Глава 9. Курточка
Трудна дорога,
тропа подземельная…
«Беовульф»
Лето 533 г. Королевство Вандалов
Подскочив, Сашу тут же ударили ногой в грудь и, повалив наземь, куда-то потащили – толпой, человек пять-шесть. Ах, вы ж, сволочи! Противная каменная пыль забивалась в уши и рот, лезла в ноздри, пленник пару раз чихнул, выругался, получив чувствительный пинок, после чего уже не сопротивлялся – ждал, куда притащат.
Слава богу, тащили недолго – впереди, под мрачными сводами, вновь замаячил призрачный, льющийся оттуда-то сверху свет, и молодой человек оказался в большой пещере, посередине которой располагалось какое-то сложное техническое устройство, сложное – для этого мира, и, вне всяких сомнений, в этом же мире и созданное – по старой римской технологии.
Казалось, прямо из-под земли вырастала толстая – керамическая или покрытая тонкими листами меди – труба, уходя куда-то вверх, к небу… У основания трубы имелся ворот, который крутили пятеро потных парней с исполосованными ударами бичей костлявыми спинами.
Обычный водяной насос, помпа, ничего сложного! Только вот… что же они тут – нефть качают?
– Вставай! Заменишь его.
Александр не успел и глазом моргнуть, как ему тут же развязали руки, впрочем, весьма ненадолго, тут же привязав к отполированной ладонями балке, одной из тех пяти, с помощью которых и крутился ворот.
– Давай, давай, парень, – Сашу издевательски похлопали по плечу. – Работай. Будешь хорошо работать – получишь еду, плохо – уж не взыщи, вздуем!
Пленник усмехнулся, сделав первый шаг… пошел вместе со всеми, по кругу, словно с завязанными глазами лошадь – обычно на такой работе использовали животных. Но здесь… Кони были слишком дороги, да и наверняка быстро дохли – пыль. Впрочем, наверняка, и люди здесь слишком уж долго не заживались.
– А погляди-ка, Бовис, новичок тут хорошо вписался! Как его наречем?
– Наречем… хм… Наречем Морячком – Наута, я слыхал, это ж откуда-то с побережья добыча.
Саша про себя хмыкнул – Наута – Моряк. Ну, надо же – почти в точку!
– А ведь хорошо шагает, быстро! Этак с ним и эти бездельник начнут наконец работать.
– Этих бездельников может заставить работать лишь плетка!
– Ты прав, дружище Апер, совершенно прав!
Голоса затихли где-то в отдалении, лишь какой-то зверовидный громила с плетью лениво прохаживался у ворота. Да и тот вскоре уселся у стенки и, похоже, что задремал. Умаялся, что ли, болезный?
Однако интересные у здешнего народца кликухи: Бовис – Бык, Апер – Кабан…
– Эй!
Показалось? Или кто-то и в самом деле шептал?
Молодой человек навострил уши.
– Слышь ты, новичок!
– Ну?
– Не можешь потише шагать, а? Иначе мы все тут из-за тебя сдохнем.
– Хорошо, – Александр глухо мыкнул. – Буду потише. А вы кто вообще-то?
– Рабы, как и ты… Говори не так громко, иначе проснется Бестия – а уж тогда нам точно не поздоровится.
– Бестия? Ах, тот, звероватый… Те парни. Они вообще кто – ваши надсмотрщики?
– Такие же рабы, как и мы. Просто себя так поставили.
– Понятно… А много вас здесь?
– Еще, кроме нас – семеро «рабочих лошадок» и трое «волков» – так они себя называют. Бык, Кабан, Бестия.
– Значит, кроме «волков» – две смены и двое запасных.
– Двое не работают – «Прачка» и «Женушка» – если только в качестве наказания… Это их «женщины»… Ну, в смысле…
– Я понял. Что добываете?
– Воду. Местные ее считают священной.
– Ясно. И давно ты уже здесь?
– Второй месяц, – собеседник вздохнул и замолк.
– Эй, эй, – чуть погодя негромко позвал Саша. – Тебя как звать-то, парень?
– Здесь называют – Парвус – «Малыш». Но это не из-за роста – по возрасту. А иногда зовут «Злой».
– Злой?
– Я оказался не такой нежный… как «Прачка» и «Женушка»… Потому, верно, долго здесь и не проживу. Тем более…
Парвус вдруг резко замолк – вдруг проснулся Бестия. Зевнул, выругался, защелкал плеткой:
– А ну, быстрей, гниды!
Да-а… Саша только присвистнул – ну и дела здесь творятся! Действительно – ад.
Они крутили ворот, наверное, часа три, после чего сменились – и тут только Александр смог повнимательнее рассмотреть всех доходяг. Не больно-то они друг от друга и отличались – все одинаково тощие, смуглые до черноты… или это просто в полутьме так казалось? Вон, Парвус-то вовсе не казался такими уж смуглым.
– Там сидеть! – кивнув на стену, громко распорядился Бестия – «Зверь», если по-русски.
Бык и Кабан захохотали, уперев руки в бока. И над чем, спрашивается, смеялись?
Доходяги, едва усевшись, тут же и захрапели, да и Саша смежил глаза – правда, не спал, а внимательно наблюдал за происходящим. Конечно, можно было с ходу заехать в морду тому же Быку, а уж там посмотрели бы – кто кого? Однако все же пока торопиться не стоило – сначала хоть что-нибудь разузнать, а уж в морду – это всегда успеется.
Ничего интересного в подземелье не происходило, разве что за рабочей силой теперь приглядывал не Бестия, а Кабан – впрочем, эти верзилы друг от друга мало чем отличались. В остальном же все было по-прежнему. Уныло скрипел барабан, доходяги ходили по кругу, время от времени подгоняемые хлестким ударом бича. Скучно!
Саша ткнул Парвуса локтем:
– Эй! Ты спишь, что ли?
Парнишка даже не открыл глаз… да, не негр явно – кожа его казалась серой от пыли; такими же серыми, грязными – были и волосы. Александр сейчас тоже вряд ли выглядел лучше.
Уныло ходили по кругу работники, поскрипывал барабан… ничего не происходило… Абсолютно ничего…
– Подъем!!!
Саша встрепенулся от крика, успел все-таки задремать.
Что ж – снова на смену.
– Вечером спустят еду, – улыбнулся Парвус. – Ночью поговорим – давай?
– Давай. А что, ночью не надо крутить?
– Надо… Но «волки» крепче дремлют.
– Ах, вот оно что…
На протяжении всей смены не разговаривали – Зверь выспался, отдохнул и теперь без устали подгонял невольников ругательствами и бичом. Крутили барабан быстро, даже Александр утомился, что уж говорить о доходягах – несчастные просто валились с ног. Да и упали бы, если б не страх перед Бестией!
Увы, Парвуса ни позади, ни впереди не было – парнишку на этот раз привязали с другой стороны, а остальные «крутильщики», похоже, особой разговорчивостью вовсе не отличались.
– Давай, давай, черти! – помахивал бичом Зверь. – Шевелись, шевелись!
Однако и этой бешеной гонке пришел конец. Снова пересменок – удобный момент, чтоб вмазать надсмотрщику в харю и рвануть… куда вот только? Прежде чем бить, неплохо бы прояснить…
Только сменились, как миловидный юноша с покрытыми серой пылью кудрями принес в корзине еду: черствые лепешки, овощи, воду в плетеной фляге.
Встрепенувшиеся работяги с жадностью принялись есть, Саша же, наоборот, больше припадал к фляге, больно уж хотелось пить – еще бы, от такой-то пылищи!
Между тем в пещере сделалось заметно темнее, а вскоре и вообще стало не видно даже собственных рук – наверху наступила ночь. Но все так же слышались мерные шаги невольников, все так же скрипел барабан.
Скорее всего, по этому скрипу и можно было заключить, что никто из крутильщиков не шланговал, работа кипела.
Кто-то вдруг схватил Сашу за руку.
– Парвус, ты?
– Тсс! Не говори громко… идем, мы будем спать у дальней стены. Там тряпье – подстилка… Там и поговорим, хорошо?
– Как скажешь… Давно ты здесь?
– Я же говорил… нет? Третий месяц. Мы жили на севере, в большом селеньи. Я и бабушка, родителей я не помню, а три месяца назад и бабушка преставилась – похоронили. Я подумал и решил пойти в Гадрумет – думаю, хороший мастер мозаик там с голоду не умрет.
– Мастер мозаик? – изумился молодой человек. – Это что еще за ремесло такое?
– Очень хорошее ремесло… но в наших бедных краях, конечно, мало кому нужное. Иное дело – большой и богатый торговый город! Гадрумет или Тапс.
– А от твоих мест Гиппон не ближе?
– Не ближе. И там, по пути – гиблые места. А здесь я дороги знаю, охотился, бывал.
– Так ты ж мастеровой – не охотник!
– Всем пришлось заниматься… Эх, жаль, не дошел – схватили. А ты никогда не был в Гадрумете, Моряк?
– Как же! Там, можно сказать, и жил.
– Правда?! Вот славно! А не знал ли ты некоего мастера Лициния, старик Амвросий, мой учитель, меня к нему и…
– Не знал, – грубо оборвал парнишку вовсе не настроенный на лирический лад Александр. – Ты, Парвус, хочешь выбраться отсюда?
– Конечно! Только это, увы, невозможно. Многие пытались, поверь.
– Нет в мире ничего невозможного, – молодой человек усмехнулся. – Вот что, парень, давай-ка так: я сейчас буду спрашивать, а ты – отвечать. А за жизнь потом поговорим, когда отсюда выберемся – лады?
– Как скажешь. Спрашивай. Только шепотом – умоляю!
– Здесь работают ночью?
– Только чья очередь – недолго, пока «волкам» не надоест. Они потом так и спят у ворота, видишь ли, в темноте ведь опасно – даже «волкам»…
Александр усмехнулся: понятно, надсмотрщики опасаются эксцессов при пересменке. Не дураки!
– Пищу сюда приносят только раз в день?
– Да, вечером.
– А вода, я так понимаю, уходит в селенье по желобу, самотеком?
– Именно так.
– Хорошо. Теперь более конкретный вопрос – подумай, прежде чем отвечать. Здесь всего две пещеры? Эта, где насос, и та, где расщелина?
– Еще отхожее место – но там просто небольшая полость, ты видел.
– Да, видал… Значит, кроме двух щелей – здесь и в той пещере – никаких выходов больше нет?
– Ну, я же говорил! Были бы – «волки» давно б убежали, думаешь, им очень нравится здесь сидеть?
– Логично, – признал Саша. – Еще вопрос: почему ты решил вдруг со мною поговорить?
– А больше не с кем, – чуть помолчав, признался собеседник. – Остальные – кроме «волков», плохо понимают мою речь…
– А они – я имею в виду работников – хотели бы убежать?
– А то!
– Так надо было давно всем вместе что-нибудь придумать!
– Всем вместе? – изумленно переспросил Парвус. – Но здесь же все – чужаки! И никто друг другу не доверяет, даже «волки» промеж собой не дружны. Каждый сам по себе, сам за себя…
– Понял, – Александр грустно кивнул. – Человек человеку – волк.
– Вот именно.
– А ты почему решил со мной скорешиться?
– Сказал уже – больше не с кем. Напарника моего, ну, с которым мы вроде как общались, пару недель назад «волки» убили… просто забили камнями от скуки – есть у них такая игра. Я так полагаю, что я – следующий. И что мне терять? Окажешься ты дурным человеком – так хоть поговорю напоследок.
Парнишка вздохнул так тяжело, что Саша слово бы физически ощутил навалившуюся на собеседника тоску. Даже не просто тоску, а некую обреченность.
– Та-ак… А ну-ка, выше голову! – подбодрил Александр. – Теперь – о «волках» и их… гм-гм… «женах». Они где спят? В той пещере, где щель?
– Да, там… Все, кроме того, чья на этот раз очередь присматривать за воротом.
– И в ту пещеру ведет узенький проход… один?
– Да, другого нету.
– Славно, вот славно.
– А что тут славного-то? Не понимаю.
– Скоро поймешь. А как надсмотрщик узнает, что пора сменить крутильщиков?
– Никак. Когда ему в голову придет, тогда и сменит.
– Ясненько… Я видел тут много камней, целые глыбы.
– Да уж, камней тут много.
– И это тоже неплохо! Знаешь, Малыш, я почему-то тебе доверяю…
– Спасибо… И я – тебе.
– С другой стороны – попытка не пытка. Сбежишь без нас, так пошлем другого…
– О чем это ты?!
– Так, о своем… Короче, слушай!
Примерно часика через полтора пещеру огласил вопль самозваного надсмотрщика:
– Эй, бездельники! Хорош. Можете спать…
Послышались шаги и ругательства – Бык или кто там сейчас отдежурил – Кабан? Бестия? – на ощупь пробирался в свою пещеру, откуда доносился приглушенный смех.
– Эй, эй, оставьте и мне «женушку»! Черт…
Похоже, спешивший надсмотрщик споткнулся… вот поднялся на ноги… еще поругался… ага! Похоже, ушел…
– Время собирать камни, – поднимаясь на ноги, пошутил Александр. – Кроме как на самих себя, надеяться нам с тобой, Малыш, не на кого. Спасибо, что развязал.
– Не за что… Ох, думаю, вряд ли нам удастся осуществить твой план.
– А ты не думай, ты действуй. Работы у нас много.
Действительно, работы было хоть отбавляй! Не такое уж и простое дело – завалить камнями проход в пещеру «волков». Да и отыскать в темноте эти камни, подтащить…
Не заметили, как и рассветать начало!
– Эй, эй! – кто-то проснулся первым. – Что вы делаете, зачем? Там же еда!
– Там не еда, а плети! Хотите отсюда выбраться?
– О да…
– Тогда буди всех, и помогайте. Живо!
Проснувшиеся доходяги тоже принялись подтаскивать каменюки… по мере сил.
Александр усмехнулся – гляди-ка, оказывается, они не так уж и плохо понимают латынь… когда им нужно.
– Малыш, развяжи тех, кто у ворота. Пусть тоже включаются – прохлаждаться некогда.
Совсем скоро проход оказался завален целой грудой массивных камней, за которыми послышались приглушенные вопли – видать, все произошедшее пришлось не шибко-то по нраву «волкам».
– Вы, двое, крутите ворот, – выбрав наиболее сильных, Саша продолжал распоряжаться дальше.
Все невольники слушались его беспрекословно – слабые духом люди обычно нуждаются в вожаке… а уж если такой вожак вдруг появляется – горы свернут, несмотря на всю свою кажущуюся слабость! Она ведь, эта слабость, неверие в свои силы – от разобщенности: «голос единицы – тоньше писка!»
А ворот надо было крутить – пусть течет водичка, к чему раньше времени будить подозрения деревенских?
– Так! – Александр потер руки. – А ну-ка, выстроились вдоль стены. Живенько – и по росту.
Опять – ни единого слова протеста. С таким людьми очень приятно работать! Кому-то из них было уже действительно все равно, кому подчиняться и что делать, а кто-то все давно понял… и про побег, и про то, что пути назад – нету.
– Я встану к вороту, – на пальцах объяснял ситуацию Саша. – Ты – мне на плечи, а ты – на него. Уж двоих-то я выдержу… Теперь, самое главное – Малыш, ты достаточно ловкий и легкий, чтобы выбраться отсюда по трубе. Не так-то и высоко там и лезть… Конечно, можно сорваться…
– Я не сорвусь!
– Там, у расщелины, за камнями, отыщешь веревку… сбросишь ее сюда, нам. Иначе последние…. Или слишком массивные останутся здесь навсегда.
– Я понял…
– Тогда вперед! Становись, парни!
Малыш Парвус ловко забрался на вершину людской пирамиды, и, обняв скрывающую винт насоса трубу, уверенно полез верх. Вот хрупкая фигурка его мелькнула на светлом фоне зарождающегося дня. Мелькнула и пропала… Совсем…
– А если он не придет? – тихо спросил кто-то.
– Тогда полезет еще один… и – если нужно – второй, третий… – обернувшись, пояснил Александр. – Я почему-то не верю, что вокруг – гниды.
– Думаешь, все люди – добры?
– Именно так. Тогда значительно легче и веселей жить.
– Да уж, веселее… Слышите, что делается там, за камнями? «Волки» уж точно не дадут нам заскучать…
– Не успеют!
И в это момент наверху снова мелькнула тень:
– Эй, ловите веревку!
– Кидай!
Невольники выбрались на поверхность один за другим, щурясь от яркого солнца. Да уж, немало прошло времени, прежде чем глаза вновь привыкли к дневному свету.
Саша улыбнулся, глядя, как очумело хлопают ресницами беглецы. Осмотрелся… и вздрогнул:
– А где Парвус?
– Он зачем-то вновь спустился обратно.
– Обратно?
– Вон, похоже, вылезает…
И в самом деле, из темного провала, рядом с трубой, показалась растрепанная голова Малыша. На плечи юноши было накинуто какое-то тряпье – рваные туники и – поверх них – темно-синяя куртка, явно великоватая парню.
– В горах ночами прохладно, – выбравшись к водостоку, чуть смущенно пояснил Парвус. – Вот я и подумал…
– Молодец, – одобрительно кивнул Александр.
– Вот, возьми, – подросток быстро снял куртку. – Этот плащик как раз на тебя.
– Спасибо, Малыш! – искренне поблагодарил молодой человек. – Тронут. Весьма тронут… Ого!
Саша не поверил своим глазам – курточка-то оказалась весьма странной! Плотная темно-синяя ткань, металлические пуговицы, нагрудный карман – на молнии! – а на спине – белыми крупными буквами – надпись: «Паризьен Электрик»!
