28
Изрезанные оврагами холмы закончились неожиданно, и вновь потянулась голая, суровая степь. Здесь отряд могли обнаружить издалека, поэтому Каспар то и дело привставал в стременах и осматривался.
Аркуэнон тоже чувствовал себя на открытом пространстве неуютно, лес для эльфа был привычнее.
Под копытами лошадей что-то захрустело. Каспар пригляделся: подковы дробили желтоватые черепки непонятного происхождения.
– Какие странные черепки, – сказал Фундинул, свешиваясь с седла. – Чего-то они мне напоминают…
– Это не черепки, – отозвался Углук, уныло пожевывая кусок вяленой конины, – это кости людей, погибших в какой-то давней битве. Здесь, в Западных землях, такое не редкость.
Каспар только головой покачал – они ехали по огромному древнему кладбищу, где нашли смерть тысячи воинов. Кое-где виднелись почти целые черепа и куски бедренных костей.
Местами сквозь слой черепков пробивалась трава, попадались куски ржавого железа.
– Кто же здесь воевал? – проговорил Бертран потрясенно. – И когда это было? В летописях ничего подобного не упоминается.
– Мало ли, чего там не упоминается, – проворчал орк. – Эти летописи легко исправить. Взял и переписал заново, никто и не заметит подмены. Поэтому мы ими и не пользуемся.
– Как же вы запоминаете прошлое? – заинтересовался Каспар.
– Мой народ сочиняет песни, и все знают их наизусть. – Углук с важным видом оглядел соратников. – И ни один сказитель не решится изменить ни единой рифмы, поскольку это сразу будет замечено.
Каспару показалось, будто какая-то тень на мгновение закрыла солнце. Стало холодно, в глазах потемнело, и, чтобы не вывалиться из седла, он крепче ухватился за поводья.
– Что это было? – Бертран привстал в стременах и принялся оглядываться.
– Как-то мне неуютно. – Фундинул тоже посмотрел по сторонам.
– Призраки. – Голос эльфа звучал спокойно, будто Аркуэнон говорил о самых обычных вещах. – Их тут очень много, я их вижу. Духи тех, кто некогда погиб и не нашел покоя. Они прямо роятся вокруг нас.
Для эльфа это была невероятно длинная речь, уже по одному этому можно было понять, как он встревожен.
– Чего же они хотят? – Волна слабости вновь накрыла Каспара, ледяное касание заставило сердце дрогнуть.
– Напиться нашей жизни…
– Э, нет, моя жизнь мне дорога! – возразил Фундинул. – Надо что-то делать!
– Надо ехать быстрее, призраки привязаны к этим местам – им за нами не угнаться!
Стоило всадникам перейти на галоп, как неприятные прикосновения прекратились – призраки отстали.
– Уф, так гораздо лучше, – сказал гном, переводя дух.
– Твоя правда, Фундинул, – согласился Каспар.
Впереди показался лес, повеяло прохладой, и лошади пошли бодрее. Скоро путники уже ехали под сенью деревьев-великанов и с удивлением разглядывали их, запрокидывая головы и придерживая шлемы. Пели птицы, жужжали трудолюбивые пчелы, попискивали пугливые бурундуки, здесь было прохладно и спокойно.
– Аркуэнон, – повернулся Каспар к эльфу, – наши запасы истощились, как ты смотришь на то, чтобы подстрелить чего-нибудь к ужину?
– Я все сделаю.
– Хорошо, тогда давайте искать место для привала.
Место нашлось быстро: небольшая полянка около ручья, окруженная густыми зарослями орешника.
Аркуэнон оставил лошадь и ушел, Фундинул и Углук отправились за дровами. Каспар набрал в котел воду, а Бертрану выпало расседлывать и привязывать лошадей. Как и всякий дворянин, он умел обходиться с благородными животными.
– Интересно, Аркуэнон может здесь заблудиться? – спросил Фундинул, сгружая принесенные дрова.
– Эльф в лесу никогда не заблудится, – наставительным тоном произнес Углук и бросил на землю сухой сосновый ствол. – Он здесь как дома, как гном в своей норе.
– У нас не норы, а подземные жилища!
– Сырые и темные, еще небось и дерьмом пахнет.
– Это ты описал оркскую деревню, очень даже похоже получилось, это вы по нужде ходите за изгородь. До ветру!
– А ну, хватит! – Принесший воду Каспар покачал головой. – Или мне оштрафовать каждого на золотой?
– Почему каждого, ваша милость? – возмутился Фундинул. – Это он начал!
– Нет – он!
– Все, тихо! – Каспару с трудом удавалось сохранять на лице строгое выражение. – У вас никогда не разберешь, кто первый начал, так что с сегодняшнего дня я буду штрафовать обоих – по пять золотых с носа.
– По пять?! – Гном поспешно зажал себе рот рукой. Углук задумчиво почесал в затылке. Деньги оба любили, каждый по-своему.
На поляне стало тихо. Слышно было, как хрустят овсом кони да Шустрик, покончив со своей долей, обрывает ветки орешника.
Появился Аркуэнон, неся на плече крупную косулю.
– Вот это да! – обрадовался Углук.
– Молодец, Аркуэнон, – сказал Каспар.
Бертран и Углук вооружились ножами и стали быстро и умело свежевать косулю, тем временем Фундинул развел костер и нарезал прутьев, на которые стал насаживать куски мяса. Снятую шкуру отложили в сторону, в нее завернули кости и потроха, чтобы закопать и не дать лесному зверью разбросать останки, тем самым обозначив место стоянки.
Скоро мясо зарумянилось, пуская сок, Углук громко сглотнул и отвернулся, чтобы уменьшить мучения.
– Эх, жаль, что приправ у нас мало, можно было подстрелить еще одну и закоптить, – сказал Фундинул.
– Коптить мясо нет времени, – сказал Каспар. – Хорошо, если по следу никто не идет…
Он прислушался: посторонних звуков не было. Аркуэнон тоже выглядел спокойным; выполнив свою часть работы, он терпеливо ждал, когда мясо будет готово.
– Ну что, скоро? – спросил Углук, от нетерпения поднявшись и кружа вокруг костра.
– Не спеши, – отвечал Фундинул, тыкая ножом в куски готовившегося мяса. – Видишь, сок пока красный. Значит – рано!
– Я бы и так съел! – почти застонал орк.
– Ты бы и сырым съел, это все знают…
Наконец мясо было готово, и все расселись вокруг костра.
– Ну хоть поедим спокойно, – сказал Бертран.
Аркуэнон вдруг застыл, не донеся кусок до рта.
– Ветка треснула, – сказал он, подтягивая к себе лук.
– Тебе не почудилось? – спросил Каспар и поднялся, чтобы проверить, на месте ли «Железный дождь».
– Я проверю.
Эльф бесшумно растворился среди кустов орешника, остальные разобрали оружие, готовясь к возможному нападению. Вскоре Аркуэнон вернулся.
– Никого, – сказал он.
– Значит, показалось, – улыбнулся орк и снова принялся за еду.
– Нет, сломанную ветку я нашел, но больше никаких следов.
– Может, она сама по себе сломалась? – предположил Бертран.
– Будем предполагать худшее, – сказал Каспар. – Скорее всего, за нами следят.
