Глава восьмая Алхимик

Глава восьмая
Алхимик

В Эпидавр-Лимеры, расположенные в самом конце узкого залива, они прибыли на рассвете. Это был небольшой и уютный с виду город, если такое можно было сказать о спартанских городах, где все было подчинено войне и богам. Несколько зеленых рощ охватывало Эпидавр-Лимеры с севера и вклинивалось в постройки широкими полосами, разрезая город на большие ломти.

Повозка, которой управлял на сей раз Этокл, въехала в город и, по приказу Гисандра, остановилась у первой же лавки, едва поравнявшись с группой периеков, разгружавших со своей телеги глиняные кувшины прямо на землю.

– Эй, – подозвал одного из них Тарас, слезая с повозки, – где тут найти Темпея-врачевателя?

Периек не особенно учтиво воззрился на спартанского гоплита, как бы не понимая, зачем тому мог понадобиться столь отверженный человек. Но поскольку Тарас и не думал уходить без ответа, то пробормотал, выдавив из себя:

– Темпей живет вон за той горой, господин, – сказал он, махнув рукой в ту сторону, откуда приехали путники, – его пещера на лесном склоне, но к ней ведет тропа, которую хорошо видно с дороги.

Тарас обернулся в указанную сторону и заметил гору, мимо которой они недавно проезжали. С одной стороны она обрывалась в море, а с другой так густо поросла лесом, что Тарас не удивился бы, встреть он там дикого кабана. Ведь, пока они добрались в Эпидавр-Лимеры, им пришлось проехать километров десять по очень густому лесу. Таких лесов на севере Спарты было немного. А здесь, где заканчивались южные отроги Парнона, лесные угодья оказались гораздо обширнее.

«Придется возвращаться», – подумал Тарас, и уже направился обратно к телеге, из которой на него смотрел немного утомленный дорогой геронт, но вдруг услышал за своей спиной голос.

– Не надо ездить к нему, господин, – предупредил периек, округлив глаза, – на нем лежит проклятие. Люди говорят, что видели огонь, несколько раз вырывавшийся из пещеры Темпея, и духов, что часто приходят к нему из подземного царства. Все, кто живет в Эпидавр-Лимере, обходят это проклятое место стороной. Недаром старейшины изгнали его из города.

– Огонь? – уточнил Тарас, ничуть не заинтересовавшись духами подземного царства. – Значит, нам именно туда.

Периек, услышав эти слова, уставился на него немигающим взглядом, как на полоумного. Но Тарас не снизошел до объяснений.

– А ведь говорят, – в тон периеку сказал Тарас, – что он вылечил многих своими снадобьями. Так ли это?

– Это все колдовские снадобья, – злобно заявил периек, – они забирают у человека разум. Так говорят старейшины. Они даже хотят казнить его!

«Видно, твои горшки пользуются гораздо меньшей популярностью, чем его снадобья, – подумал Тарас, – а этого алхимика, похоже, надо увезти от греха подальше. А то, не ровен час, и, правда, распнут за любовь к науке».

– Ты можешь идти, – разрешил он, а когда гончар исчез в своей лавке, вернулся к телеге.

– Мы немного промахнулись, отец, – сообщил он, присаживаясь на край телеги, – тот, кто нам нужен, живет вон за той горой.

– Поворачивай, Этокл, – приказал геронт.

Спустя минут сорок они вернулись до указанной развилки, на которую часом раньше не обратили никакого внимания. Лес как лес. Дальше в келью «отшельника поневоле» вела только узкая тропа между деревьев и высоких кустов. Тарас спрыгнул с телеги на пустынную лесную дорогу, осмотрелся и надел шлем – в духов из подземного царства он пока не верил, но мало ли что тут водится. Щит, впрочем, оставил в телеге. А копье взял. Вместе с мечом, что висел на поясе, это оружие могло послужить ему достаточной защитой при встрече с дикими зверями.

Оставив в телеге Панорма, Гисандр, Этокл и Поликарх, направились вверх по тропе, чтобы разыскать пещеру Темпея, которая должна была находиться уже неподалеку. Однако они шли минут двадцать, то нагибаясь под нависавшими ветвями, то прыгая с камня на камень, прежде чем Темпей сам себя обнаружил. Когда Тарас перескакивал через небольшой ручей, впереди что-то полыхнуло, осветив небольшую расщелину в скалах. В воздухе запахло гарью. Потом оттуда повалил дым и спустя несколько секунд показался сам врачеватель. Он сделал несколько шагов и упал на камни, закашлявшись. Его дикий кашель можно было слышать издалека. Приходя в себя, он так и лежал, до тех пор, пока Тарас первым не оказался рядом, быстро поднявшись по высеченным в скале грубым ступенькам на плоский уступ у входа.

«А парень-то, энтузиаст своего дела, – решил Тарас, хватая тщедушного лекаря за край грязного хитона и поднимая на ноги, – я не ошибся, приехав сюда. Сразу видно, это именно тот, кто мне нужен».

– Кто вы? – спросил, прокашлявшись, Темпей, когда его глаза перестали слезиться, и он смог разглядеть трех человек, остановившихся у входа в пещеру. Все они старались держаться на расстоянии, пока из нее валил дым.

– Мы прибыли к тебе издалека, Темпей-врачеватель, – медленно и торжественно начал Тарас, разглядывая в свою очередь человека, которому он уже отвел в своих планах роль «алхимика» и главного бомбиста нового секретного подразделения, каких еще не создавала Спарта.

Темпей, на котором слегка дымился оборванный гиматий, был не стар, но уже блестел на солнце лысиной. Тряхнув подпаленной бородой, он сделал несколько шагов к пещере и Тарас увидел, что знаменитый врачеватель сам прихрамывал на правую ногу.

– Да, люди знают меня как лекаря. Вы хотите подлечить недуг? – Темпей остановился и посмотрел с недоверием сначала на здорового и крепкого гоплита, что стоял напротив. Потом перевел взгляд на его оруженосца, тоже мало похожего на больного, и, наконец, взглянул на геронта.

– Не совсем, – ответил на вопрос Тарас и пояснил, опершись на копье: – Нам о тебе поведал некий Еврон из Прасий, который посылает тебе еду в обмен на то зелье, что ты отправляешь ему в кузницу. Нас оно тоже очень интересует.

– И вы не боитесь духов огня и подземного царства, что часто меня посещают, если верить людям? – криво усмехнулся Темпей, который уже почти пришел в себя после небольшого пожара.

– Если верить всему, что болтают, то тебя надо заколоть прямо сейчас, периек, – произнес Тарас, чтобы целитель стал немного посговорчивее, больно уж независимо тот себя вел. А дождавшись, пока смысл слов дошел до Темпея, изменившегося в лице, добавил. – Но ты не должен бояться нас. Мы пришли к тебе по делу.

– Что же, – пробормотал Темпей, – проходите. Если вы не хотите моей смерти, как многие в этом городе. Даже те, кого я вылечил.

И первым направился в пещеру. Тарас, опустив копье, двинулся за ним. Узкий проход, где мог свободно передвигаться только один человек, вскоре свернул направо и расширился. Здесь врачеватель внезапно исчез из виду, а спартанец остановился – впереди стоял мрак кромешный, хотя в самом центре темноты алело небольшое пятно. Но либо Темпей видел, как кошка, либо уже привык передвигаться по своему жилищу на ощупь. Впереди послышалась возня. Затем загорелся небольшой факел, и Тарас увидел силуэт врачевателя, который зажег от него одну за другой несколько свечей, стоявших в нишах среди камней. Зыбкий свет разлился вокруг.

Тарас, сделав еще несколько шагов, оказался в небольшой овальной пещере, которая переходила в другую, чуть меньше размером. Но и та, похоже, была не последней. В нос ударил резкий запах сладковатого дыма, к которому примешивался еще один едва уловимый аромат. Здесь явно вспыхнула какая-то смесь. На стенах, где повсюду виднелись подтеки странной темной жидкости, стояло несколько оплывших свечей, а посредине имелось костровище, выложенное камнями. Угли здесь еще тлели. Хотя даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять – Темпей никогда не готовил на нем еду. Скорее, использовал для опытов. Вот и сейчас отсюда поднимался струйками тот самый дым, что послужил причиной пожара и заставил его выбежать наружу.

«Видимо, ошибка в расчетах», – усмехнулся Тарас, бросив взгляд на геронта и Этокла, показавшихся в задымленной пещере. Геронт осторожно ступал по черным камням, стараясь почти не дышать. За последнюю неделю они с Тарасом просто не вылазили из таких мест, где было невозможно дышать от дыма. Впрочем, здесь немного сквозило и гарь медленно вытягивалась наружу.

По левую руку от Тараса виднелась высеченная из камня жаровня, на которой застыло несколько капелек какого-то металла. А в дальнем углу стояло пять корзин, не пострадавших от огня. Но еще больше их скопилось в следующей пещере, где у Темпея, похоже, была сделана кладовая. Не спрашивая разрешения, спартанец прошел вперед, осторожно ступая по черным от сажи камням, и заглянул туда. В каждой из корзин лежали какие-то корни, прутья или травы. А рядом виднелась ступка, в которой Темпей все это перемешивал. Кроме того, на выдолбленной в скале полке стояло несколько тяжелых на вид кувшинов с какими-то маслами или смолами. Удовлетворенный осмотром, Тарас обернулся к врачевателю, который сам с интересом осматривал странных гостей.

– Так вы прибыли не затем, чтобы лечиться, – констатировал наблюдательный врачеватель, – тогда, что за дело привело вас сюда издалека? Ведь вы не из Эпидавр-Лимеры?

– Мы прибыли сюда из самой Спарты, – объявил Тарас, – но не лечиться. Это ты верно заметил. Дело у нас более важное, чем разговор о болезнях, недостойный спартанца.

Он помолчал немного, поглядывая на озадаченного Темпея, который переступал у стены с ноги на ногу, и стал развивать свою мысль.

– И более того, дело наше не должно быть никому известно. Я буду с тобой откровенен. Меня зовут Гисандр, я живу далеко на севере. А это мой отец и слуга. И если хоть кто-нибудь узнает о нашем разговоре, кроме нас, то я лично отрежу тебе голову вот этим самым мечом, не дожидаясь решения совета старейшин.

При этих словах Тарас наполовину извлек из ножен меч и со звоном вогнал его обратно.

– Я уже рассказал тебе о том, что нас интересует горючая смесь. Та, что ты делаешь для Еврона, – проговорил он, сделав несколько шагов вокруг тлеющего очага, – и у меня к тебе есть одно предложение, которое, уверен, придется тебе по вкусу. Если мы верно поймем друг друга, то жизнь твоя не только не пострадает, а скорее изменится к лучшему. Но прежде расскажи о себе, я хочу, чтобы между нами не было никаких тайн, кроме той, что с этого дня будет нас объединять.

– А что мне вам рассказать, господин, – ответил Темпей, напуганный заявлениями неизвестного спартанца, добиравшегося в его лачугу почти от самой столицы, но и не менее озадаченный странным предложением, – я бедный сын горшечника, периек, который не очень стремился продолжать ремесло отца…

И Темпей рассказал часть своей жизни. Рассказ был сбивчивый и нервный, а сам лекарь во время него ходил кругами у очага, тряс бородой и размахивал руками, призывая в свидетели богов.

Как выяснилось, почти с самой юности Темпей хотел податься в лекари или ученые, ведь его страстью, которую он таил от людей, было не столько врачевательство с помощью трав, сколько химия – вернее та ее часть, которая относилась к горючим веществам. И, несмотря на то, что в Спарте подобные занятия не поощрялись и этому нигде не учили, Темпей с самого детства смешивал и поджигал разные травы со смолой, пытаясь найти состав, который будет гореть ярче дерева. И однажды случайно поджег лавку отца, из-за чего в Эпидавр-Лимере случился пожар, уничтоживший несколько соседних лавок и даже домов.

К счастью, отец, имевший еще трех сыновей, не выдал его старейшинам. А поняв, что горшечника из него не выйдет, разрешил непутевому сыну стать хотя бы врачевателем. И Темпей, втайне даже мечтавший сбежать из Спарты в Аргос или даже Афины, где, по слухам, врачевателей почитали не хуже богов, занялся изучением снадобий, подавшись в ученики к единственному местному лекарю Архою. Много дней они проводили вместе на прилегавших к Эпидавр-Лимере полях, разглядывая растения. Бродили по лесам, собирая коренья для отваров. За несколько лет Темпей многому научился, но своих тайных занятий не бросал. Он даже присмотрел для них укромный уголок, где и проводил свои первые опыты, не привлекавшие пока внимания окружающих.

– Я еще тогда случайно отыскал эту пещеру, – признался он, – но боялся жить среди диких зверей.

Лекарь в Эпидавр-Лимере, надо сказать, обслуживал в основном воинов и наиболее зажиточных периеков, а остальных гнал прочь с порога. И Темпей все время ссорился с ним, ведь по доброте душевной, обычно не свойственной обитателям Спарты, он был уверен, что им всем можно помочь. Между тем лекарь стоял на своем и снадобий не давал. И вот однажды Темпей, не выдержав, тайно дал больному пастуху собственноручно изготовленное снадобье. Помогло. Затем дал другому. И вскоре у него появилась собственная тайная «клиентура», которая расплачивалась с ним, чем могла. В основном едой. Впрочем, он и не требовал за свои услуги какой-либо платы. Юный Темпей не переставал изобретать новые лекарства, не ограничиваясь теми, что изучил под руководством Архоя, а с появлением пациентов ему представилась отличная возможность их испытывать. И вскоре он добился больших успехов и стал врачевать лучше своего учителя. За что был неоднократно бит палками завистливым Архоем, мечтавшим как можно дольше держать его только в подмастерьях.

Однако время пришло, и Темпей стал лекарем. Но в силу природной доброты несколько лет продолжал лечить всех, невзирая на чины и звания. За что и поплатился, в конце концов. Узнав, что Темпей тайно вылечил приговоренного к смерти старика, укравшего кувшин масла у одного из торговцев, Архой донес об этом старейшинам. Его бывший ученик был немедленно проклят и с позором выгнан из города, несмотря на мольбы отца, пытавшегося за него заступиться. Впрочем, заступничество отца все же помогло, и его не казнили, как того требовал главный лекарь Архой. Теперь же Темпею под страхом смертной казни было запрещено заниматься врачевательством в городе и окрестностях Эпидавр-Лимеры, и он потерял единственный источник существования.

– Впрочем, нет худа без добра, – грустно усмехнулся Темпей, скрестив руки на груди, – я поселился в этой пещере, где обитаю уже почти год, и могу заниматься своими опытами. Я достиг больших успехов. Моя горючая смесь стала вспыхивать гораздо сильнее после того, как я добавил в нее корни… одного дерева.

– Это мы видели, – подтвердил Тарас, отметив про себя, что состав смеси Темпей предпочитал держать в секрете, словно боялся конкуренции.

– Моя смесь дает большой жар и может размягчать даже металл. За это мастер Еврон из Прасий даже готов присылать мне еду, рискуя своим положением. Но он взамен может делать отличные мечи. А я никак не пойму, зачем моя смесь понадобилась вам, – проговорил Темпей, вглядываясь в лицо стоявшего перед ним гоплита, – ведь изготавливать мечи – дело периеков. А спартанцы не знают ремесел и умеют только драться. Им незачем знать секреты кузнецов, ведь и без того все здесь принадлежит спартанцам.

– Ты прав, врачеватель, – усмехнулся Тарас, – но я не затем пришел к тебе, чтобы узнать секрет изготовления лучших мечей. Меня занимает твое умение вызывать огонь путем смешения разных трав и смол. Я согласен с Евроном и считаю, что ты великий мастер в своем деле и достоин хорошей жизни.

– Вы смеетесь, господин, – проговорил Темпей, указав на свой оборванный гиматий, – я живу в лесу, среди зверей, подчас не имея куска хлеба и ожидая, что старейшины вот-вот пришлют за мной стражников и казнят за мои опыты с огнем. Они считают, что, даже находясь рядом с городом, а не в нем самом, я навлекаю на Эпидавр-Лимеры гнев богов. И я уверен – дни мои сочтены.

– Они глупы и не понимают, что твой огонь может стать лучшим оружием, чем самый острый меч или копье, – заметил Тарас, слегка скользнув взглядом по лицу молчаливого геронта, – надо только уметь применить его.

Темпей, осмелев, сделал несколько шагов навстречу спартанцу и с недоумением спросил:

– Кто вы, господин? – спросил он так, словно впервые только сейчас разглядел Тараса. – Ведь я и сам уже давно думаю о том, чтобы применить мою смесь на войне против врагов Спарты. Если ее запечатать в кувшин, то его можно бросать в фалангу гоплитов, вызывая панику, или за стены города, вызывая пожар. А если еще придумать огромный лук или что-то подобное, чтобы забрасывать горшки очень далеко, то смесь можно было бы использовать еще лучше.

«Интересные все-таки люди, эти гении, – подумал Тарас, вновь разглядывая Темпея, глаза которого уже горели, а мозг начал работать над почти сформулированной задачей, – сидит с голой задницей в глуши без жратвы, а думает только о том, как бы разработать супероружие для свой страны, представители которой его собираются со дня на день казнить».

– Скоро придумаем, – ошарашил его Тарас и продолжил удивлять алхимика странными словами: – Средства доставки, это моя проблема. А от тебя мне нужно большое количество таких горшков для метания. А еще лучше, если бы ты разработал состав, который не просто рождает огонь, а разрывает этот горшок изнутри. Время пока есть.

– Я уже начал думать над таким горшком, – неожиданно выпалил Темпей и, схватив факел, устремился с ним во вторую пещеру, едва не подпрыгивая от радости.

Там он с гордостью продемонстрировал спартанцу деревянную полку с углублениями, на которой лежало несколько горшков необычной формы, своим видом очень напоминавшие минометные мины.

– Ты сам изготовил эти горшки? – удивленно поднял глаза на врачевателя Тарас, взяв один из горшков. Подержал в руке и даже подкинул. Горшок был словно специально изготовлен для того, чтобы начинять его взрывчаткой. Пить, зато из него было не очень удобно.

– Я же все-таки сын горшечника, господин, – усмехнулся Темпей в полумраке пещеры, – хоть и не удавшийся. Тут рядом ручей, а на его берегах много глины. Это не сложно.

– Удобно держать и бросать тоже, – похвалил Тарас, укладывая «мину» обратно на полку, – но тяжеловат для ближнего боя.

Темпей кивнул так, словно понимал, о чем идет речь. А вот геронт, стоявший чуть позади, слушал обоих, как сумасшедших. Однако Поликарх был отнюдь не глуп и быстро осознал, – раз эти двое, впервые встретившись, сразу поняли друг друга, значит то, о чем они говорят, вполне может быть создано. И, вновь удивившись дару своего сына, лишний раз убедился в том, что не зря вызвался ему помогать.

Тарас услышал и увидел достаточно, чтобы убедиться в том, что нашел нужного человека. Оставалось обсудить детали тайного соглашения.

– Твою лабораторию… кхм, твое жилище надо бы перенести подальше в лес или повыше в горы, здесь ты слишком близко от проезжей дороги, тебя легко могут отыскать стражники из города. А я не хочу, чтобы мой мастер погиб раньше времени, – озвучил Тарас вслух свои планы, заметив, как просиял Темпей при слове «мастер», – ты не знаешь тут в глуши еще какой-нибудь пещеры? Такой, о которой бы люди из Эпидавр-Лимеры не подозревали.

– Я много лет брожу по этим горам, господин Гисандр, – ответил с готовностью Темпей, – и видел еще пару пещер в трех днях пути отсюда. Но это высоко в горах, на отрогах Парнона. Там нет дорог, зато растет много лекарственных трав.

– Вот и отлично, – кивнул Тарас, – тогда в ближайшие дни я пришлю к тебе нескольких слуг, которые помогут тебе переселиться туда.

Он помолчал немного и прошелся до последней пещеры, где обнаружил деревянный лежак из нарубленных стволов, на котором лежала какая-то дерюга. Похоже, здесь и коротал свои дни ученый алхимик.

– С этого дня я буду присылать тебе еду и все необходимое для работы, чтобы ты ни в чем не испытывал недостатка, – объявил Тарас, возвращаясь в большую пещеру. – А потом я вообще перевезу тебя к себе в имение, но пока еще рано. Лучше, если до поры о тебе никто не будет знать. А еще лучше…

Он резко обернулся к Темпею.

– Если пустить слух о том, что тебя сожрали дикие звери или укусила змея в лесу. В общем, ты пропал из этих мест навсегда.

– Старейшины и Архой будут только рады, узнав об этом, – горько усмехнулся Темпей, – да и многие горожане. Так что я не против новой жизни, лишь бы мне разрешили в ней заниматься любимым делом.

– Так ты готов послужить во славу Спарты и всей Греции, Темпей? – напрямик спросил Тарас, вперив взгляд в своего нового слугу. А в том, что они договорились, сомнений у него не осталось.

– Готов, – осторожно кивнул Темпей, озадаченный столь высокими мотивами.

– Вот и отлично. – Тарас направился к выходу. – Прощай. Через несколько дней к тебе прибудут мои слуги. А чтобы ты их узнал, одним из них будет вот он. Тем более что он один и знает дорогу сюда.

И Тарас указал на Этокла.

«Ты будешь моим секретным оружием, алхимик Темпей, – подумал Тарас, покидая пещеру, – которое сработает в нужную минуту. И тогда я покажу Спарте, что такое „новые технологии“».

Глава девятая
Выжженная земля

Посчитав потери, Тарас решил объединить свой поредевший отряд с отрядом Офриада. Хотя тот остался не очень доволен этим, но подчинился. Субординация среди спартанцев была железной. Особенно на войне.

Перегруппировав свои силы и спрятав тела убитых, насколько это было возможно, войско периеков двинулось дальше. Пока туман не рассеялся, они успели пересечь опасную долину, где могли повстречаться персы, и втянуться в расщелину, что вела вглубь отрогов.

«Впрочем, персы могут быть где угодно, – рассуждал Тарас, прыгая с камня на камень и вновь уводя свой отряд в горы, – они здесь повсюду и уже позади нас. Но вряд ли тратят время на то, чтобы обшарить отроги. Да и чего им опасаться, ведь никто пока про нас не знает, кроме мертвых эфиопов. Скорее всего, такие массы войск просто передвигаются по долинам. Так что, если уподобиться горным козлам, то какое-то время можно оставаться незамеченными».

Когда развиднелось и стало понятно, что впереди глухая узкая долина, с которой вправо и влево уводили вполне доступные перевалы, они продолжали движение, выслав вперед разведку из специально обученных периеков Тараса. Они шли так часа три, никого не встретив, и, поднявшись достаточно высоко, наконец остановились. Тарас разрешил привал, глянув мельком на изможденного алхимика, что брел в группе «спецназа» позади него. С этого места до перевалов, видневшихся по обе стороны, осталось рукой подать.

«Надо бы осмотреться, время не ждет, – решил Тарас, когда перевел дух и попил воды из бурдюка, – да сориентироваться в пространстве. Вон с той вершинки должен открываться отличный вид на соседнюю долину, где стоит лагерь Ксеркса».

– Эй, Никомед, – окликнул Тарас периека, вооруженного гастрафетом, – позови всех командиров отрядов. Возьми с собой Мегаклида и еще двадцать лучников. Мало ли что.

Его слуга кивнул, спрыгнул с камня, на котором сидел, и убежал выполнять приказание. Первым к месту сбора прибыл Офриад в сопровождении еще трех спартанцев. Посмотрев на подходивших следом лучников, он спросил:

– А зачем нам охрана? Разве появились персы?

– Мы идем на небольшую прогулку, Офриад, – ответил Тарас, поднимая свое копье и указывая им на ближайшую вершину. – А прогулка может оказаться веселой, ведь персы здесь повсюду.

– Ну, что же, – кивнул тот, поправляя ремешок шлема, – я люблю такие прогулки.

Когда явились все спартанцы, Тарас приказал им двигаться следом и направился к вершине. Спустя почти час они поднялись на один из отрогов. Тарас шел первым и потому первым увидел огромный лагерь персидской армии, раскинувшийся прямо под ними. «Вот это да», – не смог скрыть восхищения Тарас, останавливаясь на краю скалы и разглядывая тысячи шатров и палаток, усеявших все пространство за возведенным частоколом.

Остановившиеся рядом спартанцы тоже увидели лагерь. Прежде чем решить, что делать дальше, Тарас хотел своими глазами изучить противника и дать на него посмотреть гордым спартанцам, чтобы лучше понимали, с кем придется воевать. И те молча взирали на своих врагов, оперев копья о камни. Лучники замерли в отдалении.

Лагерь находился на небольшом возвышении посреди долины, перекрывая все продвижение на север Греции по этой дороге, и представлял собой не просто беспорядочное скопище шатров, как сначала думал Тарас, а был разделен на сектора проходами-улицами. Две из них были главными и, перекрещиваясь в центре лагеря, приводили к укрепленным воротам с башнями по краям. Вокруг лагеря был даже вырыт ров, правда, воды в нем не было. А кроме шатров для жилья, внутри имелось множество деревянных построек – бараков для скота, амбаров и конюшен. Из лагеря даже сюда доносился рев и ржание тысяч животных. По «улицам» лагеря в сторону ворот перемещались сотни персидских всадников и пехотинцев. А в правом углу, возле огромных бараков, Тарас заметил даже нескольких слонов, которых поили водой из специально вырытого и наполненного водоема.

«Сколько же народов привел на нас этот царь, – усмехнулся Тарас, подумав об эфиопах и еще раз удивившись собственной смелости, которая, казалось, граничила с безрассудством. Но отогнал эти мысли, вспомнив „успокаивающую“ цитату из прочитанного в прошлой жизни о персах: „Людей у них много, а мужей мало“, – ну, ничего, я тоже не лыком шит. Скоро этот Ксеркс узнает, что такое „специальная подготовка“».

Впитывая всю эту картину, залитую ярким солнцем, похожую на пестрый восточный халат, Тарас перевел взгляд налево, взглянув на дальний край долины. Там, неподалеку от главного лагеря, возвышался еще один поменьше, соединенный с ним длинными стенами. Он тоже был окружен частоколом, но внутри виднелось очень мало шатров. Все пространство занимали длинные амбары и хлева. Туда как раз заезжал целый поезд из подвод, груженных мешками. Охранялся этот лагерь, больше похожий на склад продовольствия для многотысячной армии, на первый взгляд из рук вон плохо. Всего сотни три копейщиков. Едва взглянув на него, Тарас призадумался. И вскоре поймал себя на желании немедленно атаковать и сжечь это хранилище, заставив ощутить прибывшую сюда многотысячную армию если не голод, то хотя бы нехватку продовольствия. Тот факт, что этот склад был просто частью большого лагеря, но с отдельным входом, его ничуть не останавливал. Конечно, случись что, подкрепление к персам могло подойти быстро, но если рассчитывать на внезапность…

Затем он вновь осмотрел дальние подступы к лагерю и увидел, что с севера долина расширяется и затем разделяется на два рукава, один из которых выходит прямо к морю. Даже отсюда можно было рассмотреть мачты вытащенных на берег кораблей, на которых приплыла сюда часть этого воинства. Конечно, видно было далеко не все, но Тарас догадывался, что этих кораблей там были сотни, если не тысячи. Не нужно было иметь ум геронта, чтобы догадаться, что именно по этому пути сейчас доставляются в лагерь главные припасы и подходят подкрепления. Этот путь вел в сторону Персии, а другой пока запирали на Фермопилах спартанцы.

Второй рукав уводил долину налево и скрывался за скалами, но и там Тарас видел передвижение персидских отрядов. По всей видимости, войска Ксеркса, остановленные у Фермопил, стремились не терять время и занимали все прилегавшие области, многие из которых добровольно уже дали персам «землю и воду». Сейчас воины Гисандра уже стояли на земле Малиды, а чуть левее, за дальним хребтом, как объяснили ему пастухи, находились земли Этеи.

«Если верить нашему другу Эпиальту, – против воли усмехнулся Тарас, – то войска персов уже стоят в Дориде. Это километров сто за нашей спиной. Надо бы и там пошуметь, чтобы персы подумали, что у них в тылу объявилась целая армия. Это добавит суматохи и, возможно, на время отвлечет от Фермопил».

Погода, порадовав полдня ясным солнцем, вновь начала портиться. Ветер крепчал, развевая плащи спартанцев. С юга небо уже заволокло тучами, обещавшими дождь. Придержав полы своего плаща, Тарас вновь скользнул взглядом по лагерю, который охранялся вполне прилично: пешие отряды копейщиков, человек по сто в каждом, постоянно дефилировали вокруг него. Их дополняли конные разъезды легкой кавалерии, вооруженные луками. На первый взгляд только полный идиот рискнул бы приблизиться к лагерю с таким охранением без мощной армии.

«Как бы нам „пошуметь“ и на побережье, – прикидывал спецназовец, рассматривая окрестные перевалы, подступы к лагерю персов и возможные пути отхода, – перекрыть эту долину персам не составит особого труда, так что далеко уходить от хребта нельзя. Но что-то надо придумать. Ударить бы одновременно в нескольких местах… а еще лучше, прямо по лагерю, жаль силенок маловато. Погода портится и дождь нам совсем не с руки. Тогда выйдет, что зря только алхимика притащил с собой. Похоже, пришла пора разделить мою армию».

– Уж не собрался ли ты атаковать лагерь Ксеркса? – усмехнулся Офриад, словно прочел его мысли. Офриад был явно поражен многочисленностью солдат противника, которая, впрочем, не пугала его.

– Это было бы неплохой смертью для нас, – согласился Тарас, – но я обещал царю Леониду, что Ксеркс потеряет втрое больше людей, чем я привел сюда. А для этого нам придется действовать иначе. Видишь вон тот холм, Офриад, и выстроенный возле него второй лагерь с длинными амбарами? Близко к первому.

Тарас указал в том направлении острием копья, блеснувшем на солнце. Офриад и все остальные спартиаты впились в него глазами. Зрение у них с детства было орлиное.

– Сначала мы все вместе сегодня же ночью атакуем этот небольшой лагерь и подожжем его, если боги не пошлют нам дождь, – заявил Тарас, вновь посмотрев на хмурившееся небо, – там хранятся запасы армии Ксеркса, и она начнет испытывать голод. Затем мы вновь отойдем в горы, через тот перевал, что виднеется чуть впереди.

– Ты думаешь, персы дадут нам спокойно уйти? – усмехнулся Офриад. – Эти варвары не так глупы, как ты думаешь. А кроме того, их тут тысячи.

– Ты испугался? – заявил Тарас специально, чтобы позлить его. Лучший способ заставить спартанца действовать.

– Я? – переспросил Офриад и вскинул свое копье. – Попробуй повторить это еще раз и докажу тебе, что никто из смертных еще не смог меня испугать.

Он готов был броситься на Тараса, у которого перед глазами пронеслось воспоминание о драке с Деметрием. Тот тоже боролся тогда за власть, как и Офриад, хотя этот спартанец не пытался скрывать свои желания. Но ничего не случилось. Тарас выдержал паузу, давая Офриаду взять себя в руки.

– Это хорошо, – не двигаясь с места, Тарас проводил взглядом наконечник копья, вновь опустившийся к самым камням, – ведь мне и нужны смелые воины для такого дела. А что до персов, то если мы будем быстры и удачливы, то успеем сжечь их амбары и уйти в горы. Конечно, за нами будет погоня. И после того как мы вновь окажемся на этом перевале, нам придется разделиться.

Он отвернулся от лагеря и посмотрел на собравшихся здесь командиров отрядов.

– Я со своим отрядом уйду по долине вперед и буду воевать там. Проводники говорят, что там есть проход к морю. Твой отряд, Орей, пойдет через другой перевал и постарается достичь Этеи. А ваши отряды, Алфей и Марон, отправятся назад в Дориду. Там вы будете нападать на кассиев из засады, терзая их постоянно, но сами должны быть неуловимы. Если действовать так сразу в нескольких местах, то мы заставим Ксеркса поверить, что у него в тылу находится целая армия. Они будут искать большой отряд, но не смогут обнаружить его. И от этого им будет казаться, что нас еще больше. Паника среди персов – наша цель. Пусть они думают, что это боги Греции карают их.

– Ты хочешь, чтобы я с сотней периеков терзал армию персов? – удивился Орей, высокий и жилистый спартанец. – Да еще не в открытом бою, а постоянно прячась и отступая? Ты сам-то, Гисандр, веришь, что это возможно?

– Верю, – стоял на своем Тарас, – и сегодня ночью я вам это докажу. Мы нанесем большой урон противнику и выйдем из боя победителями.

– Если так и будет, – заявил Орей, скрипнув зубами, – то я безропотно отправлюсь туда, куда ты скажешь.

Остальные спартанцы, которым с самого начала не нравилась эта затея, своим молчанием поддержали его.

«Они мне не верят, – усмехнулся Тарас. – Впрочем, что с них взять. Они ведь никогда так не воевали. Придется продемонстрировать им сегодня наши резервы, чтобы избавить от сомнений. Устроить, так сказать, презентацию».

– Мы видели достаточно, – заявил Тарас, – возвращаемся в лагерь. Поедим и двинемся к перевалу, как стемнеет. А там будем готовиться к ночной битве.

Пока солдаты принимали пищу, Тарас собрал свое «спецподразделение» из шести человек, считая алхимика, и сообщил им вводную.

– Ночью мы идем на штурм укрепленного лагеря. Основной удар нанесут лучники и вы, – обернулся он к стоявшим поблизости периекам с гастрафетами, – ну а ты, Темпей, вообще будешь сегодня нашей главной надеждой. Твои горшки в порядке, ничего не побилось, пока шли по горам?

– Нет, господин Гисандр, – подтвердил Темпей, тряхнув бородой, – все готово. Этокл и Бриант тащили мешки осторожно.

– Отлично, – кивнул Тарас, – значит, сегодня ночью ты пустишь часть из них в дело. Ту, что с фитилями. Надо будет поджечь несколько амбаров. Да чтобы зарево было такое, что даже боги на горе Олимп удивлялись!

– Все сделаю, – ухмыльнулся Темпей, польщенный таким доверием.

Еще засветло четыре лоха периеков под командой спартанцев выступили из своего лагеря под перевалом и когда начало темнеть, уже были наверху. Первыми шли солдаты Тараса и Офриада, объединенные в одно соединение после кровопролитной битвы с эфиопами. Авангард составляли пятьдесят лучников, призванные задержать врага, если он вдруг появится на пути. Следом шли отряды под командой Орея, Алфея и Марона, тоже готовые в любую минуту вступить в бой. Но подъем прошел спокойно, персы и не думали, что кто-то осмелится приближаться к их лагерю с этой стороны, ведь все окрестные долины они уже заняли.

– Все тихо, господин Гисандр, – сообщил командир лучников, когда Тарас вступил на перевал в окружении периеков с гастрафетами и в сопровождении алхимика, за которым Этокл и Бриант тащили два больших мешка.

– Хорошо, – кивнул Тарас.

Он остановился и посмотрел вниз, на открывавшуюся панораму ночного лагеря, который они обошли и оставили справа. Там горели тысячи костров – персы и не собирались маскироваться, ведь они уже считали себя хозяевами Эллады. Более того, позади них действительно лежала половина греческих земель, включая Фракию и Македонию, признавших господство Ксеркса. Но те, кто пришел сегодня на этот перевал, признавали только спартанских царей.

К своему удивлению, Тарас заметил, что количество конных разъездов, патрулировавших внешний периметр лагеря, заметно сократилось, лишний раз доказывая, что персы никого не боялись и не ждали к себе в гости. Пеших отрядов вообще не было. Видимо, ночью пешие копейщики персов не привыкли воевать и отправлялись спать за стены укрепления. Впрочем, большинство греков ночью тоже не практиковало военные действия. Но только не спартанцы.

Слева, у обреченного склада продовольствия, который теперь находился почти под перевалом, Тарас разглядел всего с десяток костров, да и то внутри, у самых ворот. Охранникам и в голову не могло прийти, что кто-то вздумает на них напасть. «Их там не больше трех сотен, – прикинул Тарас, – и основная часть уже спит. Отлично. Это будет их последняя ночь на греческой земле».

Еще днем, во время первого осмотра местности и подходов к лагерю, Тарас заметил, что от самого перевала почти до ворот «продовольственного склада» тянется глубокий овраг, способный укрыть много воинов. По нему он и решил добраться до намеченной цели. Кроме того, его замыслу благоприятствовал рельеф местности – сплошные холмы.

– Как спустимся и войдем в овраг, – наставлял Тарас своих гастрафетчиков, – вы трое, Никомед, Гиппоклид и Мегаклид, проберетесь по нему первыми до самого конца. Оттуда до ворот останется не больше стадии. Для гастрафета расстояние подходящее. Вы «снимете» всех охранников и мы пойдем прямо через главные ворота. Так быстрее. Все равно нас никто не ждет. Дальше в бой пойдут лучники, а вы останетесь в овраге смотреть за обстановкой. В общем, валите всех персов, кого увидите, особенно тех, что могут подойти со стороны лагеря.

Никомед, который считался старшим среди этих периеков, кивнул. Офриаду, Эгору и Архелону Тарас тоже объяснил свой план, согласно которому они должны были «войти» через главные ворота, застать врасплох и переколоть всех сонных персов. Офриаду эта дерзкая идея пришлась по вкусу. Он сжал свое копье и направился вниз в темноту, вслед за остальными спартанцами, на которых Тарас рассчитывал при атаке. Все же, несмотря на их малочисленность, этим бойцам не было равных в рукопашной схватке. И периеки всегда должны были видеть их впереди, чтобы сражаться также отважно.

Огибая в темноте валуны, посланцы царя Леонида шли осторожно, стараясь не выдать себя. То и дело освещенный огнями лагерь возникал справа от тропы, на которую их вывели пастухи из Альпен. Вскоре, однако, тропа стала забирать влево, и часа через три они были уже в самом низу, где шумел горный ручей. Оказалось, что этот овраг, который Тарас наметил для наступления, был также руслом ручья. По краям оврага росли высокие кусты.

– Это даже хорошо, – сообщил он Эгору, – из-за шума воды нас будет еще меньше слышно, а темнота и кусты до поры скроют нас от глаз неприятеля.

Дорога в лагерь, по которой днем проезжали отряды персидской кавалерии, а сейчас могли появиться конные разъезды, здесь удалялась от скал, перемещаясь к центру холмистой долины. Так что первая сотня периеков спокойно достигла оврага и устремилась по нему вперед, кое-где перемещаясь по дну ручья, метров через триста уходившего под землю.

Тарас со своими «спецназовцами» шел во главе колонны и одним из первых оказался у дальнего края оврага, который здесь заканчивался. Высунувшись над поверхностью, он раздвинул кусты и присмотрелся. Дорога, огибая овраг, подходила к самым воротам, у которых стояло с десяток охранников. Ворота были высокие, сделанные из массивных бревен, с башнями по краям. В одной из башен виднелась дверь, у которого чадил факел, дававший пятно света. И Тарас заметил, как эта дверь приоткрылась, да так и не закрылась. Из нее вышло еще двое охранников в кольчугах, о чем-то весело заговоривших с теми, кто находился снаружи. В самих башнях тоже горели факелы и находившиеся там персы были вполне различимы.

– Отлично, до ворот метров двести, – пробормотал Тарас, – ну, ничего, гастрафет достанет.

Обернувшись к Никомеду с компанией, что ждали его сигнала в нескольких шагах позади, он крикнул приглушенным шепотом:

– Эй, бойцы, на исходную. Ваше время. Сначала снимите тех, кто на башнях. Потом нижних, у самой двери. Офриад и лучники, приготовьтесь.

– А когда придет наше время, Гисандр? – уточнил Архелон, не отстававший от Тараса, пока они бежали по дну оврага.

– Скоро, – пообещал тот, – вот снимем охрану и тогда вперед. Времени у нас мало, но ты успеешь показать периекам, как надо биться.

Никомед и его подручные, к которым примкнули Этокл с Бриантом, осторожно сложившие драгоценные мешки Темпея в стороне, залегли под кустами, налаживая свое оружие. И вот раздался низкий шелестящий звук, потом другой. Из башни, даже не успев вскрикнуть, рухнуло двое персов. Стражники, стоявшие у ворот, опершись на свои копья, с удивлением уставились на два трупа, из груди которых торчали стрелы. Впрочем, удивлялись они не долго. Трое из них вдруг дернулись и, нелепо вскинув руки, рухнули на камни, роняя копья. Остальные засуетились, сгрудившись в кучу и прикрывшись щитами.

Пока гастрафетчики перезаряжали свое оружие, Тарас решил, что пора.

– Вперед, – хлопнул он по плечу командира периекских лучников, которых он поставил в авангард, – ты знаешь, что делать.

Периеки стали выскакивать из оврага, один за другим, и бегом устремились к воротам, на ходу вскидывая луки. Тем временем гастрафетчики закончили возиться с оружием и произвели второй залп, скосивший оставшихся персов. Ворота в башне еще не были закрыты, и Тарас очень надеялся, что его люди успеют добежать раньше, чем персы сообразят, что произошло.

– Старайся не поднимать шума, – предупредил Тарас Офриада, когда тот со своими копейщиками тоже устремился в атаку, – мы должны захватить эти склады и успеть поджечь, пока персы не придут на помощь охранникам.

Офриад кивнул и устремился вперед, подняв щит и копье. За ним побежали остальные бойцы.

Тарас, Эгор, Архелон и еще пятьдесят человек из первой сотни ждали в овраге. Увидев, как лучники осыпали стрелами ворота и ближние стены, добив остававшихся в живых персов, после чего ворвались внутрь вместе с бойцами Офриада, Тарас удовлетворенно кивнул сам себе: «Пошло дело».

– Ну, пора и нам поразмяться, – сообщил он стоявшим рядом Эгору и Архелону, поднимая копье. – Вперед, спартанцы! А ты, Темпей, оставайся пока здесь, я пришлю за тобой, когда бой будет закончен.

Врачеватель кивнул, присев на край оврага.

– Вы двое, – позвал он Этокла и Брианта, решив в последний момент, что и за воротами гастрафетчики могут ему пригодиться, – пойдете со мной.

Пока его отряд пересекал триста метров, разделявшие овраг и ворота, Тарас вертел головой по сторонам, отмечая малейшие изменения обстановки. Но пока все было тихо. Персы у стен большого лагеря ничего не заметили, поскольку ворота были им не видны. А спартанцы передвигались в темноте, лишь ненадолго ступив в пятно мутного света, которое давали чадящие факелы у башен.

Пробежав мимо мертвых охранников, Тарас проскочил в открытую дверь, у которой уже дежурили периеки, и оказался во дворе «складских помещений». Здесь уже шла резня, которую учинили ворвавшиеся спартанцы во главе с Офриадом. Они быстро закололи всех, кто находился у костров недалеко от ворот, а затем отыскали барак, где спали вповалку остальные персы и принялись истреблять их прямо во сне. Многие хватались за оружие, но у них было мало шансов. Офриад, привыкший еще в юности убивать спящих илотов, действовал быстрее.

Человек двадцать периекских лучников заняли позицию у ворот, ожидая контрнаступления с любой стороны. А Тарас со своими людьми, среди которых были и копейщики и лучники, двинулся дальше, в обход черневших во мраке массивных зданий. Ему повезло меньше, чем Офриаду. Не успели они завернуть за угол второго склада, как в них полетели стрелы. Здесь, перекрыв дорогу спартанцам, выстроилось человек тридцать персидских лучников, из тех, кто успел схватиться за оружие, услышав шум и крики у ворот. Тарас заметил, как двое с факелами устремились в дальний конец строений, туда, где были внутренние ворота, соединявшие склады с основным лагерем. «Гонцы, – сразу понял Тарас, отбивая щитом стрелу, – отправили за подмогой».

– Этокл, – заорал он, оборачиваясь в сторону бегущих позади илотов, – Бриант! А ну достаньте мне этих двоих, с факелами. Они не должны уйти.

Тотчас рядом с двумя гастрафетчиками образовалась стена из периеков, прикрывших стрелков своими телами и щитами от вражеских стрел, свист которых действовал Тарасу на нервы. В то же время его собственные лучники открыли ответную стрельбу по персам и вскоре многие из них повалились на землю. Все-таки доспехи персов были очень легкими и часто не спасали даже от стрел. Персы вскоре стали пятиться назад, быстро поняв, что удержать наступление спартанцев они не смогут. Но Тараса волновали не эти, обреченные солдаты, а те двое, что уже почти добежали до угла длинного барака.

– Быстрее! – крикнул он слишком долго целившимся илотам. Но и тех можно было понять, у каждого было лишь по одной попытке. Да и стреляли они стоя. Промахнись илоты с первого раза – и персы уйдут. Не станут дожидаться, пока Этокл и Бриант перезарядят свое громоздкое оружие. А луки периеков до них уже не доставали.

Но вот, наконец, Бриант первым спустил курок, и стрела, просвистев над головами медленно пятившихся персов, улетела во тьму. Тарас, прикрывшись щитом, сквозь прорези шлема напряженно вглядывался в две мерцавшие точки – факелы, что держали убегавшие персы. Вот одна из них дернулась и, прочертив дугу, погасла. Гонец со стрелой в спине рухнул на землю.

– Молодец, Бриант! – завопил Тарас. – Попал!

Тотчас Этокл, словно не желая отставать от своего собрата, закончил прицеливаться и тоже спустил курок. И его болт, пролетев положенное расстояние, пробил легкий доспех персидского воина. Тот внезапно остановился, дернувшись и сделав несколько шагов вперед, упал, выронив факел.

– Добить остальных! – приказал Тарас. – Чтобы ни один отсюда не ушел!

Периеки с луками пропустили вперед копейщиков, и те быстро расправились с остатками персов, обративших тыл. Но и спартанцам эта схватка обошлась не дешево. Персы убили здесь не меньше десятка периеков.

– Что это за луки у твоих илотов? – удивился пораженный Архелон, позабыв спросить, почему вообще его оруженосцы из рабов участвуют в сражении.

– Потом объясню, – отмахнулся Тарас. – Этокл, Бриант, – оба молодцы. А сейчас бегом к оврагу. Приведите мне Темпея и мешки его не забудьте. Время пришло.

Облюбовав место у одного из самых крупных складов, Тарас приказал периекам ломать дверь, а к Офриаду оправил гонцов за новостями. Но тот вскоре прибыл сам.

– Все, – коротко сообщил спартанец, – все мертвы. Здесь больше нет персов, да и было их тут человек двести не больше. Половину закололи спящими.

– Молодец, выставь человек пятьдесят лучников и копейщиков у внутренних ворот, – приказал Тарас, – и сам там оставайся, на случай если персы все же что-то услышали. А я начну поджигать амбары.

Офриад не стал задавать вопросов и отправился выполнять приказание. Эгора с Архелоном Тарас отправил охранять наружные ворота с периеками. А сам дождался Темпея, за которым, пыхтя от натуги, тащили мешки Этокл и Бриант, и без того нагруженные гастрафетами.

– Начинай с этого, – приказал Тарас, махнув рукой в сторону выломанных дверей, – а остальные пока для тебя «откроют». Я уже послал людей. Да поторопись, не ровен час, гости нагрянут.

Войдя внутрь длинного барака с невысокой крышей, Тарас осмотрел при свете принесенного факела запасы персов. Здесь хранились корзины с вяленым мясом, а также мешки с мукой, занимавшие почти все помещение.

– Эх, какой шашлык будет, – усмехнулся себе под нос Тарас, пинком ноги перевернув одну из корзин, – только персам его уже не попробовать. За дело, врачеватель!

Темпей выхватил из его рук факел и, достав из корзины глиняный кувшин, убежал в дальний угол амбара. Там он немного повозился, устанавливая правильно свое «устройство», поджег фитиль и отбежал в сторону. Через пару мгновений Тарас решил, что кто-то выстрелил в углу амбара из огнемета.

Горючая жидкость, изготовленная по рецепту Темпея, вспыхнула и выплеснулась на доски стены ярким пламенем. Огонь тут же пополз вверх и скоро жадно лизал крышу и перекрытия. Для верности Темпей переместился в противоположный угол амбара и повторил поджог по всем правилам. Амбар долго стоял на солнце и балки, из которых были выстроены его массивные стены, хорошо высохли. Костер обещал быть знатным, да и «шашлык» тоже. Отправляясь «на дело», Тарас за ночь не раз поглядывал на хмурое небо и просил богов подождать с дождем. И пока они внимали мольбам Тараса. Дождя еще не было, зато ветер был знатный.

Расслабляться, впрочем, было рано. Пока горело изнутри, пожар был еще не так заметен, и нужно было успеть поджечь как можно больше бараков. Выбежав на воздух, они устремились в соседний. Туда, где хранилась какая-то крупа или зерно, а также стояли амфоры с маслом. Этокл и Бриант также переместились туда с мешками.

– Масло это, хорошо, – удовлетворенно заметил поджигатель, обнаружив амфоры и проведя пальцем по запечатанному смолой горлышку одной из них, – это очень хорошо.

Темпей повторил здесь свой номер с поджогом, заставив полыхать две противоположные стены. Затем то же самое они сделали еще в трех бараках, где также обнаружились запасы масла, специй и еще многих других продуктов, призванных обеспечить сытую жизнь персидских захватчиков вдали от родины, пока Тараса не разыскал гонец, прибежавший от главных ворот.

– Персы! – крикнул он. – Конный отряд. Человек пятьдесят. Скачут сюда из лагеря по дороге.

– Всего пятьдесят? – удивился Тарас, выходя на свежий воздух из задымленного барака.

Заметив, что в нескольких местах протяженных складских помещений огонь уже пробился на крышу и освещал ночное небо яркими всполохами, он добавил, направляясь к воротам:

– Ну, что же, отлично. Значит, они пока еще думают, что здесь просто случился пожар. Сейчас они еще кое-что узнают, но вряд ли это их обрадует. Передайте Офриаду, что он может снимать своих людей и двигаться к наружным воротам.

Через минуту все спартанцы уже собрались у ворот, готовые покинуть территорию складов. Позади них уже стоял жестокий треск полыхавшей древесины. Несколько бараков были объяты пламенем сразу с двух сторон, и огонь быстро пожирал оставшиеся нетронутыми перекрытия.

– Мы возвращаемся, – приказал периекам Тарас, – лучники встают в линию и сдерживают персов, пока смогут. Остальные добираются до оврага и уходят в сторону гор. Все.

Пропустив пятьдесят лучников вперед, Тарас с остальными спартанцами и периеками оказался за воротами. Одного взгляда на приближавшихся персов было ясно, что добежать без проблем до оврага они не успеют. Да и овраг их не спасет. Конные персы, а это были, к удивлению Тараса, тяжеловооруженные всадники-копьеносцы, затянутые в броню, находились уже на расстоянии двухсот метров и приближались лавиной. Едва завидев неприятеля, они вскинули свои копья и устремились в атаку. Тотчас «заработали» спартанские лучники, но ущерб порядкам персов был минимальный и, преодолев всего лишь метров семьдесят в сторону оврага, Тарас остановился. Он понял, что сейчас персы проломят оборону и просто потопчут их, если не будет серьезного отпора. А он не мог себе позволить после столь удачного налета потерять людей, позволив персам ударить себе в спину. Тем более что темнота уже не спасала их. На складах разгорался такой костер, пламя от которого уже осветило всех окрестные холмы почти до самого оврага.

– А ну стоять! – заорал Тарас. – Строиться!

Бежавший чуть позади Офриад повторил его команду, то же сделали Эгор с Архелоном и остальные спартанцы. Периеки, и без того бежавшие к оврагу стройными рядами, замерли, а потом повернулись налево, сомкнув ряды. К тому моменту, когда «бронированные» персы врезались в лучников и проломили их строй своими конями, потеряв все же человек десять, их уже ждал строй пеших воинов, ощетинившихся копьями и прикрытый щитами.

– Этокл, Бриант, Никомед! – выкрикнул Тарас, не отводя взгляда о скакавшего прямо на него всадника в чешуйчатом панцире и островерхом шлеме. – Отвечаете за врачевателя. Отведите его за строй и охраняйте. Если что – отступайте к оврагу. Погибнет, казню всех!

Тотчас вокруг Темпея, которого илоты оттащили за строй, беззастенчиво схватив за отворот гиматия, образовалось кольцо из гастрафетчиков.

Глядя, как приближаются персы, на доспехах которых плясали отсветы пожарища, Тарас лихорадочно попытался их пересчитать и понял, что персов действительно мало. До атаки их было не больше пятидесяти человек, сейчас, после того, как они пробили строй периеков, не больше сорока. А у Тараса после налета на склады, потери составляли около трех десятков воинов, против двухсот или даже трехсот у персов. И сейчас «бронированных» всадников ожидала фаланга почти из сотни обученных периеков во главе со спартанцами. Видимо, персы были полностью уверены в своей победе, или совсем не представляли, с кем им предстоит драться, раз отважились на такую самоубийственную атаку. Тем более что периеки с луками, разбежавшись в стороны, тотчас развернулись и стали посылать стрелы в спину персам, сразив еще человек семь, пока те не доскакали до пеших бойцов Гисандра. Да еще гастрафетчики, без всякой команды, «отчислили» троих персидских воинов, всадив каждому в грудь по болту, легко пробившему даже хороший доспех. Один из них просто вылетел из седла на глазах у изумленного Архелона. Так что отряд персидской кавалерии значительно поредел, еще не ударив по фаланге. И все же удар оказался мощным.

Закованные в панцири персы врезались в ощетинившуюся копьями шеренгу периеков, ломая копья и выбивая щиты, быстро опрокинув ее центр. Прикрытые защитными попонами лошади, от груди которых отскакивали наконечники спартанских копий, потоптали копытами многих, прежде чем те стали доставать персидских всадников. Возникла свалка.

И тут за дело взялись спартанцы. Выскочив вперед, Офриад с такой силой всадил свое копье снизу персу в бок, найдя брешь под щитом, что пробил его. Другой спартанец размахнулся и метнул копье навстречу скакавшему на него всаднику, вышибив того из седла, словно набитый соломой бурдюк на спортивных состязаниях. Архелон поразил сначала лошадь, бросив застрявшее в ее ребрах копье, а когда перс оказался на земле, схватился с ним на мечах.

Тарас, находившийся в момент столкновения двух «железных потоков» на правом фланге, увернулся от направленного в голову копья персидского всадника и поддел его на свое. Перс, налетевший на умело выставленное копье спартанца, пронзившее его насквозь, умер мгновенно. Зато Тарас лишился своего оружия дальнего боя, а на него уже летел следующий всадник. Отбив новый удар щитом, он выхватил меч и рубанул наотмашь по ноге проносившегося мимо воина. Истошный вопль был ему ответом – Тарас почти отрубил персу ступню, обутую в короткий кожаный сапог. И вдруг к воплю добавилось дикое ржание лошади, вставшей на дыбы. Тарас обернулся, заметив, что позади, метрах в десяти, стоит группа гастрафетчиков, защищавших перепуганного насмерть Темпея, а Никомед уже опускает свое оружие. Лошадь, получив стрелу в шею, завалилась на бок и захрипела, а раненый перс откатился прямо под ноги к Тарасу.

– Не твой сегодня день, перс! – сплюнул Тарас, мощным движением вонзая меч прямо в шею распластанному на траве всаднику.

Развернувшись, Тарас увидел, как к нему спиной пятится Архелон, отбиваясь сразу от двух персов, пешего и конного. Архелон еле успевал уворачиваться от ударов и мог бы легко отправиться на встречу с богами, если бы Тарас не подоспел вовремя. Подскочив к пешему воину, он с размаху саданул того по голове, заставив забыть про Архелона. А затем, обменявшись парой ударов, один из которых царапнул его по бедру, всадил клинок в подбрюшье. Чуть в стороне рухнул с лошади другой перс, но, увидев торчавший из груди арбалетный болт, Тарас понял, что заслуги Архелона в этом не было.

– Теперь и ты спас мне жизнь, Гисандр, – хлопнул его по плечу друг, подбегая к убитой лошади и выдергивая из нее свое окровавленное копье.

– Точнее мы с Никомедом, – отшутился Тарас, бросив взгляд на гастрафетчика, вовремя вмешавшегося в схватку. Тарас был очень доволен тем, как отработало новое оружие. И с дальней «снайперской» дистанции и в ближнем бою оно давало большое преимущество своему обладателю, почти сводя на нет защитные свойства даже тяжелых доспехов. «Нам бы таких сотню-другую, – размечтался Тарас, – тогда бы никто не прошел через Фермопилы».

Архелон тоже вновь обратил внимание на «странные луки», которыми пользовались люди Гисандра, но Тарас отделался общими фразами. Надо было уносить ноги, пока их еще не посчитали серьезной угрозой и не прибыли персидские подкрепления.

– К оврагу! – приказал Тарас, увидев, что здесь с персидской кавалерией покончено, зато от главных ворот лагеря к ним направлялся новый отряд, числом не меньше трех сотен всадников. – Уходим в горы.

Офриад и остальные спартанцы погнали своих людей в указанном направлении, а Тарас проследил, чтобы врачеватель со своими «инструментами» побыстрее убрался с поля боя. И только когда последний периек скрылся в кустах и побежал по дну оврага в сторону такого близкого хребта, Тарас сам спустился туда, оставив в арьергарде три десятка лучников.

Впрочем, им удалось уйти без проблем. Ночь помогла. Когда персы доскакали до ворот и узрели побоище, устроенное им врагами в одеждах спартанцев, сами спартанцы были уже далеко. Они устремились в горы и были уже среди скал, когда Тарас понял, что погоня отстала. Он остановился и впервые повернулся назад, чтобы насладиться зрелищем грандиозного костра, который полыхал рядом с главным лагерем Ксеркса, грозя перекинуться на его постройки, поскольку ветер все крепчал, а дождя так и не было. Суматоха внизу, где отряды всадников и пехотинцев, насчитывавшие уже не одну сотню, рыскали по холмам, царила невообразимая. И кое-кто крутился внизу под горой.

– Первый удар вышел на славу, – похвалил себя Тарас, сжав окровавленное копье, – то ли еще будет.

И, отвернувшись, направился к недалекому уже перевалу.

Глава десятая
Тайное оружие

Вернувшись из длительной поездки по побережью, в которой он успел сделать немало для осуществления своих тайных планов, Тарас сразу же явился по месту службы в Пеллану. Как ни крути, а от необходимости стоять в строю и «работать» копьем никто его не избавлял. Ни папа геронт, ни даже слава лучшего борца Гимнопедий и спасителя жизни одного из царей, долетевшая до самых отдаленных уголков Спарты. Его судьбу по-прежнему вершил пентекостер Креонт на пару с Хрисидом, гонявшие молодого командира эномотии и в хвост и в гриву, наравне со всеми солдатами, чтобы не расслаблялся.

Вообще, от этой славы у Тараса, само собой, появились не только друзья и почитатели по всей Спарте, но и завистники. Много новых, которым не нравился столь быстрый взлет популярности молодого спартанца. Но был и один из старых знакомых, все время находившийся рядом, что уже давно ждал случая поквитаться. Однако судьба была глуха к его мольбам до недавних пор.

Это был его старый знакомец Деметрий, который стал командиром второй эномотии и служил под началом того же пентекостера Креонта. Однако, несмотря на схожие условия существования – оба спартиата имели наделы недалеко от Пелланы и служили в одной пентекостерии, – виделись они крайне редко. Во многом благодаря тому, что Деметрий столовался в другой сесситии и дружбы с бывшими участниками своей агелы не водил. Даже Тимофей, раньше ходивший в прихлебателях Деметрия, теперь, после гибели Эгиса и Эвридамида в боях с Аргосом, перешел на сторону Гисандра.

В той же войне, во время которой богам было угодно свести Тараса с царским домом Агиадов, после того как он спас жизнь Леонида, Деметрий подружился с Еврипонтидами и тоже оказал им услугу. Нет, он не спасал напрямую жизнь царя Леотихида, который согласно новым законам не мог командовать армией в походе одновременно с Леонидом, и оставался в Спарте. Напротив, Деметрий умудрился впутаться в какую-то темную историю с письмом, которое второй царь тайно написал эфорам, сопровождавшим армию, что и послужило основой всего.

Гонцы попали в руки аргивцев, но были тут же отбиты солдатами Деметрия. Сам гонец погиб и табличка, попавшая в руки Деметрия, должна была прямиком угодить в руки царя Леонида. Но командир второй эномотии клялся Аполлоном, что никакого письма не видел и оно, вероятно, было уничтожено или потеряно самими гонцом. Доказательств иного не было и Деметрия оставили в покое, тем более что в последовавших за этим сражениях он проявил себя как настоящий храбрец. Однако по возвращении в Спарту, Деметрий побывал в столице, и вернулся из той поездки, сияя, как начищенный шлем гоплита. Никто точно не знал, но на сесситиях вполголоса говорили, что он побывал в доме царя Леотихида в Лимнах. И царь его принял.

О чем они говорили и была ли на самом деле встреча, доподлинно было также не известно. Однако Тарас, зная Деметрия, склонялся к тому, что дыма без огня не бывает. Видимо, хитрый спартанец утаил-таки письмо, в котором было нечто такое, за что второй царь Спарты мог очень серьезно поплатиться, попади оно в руки Леонида. Тем более что чуть позже Механид, чей отец также ходил в друзьях Еврипонтидов, как-то, прибыв по делам службы в Пеллану и встретившись с Тарасом, в разговоре обронил фразу о том, что отец Деметрия был неожиданно назначен пифием царя и направлен в Дельфы, где принес оракулу большие дары. Видимо, было, за что благодарить Аполлона, да и о чем спрашивать. А чести выезжать из Спарты и возможности прикасаться к деньгам, удостаивался далеко не каждый.

Так или иначе, у Деметрия тоже появились связи на высоком уровне, и теперь он частенько посматривал на Гисандра, а бывало, на пентекостера, свысока. Впрочем, Тарас видел, что за своей обычной заносчивостью тот едва скрывает раздражение. Ведь о связях Тараса и его славе знала вся Спарта, и тот мог гордиться ею вполне открыто, хотя и не делал этого публично. А Деметрий имел славу не такую громкую, а возможности и связи вообще был вынужден скрывать. Поэтому ненавидел Гисандра еще сильнее.

К счастью, на службе тот никак не пытался навредить Тарасу, и долгое время они не конфликтовали, мирно сосуществуя в пределах своих эномотий и поместий. Однако, с тех пор как Тарас увлекся тайным производством оружия нового поколения, он сделался более подозрительным и вскоре ему стало казаться, что за его имением следят. Сначала это носило просто характер паранойи – то илот присядет у дороги и долго глазеет на имение, до тех пор, пока его не прогонят. То повозка застрянет там, где нет ни одной ямы, и возница очень медленно разгружает с нее товар, чтобы вытолкнуть. А потом еще дольше загружает его обратно. Но Тарас старался гнать от себя эти мысли.

Так пролетело несколько месяцев. Еврон и Поликрат подготовили к отправке первую метательную машину, а в порт Кифанты прибыл груз конопли, в связи с чем сразу встал вопрос о том, чтобы все это привезти в имение Гисандра, собрать, а затем испытать. Тарас понимал, вряд ли кто-нибудь догадается о том, что он задумал, даже если увидит все своими глазами, но на всякий случай решил делать все очень тихо, чтобы не вызвать подозрения у соседей. Он предупредил о своих опасениях Этокла и Брианта, которых отправил за разобранным оружием и был сильно раздосадован сообщением о том, что у границы владений периеков Пелланы их поджидал какой-то илот, который плелся за ними потом до самого имения, а затем убежал, едва понял, что им заинтересовались.

– Я хотел его поймать, господин, – оправдывался чуть позже Этокл, – но едва спрыгнул с повозки, как он убежал в лес.

– В следующий раз будь проворнее, – предупредил Тарас, – или хитрее.

– Может быть, взять гастрафет и убить его? – подал идею Этокл, уже второй месяц «стажировавшийся» на гастрафетчика и показавший уже неплохие результаты. У него явно имелся талант к военному делу. Да и по характеру Этокл был готовый снайпер – не любил суетиться и бегать, как ошпаренный. Наоборот, долго лежать на одном месте, поджидать и выцеливать противника доставляло ему колоссальное удовольствие. Тарас только диву давался, какие успехи делали илоты, если им разрешали не пахать землю.

– Застрелить, при попытке к бегству, что ли? – усмехнулся Тарас. – Нет уж. Излови мне этого илота и привези сюда. Я сам с ним побеседую и развяжу ему язык. Если мои подозрения верны и за имением наблюдают, то я хочу знать, кому это понадобилось.

Этокл кивнул.

Тарас сгрузил первую баллисту в амбар и отправил коноплю на переработку в Мессению, где мудрый геронт нашел мастеров, взявшихся изготовить канаты, не спрашивая, зачем они нужны. В последний момент он решил не рисковать своими связями в Кифере, где корабельное дело было на виду, а потому имелось и слишком много любопытных глаз. Поразмыслив над тем, что «отец» предложил отправить сырье на другой конец страны в Кипариссию и Пилос, Тарас пришел к выводу, что так действительно будет лучше, особенно в свете возникших подозрений. И хотя изготовление канатов займет вдвое больше времени, а испытание опытного образца баллисты затянется, зато у Тараса будет время все выяснить. А кроме того, и без баллисты у него было немало тайных проектов.

Следующей операцией была переброска Темпея из лесов Эпидавр-Лимеры со всем скарбом. Она тоже проводилась втайне. Но, покидая родные места, как он не без основания думал, навсегда, врачеватель взял с собой столько горшков и корзин, что Тарасу показалось, что он эвакуирует вместе с ним всех жителей города. Само собой, что Темпей не раз привлекал внимание своим скарбом по пути до Пелланы, но все обошлось. Здесь же, едва небольшой караван из трех телег пересек границы Пелланы, за ним вскоре увязался все тот же илот.

Но на этот раз Этокл оказался на высоте. На одном из поворотов он выскочил из телеги, предоставив управлять ею самому врачевателю, и, засев в кустах, дождался, пока илот прошествует следом. Напав сзади, крепкий Этокл связал соглядатая и бросил на повозку вместе с горшками Темпея, а затем привез обоих в имение, где и передал прямо в руки Гисандру.

Увидев пленника, Тарас обрадовался ему едва ли не больше, чем благополучно добравшемуся врачевателю. Приказав Темпею заниматься разгрузкой своих вещей в специально подготовленный амбар, он сам пинками заставил пленного илота добраться до другого сарая, где работали его кузнецы. С некоторых пор Тарас завел кузню, в которой якобы чинил сельхозинвентарь для своего имения, а на самом деле рассчитывал на месте подгонять и править медные детали для будущего оружия победы. Тем более что советник у него теперь имелся.

– Бросьте его здесь, – приказал он Этоклу с Бриантом, которые втащили упавшего на пороге илота внутрь, – а сами уходите. И вы тоже.

Последнее относилось к двум кузнецам, раздувавшим угли на жаровне для работы.

– Быть может, хозяин, нам остаться? – осмелился заметить Этокл. – Вдруг он задумает сбежать или напасть на вас.

– Ты что, – усмехнулся Тарас, смерив уничтожающим взглядом своего раба, – думаешь, что я, спартанец, который убил множество вооруженных врагов, сам не справлюсь с этим слабаком?

Не сказав больше ни слова, илоты удалились. А Тарас взял стоявшее в углу небольшое копье с тупым медным наконечником для тренировок – с некоторых пор он устраивал гладиаторские бои между своими «спецназовцами», а иногда и сам бился с ними врукопашную, – и на глазах у испуганного илота стал прогревать его над жаровней. Он делал это медленно, не спеша, специально давая время пленнику на размышления, ведь до сих пор он не задал ему ни одного вопроса.

Его расчет оказался точен. Когда Тарас раскалил наконечник докрасна, и подвел копье к глазам илота так близко, что тот смог ощутить исходивший от него жар, он заговорил сам. Вернее, запричитал.

– Не убивайте меня, господин Гисандр! – закричал он, пытаясь отодвинуть лицо как можно дальше от раскаленного наконечника.

– О! Так ты даже знаешь, как меня зовут, – воскликнул Тарас, весьма довольный началом допроса. – Значит, я не ошибся. К сожалению, конечно. Однако от того, что ты скажешь дальше, будет зависеть твоя судьба, поэтому подумай хорошенько, прежде чем снова открывать свой поганый рот.

Тарас еще на пару сантиметров приблизил дымившуюся медь к лицу пленника, заставив его еще сильнее изогнуться, и закончил вводную часть.

– Я наслышан о том, что илотов нельзя убивать, кроме как во время криптий. Однако я почему-то уверен, что Аполлон простит мне твою смерть. Если ты скажешь мне хоть слово неправды, я проткну тебя, как барана, вот этим самым копьем с тупым раскаленным наконечником, а потом тебя разрубят на части и выкинут в канаву далеко отсюда. Так что даже твой хозяин не сможет тебя опознать. Ты меня понял?

Илот кивнул.

– Тогда отвечай, только не говори лишнего. Кто тебя послал следить за моими людьми?

– Господин Деметрий, – пробормотал илот, в страхе бросив короткий взгляд на своего мучителя.

– Вот как, – ухмыльнулся Тарас, почему-то не слишком удивленный ответом, – это уже кое-что объясняет. А что он хотел знать?

Илот дернулся, но все же выдавил из себя, закрыв глаза, словно опущенные веки могли спасти его от раскаленного наконечника.

– Я не знаю! Он велел мне смотреть за всем, что происходит в вашем имении. Наблюдать за теми, кто приходит и приезжает, чем занимаются обитатели, а потом сообщать ему.

– Собирать информацию, – кивнул Тарас, немного отводя копье в сторону, – Понятно. Но зачем?

Пленник заерзал.

– Ну! – снова приблизил раскаленный наконечник Тарас, чтобы «стимулировать» красноречие.

– Ему кажется, что ваши люди часто ведут себя странно для илотов, – затараторил пленник. – Они мало пашут землю и много дерутся между собой. А вы их за это не наказываете, даже наоборот. Однажды я даже видел у них в руках какие-то странные луки. Вот господин Деметрий и приказал мне понаблюдать за имением.

– Подозрительный, сволочь, – пробормотал Тарас, убирая копье и сплевывая сквозь зубы на солому. – И что ты за это время увидел?

Вопрос был задан задушевным голосом, но илот больше не запирался. Он был окончательно сломан, а вид раскаленного копья, то и дело проплывавшего мимо его носа, действовал как лучший аргумент.

– Я видел, как илоты стреляли из этих луков за амбарами, – пробормотал он, – видел, как привезли какие-то бруски и сгрузили в амбар. А сегодня… приехал странный человек с тремя подводами горшков, от которых пахнет за целую стадию.

Тарас больше ни о чем не спрашивал. Ему было все ясно и он размышлял.

«Этот поганый илот уже так давно наблюдает за моим домом, что почти все видел, хотя и не все понял. Лучше, конечно, его убить, – думал он, разглядывая перекошенное от страха лицо парня. – Но если его убить, Деметрий пришлет другого. И придется все повторять снова. А этого я хотя бы знаю. Значит, придется его перевербовать».

– Как тебя зовут? – спросил он у илота.

– Что? – не поверил тот своим ушам. Вопрос к человеку, который уже считал свои последние мгновения жизни, показался ему странным.

– Как тебя зовут? – повторил Тарас.

– Гиморий, – проблеял испуганно пленник, подтянув к лицу руки, связанные на запястьях веревкой.

– Так вот что, Гиморий. – Тарас резко вытянул копье вперед, так что илот зажмурил глаза, думая, что его сейчас убьют. Но Тарас лишь пережег раскаленным металлом путы на руках, а потом на ногах, освободив его. – Слушай и запоминай.

Илот удивленно открыл глаза, втянув запах тлевшей веревки, и потер запястья, покосившись на копье. Он еще не верил, что спасен.

– С этого дня твоя поганая жизнь в моих руках и твой настоящий хозяин теперь я.

Гиморий неуверенно кивнул, еще не понимая, к чему клонит Гисандр.

– Ты расскажешь своему господину, что мои илоты самые прилежные во всей Спарте и обрабатывают землю с утра до ночи, так что у них остается лишь немного времени на сон и еду. А стрелять из лука, да еще «странного», они никогда не умели, и тем более безнаказанно драться с хозяином им никто не позволяет. Ты уверишь Деметрия, что тебе это привиделось лишь однажды, да и то потому, что ты был пьян. Ведь все илоты – известные пьяницы. Ты меня понимаешь?

Гиморий неуверенно кивнул.

– Встань, – приказал Тарас, а когда илот поднялся, наступив на тлевшие под ногами веревки, продолжал, расхаживая перед ним с копьем в руке. – Те странные балки, что ты видел, это обычные дрова. Они давно сожжены. А человек с пахучими горшками, который приехал сегодня, это лекарь.

Тарас сочинял легенду Темпея на ходу, тем более что половина была правдой.

– Он останется у меня в имении надолго, чтобы подлечить мою рану. Ведь всем известно, даже твоему хозяину, что я был ранен в плечо, когда спас царя Леонида.

Тарас замолчал на мгновение и, повернувшись к илоту, закончил таким задушевным тоном, от которого у его собеседника поползли мурашки по коже:

– Так что, мой друг Гиморий, у меня в имении все спокойно. Ты, конечно, будешь и дальше обходить его кругом, но каждый раз должен сообщать Деметрию, что ничего не происходит. А дважды в месяц ты будешь встречаться в укромном месте с Этоклом, тем самым илотом, что поймал тебя, и рассказывать ему о том, что задумал твой хозяин и чем он занимается в свободное время.

Тарас сплюнул под ноги илоту и уточнил:

– Кто еще следит за моим имением?

– Я не знаю, – выпалил Гиморий, – господин Деметрий скрытен и жестоко бьет всех нас за малейшую провинность.

– Но ты узнаешь, – тихим голосом приказал Тарас, – иначе порки господина Деметрия покажутся тебе просто легким поглаживанием по сравнению с тем, как тебя отделают мои слуги. И это только в том случае, если я сочту тебя полезным. Если же ты окажешься не слишком расторопным, то жить тебе не долго, чтобы ты не рассказывал своему старому хозяину. А теперь пошел вон.

И Тарас пинком ноги выдворил илота из сарая. Поднявшись из лужи, тот поклонился и быстро убежал по дороге, только его и видели.

– Вы отпустили его, господин? – удивился Этокл, который вместе с Бриантом все еще перетаскивал многочисленные горшки врачевателя в соседний сарай.

– Он больше не опасен и мне не нужен, – снизошел до ответа Тарас, обращавшийся со своими илотами, особенно с тех пор как начал учить их искусству рукопашного боя, больше как с боевыми товарищами, нежели как с рабами, – а вот ты, Этокл, теперь будешь видеть его регулярно.

И Тарас рассказал илоту схему обмена информацией со своим первым агентом в стане Деметрия.

После этого события Тарас немного успокоился, тем более что Гиморий стал исправно поставлять ему информацию относительно поездок своего хозяина. Знал он, конечно, немного, ведь дальше Пелланы не выезжал. Но однажды к ним в дом приехал отец Деметрия, один из нынешних пифиев Леотихида, который забрал сына с собой в столицу. И, похоже, как удалось подслушать агенту Тараса, на встречу с самим царем.

«Что-то зачастил наш Деметрий ко двору Еврипонтидов. Видать, этот Леотихид действительно хотел крупно напакостить моему благодетелю, если так приблизил за „спасение“ письма сына, да и папашу не забыл, – усмехнулся Тарас, услышав об этом, – не удивлюсь, если Деметрий тайно хранит у себя золотые монеты. Впрочем, он не так глуп. Да и зачем они ему здесь, все равно деньги в Спарте не использовать. Зато папаша теперь в Дельфах бывает регулярно. Может, там и хранит? Хотя один Аполлон знает, как его отблагодарили. Мне это без разницы, лишь бы не мешал дело делать».

Тот факт, что Деметрий пытался совать нос в его дела, конечно, мог быть простым любопытством завистника и давнего соперника, обретавшегося все время по соседству. А мог оказаться и чем-то большим. Кто этих царей разберет. Они, конечно, в Спарте достатком не кичились, как в других греческих полисах, но интриги плели не хуже персов. В любом случае Тарас решил, что теперь ему придется быть более осторожным.

А потому, когда Темпей всего через неделю проживания спалил ему амбар, немного не рассчитав состав горючей смеси, – командир эномотии едва не раскаялся, что перевез алхимика с юга страны в свое имение. Слишком опасным тот оказался гостем. И даже запретил ему на месяц проводить опасные опыты. А вместо них приказал бродить по окрестностям и собирать травы, изображая лекаря, чтобы соседи и соглядатаи Деметрия – Гиморий сдал еще двоих – немного успокоились после ночного пожара. К счастью, соседи у Тараса были вполне спокойные и в его дела не лезли, даже наоборот, побаивались, как бы знаменитый спартанец Гисандр не причинил им какой-нибудь вред.

В общем, если бы не Деметрий, который так и не смог простить ему победу на Гимнопедиях и не сбывшееся предсказание оракула, то подготовка шла бы гораздо быстрее. А теперь Тарас лишь изредка позволял себе провести тренировочные стрельбы из гастрафетов на дальнем конце имения, что примыкало к горам и не просматривалось с дороги. А испытания опытной баллисты после долгих раздумий решил перенести в Мессению, неподалеку от того самого места, где для них плели канаты. Там геронту Поликарху по счастливой случайности поручили надзирать за территорией сразу нескольких имений, недавно выделенных под клеры новоявленных граждан Спарты. Ему было поручено присматривать за ними до момента вступления спартиатов в свои права, параллельно подбирая илотов и управляющих «по заказу» государства. И момент этот должен был наступить не раньше праздника Артемиды, то есть еще почти через полгода. Чем геронт и занимался, но, ясное дело, не торопясь.

– Во всяком случае, месяца три-четыре у тебя есть, – сообщил Поликарх «сыну» при встрече.

– Отлично, – воспрял духом Тарас, – надо немедленно начинать испытания оружия. Ты сам увидишь, отец, что это такое.

– Канаты уже готовы, – подтвердил геронт, действительно горевший нетерпением увидеть плоды совместных усилий, – вчера у меня был гонец из Пилоса.

– Тогда я завтра же постараюсь испросить у Креонта несколько дней, – заявил Тарас, – думаю, отпустит. Ведь с момента моей последней отлучки в Эпидавр-Лимеры прошло уже много времени.

– Я поеду с тобой, – заявил геронт.

Однако Тарасу пришлось задержаться. Сначала он принял участие в совместных маневрах третьей моры под командой полемарха Леонта, которая совершила поход на север, к границам Аркадии, и прошлась вдоль них форсированным маршем. Этот поход был таким мощным, а лица хранивших молчание командиров казались столь напряженными, что Тарас решил – началась новая война. Когда к исходу пятого дня они встали лагерем в одной из лощин, изможденный командир эномотии оглядываясь по сторонам, ожидал, что сейчас прибудут еще войска. Потом появится царь со скиритами, принесет жертвы, и армия Спарты на рассвете пересечет границу. Но этого не случилось. Через два дня они вернулись обратно в Пеллану, где Тарас без проблем получил увольнительную на десять дней.

Той же ночью, чтобы не дать Деметрию времени подослать своих соглядатаев, Тарас велел илотам и периекам погрузить детали баллисты на телегу и замаскировать дровами. А сам решил разбудить Темпея.

– Просыпайся, мы уезжаем из Пелланы, – ошарашил он врачевателя, сладко храпевшего на сеновале в обнимку с одной из рабынь. Жить под защитой Гисандра ему очень нравилось, и алхимик помаленьку стал расслабляться.

Едва узнав спросонья в запыленном воине, что нависал над ним с факелом, своего спонсора, Темпей удивленно воззрился на него.

– Но куда мы едем, господин Гисандр? Ведь все мои смеси находятся здесь. И вы сами запрещаете мне работать, чтобы я ненароком не сжег все имение.

– Теперь у тебя появилась такая возможность. Одевайся! – рявкнул Гисандр так, что рабыня в страхе убежала. – Еще до рассвета мы должны покинуть город.

– Так я могу все взять с собой? – просиял Темпей, обрадованный, что период безделья закончился. Создавать взрывчатые вещества он все же любил больше, чем лениться.

– Только самый нужный скарб, – предупредил Тарас, – мы не должны привлекать лишнего внимания. Одна телега у нас и так уже есть.

Когда солнце окрасило отроги Тайгета, по горной дороге скрипело три доверху груженные телеги. Тарас обернулся в сторону давно оставшейся позади Пелланы и, не заметив никакой слежки, устало повалился на солому. Только теперь он позволил себе расслабиться после изнурительного похода. И солнце не было ему помехой.

Глава одиннадцатая
По тылам персов

Той ночью они ни на секунду не останавливались. Персы, что-то заметив среди ночных скал, отправили за ними погоню и должны были появиться здесь не позднее, чем через несколько часов. А потому, едва достигнув перевала, откуда еще лучше был виден грандиозный костер в долине, Тарас вновь созвал на совет всех спартанских командиров. Не прошло и пяти минут как, разрешив своим людям отдых, все они собрались.

– Ну что, Орей, ты доволен битвой? – поинтересовался Тарас.

Немного отдышавшись, он кивнул на полыхавшее внизу зарево и метавшихся вокруг него солдат Ксеркса.

– Не совсем, – усмехнулся спартанец, – вы убили много персов, а я даже не обнажил копье. Но ты был прав, Гисандр, и теперь я отправлюсь туда, куда ты меня пошлешь.

– Наше нападение было неожиданным и дерзким, а потому удалось. Но персы не глупы и очень скоро будут здесь, – сообщил Тарас, отставив в сторону копье со щитом и опершись о камень, – а потому мы разделимся, как я и говорил утром. Чтобы стать неуловимыми и продолжать терзать персов в их собственном тылу.

Все собравшиеся здесь спартанцы молчали. Холодный ночной ветер развевал их плащи, но опьяненные битвой, они не ощущали прохлады.

– Я с Офриадом и нашими людьми уйду по долине и этому хребту вперед, ближе к побережью.

Тарас указал рукой на цепочку огней, что виднелась вдали, обозначая линию моря. Это готовили ужин и грелись, прячась от крепчавшего ветра, команды кораблей многочисленного персидского флота.

– Там, я уверен, найду немало персов, – развивал свою мысль Тарас, – проводников мы разделим. По одному на отряд. Лисий пойдет со мной. Твой отряд, Орей, как я тебе и говорил, уйдет через соседний хребет дальше, в сторону Этеи, где ты сможешь наконец пустить в ход свое острое копье.

– Мне уже не хватает терпения, Гисандр, – хохотнул спартанец, вскинув копье вверх.

– Вам, Алфей и Марон, я дам одного проводника на двоих, – сообщил Тарас, переключаясь на двух братьев, стоявших в тени огромного валуна, отчего даже зыбкий лунный свет не падал на их лица, – поскольку ваши отряды пойдут вместе в Дориду, чтобы сеять панику.

Две молчаливые фигуры одновременно кивнули, подтверждая, что им все ясно.

– И главное, – закончил речь командир экспедиционного корпуса, – никто не имеет права умереть раньше, чем убьет втрое больше персов. Лишь после этого, те, кто останется в живых, могут вернуться по тропе назад к Фермопилам и рассказать обо всем царю Леониду. А теперь нам пора расстаться. Прощайте.

Без лишних слов спартанцы вскинули в приветственном жесте свои руки, сжимавшие копья, и разошлись. Посмотрев вслед быстро исчезнувшим во мраке командирам, Тарас был уверен, что каждый из них выполнит свою часть «работы». Конечно, их слишком мало, чтобы остановить персидскую армию, но понервничать Ксеркса и его рабов они заставят. А заодно напомнят тем из греков, кто уже переметнулся на его сторону, что предательство не спасет их от возмездия.

– Выступаем! – приказал Тарас Эгору и Архелону, отдыхавшим после налета у одного их разбросанных по перевалу валунов. – Мы должны немедленно уходить отсюда. Скоро здесь появятся персы.

Затем он с трудом разыскал среди поднимавшихся воинов, которые усеяли буквально весь перевал, Темпея и его охранников с гастрафетами.

– Сколько у тебя осталось горшков? – поинтересовался он, окинув быстрым взглядом выбившегося из сил врачевателя.

– У Этокла в мешке еще десяток и почти столько же у Брианта, – сообщил Темпей, испуганно озираясь по сторонам, где периеки выстраивались в подобие колонны на узкой тропе меж камней. – А что, мы разве не спустимся в долину на ночлег, господин Гисандр? – озабоченным тоном поинтересовался он.

– Нет, – безжалостно заявил Тарас, посматривая на луну, которую то и дело закрывали набегавшие облака, – мы должны двигаться дальше.

– Но я не могу, – простонал Темпей, – я уже и так стер все ноги, прыгая по камням. Мне надо отдохнуть.

– Ты будешь прыгать по камням столько, сколько я тебе прикажу, – прошипел Тарас, внезапно приходя в бешенство и притягивая к себе врачевателя за гиматий, – или я переломаю тебе ноги и оставлю персам на съедение. А уж они придумают тебе медленную казнь. Выбирай!

– Я… я пойду, господин, Гисандр, – тотчас закивал головой испуганный врачеватель, – просто я немного устал.

– Мне плевать, что ты устал, – успокоил его Тарас, поправляя шлем, – мы будем двигаться всю ночь, и если я услышу от тебя хоть стон, то заколю вот этой самой рукой.

И Тарас продемонстрировал врачевателю копье, на подтоке которого блеснул отраженный свет луны. Темпей замолчал и больше не решался подать голос.

– Этокл, Бриант, – позвал Тарас, а когда из темноты появились две широкоплечие фигуры с гастрафетами, добавил: – Отвечаете мне за этого лекаря. А если он не сможет идти сам, будете подгонять его пинками или понесете на себе.

Илоты кивнули, а Темпей обреченно вздохнул и стал перешнуровывать сандалии.

Спустя несколько часов отряд, вслед за солдатами Алфея с Мароном, уже спустился в долину и, преодолев по ней десяток стадий, повернул на север. Отсюда отряд вновь стал подниматься вверх по заранее разведанной пастухами тропе. Лисий, разлученный со своими друзьями, был расстроен, но не посмел ничего возразить. Шли они, на радость Темпею, не очень быстро, все же ночью было не так удобно передвигаться. Да и кроме спартанцев никто не имел большого опыта ночной войны. Персы все не показывались, но Тарас, то и дело поглядывавший в сторону оставленного за спиной перевала, чуял их дыхание в затылок. Он отчетливо понимал, что случись все это днем, его давно уже догнали бы. Значит, до рассвета следовало уйти как можно дальше, а там будь что будет. А потому он постоянно подгонял отстающих, а Темпея с гастрафетчиками вообще отправил в голову колонны – так идти было легче.

Когда забрезжил рассвет, они были уже под следующим перевалом, где Тарас разрешил отбой. Надо было дать людям отдохнуть и осмотреться. А также подождать арьергард из периекских лучников, что следовал за основной колонной почти в километре, однако пока никак себя не обнаруживал.

Уставшие солдаты разлеглись меж камней, положив рядом оружие. Но едва первые лучи солнца показались над кромкой скал, Тарас невольно обратил внимание на то, как блестят их щиты и копья. Спрятавшись за валуном, он как раз осматривал пройденную долину, пытаясь обнаружить преследователей среди еще погруженных в полумрак ущелий. И обнаружил. Спустившись в долину тем же путем, что и спартанцы, персидские копейщики теперь карабкались вверх по противоположному хребту, решив, что напавшие на них ночью враги ушли именно этой дорогой. Персов было человек триста, солнце уже светило им в спину, заставляя блестеть шлемы, доспехи и оружие.

«Ну, что же, – с удовлетворением подумал Тарас, закончив рассматривать персидский отряд, – хотя бы погони сейчас не будет. И то ладно».

А повернувшись назад, вновь скользнул взглядом по блестевшим доспехам своих солдат. «Надо бы обвязать тряпьем все медные части, – подумал он, – хотя никакой спартанец на это не пойдет, но периекам придется воспринять законы диверсантов. А то, не ровен час, заметят».

Тарас немедленно приказал сделать это имевшимся под руками тряпьем. На что частично пришлось употребить серые накидки илотов, а также несколько полупустых мешков из-под еды. Затем он отправил десять таких солдат на перевал, осмотреть подходы.

Спартанцы долго смеялись, увидев периеков с замотанными копьями и обвязанной тряпьем грудью, которая почти закрывала панцирь. Некоторые даже набросили тряпье на шлемы, хотя по лицам было видно, что для них это настоящее унижение.

– Ты только посмотри на этих бойцов, – потешался Архелон, толкая в плечо Эгора. – Эй, Гисандр, ты что, решил рассмешить персов этими лохмотьями? Да они тут же уберутся обратно через Геллеспонт, едва завидев наше грозное воинство.

– В том-то и дело, чтобы персы увидели нас как можно позже, – стоял на своем Тарас, – а наши шлемы и доспехи блестят так, что видны издалека. Здесь в горах, когда вокруг враг, лучше было бы спрятать их под лохмотьями.

– Чтобы я сменил свой красный плащ и шлем на лохмотья? – распалился Офриад, вскакивая с камня. – Да лучше отправь меня одного биться с сотней персов, но не приказывай мне этого, Гисандр. Мы любим простоту, но ни один спартанец не вынесет подобного. Хватит с тебя и периеков.

Тарас промолчал. Он и так знал, что приказывать спартанцам заняться собственной маскировкой, было бесполезно. Даже безнадежно. Выносливости и боевых навыков им было не занимать, но в этом плане диверсанты из них выходили никудышные.

«Впрочем, – решил Тарас, разглядывая сильно потускневшее воинство периеков, – теперь эти несколько красных плащей не так заметны. И то ладно»

Вскоре вернулась разведка, сообщив, что с перевала открывается вид на большой город, рядом с которым видны стоянки множества персов.

– Город? – переспросил удивленный Тарас. – Какой еще город?

– Мы не знаем, – ответил командир разведчиков, – но возле него построен еще один лагерь персов, даже больше, чем тот, который мы видели вчера.

– Это Трахин, господин Гисандр, – сообщил Лисий, стоявший неподалеку, – главный город в этой земле.

– Пойдешь со мной, – приказал он пастуху и в сопровождении спартанцев направился вверх по склону. – Остальным оставаться пока здесь.

Поднявшись на перевал, Тарас действительно заметил невдалеке город, стоявший посреди холмистой равнины. Большая часть этой равнины уходила далекое вправо, упираясь в море. Похоже, именно там вчерашней ночью он видел костры моряков. А вторая была зажата между городом и хребтом, огибавшим ее полукругом и выходившим вдали все к тому же морю. Этот хребет был началом целой горной страны из десятков долин и сотен перевалов, видневшейся по левую руку. На этом полукруглом хребте и стояли сейчас спартанцы.

– Трахинские скалы замыкают всю малидскую область, – подтвердил свои слова, сказанные несколькими минутами ранее, еще во время подъема, Лисий.

– Ты знаешь проходы в них? – уточнил Тарас у пастуха.

Сам он был занят размышлениями, и уже отчетливо понимал, сколь бы он ни был хитрым, по равнине до берега пройти не удастся. Ни ночью, ни тем более днем. Его первый план трещал по швам. Слишком уж много персидских отрядов, конных и пеших, передвигалось по ней сейчас непрерывным потоком. Солдаты Ксеркса, высадившись с кораблей, маршировали от побережья к лагерю у Трахина, а отсюда направлялись ко второму лагерю. Персов было так много, что Тарас на минуту даже расстроился, – сколько бы они не убили и сожгли врагов во время вчерашнего нападения, их все равно оставались еще многие тысячи. И узкие проходы в горах, которые можно защищать малым числом воинов, были их единственной надеждой до подхода основных сил. Но, взяв себя в руки, Тарас отогнал эти черные мысли. Он пришел сюда, чтобы доказать Леониду возможность диверсионной войны и он докажет. Чего бы это ему не стоило.

– Горы высокие и мы редко бывали здесь, – ответил Лисий, немного напрягшись, но Тарас понял, что пастух не врет. – Обычно Трахин был последней остановкой на нашем пути. Мы продавали здесь овец и покупали коз. А затем шли обратно.

Тарас потерял интерес к греческому городу, тонувшему в тени кипарисов, и замолчал, осматривая лагерь, который охранялся многочисленными конными разъездами. Похоже, весть о нападении на соседний лагерь уже дошла и сюда. Пыль на петлявших между холмами дорогах, стояла столбом. На одной их них он заметил нечто странное. То же самое заметил и Офриад, который вдруг вскинул руку и, указав куда-то вперед, воскликнул:

– А это еще что за твари?

При этом он уставился на Эгора, который уже однажды объяснил ему, что такое слон. Однако на сей раз это были не слоны, а совершенно не знакомые спартанцу животные. Присмотревшись, Тарас увидел, что в сторону Фермопил перемещался отряд кавалерии, но лошади были уж очень странные – белые, лохматые, с двумя большими горбами на спине.

«Е-мое, да это же верблюды! – едва не вырвалось у него по-русски. – Самые настоящие всадники на верблюдах, кораблях пустыни, мать их. И кого только этот богоподобный царь персов с собой не притащил на нашу голову. Эфиопов и слонов я уже видел. Теперь верблюды. То ли еще будет».

В надежде, что «всезнающий» Этокл вновь сам разъяснит все Офриаду, Тарас некоторое время молчал. Но никаких объяснений не последовало, а Тарас решил на этот раз не хвалиться своими знаниями заморской фауны.

– Кого бы ни привел сюда Ксеркс, – заявил он, пресекая досужие разговоры, – мы всех выгоним обратно или убьем. Никто из них не будет безнаказанно топтать нашу землю. А сейчас…

Тарас принял решение.

– Мы отправимся в обход Трахина к морю, – сообщил он, прищурившись на солнце, – мы будем двигаться весь день по хребту и спустимся с него вон там – у дальних отрогов. Оттуда до моря рукой подать и можно ближе всего подобраться к кораблям, которые я хочу навестить.

На этот раз ни Офриад, рвавшийся в бой, ни Эгор с Архелоном, ни другие спартанцы, не стали с ним спорить. И хотя никто из них не боялся умереть, они помнили приказ Леонида, озвученный их командиром, «уничтожить как можно больше персов». Конечно, их было много и на равнине, что раскинулась прямо под ними. Пожалуй, даже слишком много персов они видели перед собой. Однако ночной налет укрепил авторитет Гисандра, и теперь спартиаты верили ему больше, чем в самом начале пути.

– Солнце уже высоко, – заметил Тарас, поднимая взгляд на светило, что все сильнее грело их спины, – значит, надо двигаться быстро.

Послав одного из периеков вниз за остальными, спартиаты дождались свое войско на перевале, и двинулись дальше вместе с ним. Глядя, как блестят шлемы спартиатов, Тарас невольно хмурился, зато с удовольствием поглядывал на прикрытых лохмотьями периеков, которых было почти не видно на горной тропе. Коричневый камень и серый песок делали основную часть отряда почти незаметной. «Просто настоящий спецназ», – усмехнулся Тарас, остановившись на одном из поворотов и наблюдая, как мимо, положив руки на висевшие через плечо гастрафеты, словно на автоматы Калашникова, прошли его илоты.

Однако этот «невидимый» спецназ все же был обнаружен буквально в следующем ущелье, несмотря на разведку, высланную вперед. Им случайно повстречались местные пастухи, внезапно спустившиеся по одной из едва заметных троп и с удивлением взиравшие на странных вооруженных людей, проходивших мимо. Однако на свою беду они не успели распознать в них спартанцев и вовремя скрыться. Находившийся в авангарде Офриад, не дожидаясь приказа от Гисандра, приблизился к ним с тремя воинами и быстро перебил всех. Один из пастухов, увидев это избиение, бросился бежать по тропе вверх, но его настигла стрела периекского лучника.

– Они могли рассказать о нас персам, – просто объяснил свои действия Офриад.

«И ведь не поспоришь, – хмуро кивнул Тарас, приказав продолжать движение, после того, как трупы завалили камнями, – я надеялся, что они укажут нам дорогу, ведь от Лисия проку больше нет, но и отпускать его назад тоже нельзя».

Впрочем, не прошло и получаса, как они вновь повстречали пастухов. На этот раз Тарас был начеку и отдал приказание сначала их допросить. Пастухов было трое. Жизнь оставили лишь одному – долговязому парню, который согласился провести их до моря тайными тропами в обход деревень.

– Будешь за ним приглядывать, – приказал Тарас Лисию и пошутил, смахнув каплю пота со лба, – пастух пастуха видит издалека.

Лисий кивнул, а Тарас на всякий случай добавил к приказу угрозу:

– Смотри, если этот малидский пастух приведет нас прямо к персам, то за твою жизнь никто не поручится.

Лисий только вздохнул. Иначе никто из спартанцев с ним и не разговаривал.

Дальше, следуя тропой вдоль хребта, они двигались несколько часов, не встретив никого, даже пастухов. Вся жизнь бурлила сейчас в долине и возле Трахина. Персы, уйдя в погоню за другими спартанскими отрядами, этот пока оставили без внимания, и Тарас молился всем богам, чтобы их никто не обнаружил хотя бы до побережья. И боги, похоже, слышали его. Ветер дул и днем, поднимая тучи пыли, которая часто даже скрывала Трахин. Проходимых перевалов и троп, что вели в сторону Этеи, здесь было предостаточно, однако они были пустынны. Торговля вокруг Трахина, судя по всему, временно замерла из-за войны. Хотя обе прилегающие области находились уже позади передовых частей армии и могли считаться Ксерксом внутренними землями персидской империи.

Лишь пару раз им пришлось пережидать, замерев в овраге у перевала, пока отряды персидской конницы ускачут вниз. Офриад, глядя из-за камней на персидских всадников, чьи доспехи просто сверкали на солнце, скрипел зубами, сплевывая забившийся меж них песок, и поглядывал на Гисандра, но тот наотрез отказывался атаковать. Перевал был довольно широким, и коннице было, где развернуться. А кроме того, он уже наметил себе цель – корабли, – и хотел до нее добраться во что бы то ни стало. Подвергать опасности жизни своих солдат без особой необходимости он не спешил. А остальным спартанцам, не понимавшим до конца его действий, приходилось подчиняться.

Не теряя из виду город, на который они посматривали с хребта во время коротких привалов, спартанцы вскоре стали от него отдаляться, оставив чуть позади. Передвигаться по козьим тропам приходилось быстро. Солнце палило нещадно, и даже ветер не спасал от зноя, но малидский пастух вел их довольно уверенно, огибая встречные деревни. И к тому моменту, когда жар стал спадать, они уже были гораздо ближе к побережью. Но в этот день до него было уже не дойти.

– Пора вставать на ночевку, – приказал Тарас, глядя, как дрожащий в мареве солнечный диск медленно приближается к горизонту.

– Но ведь мы могли бы пройти еще много стадий, прежде чем тьма укроет горы, – предположил Эгор, останавливаясь рядом, – силы еще есть.

– Это так, – кивнул Тарас, – но мы прошли уже немало, а к утру нам нужно быть свежими, так как завтра нам предстоит вновь схлестнуться с персами. Поэтому мы встанем на ночлег прямо здесь, на склоне этого поросшего кустами хребта. А поднимемся еще затемно и двинемся дальше.

Эгор, Архелон и остальные не стали спорить. День действительно выдался тяжелым, даже для спартанцев. Никто не жаловался, но все были рады возможности немного отдохнуть.

– Лисий, а тебе отдыхать еще рано, – «обломал» пастуха-надзирателя Тарас, увидев, как тот без сил повалился на раскаленные камни, – ты со своим «другом» пройдешь вперед еще пару стадий и посмотришь дорогу вперед, так чтобы утром мы не сбились с нее, блуждая в потемках. С вами отправятся десять периекских лучников, на всякий случай, чтобы твой «друг» не сбежал к персам. До них ведь отсюда рукой подать.

Лисий застонал и, бросив уничтожающий взгляд на «своего друга», поднялся.

Ночь они провели спокойно, несмотря на то что кругом были персы и в небе грохотали раскаты грома – где-то над морем разразилась гроза. Расставив дозоры, спартанцы слегка перекусили вяленым мясом, что принесли с собой. Костров не разводили. Затем, выпив теплой воды из бурдюка, Тарас прилег между двух камней, накрылся плащом и мгновенно заснул. Изможденное тело требовало отдыха.

Спал Тарас глубоко, но мог просыпаться в нужное время без всякого будильника. Этот навык был давно отточен. Так что открыл глаза он буквально за мгновение до того, как рядом с ним возникли две тени – Этокл и Бриант, которым он приказал разбудить его, если что.

– Случилось что-нибудь? – уточнил Тарас, зевнув.

Он сел, потянулся и затем встал, отряхнув с плаща мелкие камешки.

– Все в порядке, – отрапортовал Этокл, махнув рукой в сторону шевелящихся вокруг теней, – отряд готовится к выступлению.

– Великолепно, – кивнул Тарас, бросив взгляд на слегка порозовевшие вершины гор, а затем скользнул по долине, в которой еще царил мрак, – пришлите ко мне Лисия и этот малийца. Немедленно выступаем.

Когда рассвело, они были уже далеко от места ночевки.

– Скоро будет низкий перевал, – сообщил малиец, внезапно остановившись, – по нему проходит дорога, на которой запросто могут разъехаться две повозки. Там бывает многолюдно.

– Даже в этот час? – слегка удивился Тарас.

Впрочем, в этом климате было обычным делом путешествовать спозаранку, пока солнце не стало выжигать своими лучами землю, и он сразу поверил пастуху.

– Есть обходной путь? – уточнил Тарас без особой надежды на успех, слишком уж близко они подошли к морскому побережью. Даже с той части хребта, что уже начинал заметно понижаться, было видно часть скалистого берега.

– Нет, – осторожно проговорил пастух, бросив опасливый взгляд на него и стоявших за спиной Эгора и Архелона, – эта тропа ведет прямо на перевал, сливаясь с дорогой, а с него, в сторону моря. Чуть ниже она, правда, вновь отходит от нее.

– А куда ведет эта дорога? – спросил Тарас, силясь разглядеть невидимый отсюда перевал. Его закрывал один из отрогов, густо поросший лесом. Деревья на нем сейчас шумели и раскачивались от порывов ветра.

– Из Ламия в Трахин, – ответил пастух, – большая ее часть петляет по горам, а здесь, спускаясь с перевала, она сначала проходит вдоль моря.

– Значит, вдоль моря, – кивнул Тарас и процедил сквозь зубы, словно разговаривал сам с собой: – Это хорошо.

Он оглянулся назад, скользнув удовлетворенным взглядом по периекским лучникам в лохмотьях, что почти сливались с камнями.

– Идем на перевал, – приказал он, отправив вперед Этокла и Брианта с десятком лучников. Остальные спартанцы молча последовали за ним.

Когда отряд, растворившись в «зеленке», незаметно подтянулся к перевалу, оказавшись на вершине нависавшего над ним хребта, с которой отлично просматривалась часть дороги, их там уже поджидал довольный Бриант.

– Ну, что там? – поинтересовался Тарас, по глазам илота угадавший, что впереди происходило что-то интересное.

– Со стороны Ламия приближаются какие-то повозки, – сообщил тот хозяину и сгрудившимся вокруг него спартанцам, – они еще плохо видны, но сильно пылят и передвигаются быстро. Похоже на колесницы.

– Сколько их? – уточнил Тарас, отодвигая ветки кустарника и впиваясь глазами в изгиб горной дороги, в дальнем конце которой действительно перемещалось пылевое облако. Ветер быстро относил пыль назад, открывая несколько передних колесниц, но остальные тонули в этом шлейфе.

– Штук десять, – ответил илот, прижимая висевший за спиной гастрафет к бедру, – может быть, больше. Сейчас сами увидите, господин Гисандр.

Решение пришло мгновенно.

– Мы атакуем их, – проговорил Гисандр, отпуская ветки и оборачиваясь к спартанцам, – и захватим колесницы.

– Но зачем нам колесницы? – изумился Архелон.

– Я хочу как можно быстрее оказаться на берегу, – сообщил Тарас, – время не ждет. Каждый миг кто-то из спартанцев гибнет там на перевале. И персы должны ответить за каждого из них десятью жизнями. Мы притаимся на склоне, среди кустов и, едва покажутся колесницы, атакуем, чтобы никто не проскочил мимо нас в Трахин. А затем сядем на них и навестим лагерь персидских моряков.

– Смело, – кивнул Офриад, – мне это нравится, Гисандр.

Времени на раздумья не было, и спартанцы быстро переместились вниз по склону, спрятавшись метрах в двадцати от пустынной пока дороги. Справа и слева от себя, на расстоянии почти в сотню метров, Тарас разместил лучников с приказом бить всех персидских солдат, которых они увидят. А прямо перед ним, за валунами, укрылись илоты с гастрафетами. Их задачей было не пропустить первую колесницу, если не повезет лучникам.

– Вали даже лошадь, если они проскачут мимо, – приказал он, присматриваясь к приближавшимся персам, – никто из них не должен пройти через этот перевал.

– Понял, – кивнул Этокл, и, уперев свое оружие в живот, стал натягивать тугую тетиву.

Пока колесницы приближались в облаке пыли, Тарас рассматривал недалекий и, к счастью, пустынный пока перевал, над которым сильный ветер гнал рваные облака. «Если оттуда появится кто-нибудь из персов, – промелькнула предательская мысль, – то нас могут просто смять. О Аполлон, помоги нам!»

Наконец, из-за ближнего поворота появилась первая колесница, которую с натугой тянула вверх двойка лошадей. Управлял ею возница в кожаной жилетке на голое тело, тиаре и густой, черной как смоль, бородой. Позади него виднелись два дюжих воина в доспехах поверх длинных балахонов. Они тоже были в тиарах вместо шлемов, имели в руках по круглому плетеному щиту и несколько дротиков. Судя по расслабленному виду, оба разомлели от жары и не ждали нападения.

– Идет не очень быстро, – удовлетворенно ответил Тарас, рассматривая длинные сверкавшие под солнцем лезвия мечей, похожих на косы, что были приделаны к колесам и торчали по обеим сторонам колесницы. Эти мечи предназначались, чтобы рубить в кровавую кашу пехотинцев врага. А мощное копье с целым букетом остро отточенных наконечников, прикрепленное к корпусу снизу, торчало между лошадьми на уровне груди пехотинцев, как таран, тоже производя сильное впечатление.

Пока первая колесница поднималась к перевалу, Тарас успел пересчитать остальные. Всего в поле зрения попало двенадцать колесниц – вероятно, летучий ударный отряд, посланный кем-то из персидских командиров на рекогносцировку. Позади них не было видно конницы, которой втайне опасался Тарас, ведь сражение с конницей в его планы не входило.

Он подождал, пока головная персидская колесница приблизится к наблюдательному пункту, а остальные окажутся на расстояние полета стрелы из лука, и махнул рукой наблюдавшим за ним командирам. Тотчас со склона взметнулся в небо рой стрел, накрывший персов. Но первой колеснице, как и боялся Тарас, удалось избежать прямых попаданий. Все стрелы ушли в перелет, лишь несколько вонзилось в щит одного из воинов, успевших среагировать на нападение. Возница хлестнул лошадей и те, вышибая искры из камней, потащили колесницу вверх из последних сил.

– Этокл! – заорал Тарас, выпрыгивая из-за валуна. – Достань их!

Но гастрафетчики и так выцеливали движущуюся мишень. И вот с едва различимым шелестом вдогон улетел первый болт, затем второй. Возница, яростно хлеставший лошадей кнутом, вдруг нелепо раскинул руки и повис, перегнувшись через ограждение. Вторая стрела, пробив плетеный щит, вышвырнула уже мертвого перса из колесницы на камни. Третий воин едва успел спрыгнуть сам, как лошади, бросившись от испуга в сторону, опрокинули колесницу на бок и, протащив ее метров десять, остановились, перегородив дорогу. Но и этот перс продержался недолго. Третий болт пробил его доспех и свалил окровавленное тело на камни.

– Молодцы! – крикнул Тарас своим «снайперам». – За мной, спартанцы!

И бросился вперед, увидев, что последнюю колесницу лучники обработали похожим образом, – она перевернулась на ходу, отрезав путь к отступлению. Зажатые в тесном пространстве остальные колесницы с воинами не имели достаточно места для маневра, но тем не менее еще представляли опасность. В приближавшихся к ним со склона периеков полетели дротики и стрелы – на колесницах находились лучники. Однако их было слишком мало.

Но персы и не думали сдаваться. Возницы начали яростно хлестать лошадей, и несколько колесниц сразу бросилось в атаку, едва периеки с копьями наперевес оказались на дороге. Они еще не успели построиться даже в подобие фаланги и образовать строй, как в эту неорганизованную толпу врезалась первая колесница, искромсав своими гигантскими ножами на колесах сразу нескольких человек. Те, кто не умер сразу, получил жуткие ранения. Дорога огласилась воплями и стонами.

– То же мне воины, – поморщился Офриад, прыгавший по камням вниз рядом с Тарасом, – не умеют даже умереть достойно.

И с ходу метнул копье, поразившее в грудь возницу. Мертвый перс рухнул под колеса. Колесница переехала его, подпрыгнув на теле, и остановилась. Двух оставшихся персов моментально окружила толпа периеков, поднявшая их на свои копья. Следом тотчас попыталась прорваться еще одна колесница. И ей это почти удалось. Персы проложили себе дорогу, затоптав конями, а затем, изрубив в куски многих периеков. Воины из колесницы метали в греков свои дротики, разя наповал. На глазах Тараса один из периекских лучников, оказавшийся на пути бешено несущейся колесницы, не успел увернуться и напоролся на выставленное вперед копье-таран. Сразу несколько длинных и широких лезвий пробило его доспех, выйдя из спины. Кровь брызнула во все стороны, когда колесница персов почти вырвалась из окружения и попыталась объехать головную, лежавшую теперь на боку. Но копья Гисандра и Архелона остановили ее, убив двоих седоков. А прилетевший откуда-то сзади арбалетный болт сразил наповал третьего.

Скоротечная битва вскоре завершилась. Копейщики в ближнем бою добили всех, кого не успели сразить лучники. Тарас прошелся вдоль поверженных колесниц и, подсчитав свои потери, ужаснулся. Эта атака стоила ему почти двадцати периеков. Впрочем, никто из спартанцев не погиб, а из персов никто не прорвался через перевал. Все полегли здесь, некого было даже допросить. Зато теперь в его распоряжении было восемь вполне исправных колесниц, на которых он собирался немедленно двигаться к недалекому берегу.

– Придется переодеться персами, – заявил Тарас Офриаду, останавливаясь возле одного из мертвых персидских воинов, лежавшего на камнях и разглядывая почти целый доспех. Перс был убит стрелой в шею.

– Можно ли нам сменить свои красные плащи на эту варварскую одежду? – возмутился Офриад.

– А ты где-нибудь видел спартанцев, спокойно разъезжающих в колесницах по персидскому лагерю? – ответил тот вопросом на вопрос.

– Мы нападем на персидский лагерь? – от такого предположения в глазах Офриада загорелся огонек.

– Немедленно, – объявил Тарас, – правда, не на большой лагерь у Трахина, это было бы глупостью. А на стоянку моряков на берегу, что под самым перевалом. Мы переоденемся персами, приблизимся и внезапно нанесем удар. Я хочу сжечь побольше кораблей, пока они не ждут нападения. А колесницы для этого подойдут нам лучше всего.

– Ну, что же, – нехотя протянул Офриад, рассматривая другого мертвеца, – вот этот балахон будет мне впору.

– Но все мы не поместимся на колесницы, – резонно заметил Архелон, оказавшийся рядом.

– Остальные пойдут пешими позади колонны, – решил Тарас. – Периеки в лохмотьях не так узнаваемы, как мы. И если боги нас не покинут, то мы быстро доберемся до самого берега и нанесем свой удар.

Спустя двадцать минут на перевал устремилась колонна из восьми колесниц, на ножах которых еще не успела засохнуть кровь периеков. Передней управлял Этокл, обряженный персом, а за ним стояли Тарас и врачеватель Темпей со своим мешком, полным смертоносных горшков. На второй расположился Бриант с таким же мешком «зажигательных снарядов» и двое периеков, один из которых с гастрафетом. На третьей и четвертой колесницах Тарас вновь расположил гастрафетчиков и периекских лучников, несмотря на протесты спартанцев. И лишь на пятой находились Эгор и Архелон, рассматривавший с омерзением пестрый персидский хитон, который ему пришлось натянуть поверх доспехов. Греческие шлемы с навершиями из перьев спартанцам также пришлось сменить на войлочные тиары. В таком виде они смотрелись не так грозно, зато никто издалека и не заподозрил бы в них спартанцев. В руках у каждого был плетеный щит, но копье они оставили свое, длинное. Щиты же и шлемы сложили в колесницу, благо там имелось место для оружия.

Следом ехал на колеснице Офриад с двумя спартанцами. На оставшихся колесницах тоже были спартанцы, которым пришлось играть возниц и персидских воинов. Остальные лучники и копьеносцы в лохмотьях, по приказу Гисандра, устремились вслед за колесницами, но не стройными рядами, как это сделали бы настоящие спартиаты, а лишь слегка организованной толпой, как перемещались персы. Однако даже в лохмотьях они выглядели, как греки – с медными щитами и копьями, в характерных шлемах. Въезжая на перевал Тарас немного беспокоился об этом. Случись им повстречать персов на подходе к лагерю, то их быстро «рассекретят». Однако он решил положиться на богов и внезапность.

Едва его колесница выехала на самый верх перевала, как он увидел такое близкое море.

– Обожди, – приказал Тарас Этоклу, и тот послушно осадил лошадей.

В лицо Тарасу ударил порыв мощного соленого ветра. До моря было не больше нескольких километров. Пустынная дорога устремлялась вниз и, сделав несколько плавных поворотов между скалистыми холмами, выходила к побережью залива, вдоль которого очень плотно были выстроены персидские корабли. Никто их не охранял со стороны гор. Солдаты, выгрузившись на берег, отправились в лагерь у Трахина и дальше, а у каждого корабля находились лишь моряки, занимавшиеся сейчас своими делами.

Персидских кораблей было великое множество. Их были сотни, если не тысячи. Целая армада. Тарас разглядел военные триеры и грузовые корабли, сопровождавшие армию в этом походе. Почти все они сейчас были вытащены на берег, у многих копошилась рабы, что-то разгружавшие с них. Лишь несколько странных, «египетских», как показалось Тарасу, парусов, покачивалось сейчас среди высоких волн, которые накатывали на берег с неистовством, предвещавшим скорую бурю. Эти корабли совсем не стремились пристать к скалистому берегу. Напротив, они, похоже, собирались переждать волнение в море. Тарас увидел, что примеру «египтян» собирались последовать еще несколько кораблей, команды которых сгрудились вокруг них, сталкивая суда обратно в воду. Берег здесь был действительно не очень удобный, а прибрежная полоса короткой. И сильная волна могла запросто разбить корабли о камни.

– Будет буря, – проговорил Тарас очень тихо, и, стараясь перекричать ветер, добавил, возвысив голос: – Правь вон к тем кораблям, Этокл! А ты, Темпей, готовь свои горшки, пришел твой час!

Глава двенадцатая
Мессения

Баллиста разогнулась и, заходив ходуном, зашвырнула вдаль глиняный горшок. Пролетев положенное расстояние, тот ударился о твердую землю, рассыпался и залил жидким пламенем траву у ограды. До своей первой цели, сарая в двухстах метрах, он не долетел почти половину расстояния.

– Слабовато, – нахмурился Тарас, оглянувшись на стоявшего рядом Поликарха. Но тот был просто в восторге от нового оружия. – Эта штука, баллиста, должна бить хотя бы втрое дальше. Думаю, нужно нижние балки покороче изготовить. Да канаты какие-то мягкие. Надо жестче.

– Ты только скажи, Гисандр, – кивнул геронт, переводя восхищенный взгляд с небольшого костра на угловатую конструкцию, возвышавшуюся чуть в стороне, – а лучше начерти на восковой дощечке. Поликрат и Еврон быстро поправят. Я могу отправить надежного человека в Кифанту сегодня же.

– Эй, вы, – крикнул Тарас илотам, глядя, как разгоревшееся пламя пожирает изгородь, – а ну потушите огонь, пока соседи не сбежались.

А обернувшись к «отцу», добавил:

– Ладно, попробую. На сегодня хватит. Пятый залп уже, так все горшки израсходуем, а их тоже беречь надо. Горшки-то с «горючкой», в отличие от баллисты, уже хорошо получаются.

Сказав это, он присел на скамью у дома, недавно выстроенного илотами, которых пригнали сюда из Кипариссии, взял дощечку и погрузился в раздумья. Спустя некоторое время он вычертил более правильное изображение и подозвал одного из илотов.

– Передай это моему отцу, – приказал Тарас, протянув ему дощечку.

Илот немедленно сбегал в соседнее имение, где геронт и его сын встали на постой, в отсутствие настоящих хозяев. А спустя минут десять Тарас, щурившийся на солнце, заметил, как оттуда выбежал один из «скороходов», направляясь в сторону Спарты. Вернее, Кифанты, где Поликрат и Еврон должны были в кратчайшие сроки внести изменения и прислать обратно повозку с модернизированной баллистой.

– Беги, беги, – проводил его взглядом Тарас, направляясь в сарай к Темпею, – а мне теперь надо подумать, чем занять время до твоего возвращения.

Они с отцом, Темпеем и всеми «доверенными» илотами вперемешку с периеками, торчали здесь уже неделю. К сожалению, геронт не мог напрямую приказывать начальству Тараса. Но, пообщавшись накоротке с пентекостером сразу после возвращения его сына из похода, выпросил для него еще десять дней, рассказав сказку о государственных интересах. Мол, Тарас нужен ему для дополнительной охраны во время инспекции отдаленных поселений Мессении, а лучше сына, да еще такого известного бойца, было никого не найти. Этот довод подействовал даже на Креонта.

– Ведь вы же знаете, как нынче неспокойно в Мессении, – проговорил геронт, слегка привирая для дела, – соглядатаи сообщают, что илоты все чаще идут на открытые столкновения. Так и до нового восстания недалеко.

– Если нам прикажут, – подтянулся Креонт, – то мы немедленно зальем кровью всю Мессению. Ни одного илота, осмелившегося помыслить о свободе, не оставим в живых.

– Это лишнее, – успокоил его геронт, – но мне нужно немедленно отправиться по делам службы в Мессению и пробыть там некоторое время. Если бы меня смог сопровождать Гисандр, то я чувствовал бы себя вполне спокойно.

– Может быть, тогда отправить с вами всю его эномотию? – предложил спартанец. – Гисандр, конечно, хороший боец, но один он вряд ли справится с целой бандой решившихся на сопротивление илотов.

– В тех районах, где будет проходить моя поездка, – мягко возразил геронт, – пока относительно спокойно. А кроме того, в Пилосе и Кипариссии стоят гарнизоны. Так что, в крайнем случае, мы найдем там убежище. Но до этого, уверен, не дойдет.

Так Гисандр получил почти три недели на ходовые испытания. Первая баллиста вышла, несмотря на все старания мастеров, не идеальной. Тарас так заботился о секретности, что дал им довольно общий чертеж. В результате баллиста и получилась, так сказать, в общих чертах. И после сборки просто ходила ходуном. Пришлось даже на месте специально укреплять ее болтавшиеся сочленения тонкими канатами, а кое-где и прибивать деревянные накладки. И все же она получилась. Ее торсионы вращались, ее можно было зарядить, и она исправно выбрасывала горшки в указанном направлении. Правда, пока не так далеко, как рассчитывал ее главный конструктор. Но это все можно было списать на обычные недостатки опытного образца.

В целом же Тарас вообще был удивлен, что эта конструкция заработала с первого раза. Ведь он никогда и не был настоящим конструктором. Скорее у него неплохо получалось организовать работу других. А конструкцию баллисты он вычитал в прошлой жизни в одной из книг о древних греках. И ему очень повезло, что этот чертеж так крепко отпечатался в его памяти, что не стерся оттуда даже после взрыва гранаты и провала во времени. Так что он, зная принцип работы, просто «подкинул» идею Поликрату и Еврону, а те, настоящие мастера, без лишних вопросов воплотили эту идею в жизнь. Благо технологии уже позволяли.

Впрочем, даже на сборку опытного образца Тарас их не пригласил. Боялся, что раньше времени по Спарте распространятся совершенно ненужные слухи. Хвастаться еще было нечем, да и незачем. Узнай о его забавах эфоры, способные казнить любого за одно лишь стремление жить отлично от завещанных Ликургом традиций, и вся новоявленная артиллерия умерла бы вместе с ним, так и не родившись раньше срока. А Тарас, решившись, уже не мог отступить, пусть даже это дело было сопряжено со смертельным риском. В последнее время его гораздо больше волновало, как довести дело до конца и сохранить все в тайне, поскольку Темпей уже перешел к активным опытам со взрывчатым веществом. И в отдаленном имении вот-вот должны были зазвучать первые взрывы, – надо же было испытать «мины» нового образца. Тарас и здесь подкинул своему штатному алхимику пару «наколок» из будущего, а мозг ученого сразу впитал их и через некоторое время уже не отличал от своих. Тарас был не против. У него-то мозги в этом деле все-таки варили не так хорошо. Его дело копьем орудовать да эномотию в атаку водить. Нет, гранату бросить или взорвать что-нибудь он был обучен, но вот создать все это – тут требовался иной подход. Такому не научишь.

И Тарас был доволен уже тем, что сумел разыскать этого несчастного врачевателя, который оказался просто фанатичным поклонником и первопроходцем минного дела. Он днями и ночами не вылазил из своего амбара, в котором хозяин устроил для него лабораторию, смешивая толченые порошки в разных пропорциях. А когда прогремел первый настоящий взрыв, подрубивший высокое дерево под корень и едва не убивший самого Темпея, тот пришел в полный восторг.

– Ты осторожнее с этим… порошком, – предупредил Тарас, разглядывая тунику врачевателя, на которой дымилось несколько дыр с опаленными краями, – это штука опасная. Может и голову оторвать. А ты мне еще пригодишься.

– Надо увеличить концентрацию, – проговорил Темпей в пустоту, словно разговаривал с ветром и вообще не слышал Тараса, – а горшок сделать покрепче.

– Надо, – согласился Тарас, – но в следующий раз не стой так близко с местом взрыва. Понял?

Темпей разогнал руками небольшое облачко дыма, висевшее вокруг него, и медленно повернулся в сторону Тараса.

– Хорошо, господин Гисандр, – пробормотал он, приходя в себя, – когда вы вернетесь, новый состав будет готов.

– Смотри только, – пригрозил Тарас, поднося кулак прямо к носу врачевателя, – без меня ничего не испытывай.

И собрав почти всех илотов и периеков, устроил им «закат солнца вручную», то есть настоящий марш-бросок с полной амуницией, которую тайком вывез из той же Кифанты. Хорошо иметь папу геронта.

Вспоминая время от времени о Фермопилах, Тарас отчетливо понимал, что сражаться придется в горах, и решил, что его отряд, в отличие от обычных спартанцев, должен уметь не только быстро бегать и хорошо махать мечом, но еще и карабкаться по скалам в случае необходимости. А также драться руками и ногами без всякого оружия. Потому на шее у каждого «новобранца», не считая амуниции, болталось по десятиметровому мотку тонкого каната, – очень дорогое удовольствие. Но Тарас решил пойти даже на это ради победы.

К счастью, имения, за которыми до поры надзирал геронт, были расположены очень удобно. Не так далеко от мощного хребта, тянувшегося через всю Мессению, до самого моря. А от новой базы Гисандра в предгорьях до самих скал, где можно было поупражняться, оставалось примерно пятнадцать километров. Пешком за день можно спокойно дойти. Но Тарас уже давно усвоил, что спартанцы редко ходят пешком. Обычно они передвигались легким бегом в полной амуниции. Его отряд, кроме всего, был укомплектован еще и четырьмя гастрафетами – тоже новым оружием, проходившим испытания, – запрятанными до поры от чужих глаз в мешковину.

– За мной, – скомандовал Тарас, выстроившимся в две колонны бойцам, – бегом, марш!

Стараясь не попадаться на глаза соседям – а такие здесь все-таки были, несмотря на пустынную местность, – он направил отряд сквозь лес в сторону ближайших отрогов. Выводить своих бойцов прямо по дороге мимо деревеньки, лежавшей в паре километров южнее или нескольких населенных имений, что раскинулись севернее, Тарас не хотел. Он вообще не контактировал со своими временными соседями, мимо которых пока лишь однажды проехал на груженных доверху телегах, вызвав законное любопытство. Однако хозяева имений – спартанцы – находились по месту службы, а их управляющие не особенно стремились войти в контакт ни с Гисандром, ни с его слугами, выглядевшими слишком воинственно. Да и было соседей, к счастью, всего трое. Поэтому Темпей мог заниматься своими опытами относительно спокойно. Но на всякий случай Тарас все же выставил вокруг временно занятых земель «боевое охранение», мимо которого никто не мог пройти незамеченным.

Примерно часа три они прыгали по зарослям колючих кустарников, продирались между деревьями, цепляясь за острые сучки ремнями доспехов, прежде чем вышли на тропу почти у самых гор. По ней Тарас свернул налево и гнал своих бойцов до тех пор, пока не показались скалы, которые он заметил еще по дороге сюда. Несколько небольших вершин с почти отвесными стенами и «полками» на разных высотах, где могло разместиться не больше двух человек.

– Ну, сейчас я вас научу лазать по скалам, как диких козлов, – проговорил Тарас, останавливаясь внизу и окидывая взглядом новый полигон. – Этокл, Бриант и Никомед, соберите у всех веревки и за мной наверх вон по той тропе. Остальным ждать здесь. Отдыхайте пока, потом будет некогда.

Илоты и периеки в изнеможении повалились на траву, побросав свое оружие рядом. Тарас, в отличие от педономов Спарты, допускал такое быстрое «расслабление». Ребята прошли маршрут вполне сносно и заслужили короткий отдых. Тем более что он собирался гонять их до самого заката. И ночевать им тоже придется в горах.

Поднявшись над скальными сбросами, Тарас присмотрел несколько выступающих каменных «шишек» и на глазах своих слуг быстро закрепил на одной из них веревку, связанную из двух кусков. Остальные под его надзором завязали сами бойцы. Веревки получились такой длины, что почти доставали до земли, где столпились «курсанты» первого в Спарте подразделения специального назначения.

– Привыкайте, – наставлял Тарас, проверяя, насколько прочно затянуты и узлы, – от того, как вы их закрепили, будет зависеть ваша жизнь и жизнь тех, кто идет за вами. Ошибка здесь равна смерти.

Закончив, он бросил взгляд на деревню, что едва виднелась вдалеке – домов десять не больше. Хибары илотов, обсыпавшие самый верх холма, вокруг которого вилась дорога, были уже едва различимы в лучах вечернего солнца.

– Отсюда мы спустимся вниз, – заявил он слугам, пока с недоверием наблюдавшим за своим хозяином, – Первым, пойду я. За мной, после того как я окажусь на земле, Этокл. А Бриант и Никомед спускаются по соседним веревкам.

Слуги нехотя кивнули, но по их лицам Тарас прочел, что они явно не горят желанием проверить, отчего люди не летают, как птицы. Надо было преподать им урок. Тарас еще раз проверил веревку, плотно ли сидят на ногах кожаные сандалии и, оттолкнувшись, перекинул вес тела спиной вперед, оказавшись над пропастью. Он завис, уперевшись ногами в край скалы и держась руками за веревку. Подошвы плотно прилегали к шершавой поверхности камня.

– Первый пошел, – скомандовал он сам себе, и, оттолкнувшись, переместился на метр вниз. Потом еще и еще. Замер. Руки были напряжены, но кроме них и собственной ловкости, никакой страховки у него не было. Все-таки альпинистского снаряжения здесь еще не производилось.

Так, отталкиваясь и мелкими прыжками перемещаясь из стороны в сторону и вниз, он вскоре добрался до одной из скальных полок, метров на пять ниже точки отрыва. Здесь он решил пару секунд передохнуть. Однако место оказалось занято. Грея свои серые бока на теплом камне отдыхала змея, свернувшись кольцом. Едва «альпинист» заметил ее, ступив на полку, как потревоженная змея, зигзагами устремилась к его ноге. Тарас не стал проверять, ядовитая она или нет, а вместо этого, резко оттолкнувшись, заскользил дальше вниз, успев отдернуть ногу. Поле боя осталось за аспидом. Зато Тарас закончил свой спуск вдвое быстрее, чем рассчитывал.

– Вот так вот, – бодро заявил он, спрыгивая на землю, – учитесь, пока я жив.

И махнул рукой взиравшему на него Этоклу.

– Давай! Только не останавливайся на том выступе! Левее возьми.

Илот послушался приказа и начал спуск, уйдя влево, насколько позволяла веревка. Опускался он медленно, явно было видно, что парень струхнул. Этокл несколько раз соскальзывал и в конечном итоге закончил спуск на одних руках, словно тренировался лазать по канату.

– Неплохо для начала, – все же похвалил Тарас, чтобы подбодрить Этокла и остальных, взиравших на это занятие с явным недовольством, – но в следующий раз обязательно старайся упираться ногами. Ты не на моряка здесь учишься.

Намек на моряка, впрочем, был не очень удачным. Никто из окружавших Тараса людей понятия не имел, что такое управлять парусами. Вчерашние рабы и ремесленники, они еще понимали, зачем нужны меч и копье, но вот зачем утруждать себя бесполезным лазаньем по кручам, рискуя сломать себе шею, пока еще не уразумели. Однако перечить Тарасу не могли. А потому отправились по тропе наверх, едва услышали командный окрик. И, распределившись по веревкам, начали спуск.

Первопроходцы – Этокл, Бриант и Никомед – стояли сейчас внизу за спиной Гисандра, вместе с ним наблюдая, как неуклюже действуют остальные и вспоминая себя. Илоты и периеки спустились каждый по одному разу и вновь были отправлены наверх. Солнце уже садилось, и скоро должно было стемнеть, а тогда занятия придется прекратить.

– Шевелитесь, лентяи! – прикрикнул на них Тарас, приложив ладонь к глазам, высматривавший малейшие огрехи в движениях. – Враг не будет ждать, пока вы научитесь переставлять свои неуклюжие ноги. А просто сбросит вас в пропасть. Так что у вас почти нет времени, чтобы уйти от погони.

Его слова возымели действие. Но у новоявленных «спецназовцев» опыта все же было еще маловато. Когда по крайней веревке вниз пополз Мегаклид, то вначале он шел довольно ходко. Отталкиваясь ногами, гастрафетчик с оружием за спиной, лихо перемещался из стороны в сторону и почти прошел половину пути. Неожиданно его левая нога вдруг соскользнула со скального выступа, он разжал руки и сорвался вниз. Пролетев несколько метров, Мегаклид все же успел ухватиться одной рукой за веревку и немного затормозить свое падение. Но не удержался и рухнул прямо под ноги Тараса.

Раздался хруст, а затем дикий вопль. Сначала Тарасу показалось, что периек сломал свое оружие, но гастрафет просто отлетел в сторону еще во время падения. А хрустнула, видимо, нога Мегаклида.

– Не ори, – посочувствовал ему Тарас, глядя, как периек катается по камням, схватившись лодыжку, – спартанцы не плачут. Ты радуйся, что не голову отшиб. А ногу мы тебе как-нибудь починим.

Тарас обернулся к Этоклу, который только что спрыгнул на землю.

– Возьми Брианта, сделайте носилки и отнесите его в имение. Пусть Темпей оторвется ненадолго от своих горшков и вспомнит, что он еще и врачеватель. А сами вернетесь сюда.

– Ночью? – переспросил один из илотов, напрягшись.

Тарас понял его опасения. Они, конечно, чувствовали себя под командой такого странного хозяина, как Гисандр, гораздо свободнее, но все же находились в Мессении. А по ней бродили агелы молодых спартанских «волчат» в поисках очередной жертвы. Но выхода не было. Тарас хотел, чтобы эти рабы, вопреки обычаям Спарты, научились перемещаться ночью по лесам и горам без страха.

– Да, ночью, – подтвердил он, стараясь не обращать внимания на стоны валявшегося под ногами Мегаклида, – отнесете и вернетесь назад. Найдете нас по кострам.

Илоты нехотя кивнули и занялись Мегаклидом. Через десять минут они соорудили носилки из срубленных стволов молодняка, положили на них раненого и понесли обратно в имение. Проводив их взглядом, Тарас обернулся к скопившимся вокруг бойцам.

– А теперь, – решил добавить энтузиазма своим «спецназовцам» командир эномотии, – усложним задачу. Сначала небольшой отдых, а потом каждому набрать по десять крупных камней, завязать их в тунику и закрепить на спине. Будем учиться спускаться с грузом.

Илоты и периеки, озадаченно переглянувшись, отправились выполнять приказание. Они уже подустали, и сообщение об отдыхе поступило как нельзя кстати, но, оказывается, дальше предстояло напрягаться еще больше. «Ничего, – ухмылялся Тарас, изучая нахмуренные лица рабов и „почти свободных граждан“, – сразу видно, что вы не привыкли служить, как спартанцы, но я из вас сделаю отряд особого назначения. Иначе никак».

– А вы, – остановил он последних периеков, указав в сторону, – видите вон то разломленное надвое дерево?

Периеки кивнули, осмотрев примерно трехметровый ствол, поваленный ветром и разломившийся почти по середине от удара о валун.

– Вместо камней, возьмете каждый по куску ствола, втащите наверх, привяжете к спине канатами и будете спускаться с ним вниз. Считайте, что это бруски от метательной машины, которую надо перекинуть через хребет.

И добавил, увидев на лицах недоумение:

– А ну, живо, солнце уже садится!

В общем, Тарас гонял своих подопечных по скалам еще почти час, пока солнце действительно не стало падать за горы, а тени от деревьев расти на глазах, погружая все во мрак. Тогда он закончил тренировку, которая удалась на славу – «бойцы спецназа» просто валились с ног от усталости, но прошли заданный маршрут почти без сбоев и по нескольку раз. К удивлению Тараса, приготовившегося к возможным потерям, больше никто себе ничего не сломал.

«Еще несколько месяцев подобных тренировок и у меня будет свой отряд „альпинистов“, который при случае даст фору даже гоплитам, – весело размышлял Тарас, глядя, как спускаются последние бойцы с набухшими от камней мешками за спиной, – тем более что тех подобным вещам не учили. В открытом бою они, конечно, проиграют, но эти ребята мне и нужны не для того, чтобы в строю фаланги стоять. У них другая профессия».

– Молодцы! – похвалил их Тарас, закончив занятия. – А теперь будем учиться ночевать в лесу. Всем собирать дрова для костра, готовить стоянку и разводить костер вон на той площадке.

Он указал на углубление между скальными выступами примерно на высоте тридцати метров над землей, где могло уместиться все его соединение. Вокруг по склонам горы росли кряжистые деревья, которые закрывали видимость на эту площадку почти со всех сторон, поэтому Тарас не слишком опасался внимания обитавших неподалеку крестьян. Кроме илотов из деревни наблюдать за ними было некому, а соглядатаев Деметрия он не ожидал здесь увидеть. Далековато они забрались, даже для его злобного любопытства.

Когда совсем стемнело, в углублении между скал загорелся большой костер, у которого грелись уставшие илоты, потягивая по глотку воду из бурдюков. Воды было в обрез, а еды вообще не было. Тарас планировал провести голодную ночевку в целях воспитания выносливости. Но, когда спустя несколько часов после отбоя, у костра объявились Этокл и Бриант, Тарас изменил свое решение. На плечах Брианта покоилась туша горного козла.

– Вот, – сообщил он, сваливая ее на теплые камни, – подстрелили на обратном пути из гастрафета.

– Выскочил прямо на тропу, – добавил Этокл, – ну, мы и решили поупражняться в стрельбе.

– В шею? С первого раза попал? – уточнил Тарас, приподнимаясь со своего плаща, на котором спал, и присматриваясь к окровавленному следу от стрелы на шее мертвого козла. – Ну что же, молодец.

А поймав несколько голодных взглядов, устремленных на тушу, махнул рукой.

– Ладно, – сказал он Этоклу с Бриантом. – Снимайте шкуру и вырезайте печень, они пойдут в жертву богам. Остальное можно зажарить и раздать всем по куску. Заслужили.

Спустя некоторое время довольные илоты и периеки насыщались закопченным на огне мясом. А Тарас, глядя на их усталые, но довольные лица, впервые ощутил какое-то единение, словно они были не его рабами, а скорее боевыми товарищами.

Назад: Глава четвертая Вакханалия

Дальше: Глава тринадцатая Огонь и море

Глава девятая Выжженная земля

Глава десятая Тайное оружие

Глава одиннадцатая По тылам персов

Глава двенадцатая Мессения