88
Чтобы оторваться от возможной погони, они скакали сколько могли, но, когда лошади стали уставать, пришлось искать место для отдыха и просроченного обеда. Несколько старых деревьев с узловатыми ветвями вполне подошли для временного прибежища. Первым делом Каспар оказал помощь Аркуэнону – рана кровоточила и причиняла эльфу страдания, – затем сели обедать.
Поели барбизанов, потом взялись за рыбу и сыры. Все продукты имели специфический вкус, но после такой переделки это не имело значения.
После обеда тронулись в путь, продолжая забирать севернее; день клонился к вечеру, солнце скрылось за облаками, из низин возвращался туман. Стали попадаться похожие на каменные изваяния столбы.
– Нехорошие здесь места, ваша милость, – сказал Фундинул.
– Да, невеселые, – согласился Каспар.
– А что это за изваяния, как вы думаете?
– Может, памятники на могилах.
– Так мы едем по кладбищу?
Было видно, что это не обрадовало гнома.
– Не просто по кладбищу, Фундинул, это кладбище огров, – проговорил Бертран.
– Во-во, я тоже недоброе чую, – подтвердил Углук. – От этого брюхо подводит и жрать очень хочется.
– Позволь, но мы недавно обедали! – возразил Бертран.
Орк в ответ лишь грустно вздохнул. Никто его не понимал.
Город Рынок остался далеко позади, воздух стал прозрачнее, и это означало, что отряд покидает Туманные долины.
В свете угасающего дня впереди показалась синяя полоса горизонта. Она надвигалась, становилась темнее, пора было встать на ночлег. Для стоянки были выбраны заросли кустарника. Вступить в Синие леса следовало при дневном свете.
Синие леса, как и ожидалось, встретили путников внезапной атакой огромных летучих мышей, которые прыгали с деревьев, вцеплялись в бойцов отряда и в гривы их лошадей. Животные были напуганы – лошадь Бертрана сбросила его на землю, Быстрик ушиб Фундинула о ствол дерева, а Каспар и Аркуэнон прилагали немалые усилия, чтобы удержаться в седле. Только Углук, обхватив одной рукой дерево, держал лошадь ногами и свободной рукой отмахивался от кровожадных тварей. Они были не больше обычной крысы, но их острые зубы и когти на кончиках крыльев рвали одежду и тело.
В конце концов орк оставил лошадь и поправил дело: сломав огромную ветку, он начал размахивать ею, с каждым взмахом сбивая по два десятка летучих мышей. Его примеру последовали уже изрядно исцарапанные Каспар, Бертран и Фундинул. Вместе они истребили почти всю вражескую стаю, а остатки ее загнали обратно на деревья.
Бой кончился, но мул Быстрик никак не мог угомониться. Он топтал подраненных кровопийц, а тех, что пытались взбираться по стволам деревьев, перекусывал пополам. Гному снова пришлось успокаивать своего скакуна, чтобы он не изошел пеной. После этого Углук еще раз похвалил воинственного мула и совершенно серьезно поинтересовался, нельзя ли обучить его таскать таран.
– Зачем это? – спросил Фундинул, когда потрепанный отряд снова начал движение.
– Ну как же, ты только представь – надеть ему на спину кольчугу, привязать таран и пустить на ворота. Вон он какой заполошный, такой до победы долбить будет!
Гном ничего не сказал.
Для передвижения по лесу снова перестроились – впереди ехал Аркуэнон, лучше всех находивший тропы в зарослях. Ему Каспар отдал свои последние короткие стрелы и теперь рассчитывал только на меч и на «Железный дождь», для него оставались два неполных барабана с дротиками.
Еще трижды до заката солнца на отряд нападали обитатели страшных лесов, но эти попытки успехом не увенчались, бойцы Каспара Фрая были наготове, а противник атаковал слишком малыми силами. Когда пришло время становиться на ночлег, Каспар решил разместиться возле большого поваленного дерева, чтобы хоть одно направление было прикрытым.
Бертран и Фундинул внимательно обследовали само дерево и окрестные кусты, разогнав оттуда всех змей и огромных земляных крыс.
Еды хватало, на сытый желудок клонило в сон, но часовым то и дело приходилось вступать в локальные столкновения с небольшими отрядами противника.
– Помощь нужна? – спрашивал кто-нибудь из отдыхающей смены, услышав ругательства и удары.
– Нет, мы уже почти закончили! – отзывался Фундинул.
К утру от ночных нарушителей ни осталось даже костей, лишь хитиновые покровы двух гигантских пауков напоминали о ночном охотничьем изобилии. На них виднелись следы от зубов земляных крыс. Помятые и невыспавшиеся, бойцы отряда наскоро позавтракали, покормили лошадок тщательно отобранной травой и тронулись в путь.
Высокие деревья начинали редеть, стало больше света, и это подняло путешественникам настроение. Почти перестали беспокоить нападения, а когда отряд выехал к огромной поляне, заросшей крупными желтыми цветами, исчезли не только караулившие под каждым кустом злобные крысы, но и насекомые – крупные полосатые комары и дикие осы. Над поляной стояла абсолютная тишина и благоухание.
– Какая прелесть! – воскликнул Фундинул. – А запах-то, запах! Если бы эти цветы не вяли, я нарвал бы целый букет.
– Ну не знаю, – с сомнением покачал головой Бертран. – Вид у них какой-то стеклянный.
Аркуэнон выехал на желтую поляну, за ним двинулись остальные. Солнце светило так ласково, а вокруг было так красиво, что никто и не заметил, как шевельнулись и потянулись к путешественникам нежные зеленые побеги.
Неожиданно лошадь Аркуэнона остановилась, ее передние ноги подогнулись, и она упала. Эльф еле успел соскочить, но его ноги тотчас опутали тугие стебли вьющихся цветов.
– Назад, цветы живые! – крикнул Каспар; он пытался развернуть лошадь, но она лишь беспомощно перебирала ногами, побеги желтых цветов оплели ее.
– Освобождайте лошадей!
Все спрыгнули на землю и принялись рубить тянущиеся к лошадям и наездникам зеленые побеги. Те ломались, брызгали липким соком, источавшим еще более густой и насыщенный сладкий аромат.
С шумом и криками кое-как удалось освободить трех лошадей и мула, но тут выяснилось, что эльф и его лошадь еще в плену. Каспар и Бертран бросились ему на помощь, на ходу обрубая нетерпеливые побеги. Аркуэнон и его лошадь были уже без сознания, а быстрые живые побеги цветов закутывали их в тугие зеленые коконы.
Подоспели Фундинул и Углук, лошадь тащили за ноги и за хвост, Аркуэнона – за руки, Каспар следил, чтобы эльф не потерял сумку и оружие.
Наконец им удалось вырваться из плена самим и вызволить Аркуэнона; перебравшись в тень, они сели отдыхать и только тут почувствовали себя плохо. Начался кашель, головокружение, это длилось минут десять, потом стало легче.
– Отравились… – подвел итог Бертран, косясь на цветы.
Аркуэнон очнулся, пришла в себя и его лошадь. Их напоили водой и дали время, чтобы отдышаться.
– Придется объезжать, – сказал Каспар, когда все смогли подняться. И отряд двинулся в обход.
Каково же было их разочарование, когда выяснилось, что поляна с желтыми цветами тянется на несколько миль. Только к полудню удалось ее объехать, но сразу за ней путь отряду преградила мутная река с медленным, едва заметным течением.
– Всего-то ярдов десять, – заметил Бертран, не давая лошади приблизиться к воде – река показалась ему подозрительной.
– Надо промерить глубину, может, тут мелко, – сказал Углук и спешился.
Фундинул подошел к берегу, надеясь увидеть дно, но вернулся ни с чем.
– Мутная вода, – пожаловался он. – Даже лягушек не видно.
Углук срубил мечом небольшое деревце, спугнув при этом огромную черную сороконожку. Потрескивая челюстями и шипя, словно змея, она скрылась в кустах.
– Какой только гадости тут нет, – покачал головой орк. Он обтесал ствол деревца, получилась длинная жердь. Подойдя к воде, Углук принялся тыкать ею в дно – оказалось, что здесь довольно глубоко. Углук хотел уже было предложить перебираться вплавь, как жердь за что-то зацепилась, он дернул сильнее и вытащил только обрубок – большая часть жерди отсутствовала, а на остатках виднелись следы от острых зубов.
– Ой-ой! – воскликнул Фундинул и отбежал от кромки воды.
– А что вы хотели, вокруг столько нечисти, а в реке тишь да благодать? – заметил Бертран.
– Но ведь мы уже перебирались через такую речку, – напомнил Фундинул и поежился. – Выходит, мы сильно рисковали?
– Выходит, – согласился Каспар. – Придется строить плот.
Среди деревьев на берегу отыскали несколько сухих, Углук выкорчевал их и принес к реке, тем временем Фундинул и Каспар срезали траву и подавали Аркуэнону, а он плел из нее веревки. Бертрану, не имевшему о такой работе никакого представления, пришлось выполнять роль часового, он ходил вдоль реки с заряженным арбалетом, чтобы пристрелить водяное чудовище, если оно покажется.
Когда набралось с десяток бревен, их крепко увязали травяной веревкой и плот спустили на воду.
Каспар ступил на него и попрыгал – плот держал исправно.
– Нормально, несколько ходок выдержит. Аркуэнон, переправляйся первым!
Плот был невелик, на нем с трудом уместились эльф и его лошадь. Каспар опасался, что животное будет бояться, но Аркуэнон сумел ее успокоить. Углук оттолкнул плот от берега, и он двинулся к противоположному берегу.
Все замерли, в любое мгновение ожидая, что вот-вот вода вспучится и выскочит невиданный речной демон или из зарослей появятся уйгуны, но ничего не случилось – плот уткнулся в берег, и эльф с лошадью спокойно сошли на землю. Аркуэнон оттолкнул плот обратно.
– И всего-то! – обрадовался гном; он не умел плавать и потому сильно нервничал.
Неожиданно рядом с плотом показалась гладкая лоснящаяся спина неизвестного чудовища, оно прошло под плотом и слегка его задело. Углук поспешил подцепить бревна крючковатой палкой и подтащил плот к берегу. Все стояли и напряженно смотрели на воду, ожидая нового появления чудища, но оно, словно дразня путешественников, больше не появлялось.
– Делать нечего, надо перебираться. Бертран, ты пойдешь следующим…
Стараясь не выдавать волнения, Бертран взошел на плот, подтянул к себе лошадь и, подождав немного, махнул рукой Углуку:
– Давай.
Орк толкнул плот, стараясь, чтобы он достиг другого берега как можно быстрее. И снова потянулись напряженные мгновения, но волнения оказались напрасными – все обошлось, и скоро порожний плот возвратился.
– Полагаю, оно уплыло! – громко сказал Каспар, поскольку следующим собирался переправлять Фундинула с Быстриком.
– Вы думаете, оно уплыло, ваша милость? – с надеждой в голосе переспросил гном.
– Я в этом просто уверен, заходи.
Гном и мул погрузились, Углук оттолкнул их. Когда плот почти коснулся берега, Каспар увидел прошедшую мимо него тень, но ничего не сказал, чтобы не пугать Фундинула.
– Оно действительно уплыло, ваша милость! – кричал с другой стороны радостный гном. – Мы с Быстриком уже здесь – живы-здоровы!
Оставшиеся на берегу переглянулись.
– Давай теперь ты, Углук…
Орк поймал вернувшийся плот, поправил его, Каспар подвел ему лошадь.
– Ну пойдем, – сказал ей орк и потянул за уздечку, но животное заупрямилось. К счастью, Углук тоже умел обходиться с лошадьми, он все же завел ее на плот, проверил, как стоят копыта, и махнул рукой Каспару, чтобы тот толкал.
Орк добрался без приключений и вернул плот обратно – теперь Каспару предстояло сделать все одному. Пока он заводил на скользкие мокрые бревна лошадь, Аркуэнон и Бертран, один с луком, другой с арбалетом, внимательно смотрели на воду. Напряжение нарастало, было ясно, что хозяин реки злится.
Зайдя на плот, Каспар огляделся, затем уперся приготовленной жердью в берег и оттолкнул плот. Почти сразу ниже по течению он увидел двигающийся в его направлении водяной вал – под поверхностью воды было что-то очень большое.
Каспар прикинул остававшееся до берега расстояние: как будто пока он опережал хозяина реки, но воспользоваться шестом, чтобы еще раз оттолкнуться от дна и ускорить движение, Каспар не решался – это могло спровоцировать чудовище.
Когда до суши оставалась всего пара ярдов, в днище плота что-то сильно ударило, испуганная лошадь сама прыгнула на берег, больно ушибив Каспара – он едва не свалился в реку, на обед хозяину реки, но удержался.
– Прыгайте, ваша милость! – закричал гном дурным голосом, и Каспар понял, что за его спиной что-то происходит.
Аркуэнон и Бертран одновременно выстрелили, Каспар нашел опору и, оттолкнувшись что было сил, прыгнул.
Он не долетел совсем немного, но Углук рывком выдернул его на берег. А в следующее мгновение удар разметал плот, высокая волна накатилась на берег, выбросив на сушу расщепленные бревна.
– Что? Что там было? – спрашивал Каспар, глядя на застывшие лица товарищей. Когда он обернулся, на реке уже ничего не было, только грязная волнующаяся вода, ошметья тины и щепки.
– Это было похоже на… демона, ваша милость, черного и страшного, – сообщил гном. – Он разнес плот своей лапой!
– Хвостом, а не лапой, – поправил его Углук, успокаивая дрожавшую лошадь.
– А ты что скажешь? – спросил Каспар у Бертрана.
– Что тебе повезло.
– Это – да.
Не желая оставаться у опасной реки, они двинулись через Синие леса, усталые и исцарапанные летучими мышами, но готовые к любым неожиданностям. Примерно через час пути сквозь непролазную чащу отряд выехал к каменной глыбе.
– Откуда здесь такое чудо? – удивился Фундинул, а Каспар спешился, обошел камень кругом и вдруг вернулся к седельной сумке, где лежала Огрская печать.
Вынул ее и еще раз взглянул на камень.
– Это голова огра, – сказал он убежденно.
– Этот камень? – уточнил Бертран.
– Вот именно.
Каспар продемонстрировал взятый в Башне Ужаса трофей. Каменная голова выглядела копией изображения на печати – тот же приплюснутый нос, продолговатый череп.
– Поедемте отсюда, – сказал гном. – Что-то мне страшно стало.
– И то верно, – согласился Каспар. – Поехали.
