– И вот я что вам скажу насчет костерка, – подходя к заброшенной деревне, обернулся Весников. – Не стоит его палить – ночью огонь далеконько видать, а днем – дым. Вот лучше в избенке – печечку.

– Да уж, печечку… – Александр с сомнением взглянул на отражавшиеся в лесном озере десяток покосившихся, с давно просевшими крышами, изб, ни одна из которых не тянула даже на временное пристанище. – Как бы тут и не остаться в такой вот избушке… на всю оставшуюся жизнь.

– Ничего! – Весников откровенно радовался тому, что удалось без труда уйти от неведомых и, как видно, очень опасных бандитов, которые уж в эту-то глушь доберутся навряд ли. Успокаивался постепенно Вальдшнеп, от того в душе его поднималась глубокая и ровная радость, и тянуло заняться чем-то полезным и нужным, да хоть угодить гостям. – Пойдем поглядим, прикинем, может, и отыщем годную.

Как ни странно, а вполне подходящее для ночлега жилище нашлось довольно быстро – на самой околице деревни, у пепелища, стоял кондовый рубленный в обло дом-пятистенок, вполне еще крепкий на вид, с давно разрушившимся сараем, банькой и прочими надворными постройками. Видать, когда-то тут проживал крепкий хозяин из числа недораскулаченных, либо наоборот – сосланных.

Первым делом Николай Федорович заглянул в печку и обернулся довольный, хоть и измазавшийся сажей:

– Ну, вот! Вполне подходящая будет тяга.

Дожидаясь путников под ивами, Весников изрядно наловил рыбки – с пяток окушков и уклеек, пару щук, хариуса даже, – которую хозяйственно прихватил с собой и теперь переживал, как бы не пропал улов. Александр, конечно, лучше бы денек-другой перебился консервами, не разводя огня, – от греха подальше. Однако, раз уж местный житель уверял, что из печки дым вечерком не заметят, то почему бы и нет? Почему бы и не поужинать как люди – ушицей? Тем более что консервов-то оставалось мало, а ведь кто знает, сколько беглецам еще здесь, по лесам, шататься?

– Так я это, ясен-пень, сейчас дровишек… – суетился Весников.

– Давай, – махнув рукой, Саша расслабленно уселся на лавку.

Дом был как дом, только пустой: голые стены, комнаты почти без мебели – как видно, хозяин-куркуль, переезжая, прихватил с собой все, что сумел. Погрузил на тракторные сани и – на центральную усадьбу, во исполнение закона «О бесперспективных деревнях», принятого еще во времена Леонида Ильича Брежнева.

Даже посуды – и той, гад, не оставил! Хорошо, в рюкзачке нашелся свой котелок, в котором вскорости и забулькала ароматная ушица. Чай же вскипятили заранее, все в том же котелке, заварили, разлили по фляжкам.

И вот, похлебав ухи да почаевничав, завалились спать: по-походному, на полу, подстелив под себя верхнюю одежонку. Весников засопел сразу – умаялся, сердечный, да и Саша с удовольствием задал бы храпака, кабы смог. Да ведь не дал гостюшка дорогой, не дал! Выждал чуток, да стал приставать с разговорами:

– Мы ведь с вами не договорили, Александр!

Ага, вот оно как! Болтали-болтали целыми днями – не договорили, оказывается. Что ж, придется слушать – доктор Арно, он ведь как репей, не отвяжется.

– И что же вы хотите сказать, дорогой профессор?

– Все то же – о спасении мира… вот так вот высокопарно звучит! И – тем не менее. Так вы согласны принять участие?

Молодой человек хмыкнул и уселся на полу по-турецки:

– Вы это серьезно?

– Вполне. Даже более чем, – неожиданно вздохнул профессор. – Вы знаете, что моя лаборатория в Арроманше уничтожена?

– Что?! – Саша вздрогнул – вот это была новость! – Что же вы раньше-то молчали?

Француз пожал плечами:

– Не хотел говорить раньше времени. Не к теме бы пришлось.

– А сейчас, выходит, к теме?

– Вот именно. Там, в Арроманше… Направленный взрыв – не осталось ничего. Я был в это время в Париже, с Луи, закупали необходимое оборудование. Позвонил комиссар Мантину… помните его?

– Ну, конечно, – Александр невольно улыбнулся. – Забавный такой малый. Кстати – очень умен.

– Знаете, я почему-то сразу же догадался, кто стоит за этим взрывом.

– Виль де Солей.

– Ну, конечно. И сразу же попросил Нгоно вывезти аппаратуру с моей яхты – не зря попросил!

– Неужто взорвали и ее? – Саша вскинул глаза.

– Пустили ко дну прямо у причала. Буквально на следующую же ночь!

– Значит, аппаратура…

– Удалось кое-что спасти. И она уже на пути сюда!

– Сюда?! – чем дольше молодой человек слушал профессора, тем больше удивлялся.

– Вот именно, сюда, к вам. В России сейчас самое безопасное для меня место. В этой вот вашей глуши.

– Не такая уж и глушь – вертолеты кругом, катера, плотины. Ладно! – Саша встрепенулся, прогоняя дрему. – В чем будет заключаться моя задача?

– Так вы согласны, мой друг?!

– Ну, конечно же… – Грустная улыбка тронула губы Александра. – Вы же знаете мое… мою историю. Что меня держит в этой жизни? Увы… А так… высокопарно выражаясь, появится шанс спасти мир.

– Браво, мой дорогой друг, браво!

– И вот об этом спасении хотелось бы узнать поподробнее. Грубо говоря – что там делать-то?

– Уничтожить хроногенератор! – решительно заявил доктор Арно. – Он там, в Карфагене, в пятом веке от Рождества Христова. Он работает – и тянет мир в пропасть.

– Найдем. – Молодой человек невозмутимо пожал плечами. – Найдем и взорвем, эко дело!

– Не все так просто, – тут же предостерег профессор. – Уверен, генератор будут очень хорошо охранять, ведь это – ворота! Порт Виль де Солей, нет, порт Парадиз – Ворота в рай!

– Пусть охраняют! – Саша махнул рукой. – Но ведь и мы подготовимся… Ой! Я говорю – мы…

– Вы правильно говорите, друг мой. Я при посредничестве Нгоно нанял помощников, крепких, верных и готовых на все людей. Мы тайно соорудим генератор, оборудование вскоре будет доставлено вместе с моими людьми. Я и Луи будем действовать здесь, а уж там, в Карфагене настанет ваша очередь. Кстати, если удастся, можете воспользоваться «Элдриджем». По моим прикидкам, этот кораблик должен периодически объявляться в прошлом, причем без команды. Именно в пятом веке. Этакий «Летучий Голландец». Впрочем, может быть, я и ошибаюсь.

– Поня-а-атно, – Александр рассмеялся, чувствуя, что ему снова хочется жить. Снова – после столь долгих месяцев, показавшихся годами. – Кстати, о тайне. Мне очень не нравится мой новый сосед, точнее, один его знакомый – тот, кто убил несчастного немого. Я полагаю, убийца будет крутиться здесь, где-то рядом. Не хотелось бы, чтоб он узнал про каких-то людей, грузы…

– Хорошо бы, чтоб никто об этом не знал!

– Хорошо бы…

– Может, под видом, как это у вас говорят – «шабашники»? Ну, эти… «черные лесорубы». У вас же деревообрабатывающие предприятия.

– Ну да, пилорамы. Только вот африканцев в наших краях отродясь не бывало!

– Что?

– Это я про Нгоно и Луи.

– У них французские паспорта.

– Бить-то будут не по паспорту, а по морде!

– Что-что?

– Не обращайте внимания, так, один анекдот вспомнил. Короче, внешность-то у них все равно не европейская, мягко говоря. Сложно будет объяснить местным властям, зачем сюда пожаловали афрофранцузы. И ведь не скроешь их – черненькие, приметные… – вспомнив ребят, Саша снова улыбнулся. – Ладно, придумаем что-нибудь. Они когда приезжают?

– Через неде… Ой! Теперь уже осталось всего три дня. Надо встречать! Надо срочно встречать.

– Встречать, говорите? Для начала хорошо бы выбраться отсюда.

После беседы с профессором Саша долго не мог уснуть – вышел на крыльцо, уселся, глядя в расколотое изумрудным поясом бывшей Луны небо, полное звезд. Сидел, смотрел, думал. Вспоминал любимую жену, сына… И так же вот, как давеча Весникову, вдруг захотелось завыть-закричать – Господи-и-и-и!!!

Правда, теперь в крике этом уже слышались бы не только грусть и тоска, но и легкая, призрачная надежда.