Глава 37
— И, судя по всему, это — не пустые слова, — закончил рассказ папский брави Джеймс Банд. — Среди рыцарей Иерусалимского дома ордена Святой Марии, действительно, ходят слухи о некоем чудо–оружии, способном сжигать целые города. Говорят, с его мощью не сравнятся даже смертоносные громы и боевые машины Хранителей.
Бурцев хмыкнул. Пресловутое вундер–ваффен? Знаем–знаем… Надо же, и здесь, в тринадцатом веке, фашистская пропагандистская машина работает на полных оборотах, дурача доверчивых аборигенов.
— Вранье все это, Джеймс. Смею тебя заверить — вранье чистой воды.
— Нет, — покачал головой Джеймс, — отец Бенедикт, в самом деле, готовился к атаке на Рим — об этом сообщил кнехт из Санта–Тринита. Всех подробностей наш лазутчик не знал. Он сказал только, что немцев интересуют какие–то старые развалины, расположенные на берегу Тибра под стенами Рима. Башня площади, башня–площадка — так, кажется, ее называют Хранители.
— Платц–башня, — поправил Бурцев.
И задумался. И там, выходит, наследили маги ариев. В принципе, если в Риме тоже имеется большая башня перехода, интерес фашиков к городу вполне оправдан. Да, не все так просто…
— Что еще говорил кнехт?
— Что атака должна была состояться сразу же после новгородской операции Хранителей Гроба. Вы почему–то показались отцу Бенедикту более важным и опасным противником, чем его святейшество.
— Очень лестно, — фыркнул Бурцев. — И?
— Хранители Гроба долго следили и тщательно, чрезвычайно тщательно планировали вылазку в Новгород и его окрестности.
— Они хорошо все спланировали, — согласился Бурцев. — А ты…
— Сначала я должен был просто устранить отца Бенедикта. Позже у меня появилась еще одна задача — отбить у немцев хотя бы одного новгородского пленника и тайно переправить его в Рим.
— И ради этого тебя специально перебросили из Палестины в Венецию?
— Я лучше других справляюсь со своей работой, — это было не хвастовство — констатация факта. — И кроме того, я прилично говорю по–русски.
— Более чем… Что ж, теперь–то я понимаю, по чьему приказу ты учил язык и следил за Александром Ярославичем. А может, и не только следил, но и готовил покушение… Его святейшество папа, так?
— Служу святому Риму, — тихо произнес брави, склоняя голову.
Вот ведь блин! Аж, самому захотелось ответить по–полковничьи, по–исаевски. Рявкнуть: «Служу Советскому Союзу!» Ну или России.
— Ваш деятельный, молодой и умный не по годам новгородский князь — герой Невского и Чудского сражений, союзник татарских варваров, любимец народа и потенциальный вождь всех русских княжеств — начал доставлять матери нашей церкви некоторые гм… беспокойства.
— Пока не пришлось побеспокоиться о другом? О Хранителях?
Молчание… Знак согласия?
— Ладно, замяли, — Бурцев сменил тему. — Дож знал, что ты посланник Рима?
— Нет. Но и действовать самостоятельно, без его ведома, я не мог. В Венеции трудно что–либо скрыть от вездесущих шпионов синьора Типоло. Поэтому я сам предложил ему свои услуги, когда стало очевидно, что дож опасается новых союзников больше, чем старых врагов. И запросил громадную даже по меркам богатой Венецианской республики цену. Если б я оценил жизнь отца Бенедикта меньше, это было бы подозрительно.
— Понимаю. А потом ты хотел сбежать вместе с нами и с денежками синьора Типоло — и от Хранителей сбежать, и от дожа, так?
— Деньги дожа меня не интересуют — я же говорил! А вы — да. Вы — другое дело. Вы должны были попасть в Рим. Особенно ты, синьор Василий. Тебя Бенедикт считал самым ценным пленником.
— Ну–ну. Только вот незадача: в Рим мне совсем не нужно. Я теперь планирую другое путешествие.
— Куда?
— В Палестину.
— Ты не очень похож на паломника.
— У меня там другие дела.
— Синьора, которую Бенедикт пленил первой? Синьора Агделайда, да?
— Ты поразительно догадлив, Джеймс. Эта синьора, между прочим, моя жена.
— А знаешь, я ведь мог бы быть тебе полезен, Василий.
— Что ты имеешь в виду?
— Сделку. Я помогаю тебе, если сначала ты…
— Сначала мне нужно в Палестину, Джеймс.
— Ну, положим, сначала тебе нужно отсюда, — усмехнулся киллер. — Всем нам надо убираться и поскорее. Мы слишком много времени тратим на разговоры. А новый отряд гвардейцев синьора Типоло может появиться в любую минуту. Ты подумай пока, а договорим как–нибудь позже.
Что ж, в этом он, пожалуй, был прав. Первым делом нужно уносить ноги, а уж потом… Мысли переключались на решение более насущных проблем.
— Что ты предлагаешь, брави? Пробираться к твоей кладбищенской засаде? — Бурцев окинул собеседника испытующим взглядом.
— Нет. Как раз сейчас к Греховному кладбищу соваться не стоит. Это будет первое место, где нас станут искать немцы и гвардейцы дожа.
— Тогда куда?
— В портовом районе есть таверна «Золотой лев» с постоялым двором. Излюбленное место венецианских моряков и тайный притон контрабандистов. Там можно укрыться на время. И там же можно узнать о судах, отправляющихся в Святые Земли.
Бурцев усмехнулся:
— Посланник папы знает притоны контрабандистов?
— Просто это самое надежное место. И проверенное. Мною проверенное. Там мы будем в безопасности.
— Ага, как же, — буркнул Бурцев, — будешь с тобой в безопасности. С этакой–то отметиной на лице.
Он поднес ладонь к правому глазу.
— Каволата! — пренебрежительно отозвался Джеймс.
— Что?
— Ерунда, говорю.
— А вот я так не думаю. Скоро в городе начнут отлавливать всех одноглазых. А ты… Извини, но уж очень броская у тебя примета. Немцы, шпионы или гвардейцы дожа выйдут сначала на тебя, потом — на нас.
— Выйдут на меня? — Джеймс широко улыбался. — Неанке кацо! Ни–ког–да!
Удивительнейшая самоуверенность!
— Ты говоришь так, будто за ночь добрая половина венецианцев окривела на правый глаз, — Бурцев начинал терять терпение от того, что этот хитрец не желает осознавать очевидного. — Ты слишком заметен, Джеймс!
Киллер по–прежнему демонстрировал в кривой улыбке крупные белые зубы.
— Если бы меня можно было так просто обнаружить, я не стал бы лучшим брави Италии. Поверь, о моей неуловимости здесь ходят легенды.
Бурцев молчал, скептически осматривая собеседника. Легендам он все–таки верил меньше, чем собственным глазам. Даже живым легендам. Особенно если у них есть все шансы стать мертвыми.
— Ладно уж, — хмыкнул Джеймс. — Придется открыть секрет Джезмонда Одноглазого.
Наемный убийца сдернул с лица повязку. И… и перестал быть одноглазым. Око, прятавшееся за черной полоской ткани, было зрячим и абсолютно здоровым.
— Приятно вновь взглянуть на мир двумя глазами, — проморгавшись, заявил киллер.
— Так ты… Ты не…
— Нет, конечно. Повязка всего лишь маскировка, позволяющая вводить в заблуждение тех, кто слепо верит в одноглазого убийцу.
— Что ж, убедил. Потопали к твоему «Золотому льву».
Джеймс замялся:
— Э–э–э… Видишь ли, мосты еще перекрыты. К порту сейчас лучше добираться по воде.
— Ну, так поплыли!
— Боюсь, не выйдет. На всех места в гондолах не хватит.
