.

Я опустил нос дельтаплана и пошёл на снижение. Через полчаса полёта внизу показалась узкая горная долина, заполненная войсками.

– Это войска Сы Шао-кана! – крикнул Го Можо.

Я сделал боевой разворот и начал ловить в прицел колонну пехоты.