Глава 17. Весь флот Карфагена!
Лоик был возбужден. Его одолевали беспорядочные идеи.
Мишель Бонт. «Пески Луары»
Весна 439 г. Вандальская Африка
Он рисовал на песке формулы. И чертил схемы. Какие-то цифры, графики, диаграммы…
– Как вы меня отыскали, месье Александер? И откуда знаете, что я про… профессор?
– Потом расскажу, – улыбаясь, Саша опустился на песок рядом. Всмотрелся…
– Господин профессор… Это – то, о чем я подумал?
– А о чем вы… Боже! Ну, конечно же – о чем же еще думать нам с вами?!
– Не только нам, есть еще трое.
– Трое? – старик испуганно оглянулся. – Вы хорошо их знаете?
– А что?
– Да так… Всякое может быть.
Профессор, известный на весь ученый мир доктор Фредерик Арно, автор «теории сжатия» и еще многих других, замолк, и налетевший ветер, раскачав камыши, трепал его белую шевелюру.
– Вы что-то говорили про энергию, доктор? – тактично напомнил молодой человек.
– Да-да! Энергия – в ней все и дело!
– Если бы ее было достаточно – можно бы было уйти?
– Хотя бы попытаться, – профессор хмуро кивнул. – Но все это пустые хлопоты, друг мой, – здесь ведь нет электростанций! И таковые еще очень нескоро появятся, где-то через полторы тысячи лет.
– Так, может, ускорить процесс?! – поднявшись на ноги, хохотнул Александр. – Не верю, дорогой профессор…
– Вот и я не верю!
– Не верю, что это нам не под силу!
Нужны были сильные электромагниты, очень сильные, так, чтобы, используя изобретение профессора – тот самый зеленый луч – искривить пространство и время.
– Как вы понимаете, эти две вещи взаимосвязаны, – пояснил антиквар… Господи, не антиквар – профессор Фредерик Арно!
– А я всегда думал, время зависит от скорости движения, – молодой человек понятливо кивнул. – Чем она ближе к скорости света, тем медленнее течет время… со стороны стороннего наблюдателя, так?
– Все так, – вздохнув, согласился ученый. – Но ведь скорость есть не что иное, как перемещение тела в пространстве. Увы, все это сейчас…
– Подождите, подождите, – перебил его молодой человек. – Вы только что говорили о каком-то луче?
– Ну, это всего лишь следствие, – профессор пожал плечами. – Побочный эффект сильнейшего магнитного поля.
– Все мои друзья, оттуда, видели перед своим… гм… исчезновением какое-то научное судно. С номером вместо названия.
При этих словах Фредерик Арно вздрогнул и замолчал, испуганно покосившись на собеседника. Снова нагнулся к своим рисункам…
– Так как же насчет судна? – не отставал Александр.
Профессор поднял голову:
– Вы очень хотите знать?
– Конечно! – Саша неожиданно рассмеялся, задорно и громко, как человек, наконец-то отыскавший то, что давно уже безуспешно искал. – И знаете, почему, уважаемый доктор? Потому что я и мои друзья четко намерены выбраться отсюда! С вашей помощью, разумеется.
– Но это же невозможно!
– Так-таки и невозможно? – недоверчиво ухмыльнулся молодой человек. – А вот скажите-ка – что это вы здесь так увлеченно чертили? Ну, вот эти вот рисуночки на песке – я вижу, тут и корабль, и какие-то расчеты…
– Так, – доктор Арно нервно повел плечом. – Проверял одно давнее событие… Нет, энергии не просто не хватит – ее здесь и взять неоткуда.
– А что за событие? – быстро поинтересовался Саша. – Ну-ну, профессор! Что вы так смотрите? Не знаю, от кого вы скрывались, но я вам вовсе не враг – точно!
– Один эксперимент… вы что-нибудь слышали об исчезновении эсминца «Элдридж»?
– Нет. Что за эсминец? И куда исчез?
– Корабль ВМС США. Опыты с невидимостью в сентябре тысяча девятьсот сорок третьего года, так называемый «Филадельфийский эксперимент», – профессор пригладил растрепавшиеся порывом внезапно налетевшего ветра волосы. – Электронная начинка, сильнейшее магнитное поле… Корабль действительно стал невидимым… пропал! Исчез! И появился на некоторое время в Норфолке! Материализовался, так сказать. Представляете, это из Филадельфии-то?!
– Ну, из одного места в другое, – Александр задумчиво кивнул. – Понятно. Но это все пространство – а где же время?
– Вы знаете, мне когда-то посчастливилось иметь беседу с некоторыми выжившими матросами с этого эсминца… и не сошедшими с ума – было и такое. Впрочем, – профессор почмокал гулами. – Почти всех их объявили сумасшедшими. Теперь уж почти никого не осталось в живых, а те, кто остались… В общем, они рассказывали странные вещи, изумительно странные. О сильном магнитном поле в форме эллипсоида, простиравшемся на сто метров от корабля – все, кто находился внутри эллипса, имели размытые и дрожащие очертания, снаружи же не были видно ничего… лишь след корабля на воде. Да и тот скоро пропал… А корабль, вот этот самый эсминец, прежде чем оказаться в Норфолке, на несколько минут материализовался вообще в очень странном месте, многие моряки посчитали это наваждением, галлюцинацией – шумный южный город с крепостными стенами и белоснежными античными храмами, стоящие на рейде суда – парусники и галеры. Я попросил одного из моряков нарисовать и стены, и суда… Там было один, неплохой художник, он умер, кажется, и давно, звали его… впрочем, какая вам разница, как там его звали?
Профессор снова замолк и нахохлился, словно большая птица.
– Ну-ну! – заинтригованный Александр подогнал собеседника. – И что там дальше-то было? Что за рисунки?
– Понимаете, – доктор Арно пригладил бороду. – Он, этот матрос, художник, изобразил не обычные парусники… а именно те, какие были в ходу в эпоху поздней Римской империи или – великого переселения народов. В эту эпоху, понимаете, в которой очутились и мы! А город… я теперь думаю – это был Карфаген или Гиппон. Очень похоже!
– Так что же, получается – этот чертов «Элдридж» провалился и сюда? А потом как-то выбрался?
– Поле, – усмехнулся профессор. – Поле… чертово поле, единую теорию которого создал еще великий Эйнштейн в середине двадцатых. Создал и сделал все, чтобы тщательно ее засекретить, запутать, чтобы никто… Он считал, что человечество может употребить ее во зло… что, в общем-то, и случилось.
– А вот с этого момента поподробнее! – жестко потребовал Александр. – Отвечайте не раздумывая и конкретно, хорошо? Поймите, я вам не враг. Ну? Попробуем и дальше поиграть в вопросы-ответы?
– Попробуем, – неожиданно улыбнулся старик. – Так что вы хотите знать? Спрашивайте! Еще что-то про «Элдридж»?
– Черт с ним пока, с «Элдриджем», – молодой человек отмахнулся. – Меня сейчас больше интересует другой корабль – тот самый, научный. Это ведь благодаря ему мы здесь?
– Именно, – со вздохом согласился профессор. – Научно-исследовательское судно ВМС Франции, кодовое название – «Селектра», но больше оно известно под различными ничего не объясняющими номерами. Хм… я сказал – Франции, нет – это, скорей, судно Объединенной Европы, скорее даже – НАТО.
– Но Франция же не…
– А какая разница? Все действуют вместе, всеобщим был и эксперимент… «Филадельфия-2» – под эгидой НАТО и проводился. Я принял в нем участие в надежде найти ключ к разгадке и, может быть, попытаться остановить надвигающуюся катастрофу… хотя бы найти пути…
– Вы имеете в виду сжимание мира? – переспросил Александр.
Профессор молча кивнул и, чуть погодя, уточнил:
– Сжимание Галактики Млечный Путь… Я думаю, оно началось именно с этого времени… с четыреста тридцать девятого года… и потом усилилось с тысяча девятьсот сорок третьего.
– И сколько нам еще… Сколько осталось тому, нашему, миру? – шепотом поинтересовался молодой человек.
Доктор Арно нервно поежился:
– Не хочу вас пугать, но… не очень-то много.
– Но сколько конкретно?! Тысяча лет? Сотня?
– Боюсь, речь может идти уже о десятках лет… тридцать-сорок-пятьдесят.
– Даже так?!
– Да. Так! Знаете, почему я вам все это рассказываю? Потому что мы все здесь умрем! – профессор нервно рассмеялся. – Кто раньше, кто позже… Но – здесь! В этом чужом и жестоком мире.
– Ну, не такой уж он жестокий, – улыбнулся Саша. – Уж, по крайней мере, ничем не хуже нашего. Что же касается жестокости… Это судно, как его… «Селектра»… Зачем они убирают посторонних людей?
– Эксперимент… Он попал не в те руки. Добровольцев решили больше не искать.
– Ага… и проводить эксперименты над мирными, ничего не подозревающими туристами?
– Нелегальные эмигранты, – профессор развел руками. – Для Европы это давно проблема. Тем более сейчас. Вот и решили соединить одно с другим.
– Людоеды.
– Полностью с вами согласен.
– Это они вас преследовали? – чуть помолчав, спросил Александр. – Из-за них вы прикинулись антикваром?
– Да, – доктор Арно улыбнулся. – Я обещал им устроить бучу в Европарламенте… Буча? Так это слово звучит по-русски?
– Именно так.
– Увы, они вычислили меня… и провалили в прошлое. Впрочем – вполне могли бы и просто убить! Теперь-то уж я понимаю.
Молодой человек потер руки, зябко поежился, хотя вокруг было очень даже тепло и, посмотрев на своего собеседника, вдруг подмигнул:
– А вы знаете, профессор, быть может, ваши враги просчитались?!
– Не понял?
– Ну… вы же только что сказали – могли и убить. А здесь-то им вам не достать!
– Здесь-то я и сам помру, – грустно хохотнул доктор. – Как, впрочем, и все мы.
– И все же, все же… Вы ведь не зря все это чертили? – Александр снова кивнул на песок. – И вели расчеты… А?
– Вел, да, – отмахнулся профессор. – И, похоже, что зря.
– А чего не хватает? Электроники? Микросхем?
Доктор Арно мягко улыбнулся:
– А вы знаете, основная проблема как раз не в этом. Железо, даже сталь, цветные металлы – это все здесь умеют и производить, и обрабатывать. И очень даже не плохо. – профессор помолчал. – Энергия! Вот в чем корень проблемы. И я, признаться, не знаю, как с этим справиться. Электростанцию здесь не построишь…
– А почему нет? Скажем, с помощью той же паровой машины – уж ее-то можно соорудить!
– Напряжение! Напряжение, друг мой! Нужны тысячи киловатт! И еще нужно подходящее судно.
Вот при этих словах Александр едва сдержал смех:
– Судно у нас как раз имеется, месье. Так что – за малым дело. Говорите, энергия? Да неужели ж мы – да не придумаем? Ха!
Собеседник хлопнул глазами и улыбнулся:
– А вы мне нравитесь, молодой человек! Ваша уверенность, ваш задор…
– Зря вы от нас с Ингульфом сбежали…
– Ингульф? А, тот мальчик, варвар…
– Он как раз сейчас со мной. И знаете, дорогой профессор, зря вы не признались мне раньше…
– Я боялся, – честно признался доктор Арно. – В последнее время я не доверял никому. А когда оказался здесь… когда понял, где я, решил просто жить, по возможности в отдалении, так, чтоб никто не мешал мне развивать теорию дальше.
– Единую теорию поля, вы имеете в виду?
– Да-да, вот именно. Я бы оставил записи, книги… Эйнштейн бы их нашел… или – найдет? В общем – отдаленный монастырь для моей работы – самое подходящее место. Монахи и их настоятель – славные люди, правда, откровенно говоря, они считают меня сумасшедшим. Господи! – профессор всплеснул руками. – Ведь сразу забыл спросить – вы-то какими судьбами здесь?
– А за вами явились, – просто отозвался Саша. – Слава богу, нашли.
Их провожали монахи и рыбаки из племени фульбе во главе со своим вождем Мгабе-Мгабе. Выбравшись из Ливийских болот, путники устремились на север, и уже к исходу недели были в Гиппоне. Можно сказать – дома. Кстати, не так-то уж и легко оказалось уговорить профессора, в последнее время озабоченного лишь чистой теорией. Впрочем, какой же ученый откажется от практического эксперимента?!
На эту удочку доктор Арно и поймался. Подумал, почесал бороду, да и махнул рукой:
– А, пойдемте. Говорите, в Гиппоне у вас приличный бизнес?
Ну, еще бы не приличный! Уж Александр рассказал, описал во всех подробностях частное охранное предприятие. Профессор слушал, одобрительно улыбался, кивал. А уж когда увидел Арнику…
– О, месье Бади! – обняв Сашу, девушка обернулась к гостю. – Вот так встреча! Помните, вы меня как-то подвозили из Суса до Карфагена?
– А, – доктор Арно улыбнулся, но тут же напрягся. – Так это были вы?
– Это моя невеста, – скромно представил Александр. – Катя. Местные зовут – Арника. Тоже русская, кстати.
– Русские… Господи… – профессор недоверчиво схватился за голову. – Только не думайте, что я…
– Нет, нет, господин Арно, что вы! – громко захохотал Александр. – Мы вовсе не собираемся вас вербовать – своих забот хватает. Вот выберемся отсюда, – а там и разбежимся в разные стороны. Мы с Катериной – домой, в Россию-матушку, а вы… уж куда хотите. Есть, вообще, куда? А то поехали с нами.
– В Сибирь? Вот спасибо! – желчно усмехнувшись, профессор с ходу хлебнул принесенное служанкой вино. – О! Неплохое…
Саша тоже поднял кубок:
– Ну, так мы пока с вами в одной упряжке, профессор! Давайте, за это и выпьем. За наш – за ваш – успех!
– Что ж, давайте выпьем… Вы все еще в это верите?
– Конечно, – молодой человек с шумом поставил опустевший кубок на стол. – И вы тоже не сомневайтесь, а лучше составьте список – что вам понадобится и кто. Ну, кузнецы там, ювелиры…
– Ювелиры, хм… – доктор Арно скептически хохотнул.
– Зря смеетесь, месье! – ухмыльнулся Саша. – Взгляните-ка лучше на мою фибулу! Что – тонкая работа? Нет, это не римляне, это вандалы делали. В наше время кто такое сможет повторить, а? Не знаете? Вот и я не знаю. А вы говорите – ювелиры… Это ж кудесники все!
Утром Александра разбудил мальчишка-слуга:
– Господин! Господин…
– А? Что такое? – молодой человек по привычке схватил лежащий рядом с ложем меч.
Потом улыбнулся, завидев заглядывающегося в покои парня… и тут же нахмурился, поспешно прикрыв спящую Арнику покрывалом – нечего ту всяким пацанам на голых женщин глазеть!
– Явился посланец, мой господин, – почтительно поклонился слуга.
– Что еще за посланец?
Саша явно был недоволен – не ждал он никаких посланцев, ни от кого, тем более в такую-то рань – еще и солнце-то не взошло, лишь так, светало.
– Посланец? Важный такой, в богатом плаще… с ним четверо воинов, тоже неплохо одетых. Не для охраны воины – для почета.
– Так кто он такой-то? – Саша быстро одевался. – Что не сказал, что ли?
– Сказал, господин… Сказал – явился от Хильденига-хевдинга.
– От Хильденига?! Так что ж ты молчишь-то!
Молодой человек хотел было запустить в слугу хоть чем-нибудь, что попалось бы под руку… Как назло, кроме меча, ничего не попадалось… Хотя – а вот этот аляповатый кувшин?
– Поставь вазу на место, милый, – сонно попросила Арника. – Я ее вчера только купила. Для цветов. Красивая, правда?
– Красивая? Хм…
Честно говоря, ваза эта – скорее, просто цилиндр с дурацкими узорами – сильно смахивала на разросшуюся пальчиковую батарейку «Дюрасель» или что-то вроде…
– Да, и в самом деле, чем-то на батарейку похоже, – приоткрыв левый глаз, согласилась девушка. – Ну и что? Все равно красиво. Это… ар нуво – был такой стиль когда-то.
– Да ла-адно тебе – ар нуво! – Александр накинул плащ, нагнулся, и, чмокнув невесту в щеку, зашагал к лестнице. – Пойду к Хильденигу наведаюсь. Чего-то зовет.
– Хильдениг? – Арника открыла, наконец, и второй глаз, потянулась – сладко-сладко – вытянулась, словно кошка. Покрывало сползло на пол, обнажив восхитительные обводы девичьего тела с золотисто-бронзовой кожей, плоским животиком, с крепкой и сладкой, как персик, грудью… – Э! Ты что тут пялишься? – Катя узрела вытаращившего глаза слугу и засмеялась. – А ну, кыш!
Мальчишка исчез, а Катерина зачем-то накинула на плечи покрывало… впрочем, оно и не очень-то жарко было.
– Дебет с кредитом, верно, не сошелся, – провожая любимого, предположила девушка. – Но я все правильно посчитала, не сомневайся.
– Да я и не сомневаюсь, с чего ты взяла?
– Хотя… у нас с тобой – одна правда, а у властей – чаще всего – другая.
– И это верно! – уходя, Саша обернулся и подмигнул суженой. – Ладно, разберемся, в первый раз, что ли?
Внизу, в зале, действительно ждал посланник – один из доверенных слуг Хильденига, Александр его знал, а потому ничуть не удивился столь раннему визиту. Впрочем, что значит – раннему? Здесь все вставали рано.
После обычных приветствий Александр, прихватив с собой мальчишку-слугу – хоть одного да нужно было взять для важности – зашагал следом за посланцем. Воины, глухо переговариваясь, шли чуть поотстав, сзади. Этакий, блин, конвой. И это не слишком-то понравилось Саше. А еще не понравились ошивающиеся у самой таверны вооруженные люди. Двое – с мечами – напротив, трое – с копьями – слева, у забора, еще столько же – справа. И один – якобы неспешно прогуливаясь – прохаживался вдоль улицы, контролировал. А ведь грамотно встали! Все ходы-выходы перекрыли… Зачем? И кто это вообще такие? Вряд ли просто разбойники, жадные до чужого, непосильным трудом нажитого добра. Во-первых, вся местная щелупонь давно – еще с осени – и хорошо знала, что из себя представляют хевдинг Александр Рус и его люди, а потому не сунулась бы… А во-вторых… Во-вторых, в Гиппоне и самый плюгавый ишак не закричит без соизволения его королевско-вандальского величества господина Гейзериха! Значит… значит – это его люди, его…
Вот с этого-то Александр и начал беседу, едва только поднялся по знакомой лестнице в гулкие покои дворца. Сразу и спросил, едва закончив обычный обмен любезностями – что, мол, за люди, и по какому праву ошиваются у его таверны?
– О, не беспокойся, – Хильдениг-хевдинг с усмешкой покусал ус. – Это наши люди, люди нашего славного вождя!
– Ах, вот оно как! И зачем же, позволь спросить…
– С которым ты, мой любезный друг, уже совсем скоро будешь иметь встречу!
Вот так вот! Начался день, да… сразу и не понять – хорошо или, наоборот – несчастливо?
А по виду Хильденига и не скажешь… вот ведь, хоть и вандал, варвар, а собой владеет ничуть не хуже каких-нибудь византийских царедворцев: сидит, словно статуя, лишь иногда улыбнется, и не скажешь – просто так или со значением? Идол! Как есть – идол.
– Пойдем! – услышав за стеной звон небольшого колокола, хевдинг вдруг резко поднялся. Выскочивший, словно чертик из табакерки, слуга накинул ему на плечи плащ, заколов изящной фибулой…
– Все хочу спросить, любезнейший Хильдениг, что за мастер делал тебе застежку? Римлянин? Карфагенянин?
– Нет, друг мой! Это наш кузнец Тевдольд, сын Рутбара, тот самый Тевдольд, что… Ха! Гейзерих-кениг уже здесь! В зале!
Войдя, оба поклонились – не раболепно, как было принято в каком-нибудь там Константинополе, у ромеев, а – с чувством собственного достоинства, поздоровались, почти как равные с равным. И Гейзерих – вождь, и Хильдениг с Александром – вожди тоже. Правда, у Гейзериха людей малость побольше… и не малость даже…
– Ты хотел видеть меня, славный Гейзерих? – покончив с приветствиями, нетерпеливо спросил Саша. – Вот – я пришел.
– Садись! – король вандалов кивнул на широкую скамью рядом с низеньким, римского типа, столиком, на котором стояли уже высокие серебряные кувшины, несомненно, с вином, и золотые кубки.
Гейзерих, и лицом, и одеждой, и всеми своими повадками очень мало напоминал варварского вождя, скорей уж, был под стать римскому императору, да что там говорить – выглядел куда круче! Длинные и тонкие, в золотых перстнях, пальцы, изысканные туники, по римскому обычаю, одетые одна на другую, на плечах – пурпурный императорский плащ, заткнутый золотой фибулой с большим тускло сверкающим изумрудной зеленью камнем.
– Садись, садись, друг мой, – Гейзерих – еще довольно молодой чернобородый мужчина, не лишенный этакой пиратской элегантности – улыбался в усы… опять же, не скажешь – искренне или притворно?
Хотя – а с чего ему притворяться-то? Кто такой для него Александр? Удачливый пират, не больше… тьфу – пыль под ногами, одно мановение, и…
– Есть у меня к тебе один весьма интересный разговор, любезнейший Александр, – улыбаясь, произнес король – правителей, правда, так тогда еще не называли… тогда как же назвать? Кениг? Хевдинг? Император? Нет, не император, пожалуй, Гейзерих еще не очень тянул. Тогда кто? Царь, что ли?
А что? Почему бы и нет? Царь-батюшка… Просвещенный деспот. Несомненно, просвещенный – ишь, как речь-то льется!
Король (пусть уж так будет, не царем же обзывать!) говорил по латыни, и по всему чувствовалось, что этот язык ему так же близок, как и родной.
Хильдениг пока пил вино и помалкивал, время от времени многозначительно кивая в поддержку своего патрона.
– Не буду ходить вокруг да около, друг мой, – улыбаясь, поигрывал многочисленными перстнями Гейзерих. – У меня… у всех нас… есть к тебе одно небольшое и, я полагаю, не такое уж, в общем-то, и трудоемкое, дело, для которого, конечно же, потребуется весь твой ум, вся твоя смелость… вещи – давно известные в Гиппоне Регий всем, от мала до велика… Ты пей, пей – это хорошее вино из бывших имперских запасов!
Властитель вандалов улыбался… С такой же улыбкой ровно через пятнадцать лет он сожжет и разграбит Рим.
– Ну, как вино? Я же говорил! – Гейзерих прищурился и понизил голос: – Мы решили послать тебя в Карфаген, друг мой!
– В Карфаген? – изумился Саша. – Это еще зачем? Послом, что ли?
– Не совсем так, не совсем… Просто ты там возглавишь заговор – всего-то!
– Заговор?! – Александру на миг показалось, что он ослышался. – Но почему я?
– Объясню, – король вандалов глухо расхохотался. – Видишь ли, люди моего давнего соратника славного Хильденига перехватили в море один корабль… с неким человеком из Рима… о визите которого в Карфаген нас уже давно предупреждали верные друзья. Так вот, он с связан с императрицей, давно уже плетущей интриги против своего мужа, императора Валентиниана. Влиятельные круги давно уже хотят заменить карфагенского наместника Бонифация – ставленника Валентиниана – на кого-то другого… В самом Карфагене зреет заговор, и вот-вот произойдет мятеж! Воины гвардии, военачальники, судьи… О! Им нуден лишь вождь… направляющая сила, имеющая гарантии высокого покровителя…
– Да при чем же тут я? – не удержавшись, громко воскликнул Саша.
– Ты поедешь в Карфаген вместо того, кого там так долго ждут! А теперь – почему именно ты. Хочешь знать? Изволь, объясню. Ты очень похож на посланца… только тот посветлее… не беда, мои цирюльники тебя перекрасят… но это не главное. Главное – ты здесь, при моем дворе – чужой! Кто слышал о руссах? Ты – никто и пришел из ниоткуда. И всем… всем – обязан и будешь обязан исключительно нам… мне – в первую очередь. Ведь так? Согласен?
Александр молча кивнул – а что еще ему оставалось делать?
Король вандалов снова улыбнулся – на этот раз с явным удовлетворением:
– Ты умен и храбр… но, опять же, и это не главное. Ты – уязвим! И, думаю, знаешь почему! Твоя женщина… Арника… Она ведь останется здесь. Нет, нет, мы вовсе не собираемся бросать ее в узилище – пусть себе занимается таверной и денежными расчетами – тут она мастерица и тебе просто повезло с такой женщиной! Я знаю – ты ее любишь… Нет-нет, это просто великолепно! И ты так же верен своим друзьям… Ингульф Умник, Эрлоин, Видибальд Секира… они все, не раздумывая, отдадут за тебя жизнь. Как и ты – за них! Так вот, – Гейзерих сделал долгий глоток и продолжил: – Все они умрут в страшных мучениях, если ты… В общем, думаю, ты меня понял, мой любезный друг?
– Более чем, – пожав плечами, молодой человек хмыкнул и потянулся к закускам. – Это называется – предложение, от которого нельзя отказаться. Что ж… я и не отказываюсь.
– Вот и правильно!
Пока, по крайней мере… – этого Саша, конечно же, вслух не сказал. Но подумал.
– Да, и еще одно… – Гейзерих снова поднял кубок. – Посланец, чью роль ты будешь играть, подобно греческим трагикам, должен был явиться ко двору Бонифация под видом присланного императрицей повара-виртуоза!
Повар?! Так вот оно, в чем тут…
– А мы знаем, что ты замечательный кулинар… хоть и не очень любишь выставлять напоказ свое искусство.
Отправляться нужно уже было завтра, Гейзерих и Хильдениг вполне справедливо считали, что тянуть с таким важным делом крайне опасно. Король вандалов давно уже облизывался на Карфаген, с его гаванью и флотом, но когда-то срытый с лица земли, а затем восстановленный все теми же римлянами, город был слишком хорошо укреплен. Но теперь… теперь появилась возможность… и очень неплохая возможность, грех было бы не воспользоваться, тем более заговорщикам было все равно, от кого придет помощь, и Гейзерих казался куда более предпочтительным, нежели императрица и дворцовые интриганы доживающей последние годы Империи.
Первой мыслью Александра было бежать… уйти вместе со всеми своими… увы – «Амикус» находился в гавани, а причал уже был окружен воинами Гейзериха… как и таверна.
Войдя в покои, Саша нежно обнял невесту – да, они с Катериной уже собирались вот-вот пожениться, к этому все шло, и все знали об их решении, даже плотоядно потирали ладони, предвкушая свадебный пир.
– Ты чем-то взволнован, милый? – прильнув, Катя взъерошила любимому волосы.
– Отправляюсь в командировку, – хмуро пояснил Александр. – Точнее сказать – отправляют.
– И куда? – девушка подняла глаза, голубые, как высокое июльское небо.
– Карфаген… Боюсь, я должен буду поехать… ради всех нас.
– Предложение, от которого нельзя отказаться?
О, Катерина всегда была умной девушкой и сразу обо всем догадалась. Еще бы… она уже давно заметила слонявшихся у таверны воинов, державшихся весьма по-хозяйски.
– Я, видишь ли, должен возглавить там заговор, – криво улыбнулся Саша. – Поднять восстание изнутри… нашли, блин, Владимира Ильича!
– А Гейзерих, значит, сразу же нанесет удар? – быстро уточнила Катя.
– Да, – молодой человек кивнул. – Как только услышит звон колокола… особый звон. Впрочем, не думаю, что этот штурм окажется такой уж неожиданностью для Бонифация – и флот, и войско нельзя спрятать.
Какой-то всадник проскакал на улице под окном, и стук копыт был слышен еще долго.
Арника неожиданно улыбнулась:
– Просто не представляю – как они умудряются не вылететь из седла без шпор?
– Как – без шпор?
– Так. Я, между прочим, их не заметила.
– Просто не обратила внимание… Хотя – да. Я тоже никаких шпор здесь не видел. Не изобрели?
– Наверное, – Катерина уселась к суженому на колени. – Знаешь, я тоже не помню – когда их изобрели? Хотя в школе любила историю. Правда, не всю – а там, где рыцари, прекрасные дамы, замки… В общем – феодализм.
– И мне тоже этот период нравился…
Крепко обняв невесту, Александр принялся целовать ее в губы, затем рука его скользнула под тунику, ощутив сладко манящее тепло тела…
Полетели на пол одежды… Скрипнуло широкое ложе… Стоявшая рядом, на столике, ваза – та самая, аляповато-нелепая, упала вдруг на пол и со звоном разбилась. Между прочим – в самый интересный момент!
О, как смеялись двое влюбленных!
– Нет, ты смотри… На мелкие кусочки! И ведь только недавно купила.
– Да не переживай ты из-за ерунды.
– А я хотела ее под светильник приспособить… – хихикнула девушка. – А то те, что есть, такие страшные. Да и вообще… Нет, дом, конечно, удобный – и туалет, и все такое прочее, но вот что касается освещения… все эти фитили, масла, копоть… Хоть бы светильник какой на батарейке, нажал кнопочку, и…
– Светильник… – тихо пробормотал молодой человек. – Батарейки… Батарейки… послушай-ка, милая! А где ты купила эту вазу?
Они послали на базар слугу. Купить цилиндрическую вазу – любую, без разницы. А еще – лист меди, железный стержень, битум, которым обычно запечатывали кувшины. Кислое вино нашлось и у самих… почти уксус…
Дождавшись возвращения парня, Саша велел разрезать медный лист на узкие полосы, свернул одну их них, вставил в кувшин, поместил туда же железный штырь…
– Что это ты мастеришь?
– Подай-ка вино, милая…
– На… И все же…
– Что у тебя по физике было?
– У нас в поселке ее вообще литераторша вела…
– Все с тобой ясно… Теперь – битум! Ага! Лизни-ка вот тут языком…
– И что? Ой! Да ты что, батарейку сделал? Нет, в самом деле?! Она ток дает, да?
Молодой человек горделиво приосанился:
– А ты все-таки лизни, если не веришь!
– Надо позвать профессора…
– Конечно! Зови.
Доктор Арно, казалось, не очень-то и удивился:
– Да, у вас получилась электрическая батарея. Годная разве что для гальванопластики. Что использовали в качестве электролита? Вино? Уксус?
– Вино, – Саша скривился. – Но ки-и-и-слое – чистый уксус.
– Как вы думаете, профессор, какое здесь напряжение?
– Напряжение? Хм… вольта полтора-два… Понимаю, куда вы клоните – даже говорить смешно.
– Два вольта… ну, пусть – полтора, – молодой человек возбужденно заходил по комнате. – А если создать полмиллиона таких батарей?! Тогда энергии хватит?
– Тогда – хватит, – доктор не выдержал, рассмеялся, показав редкие зубы. – Только вот, кто создаст столько горшков? Столько меди? И где их разместить, эти все батареи… Эсминца «Элдридж» у нас с вами нет.
– Эсминца нет, – тихо произнес Саша. – А вот флот… две сотни кораблей скоро точно будет…
– Две сотни?
– Весь карфагенский флот!
