Книга: Варяги. Сокрушая врагов. Последняя битва
Назад: Часть первая. Осколки льда
Дальше: Глава одиннадцатая. Совет в Уйболле

Глава седьмая. Альдегьюборг

Хоть и тяжко страдать —
Не дерзай восставать
Против Урд суровой решенья.
(Старшая Эдда)
– Ох, а… ап… Апч–хи!
«Не, ну бред же…»
…Назойливо–корявые мысли лезли в голову и устраивали настоящий переполох в сознании.
Все шло кувырком. Полный кавардак мыслей осложнялся еще и тем, что правую ноздрю наглухо заложило. Основательно и прочно. Дышать было неловко, да что там неловко, просто затруднительно. Все попытки пробить нос не давали должного результата, сиречь не приводили к облегчению, а напротив, гулко и болезненно отдавались в мозгу. Что и говорить, это было крайне неприятно. Просто отвратительно. Отвратительно чувствовать себя заболевшим.
«Насморк, что ли… Будь оно трижды неладно!»
– Апчхи!!!
«Будь здоров! Ну бред же…»
Хотя нет. Внезапная вспышка молнией обожгла сознание и ярко ослепила… Нечеткие вначале очертания вдруг резко проступили в памяти, и он увидел высокую башню. До боли знакомую башню. Память мгновенно нашла сходство, и картинка обрисовалась полностью – выборгская башня Святого Олафа! Она?! Нет, ну точно она! Мощная и неприступная… Мрачно и сыро – ливень, по–летнему теплый, интенсивный… вспышка – и миг безвозвратного падения вниз, в пропасть. Туда, откуда нет пути назад – из бездны прошлого…
Выборгская башня?! Андрей–Сигурд дернулся. Неприятное ощущение в животе в то мгновение полета нахлынуло вновь, и он до боли сжал кулаки. Выборгская башня – с тебя все и началось!
Он попытался подняться, но что–то тяжелое давило сверху, мешая пошевелиться. И запах, странный и почти знакомый запах… запах крови, запах смерти…
Нестерпимо болело плечо. Тысячи невидимых иголок пронзали тело, причиняя зуд и прочие неудобства. Глаза будто склеились и, как он не старался, не могли открыться. Он чувствовал боль, постоянно…
Вот иголки измельчали, их укусы стали слабее, а затем резко прекратились. Наступила полная тишина. Ни звуков, ни ощущений… ни боли. Тишина. До чего же хорошо и спокойно. Лишь бы это длилось подольше…
* * *
Сигурд очнулся. Открыл глаза. Медленно, очень медленно приоткрывались веки, словно пудовые гири держали их. Он увидел свет!
– Ну что? Очухался? – хрипловато пробасили рядом по–варяжски.
Люди?! Кто?
– Где я? – пытаясь навести четкость во взоре, спросил Сигурд.
– Во! Каков? – ответил все тот же хриплый бас.
– Ты в борге, Сигурд – все хорошо, – подал голос другой человек.
– В каком борге?
– Во…
– Да обожди ты, Гунар.
Басистый крякнул и отошел.
– Ты меня видишь? – спросил воин.
– Теперь – да.
– Хорошо. Я – Олаф. Узнаешь меня?
– Ты Олаф, – моргнул юноша, – ты из десятка Гисли…
– Точно! Молодец…
– Так я в…
– Мы нашли тебя в санях, – продолжил Олаф, – лошадь притащила тебя чуть ли не под самые ворота.
– Угу… И давно?
– Так уже седмицу тому…
– Во…
– Гунар!
– Олаф – дай сказать! – пробасил дружинник и навис над ложем. – Ты, Сигурд, поправляйся… рану твою мы зашили…
– Хм…
– Хорошо зашили. Что, совсем не помнишь?
– Гунар, ты чего привязался? – Олаф хлопнул басистого по бедру. – Сказал, а теперь проваливай!
– Во…
– Иди уже!
Гунар пожал плечами и вышел.
– Не обращай внимания, – махнул рукой Олаф в сторону уходящего, – он немного того… туговат на голову. Ему при штурме борга крепко по голове заехали, – и Олаф широко улыбнулся в густую рыжую бороду.
Сигурд чуть приподнял голову, потянулся к левому плечу, ощупал тугую повязку.
– Заштопали жилами – не переживай! – викинг подмигнул раненому. – Здорово тебя помяли, однако…
Нервы дернули левую щеку, и рука сама потянулась проверить.
– Шрамы украшают воинов.
«Вот оно откуда повелось», – про себя ухмыльнулся молодой варяг, а вслух добавил:
– А шрам и впрямь знатный.
Шрам, аккурат посередине щеки, отчетливой бороздой тянулся почти до самого уха. И, слава богам, наложенные чудинским нойдой швы выдержали испытание и не разошлись во время боя.
– Мы тебе сняли швы с лица. Кто это тебя заштопал?
– В пути к чудинам заходил – постарались…
Олаф понимающе качнул головой.
– Ярл после вас еще два отряда снарядил по местным.
– И как?
– С одним и я ходил, – викинг гордо расправил плечи. – А куда им деваться, этим чудинам? Все приняли Атли. Теперь ждем выход.
– Ну и у нас тоже были кое–какие успехи…
– Есть хочешь? – спросил Олаф.
Желудок ответил сам, затянув унылую и протяжную песню. Олаф понимающе кивнул и отошел к столу. Раненый, полностью овладев зрением, осмотрелся. Небольшая изба… стоп – тут же его и скальд врачевал после побега.
– Что, знакомые стены? – заметив его взгляд, изрек викинг. – Лежи, сейчас мяса отрежу… На!
Свободной рукой Сигурд взял поданный кусок.
– А хлеба нет, – с досадой заметил Олаф, – муки нет, сухарей нет. Атли обещал с чудинов зерна стрясти… так что посмотрим – должен стрясти!
– А хёвдинг вернулся? – с набитым ртом спросил Сигурд.
Олаф сел подле ложа на скамью, отер бороду.
– Нет.
– А кто–нибудь возвращался?
– Ты чего глаза–то пялишь? Говорю – ни Асбьёрн, ни кто другой в борг не возвращались. Вот только ты.
– Жаль… – протянул Сигурд и тут же вспомнил слова Мстибога про овраг беличий…
«Неужели не солгал колдун хренов?! И впрямь, что ли, всех угробил…» – юноша прикрыл глаза в думах.
– Значит, только я…
– Это ты ярлу рассказывай. А то он уже два раза про тебя спрашивал. Так что тебе и ответ держать! – Олаф сделался вдруг серьезным. – Мы тут уже все передумали, перегадали…
– Расскажу ярлу – не поверит…
Олаф поднялся.
– Ну, мне пора. Сказать ярлу, что ты можешь говорить?
– Скажи.
– А мне можешь сказать…
– Что?
– Что с парнями нашими… с Асбьёрном и остальными…
Сигурд не ответил.
– Живы?
Сигурд закрыл глаза.
Олаф, не дожидаясь ответа, хлопнув дверью, вышел из избы.
* * *
Сигурда, на его удивление, не вызывали к ярлу ни в этот день, ни в следующий, ни в следующий за ним…
Однако он не особо огорчался – было время выспаться и отдохнуть. Рана понемногу успокаивалась. Менять повязку несколько раз приходила какая–то старуха. Сигурд не смог вытянуть из нее ни слова. Бабка мычала и тыкала пальцем себе в рот – немая. Вот ведь…
Но дело свое она знала. Повязки меняла ловко, наносила мази, поила медом – в общем все как положено.
Кормили хорошо… да, славно кормили. Почти через день мясо. Каша с луком, горох с чесноком. Был один раз даже наваристый бульон из жирного кура. Все было, кроме хлеба. Бабка на этот вопрос безнадежно развела руками, мол, нету хлебушка и когда ждать не известно.
Черт возьми, как же хотелось пирогов с рыбой и луком… да нет, просто хлебушка, не овсяного, не гречишного, а ржаного, черного. С хрустящей корочкой… горячую корочку с маслом или просто с молоком… Сигурд закрыл глаза, и память унесла его далеко–далеко, туда, где пахло горячим хлебом…
– Вставай, – раненый ощутил крепкое потрясывание. – Сигурд, вставай! Ярл ждет!
Юноша резко открыл глаза. Перед ним возвышался уже знакомый ему Олаф и, продолжая теребить за руку, настаивал:
– Давай–давай. Велел срочно!
– Уже…
Вставать он уже пробовал, еще вчера. Ноги держали крепко.
– Умыться–то дай…
– Давай–давай.
Студеная вода спросонья быстро привела в чувство. Сигурд утерся и принялся одеваться.
– Что там? – он кивнул на дверь. – Снег?
– Снег, – рассеянно подтвердил Олаф, – поторапливайся.
– Снег – это хорошо. Люблю снег…
* * *
Не было ни приветствий, ни осведомлений насчет язвы, ни пожеланий доброго здоровья. Лишь короткий кивок головой – и сразу к делу.
– Где Асбьёрн и остальные? – серьезно спросил ярл Атли.
– Убиты, – коротко ответил Сигурд, продолжая стоять. Сесть ему не предложили.
– Кто?
– Колдун.
Атли, прозванный в народе Косым, нахмурился, а его единственный глаз нервно дернулся.
– Какой еще колдун?!
– Самый обыкновенный, – пожал плечами юноша, словно он этих колдунов в своей жизни видал–перевидал.
– Да он хворый, – раздался из–за спины твердый голос.
Сигурд обернулся и увидел статного дружинника с короткой рудой бородой. Юноша напряг память, но тщетно – раньше он в дружине ярла его не видел.
– Язва его точит и голову дурит, – подойдя ближе, продолжил вошедший. – Какие колдуны?
– Сядь, Асмунд, – приказал ярл. – И ты садись, Сигурд, рассказывай.
Оба сели на короткую лавку.
– Ну? – поторопил Атли.
Сигурд по–деловому кратко поведал ярлу историю о вихре, что разметал дружину, о том, как он встретил колдуна на заимке, а потом преследовал его и, наконец, убил, неприминув посетовать, что дело сие вышло не из легких. Рассказал и о том, как его преследовали охотники, и что ему пришлось принять бой. О хольмганге в чудинском поселении и о своей ссоре с хёвдингом Асбьёрном юноша умолчал, ровно как и о том, что был практически изгнан из отряда.
– Шестеро, значит, их было? – вопросил Атли, поправляя повязку на глазу.
– Да. У меня от них памятка осталась, – ответил юноша и, как в подтверждение, левая щека со шрамом непроизвольно дернулась.
– Храбрец… – сдержанно похвалил ярл.
– Так у меня лук со стрелами был, – вымолвил Сигурд с таким видом, будто его ответ многое объяснял.
Атли в ответ понимающе качнул головой, мол, оно конечно, раз лук был…
– Значит, сам колдун сказал тебе, что все наши убиты? – переспросил ярл.
– Да, – кивнул Сигурд. – И еще я потом со странными людьми в лесу столкнулся.
– Кто? – коротко, как выстрел вопросил хозяин борга.
– Кажется, меря… они на обоз напали, ну я и помог немного…
Ярл сдвинул брови.
– Слышал я про них. Род сей чудинский на службе у хольмгардцев.
Сигурд шумно втянул ноздрями воздух.
– Ну, коли так…
– Сколько их было?
– Семеро.
– Малый отряд… – размышлял вслух ярл, – загонщики, стало быть… А ты что, всех семерых положил?
– Так у меня лук со стрелами был… – повторил Сигурд.
– Да он издевается над нами! Кто он такой, чтобы ему была вера?! – вдруг прогремел Асмунд. Он встал с места и подошел к ярлу. – Он в дружине меньше малого! Не верь ему, ярл! Какие охотники? Какие меря? Какие шесть… тьфу ты… семь воинов? Чтобы он один с ними…
– У меня был лук! – втянув живот, гордо изрек юноша, в душе чувствуя, что ох зря это рыжий начал…
– Да хоть два лука! – чуть не сплюнул Асмунд, – Да что там меря… Он сбежал, бросив наших парней на смерть! И не было никаких колдунов!
– Что скажешь? – прищурив единственный глаз, вопросил Атли.
– Я сказал правду, – твердо изрек Сигурд, – клянусь Вальхаллой! Колдун убил наших воинов, мне удалось убить колдуна, а порукой тому мои раны! И если ты, – юноша ткнул пальцем в рыжего, – еще раз назовешь меня трусом, то я затолкаю твой поганый язык тебе в жопу!
Асмунд от удивления выпучил глаза.
– Что?!! – проревел он, как лось в брачный период, и, выхватив меч, ринулся на Сигурда.
– Стоять!!! – тут же попытался вмешаться ярл, ринувшись следом. – Стоять!
Но Асмунд не услышал ярла, а тот не успел преградить нападавшему путь. Собственно, Сигурд и не наделся, что дружинник образумится. Юноша отвел забинтованную левую руку на перевязи в сторону и резким движением извлек меч. В долю секунды взбешенный Асмунд оказался рядом. Сигурд ожидал его внешне абсолютно спокойно, но сердце уже стучало и рвалось из груди. Быстрый шаг в сторону, и он встретил атаку увесистым ударом ноги в живот. Викинг уже с занесенным мечом чуть согнулся, и Сигурд тут же, не раздумывая, полоснул по руке.
– Стоять! – ярл в последний раз попытался пресечь кровопролитие, он был уже рядом, но Сигурд, намеренно сделав полуоборот спиной, отсек Атли от поединка.
Раненый викинг на миг потерял противника из виду. Он неуклюже развернулся и рубанул наотмашь. Сигурд присел и направил свой меч ему в бок. Клинок вспорол кожаную рубаху и рванул плоть. Юноша рывком поднялся, и в этот момент ярл бесцеремонно и сильно толкнул его в спину. Сигурд потерял равновесие и налетел на противника. Дружинник, увидев перед собой глаза обидчика, произвел короткий замах и воспользовался своей головой в качестве решающего аргумента. В последнею секунду Сигурд успел поднять лицо, и бычий череп врага ударил в грудь. Юноша пошатнулся, но ярл своим телом подпер его, не дав упасть.
– Хватит! – вконец вскипел Атли, и в схватку ринулся третий меч.
Удар ярла пришелся впустую. Меч Сигурда пропел последнюю песню и сокрушил шею Асмунда. Кровь ударила в лицо ярлу, но он не отпрянул. Словно заговоренный, Атли стоял и смотрел, как у его воина медленно подкашиваются ноги…
– Ты убил моего хёвдинга, – сквозь зубы процедил Атли, когда тело убитого грохнулось к его ногам, – второго моего хёвдинга…
– Если ты имеешь в виду еще и Асбьёрна, то я его не убивал, – тяжело дыша, ответил Сигурд, вытирая клинок о повязку на левой руке. – А этот сам напросился. Ты видел – я защищался…
– У–у–у, – завыл Атли от злости, – да, я видел… ты защищался!
Ярл убрал меч в ножны и вернулся на прежнее место.
– Ты защищался, – повторил ярл более сдержанно, – а сейчас ступай… я позову, когда надо.
Чуть склонив голову, мол, понял, Сигурд вышел во двор. Нервы дернули левую руку, и повязка стала быстро намокать.
– Черт… Эй, – он позвал сторожу, – ярл просил зайти… прибраться…
* * *
Курорт продолжался долго. Даже слишком. Он уж не знал, радоваться этому или огорчаться. С одной стороны зажили все язвы, синяки и царапины – тело отдохнуло и отъелось. А с другой… скука да и только. Уже почти две седмицы Сигурд маялся практически в одиночестве. Одно развлечение – помахать мечом на дворе, и то эта забава стала только несколько дней как по силам. А так, какие развлечения? Гостей почти не было, кроме бабки, что меняла повязки да еду приносила. Ну, пару раз все тот же Олаф заглядывал, но тот скорее ради порядка, чем от чистого сердца. Да и что толку, что заходил? Дежурные фразы о здоровье, о погоде, о муке, которую наконец раздобыли у прижимистых чудинов. И оттого весь борг, насидевшийся без хлеба, теперь страстно отъедался пирогами. Сказать по правде, Сигурд уже и сам успел насладиться мучным. Его заботливая старуха испекла и принесла выздоравливающему отменный рыбник. Вот на этом, собственно, и все новости – скука…
– Дров поколоть, что ли… – вслух рассуждал Сигурд, сидя за столом. – Как думаешь, бабка?
Старуха, убирая со стола посуду, вдруг замерла и активно замахала головой, мол, конечно, милок – пойди, поколи!
– Вот и я думаю – пойду, – сдержанно улыбнувшись, согласился с ней юноша.
Выйдя на двор, Сигурд с огромным удовольствием полной грудью втянул свежий морозный воздух.
– Хорошо…
Солнце светило ярко, даже пришлось ладонь прислонить ко лбу, чтобы оглядеться по сторонам.
– Хорошо… – и колоть дрова резко расхотелось.
– Сигурд!
Молодой варяг обернулся.
– Как твои раны, Сигурд? – спросил подошедший викинг.
– Хвала Одину, заживают. А я тебя знаю?
– Я Хрольв, сын Олафа, – воин протянул руку.
– Олафа? – Сигурд пожал протянутую руку.
– Да. Отец навещал тебя…
– А, – догадался Сигурд, – этот Олаф… я не знал, что у него есть сын.
– Трое. Я и еще два брата – Оттар и Трюггви.
– Ясно, – кивнул Сигурд, – чего хотел?
Парень сверкнул зубами.
– А правду говорят, что ты сразил в бою семерых врагов?
Сигурд улыбнулся.
– Тебе сколько лет, воин?
– Семнадцать…
– Давно в дружине?
– С прошлой зимы… так ты не ответил.
– Правда, – кивнул Сигурд, – но у меня был лук…
– О–о–о, – парень весь засветился, как новогодняя елка, – ты великий воин, Сигурд! О тебе сложат песню скальды.
– Ну, – отмахнулся Сигурд, – думаю, до этого еще далеко.
– Нет–нет, я верно тебе говорю. Сегодня Йоль и…
– Сегодня?
– Ну да – сегодня ночью ярл устраивает пир в большом доме. Ты что, не слышал?
– Я это… что–то потерялся.
– Понятно, – парень затряс головой. – Так вот, на Йоль, говорят, скальда пригласили… ну того, что в борге был, когда мы его взяли.
Юный викинг сделал крепкое ударение на слово МЫ. И гордый вид сделал, что тоже был в битве, а стало быть, причастен к победе. Сигурд вновь улыбнулся.
– Вемунд…
– Точно – Вемунд. Ярл приказал сыскать скальда. Не мог же он далеко уйти.
– Ясно. А ты–то чего от меня хотел? Или только узнать про семерых?
– Я это… отец говорил, что ярл после пира войну объявит…
– Это еще кому? Хольмгардцам? Так с ними и так не мир.
– Не–е–е, – парень быстро махнул рукой, – вроде как Атли на меря собрался, на чудинов этих…
– Ага…
– Ну вот, отец сказывает, что ярл хочет тебя послать с дружиной и что херсиром тебя выберут.
– Да брехня.
– Нет, точно тебе говорю. Отец сам слышал, как ярл говорил… Ты же Асмунда–хёвдинга убил….
– Это был честный бой. Я защищался.
– Отец говорил… но…
– Что но?
– Многие дружинники не верят, что ты в том походе… Ну, вообщем, ты же один вернулся, и никто твоих слов подтвердить не может.
– Ага, вот Асмунд и не поверил…
– Ладно, – юный викинг глянул в сторону, – мне пора, вон братья скамьи понесли для пира.
– Бывай, Хрольв, сын Олафа, еще увидимся.
– На пиру и увидимся, – почти на ходу бросил парень, спеша на помощь родственникам.
– Так меня не приглашали…
– Так всех приглашают. Отец?!
Хрольв с разгону чуть не сбил отца с ног.
– Ты чего тут прохлаждаешься? – грозно вопросил дружинник. – А ну бегом к братьям в подмогу!
– Олаф, рад тебя видеть, – еще на подходе, первым приветствовал гостя Сигурд.
– И тебе здоровья. Как твоя язва?
– Уже лучше.
– Вот и хорошо. Сегодня пир ярл устраивает в честь Йоля…
– Да, я уже знаю.
– А–а–а, – понимающе кивнул Олаф, – принесла сорока на хвосте, – он посмотрел в сторону удаляющегося сына. – Тем лучше. Так что собирайся, я вот тут тебе принес…
С этими словами Олаф перекинул за спину калиту и, распахнув ее, извлек оттуда новую рубаху и порты.
– Ну спасибо, – Сигурд растянулся в благодарной улыбке, принимая подарок.
– Да то не меня, а ярла благодари. Его подношение.
– Не премину…
– Ну, ты примеряй, а мне надо идти. Пир – дел полно.
Сигурд понимающе кивнул и проводил Олафа взглядом. Только теперь он оглядел внутренний двор борга. И как он не заметил? Кругом царила деловая суета. Народ был весь при деле. Кто–то стаскивал скамьи и столы в большой дом, кто–то катил бочки из погреба, а кто–то большими охапками сносил дрова, дабы очаги исправно протопили помещение. Тут же во дворе Сигурд узрел распыляющиеся костры, возле которых уже устраивали жаровни и треноги с вертелами. Заметил Сигурд и большой чан, в котором, по всей видимости, будут варить сбитень.
Жалобно заблеяли овцы, и варяг повернул голову на звук. Почти у самой стены был сделан загон, в котором пара викингов устроила скотобойню. Сигурд решил прогуляться, размять чресла. Он поплотнее закутался в плащ, поправил шапку и двинулся на обозрение. Подойдя ближе к загону, юноша увидел новый для себя способ умерщвления овец. Дружинник крепко зажимал голову овцы между ног, в то время как другой придерживал скотину за спину. Взмах острого клевца, и викинг без труда пробивал череп животного. Овца умирала мгновенно, и главное – никакой крови и дерганий. Кровь, конечно, будет, но уже позже…
Дальше убиенную животину подвешивали на крюк, вбитый в столб, и начинали разделывать. Вначале вспарывали брюхо и убирали внутренности, причем ливер, легкие и сердце клали отдельно. Затем воин брал тонкий нож и аккуратно принимался отделять шкуру от мяса. Получалось у них очень ловко. Сигурд не насчитал и двух минут, как шкура уже была снята. И, наконец, готовую тушу разделывали на большие куски, как смекнул юноша, скорее всего для варки. Хотя мясники оставили несколько туш целыми, эти, видно, пойдут на вертел.
Легкий ветерок донес ароматы кухни, и желудок забеспокоился. И еще, как назло, набежали облака, перекрыв солнце. Сигурд зябко передернул плечами и повернул к своей избе…
Когда он переступил порог, в сердце отчего–то легонько кольнуло.
– Вемунд…
Сигурд вошел, плотно закрыв за собой дверь.

Глава восьмая. Последняя просьба

Ты снова рожден…
А значит, ты снова в пути…
О чем поют скальды, когда им одиноко? А бывает ли скальду одиноко? Ведь при них всегда свобода и великие саги, великая память о прошлом… Бессмертные саги, которые поют по всему Митгарду. Передают из уст в уста, от отца к сыну, от скальда к скальду. Так было и так есть и, если будет угодно богам, так и останется впредь, пока не наступит Великая битва. Но мир возродится, и все начнется сначала. Мир?!
Что есть весь мир, как не путь песни отсюда – туда, ввысь, в Асгард. Вся жизнь твоя – песнь. Да услышат ее боги.
Так о чем поют скальды, когда им одиноко?..
Вемунд по прозвищу Сказитель стоял на берегу застывшего озера. Бескрайние, куда хватало взора, льды, припорошенные снегом, отражали яркие лучи небесного огня. День был чуден. В меру морозен и ярок. На небе ни малейшего облачка…
Скальд развернул толстую войлочную подложку, расстелил ее на плоском камне – сел. Дышалось легко и свободно.
Уже много дней он не встречал людей, уже много ночей он не грелся у очага и не пел гостеприимным хозяевам свои песни. Сказитель устал. Цель? Да, у него была цель, одна на двоих. Цель найти одного человека, чтобы помочь другому обрести друга. Но каждый новый день не укорачивал путь, а лишь запутывал. В сущности, скальд ничего не знал про этого человека – только имя. Славянское имя…
Губы Вемунда едва заметно шевельнулись, и пар изо рта унес имя вверх…
А потом скальд запел, тихо, только для себя. Он пел о последней битве, что наступит когда–то для всех. О последней битве, что для каждого будет своя…
* * *
Скальд, опираясь на посох, медленно шел по полю, устланному белым ковром. Озеро осталось позади, и теперь Сказитель держал путь на юг. Зима в этом году выдалась не очень снежной, идти было не тяжко, хотя местами ноги и проваливались по щиколотку. Солнце светило ярко, одаривая землю робким теплом. Снег легонько поскрипывал под ногами, нарушая умиротворяющую тишину. Не было слышно даже пения птиц в близком лесу.
Потрескавшиеся губы Сказителя чуть шевелились. Казалось, он что–то нашептывает себе под нос.
Внезапно едва заметный ветерок пропел совсем рядом и поднял полы давно изношенного плаща. Холод пробился сквозь одежду и морозом пробежал по старческому телу, отдаваясь в костях.
– Куда путь держишь? – голос раздался так неожиданно, что старик вздрогнул и завертел головой.
Позади стоял человек в сером длиннополом одеянии с накинутым на голову капюшоном. Старик остановился, оперся о посох и внимательно оглядел незнакомца.
– Кто ты? – удивленно спросил он.
Незнакомец плавно, будто не касаясь земли, подошел к путнику и медленно откинул капюшон.
– Меня сложно узнать, скальд Вемунд?
Старик прищурился от яркого света, он даже приложил руку ко лбу – смотрел и не узнавал.
– Нет, – качнул головой Вемунд, – не помню тебя.
– Эх, Сказитель… – вздохнул человек, – хотя верно, прошло много времени…
Голова скальда склонилась на бок, по его глазам было видно, что отменная память на вирши тут не выручила его. Он не мог вспомнить незнакомца.
– А ведь ты спас меня когда–то, – продолжил человек, – и я тебе очень благодарен. Я искал тебя…
Брови скальда сдвинулись еще больше, лоб, и без того весь в морщинах, стал похож на скомканную тряпицу.
– Не–е–ет, – безнадежно протянул старик, – не серчай, незнакомец, но моя память не сохранила твой лик.
– Я и не сержусь, что ты… Ты видел меня молодым… а сейчас посмотри, что сделало со мной время…
– Все в руках богов, – философски ответил скальд, разглядывая собеседника.
Перед ним стоял такой же старик, как и он сам. Наверное, он не уступит ему ни в годах, ни в седине. Лишь его рыжая борода почти не имела проседи.
– Да–да, – сокрушаясь, покачал головой незнакомец, – все в их руках… однако они часто забывают про людей.
– Тебя обидели боги или люди? – вдруг спросил Вемунд.
– Ха! В точку, старик, в самое сердце! – человек ухмыльнулся. – Так ты и впрямь не можешь меня признать? А ведь ты видел меня совсем недавно… правда молодым и крепким.
– Где?
– В Альдегьюборге!
Скальд опять напрягся. Он перелистывал свою память… а ведь он мог ею гордиться – там хранилось множество саг, и своих, и чужих…
Незнакомец выждал еще несколько секунд, давая возможность Сказителю перерыть свое подсознание, а потом спросил:
– Ну как там раны моего молодого тела? Ты же лечил меня… а побег мой помнишь, скальд? Я бежал из борга, но меня поймали…
Как молотом Тора ударило скальда. Посох дрогнул в его руках, а глаза округлились. От неожиданной догадки скальд выпрямил спину, вытянувшись в струну.
– Сиг…
– Не надо! – грубо прервал его человек. – Этого имени больше не существует. Можешь называть меня Мертвяк.
– Но как? Мертвяк… это по–словенски…
– Мертвый! – закончил за него Сигурд.
Ноги Сказителя задрожали, и он начал медленно оседать. Мертвяк подхватил его в последний момент и придержал. Затем он скинул с себя набитую чем–то калиту и положил на снег. Только теперь Мертвяк позволил старику мягко опуститься и сесть.
– Не может быть… – рассеянно выдавил из себя Вемунд, – этого не может быть… боги… Великий Один…
– Не надо поминать богов всуе, добрый скальд, – Мертвяк присел рядом прямо на снег.
– Так ты мертвый, – скорее утвердил, чем вопросил Сказитель, – тебя нет…
– Ты поразительно догадлив, скальд.
– Но как?
– Я и сам не ведаю до конца, по чьей воле так вышло… Или это было угодно богам, или порождения Хель сотворили со мной такое. Я не знаю, но хотел бы узнать… – он сделал паузу. – Впрочем, сейчас это уже неважно. То, что ты еще видишь меня, большая удача. Хотя, можно сказать, я пришел по твоему зову.
– Я не звал тебя… – растерялся скальд, вконец выведенный из равновесия.
– Ну, не напрямую… Чье имя ты произнес недавно?
– Имя твоего друга – Вадима.
– Вот видишь, старик, а говоришь – не звал! Вадим связан со мной, он тоже, как и я, из другого мира.
– Я хотел найти его, – скальд дернул плечом, – для тебя… для Сигурда. Я думал… мне казалось, что Вадим жив, что вы просто потеряли друг друга…
– Да, скальд. Ты на удивление прав. Вадим – жив!
– Да?!
– Точно! Вернее и быть не может. Во всяком случае, в этом, настоящем времени…
– Слава богам… И вы встретитесь?
– Тебе–то зачем это знать?
– Но…
– Не надо, скальд, не надо… А то еще твой старый череп лопнет от впечатлений.
– У меня уже болит голова от твоих сказок.
– Вот видишь! Так что лучше молчи и послушай меня.
Сказитель закашлялся, но продолжал глядеть на собеседника, почти не моргая.
– Я вернулся сюда, как видишь, немного в другом обличии. Я долго искал свое тело и нашел…
– Сигурда?
– Да, скальд. Я нашел его. Но Сигурд, тот молодой и уверенный в себе парень, убил меня, ха, – Мертвяк сдержано рассмеялся. – Ха, я умер дважды, от своей собственной руки. Слышишь – дважды! Может, я избранный?! Ха–ха… Чудо! Не смотри так на меня…
– Но ты же во плоти… я чувствую твои прикосновения…
– Это всего лишь миг – и скоро я улетучусь, как видение. А может, скальд, я всего лишь привиделся тебе? Ха…Знаю, в это трудно поверить, я и сам не могу понять и объяснить всего, что происходит со мной… происходило… Но сейчас ты должен просто поверить мне, ведь однажды ты, скальд, уже поверил моей сказке…
– О твоем мире… – выдавил Вемунд.
– О моем мире… ха, это в прошлом. Да и признаться честно, этот… ваш мир мне глянулся больше. Да…
– Сигурд, прости, но если ты мертв, то как же ты… то есть, тот Сигурд…
– Я не могу тебе рассказать всего, – жестом прервал Мертвяк. – Это все очень долго и трудно. Мне нужна помощь, скальд, последняя услуга… после чего я смогу уйти и, надеюсь, навсегда.
– Чем могу…
– Можешь, дружище, можешь. Ты должен отправиться назад, в борг и найти меня… Сигурда и передать ему, чтобы он не трогал девушку.
– Какую девушку?
– Нельзя называть имен. Впрочем, это неважно… просто передай дословно то, что прошу – и все!
– Я не понимаю…
– Прошу! – взмолился Мертвяк. – Передай! Он поймет… должен понять, если он не последний дурак…
– Не понимаю, – отрешенно мотнул головой Сказитель, – боги… если ты ходишь, дышишь, говоришь со мной… почему ты сам не отправишься в борг и не передашь это… хм… самому себе?
– Нельзя. Не могу. Я же говорю тебе, скальд, я встречался с самим собой, и тот Сигурд убил этого Сигурда.
– О–о–о, – Вемунд схватился за виски, – это непостижимо… Один, Тор, Фрея – заклинаю вас…
– Перестань, дружище, это лишнее. У меня очень мало времени. Меня ждут чертоги Вальхаллы, – Мертвяк грустно улыбнулся, – или вечный мрак Хель. Ты выполнишь мою просьбу? Мне больше некого просить.
– Это непостижимо… Хорошо, – Сказитель резко убрал руки от головы, выпрямился и твердо повторил, – хорошо, я исполню то, что ты просишь, если это так важно.
– Очень… ты даже не представляешь, насколько… может быть, ты спасешь меня… ну, то есть, Сигурда… может, все пойдет по–иному… Для него, и для меня… И не будет глупостей… Пора.
Мертвяк вдруг поднялся.
– Мне пора, – он огляделся, – слышишь, скальд, меня уже зовут.
Вемунд тяжело поднялся следом и с опаской огляделся.
– Меня зовут… – Мертвяк тут же перестал озираться и крепко ухватил Сказителя за плечо. – Помни, ты обещал.
– Да–да…
– Мне пора…
– Уходишь?
– Да, скальд. Посмотри, какое сегодня прекрасное небо.
Вемунд, прищурившись от яркого света, проследил за рукой Мертвяка и посмотрел на голубой небосклон, где высоко–высоко плыли одинокие облака. Их, полупрозрачных, легко гнал ветер, а огненное колесо солнца, казалось, начинает пригревать…
– Да, прекрасный… Мертв… Сигруд? – скальд обернулся, но вокруг никого уже не было. – Сигурд?! – Сказитель сделал полный оборот, но никого не обнаружил. Мертвяк исчез, испарился, словно видение.
Скальд затряс головой, словно его поразил нервный тик. Он верил в причуды богов, он верил, что им подвластно многое, почти все на этой земле, но… Сигурд? Это понять было не просто. Как боги могли позволить ему странствовать из мира мертвых в Митгард – мир живых существ?
Легкий ветерок вспугнул снежную порошу и прошелестел в полах одежды. Вемунд еще раз быстро глянул на небо, а затем, опираясь на посох, уверенно зашагал на юг, в сторону Альдегьюборга.

Глава девятая. Йоль – Длинная ночь

Во мраке светлого знаменья
Ты обретешь счастливую печаль…
Большой зал вместил не всех, но многих. Столы, плотно сдвинутые, образовали огромную букву П. Викинги собрали все столы, которые нашлись в борге, и оттого они, разные по высоте, стояли теперь несколько неровно. Но сей факт мало кого тревожил, главное, чтоб стояли устойчиво и не ломились под тяжестью пирогов. Сигурд, как вошел, так и припал взглядом к этим гигантским пирогам. Раньше он таких еще не видывал. Прямоугольные, румяные, еще отдающие парком…
Народ рассаживался, толкался, самые ретивые поспешали занять лучшие места. Старшие одергивали молодежь, мол, куда прешь поперек батьки… Скамьи разных размеров и по длине, и по высоте, стояли вдоль стен, и те, кто был пониже росточком так и норовили усесться на скамьи повыше. Во главе, на высоком резном стуле восседал сам хозяин борга, и его единственный глаз сверкал, а щеки расплылись в довольной улыбке. Атли наблюдал, как его дружина занимает места, весело и шумно. Странно, но Сигурд заметил, что места справа и слева от ярла пустовали. И несколько седовласых мужей усаживались рядом, оставляя эти места пустыми. Сигурд успел протиснуться почти до середины одного из крыла и, не желая продвигаться дальше, плюхнулся на свободное место. Присел он очень удачно, ибо секунду спустя вся скамья была уже занята.
– Сигурд, привет! – его легонько хлопнули по плечу.
– Хрольв? – удивился Сигурд.
– Я… а вот мои братья, – молодой викинг протянул руку, указывая на крепких парней.
– Оттар, – представился тот, что постарше.
– Сигурд, – последовало рукопожатие.
– Трюггви, – этот чуть моложе, лет, наверное, двадцати.
– Сигурд, – у парня была твердая рука.
– Ну, вот и познакомились, – Хрольв завертел головой.
– А где ваш отец?
– Да должен быть… Ну, куда прешь?! – Хрольв оттолкнул такого же зеленого молодца, как он сам, – не видишь, занято!
– Я…
– Иди–иди, во–он там есть место… быстрей давай, быстрей! Эх, не успел! Не повезло тебе, Снорри!
И вся троица братьев прыснула дружным смехом, видя, как молодому Снорри не повезло с местом – его опередил широкоплечий блондин с каменным лицом.
– А ну, Снорри, подыми Бьярни! Чего это он поперек тебя жопу прижал! – громко подначил паренька старший Олафссон.
– Бьярни! – окрикнул средний. – Ну как тебе не стыдно – обидел сироту!
Теперь ржали почти все, кто был рядом и слышал разговор.
– Да я и не хотел… – сквозь перекаты смеха вставил смущенный Снорри.
Конец потехе положил сам Бьярни. Он мощно шевельнул корпусом, раздвигая соседей.
– Садись рядом, парень! – громогласно изъявил Бьярни и почти силком усадил того рядом с собой.
– А что, Снорри сирота? – спросил Сигурд, склонившись к Хрольву.
– Теперь – да. Его отца убил хольмгардский воин в битве на реке, у борга.
Сигурд понимающе кивнул.
– А вот и отец! – изрек Оттар, приметив Олафа.
– Олаф, иди к нам! – счастливого отца трех сыновей пытались заманить к себе другие дружинники.
– Иди к нам, Олаф! Будет тебе пестовать своих парней!
Но Олаф лишь отмахивался и продолжал пробираться вперед.
– Чую знатный будет пир, – садясь и протягивая руку Сигурду, изрек Олаф.
– Вот и у меня желудок то же самое думает, – улыбнулся в ответ Сигурд.
– Ночь теней!
– Длинная ночь…
– Йоль!
Воины шумели, устраиваясь на скамьях и оглядывая угощения в виде пирогов.
– А почему на столах только пироги? – удивленно спросил Сигруд.
– Сейчас принесут пиво, – ответил Олаф и указал рукой на ярла.
А Атли как будто только этого и ждал. Он встал и поднял вверх правую руку, призывая собравшихся к тишине. Как только многоголосье стихло, ярлу подали объемную братину, которую он принял обеими руками.
– Хирдманы! Сегодня длинная ночь – Мать всех ночей! Этот праздник мы посвящаем дисам. Пусть славные дисы оберегают наш очаг от троллей и злобных йотунов! Пусть эта ночь станет началом нашей славы на этой земле! За дисов! За Одина! За Тора!
– Скрёль!!! – проревела дружина, и Атли под эти возгласы, отпив из братины, пустил ее по кругу.
Увесистая емкость, постепенно пустея, переходила от воина к воину, и каждый произносил хвалебные речи. Кто во что был горазд, кто говорил длинно, кто коротко, и вот, когда братина достигла Сигурда, он принял ее – встал. Однако ярл не дал ему и рта раскрыть. Атли поднялся и вновь поднял руку, провозглашая тишину.
– Хирдманы! – начал ярл, – вот стоит перед нами храбрый Сигурд, сын Бьерна, который сразил немало врагов, который один в схватке прикончил семерых! Он в честном поединке одолел Торира и хёвдинга Асмунда!
Дружинники одобрительно зашумели, а Сигурд стоял и не понимал, куда клонит ярл.
– Хирдманы! – вновь воззвал Атли, и его единственный глаз сверкнул как молния, – Один уже принял двоих наших хёвдингов, и будем помнить их отвагу! Но скажите мне, разве Сигурд не храбрейший из мужей? Разве он не достоин быть нашим херсиром?
– Да!
– Сигурд – херсир!
– Молод еще…
– Сигурд!
– Пусть будет!
– Херсиром его, верно ярл говорит!
– Чужой он нам…
– Херсир Сигруд!
Атли обвел зал взглядом и довольно кивнул – судя по всему, большинство было не против.
– Наш борг окружен врагами! – продолжил Атли. – Чудины непокорны, особенно меря, что кормятся с ладони хольмгардцев! Но мы пришли сюда навсегда! В том воля Одина!
– Скрёль!!!
– Да–а–а!!!!
– Мы должны сталью порушить все их козни! МЫ должны разрушить это осиное гнездо! И начнем мы с меря! С нами Один и могучий Тор!
– У–У! А–А!!
– Скрёль!!!
– Да–а–а!!!!
– Один!!!
– Тор!!!
– Хирдманы! – ярл махнул рукой, – этот поход возглавит новый херсир! Скажите – быть ли Сигурду херсиром?!
Больше половины присутствующих воинов вскочили со своих мест и, заколотив кулаками по столу, принялись радостно выкрикивать имя Сигурда. Некоторые же остались сидеть, и Сигурд понял, что это явная оппозиция, не желающая видеть его новым херсиром.
– Сигурд – херсир!
– Скрёль!!!
Ярл поднял руку. Хирдманы не сразу, но угомонились. Сотни пар глаз уставились на Сигурда, ожидая от него ответного слова.
– Благодарю вас, други, – начал Сигурд, – поход так поход, я всегда был не прочь подраться!
– Вот это дело! – взревело несколько глоток!
– Скрёль! – зычно изрек Сигурд и приложился к братине.
Отпив пива, Сигурд передал емкость дальше, а сам опустился на скамью.
– Я же тебе говорил… – склонился к нему сияющий Хрольв, – повезло тебе, Сигурд. Ты возглавишь поход!
– Поздравляю, – тут же протянул руку Олаф.
– Ага…
Тут же Сигурда потянулись лично поздравлять и два старших Олафссона, а затем и другие дружинники, кто был рядом, говорили что–то об удаче, везении, славе…
Когда братина сделала полный круг, ярл подал знак, и тут началось… Слуги принялись метать на столы заготовленные яства, под дикие окрики дружины. На столах мгновенно вырастали большие блюда с гречневой кашей, от которой исходил приятный дурман обжаренных куриных потрошков. Следом появились деревянные тарелки с соленьями – с грибами, огурцами, с квашеной капустой, приправленной клюквой. В глубоких тарелках внесли нарезанный лук, обильно политый маслом и присыпанный мелкорублеными кореньями. Возникли посудины, доверху набитые вареными яйцами. Еды было много, очень много… а ее все продолжали выносить. Вдоволь было и сметанных соусов – с луком, с чесноком, с травами, с орехами…
И главное – мясо! Тяжелые подносы несли по двое и шумно водружали на столы. Мясо вареное, жаренное, копченое, на кости и вырезкой… И пиком всеобщего ликования стало появление…
Обе створки дверей широко распахнулись, и в зал одну за другой внесли три дымящиеся, с румяной корочкой овечьих туши. Воины внесли их прямо на вертелах и прошествовали с ними к ярлу.
Тут же на столы громыхнулись объемные кружки, доверху наполненные пенным напитком. Викинги оживились не в меру. Кружки тут же сдвинулись, выплескивая пену на стол и одежды…
– Скрёль!!!
– Давай, Атли, отрежь нам мяса!
– Давай, Атли!
– Смотри не промахнись, га–га–га…
Атли вышел из–за стола, ему подали секиру, а первую тушу уложили на широкий чурбан.
– Руби ее, Атли!
– Во славу богов!
– Руби…
Ярл обвел зал взглядом, замахнулся и с единого удара перебил туше хребет. Затем Атли отделил окорок и во всеуслышание огласил:
– Это новому херсиру! Пусть набирается силы перед походом! – ярл широко улыбнулся, а зал содрогнулся от дружного хохота.
Окорок, передаваемый по рядам, быстро оказался перед Сигурдом.
– Если я сожру его весь, то задавлю всех чудинов своим пузом! – быстро нашелся Сигурд, держа окорок в руке.
Воины громыхнули так, что чуть кружки не полетели на пол.
– Молодец, Сигурд – хорошо сказал!
– Клянусь Одноглазым, хорош будет у нас херсир!!!
– Скрёль!!!
– Я верю тебе, Сигурд! – ответил Атли и, махнув рукой новоиспеченному херсиру, продолжил разделывать мясо.
Тем временем воины ловко переворачивали куски туши, а ярл рубил, измельчал, да с умом, так, чтобы досталось всем. Отделенные куски тут же раздавали пирующим под нескончаемый гомон одобрения.
Когда ярл разрубил все три туши, хирдманы уже успели пропустить по две, а кто и про три кружки, и дабы Атли не отстал от них, ему подали полный ковш пива. Ярл не замедлил опустошить его до дна, и в подтверждение тому перевернул емкость.
– Пусто!
– Ай да ярл!
– Ай да Атли!
Меж тем хозяин Альдегьюборга занял свое прежнее место, и только теперь пир начал настоящий разгон. Некоторое время не было слышно речей, утихли пререкания, хирдманы утоляли голод и жажду, активно ворочая челюстями.
* * *
По прикидкам Сигурда, пир продолжался уже более двух часов. Все успели наесться и немного захмелеть. Пиво быстро кончилось, и его заменила медовая брага. Многие уже откинулись, распустили ремни и громко переговаривались с соседями. Воины вспоминали былые походы и сражения, добычу, взятую на меч. А пуще всего похвалялись своими ратными подвигами, не забывая добавлять красок в описание. Много славных героев сегодня собралось за столом хозяина борга – послушать их, то каждый сразил не менее дюжины врагов, при этом не получив и царапины. Послушать их, то… И Сигурд слушал, смотрел – это было то немногое развлечение на пиру, которое хоть как–то разгоняло сытую тоску… усталость от всего съеденного и выпитого. Но тоска мгновенно улетучилась, когда речь зашла о будущем походе на чудинов. Хмель придал азарта, и Сигурд подключился к разговору, который активно вели Олаф и его сыновья, бурно обсуждая предстоящий поход на меря. Все желали участвовать, никто не хотел сидеть без дела в борге. Больше всех рвался молодой Хрольв, который уже успел изрядно захмелеть.
– Меня возьми, херсир, – бил он себя в грудь, – не пожалеешь, клянусь Асгардом! Я метко бью из лука, ик… ик… Скажи, отец!
– Верно! – тут же подтвердил Олаф. – Не сомневайся, Сигурд, мой Хрольв белке в глаз кладет…
– Верю! – Сигурд обнял обоих. – Верю!
Народ ликовал. Дружинники продолжали хвалить поваров и хвалили друг друга, особенно тех, кто стоял с вертелом у костров – мясо вышло на славу!
– Когда выступаем?! – врезал по столу кулаком старший Олафссон.
– Да хоть сейчас! – натянув хмельную улыбку, ответил молодой херсир. – Хоть завтра, Оттар, выступаем… если ярл не будет против…
– Да мы его уговорим, – вставил средний Трюггви. – Не желаю больше сиднем сидеть в борге. Пора на волю!
– Верно, сыны – пора погулять… кости размять. Ха! Клянусь Молотом Тора! – Олаф высоко поднял кружку, при этом изрядно пролив на стол. – За поход!
– За поход!!! – тут же подхватили викинги.
– На меря!!!
– Сожри их Гарм…
Все, кто услышал эти возгласы в общем потоке шумного праздника, поддержали идею, выпив за успех начинания.
– О тебе, Сигурд, скоро скальды начнут слагать саги…
– Да брось ты, Олаф, – перебил викинга Сигурд, – что, кроме меня больше не о ком? Полно славных мужей, а в чем моя слава?
– Лукавишь, херсир, ох, лукавишь…
– Нет, ну правда… Вот про Атли не грех и сагу сложить… Он храбрый и умелый ярл. Пришел в чужую землю, взял ее на меч вместе с крепким боргом. С ходу взял!
– Две битвы в один день… – вставил Хрольв.
– Опять же, – подмигнул ему Сигурд, – две битвы выиграл – это вам не пуп чесать!
– Точно, – кивнул Хрольв.
– И дружине добыча и слава, и ему почет и уважение. Вот о ком надо песни петь!
– А вот скажи, Сигурд, – водрузив кружку на стол, вопросил средний Олафссон, – ты у нас в дружине почитай три месяца как, а мы не знаем твоего рода?
Сигурд оттер усы после браги:
– Никому не говорил… а тебе, Трюггви, так и быть расскажу, – херсир лукаво улыбнулся. – Родом я из здешних мест…
– О как! – поразился Оттар, тоже прислушиваясь к разговору.
– Да, друзья мои! Отец мой – Бьерн, пришел в эти края вместе с ярлом Гутрумом.
– Да ну?
– Вот те и ну! – Сигурд пригубил браги. – Правду говорю!
– Это здешний Гутрум, что ли?
– Он самый! По прозвищу Тур.
– Пообломали мы этому туру рога–то! – заржал в голос Оттар.
– А сам он так и не сыскался, – Олаф сжал кулаки. – Мы у него борг отобрали и земли его… дружина его вся тут легла, а он даже не явился на бой! Трус он! – Викинг сплюнул в сторону. – Трус, а не воин!
– А может, он сгинул? – предположил юный Хрольв, и его слегка качнуло на скамье.
– Да брось ты гадать! – отрубил Трюггви. – Мы не бабы и не гадалки…
– Так вот, – продолжил херсир, – мой отец Бьерн долго служил у ярла Гутрума в дружине, был во многих битвах и никогда не показывал врагам спину…
Олафссоны одобрительно загудели, мол, хороший воин твой отец.
– А потом моему отцу приглянулась словенка Видана, – продолжал на ходу сочинять Сигурд. – И он ей глянулся…. Полюбили они друг друга, стало быть, поженились – и меня народили!
– Так ты хольмгардец?! – отрыгнув, спросил Оттар.
– Мой отец викинг и я викинг! – с хмельной яростью бахнул Сигурд кулаком по столу.
– Оно конечно, – тут же унялся Оттар.
– А чего ты это… ик… в погребе сидел? – Хрольв выпучил глаза, остекленевшие от выпитого.
Сигурд рукой прикрыл рот, провел по рыжей бороде.
– Ссора у меня вышла с ярлом Гутрумом. Вот он и велел меня под запор посадить…
– Собака! Сожри его Ёрмунганд, – Трюггви мотнул головой и отпустил в адрес бывшего владельца Альдегьюборга еще парочку крепких северных выражений. – Он недостоин быть ярлом! Посадить воина в погреб, как треля, вместо того чтобы дать ему право на поединок!
Младший Олафссон пытался было узнать причину ссоры, но Сигурд жестом остановил расспросы.
– А чего стало с Бьерном? – неожиданно поинтересовался Олаф.
– Погиб он как воин, с мечом в руке, в битве с чудинами, – херсир соврал, не моргнув и глазом.
– О! Выпьем за Бьерна! – предложил Трюггви. – Он достоин пировать у Одина!
– Водитель дружин всегда рад видеть в своих… ик… Чертогах храбрецов! – с пафосом заявил Хрольв и его вновь качнуло.
– Однако мы в его Чертоги пока спешить не будем! – отрезал Сигурд. – У нас еще здесь полно дел! На меря!
– На чудинов!
– Скрёль!!!
Кружки сдвинулись и разом опустели.
– Скрёль!!!
* * *
Не сразу во всеобщем шуме многоголосого веселья пирующие заметили, как ярл вскочил со своего места. Он вскинул обе руки, призывая воинов к тишине. Атли потребовалось несколько минут, пока, наконец, все заметили его жест и притихли.
Взор ярла был направлен к входу, он явно приметил там кого–то. Неожиданно для всех хозяин Альдегьюборга заговорил стихами:
– Дающим привет!
Гость появился!
Где место найдет он?
Торопится тот,
Кто хотел бы скорей
У огня отогреться.
Многие узнали эти слова и с любопытством повернули головы к дверям. Там стоял старик в изношенном одеянии, припорошенном снегом, с посохом в руках и худой калитой на плече.
– Дорог огонь
Тому, кто с дороги,
Чьи застыли колени;
В еде и одежде
Нуждается странник
В этих краях, – ответил вошедший, делая несколько шагов вперед, к очагу.
Ярл кивнул кому–то в сторону и продекламировал:
– Гостю вода
Нужна и рушник,
Приглашенье учтивое,
Надо приветливо
Речь повести
И выслушать гостя.
Гостю тут же подали умыться.
– Я рад видеть тебя, Вемунд Сказитель! – во всеуслышание объявил Атли. – Мы ждали тебя!
Скальд утерся поданным рушником и ответил:
– Твой гонец, ярл, нашел меня.
– Рад! Поди сюда, Сказитель, сядь подле меня! Мои хирдманы будут счастливы услышать твои песни!
Вемунд неспешно двинулся вдоль столов.
– Но сперва, – продолжил Атли, – испей меду и отведай угощенья.
– Благодарю, добрый хозяин, – скальд поклонился и сел на указанное место, слева подле ярла.
Хозяин борга хлопнул в ладоши, и слуги мигом поставили перед Сказителем полную кружку и тарелку с вареным мясом, обильно посыпанным луком.
– За радость у нашего очага! За скальда Вемунда! Пусть его память не истощится, пока тьма не опустится на Мидгард и не наступит день Рагнарёк! – торжественно произнес Атли и поднял кружку.
– Скрёль!
– За Вемунда!
– Слава скальду!!!
Дружина разом опрокинула кружки. Выпил и Сигурд. Он сразу узнал своего врачевателя, да и как же было забыть его. Он первый, кому Сигурд–варяг смог довериться и рассказать правду…
Мысли молодого херсира прервал оклик ярла:
– Эй, херсир! Довольно твои друзья наслушались твоих сказок! Иди сюда! Отныне твое место подле ярла!
Хирдманы ободряюще заулюлюкали, мол, давай, иди!
– Ступай! – хлопнул херсира по плечу Олаф, хлопнул, словно благословил. – Давай, парень!
Сигурд поднялся и, прихватив с собой кружку, направился к ярлу.
– Садись! Вот твое место! – Атли сверкнул своим одиноким глазом и указал на стул с резной спинкой, справа от себя.
* * *
Пирующим пришлось ждать довольно долго, прежде чем скальд утолит жажду и голод. Он ел не спеша, явно смакуя блюда, ибо в последнее время его желудок отвык от подобных изысков. Вемунд отведал мяса, попробовал каши с куриными потрохами и выпил совсем немного меда. Гости ждали…
Наконец, Сказитель повернулся к ярлу и, поблагодарив за угощение, изрек:
– Славные воины Альдегьюборга! Я вкусил от вашего стола и теперь готов усладить ваш слух песней.
Это были слова, которых все ждали. Тут же со всех сторон стали сыпаться пожелания и заказы.
– Про дисов давай!
– Сагу про Торира Босоногого!
– Про йотунов!
– Да!
– Давай про великанов! Пусть про йотунов расскажет!
– Уваж, скальд, расскажи про йотунов!
– Как их обхитрил Тор!
Вемунд поднялся и воздел руки к потолку. Практически тут же смолки голоса – гости притихли. И скальд начал:
Встал Тор–метатель,
глянул, взъярился:
где, мол, мой молот
запропастился;
брадою метет,
власами трясет
сын матери – Йорд —
всюду искал.
И первым делом
тогда он молвил:
«Слушай–ка, Локи,
тебе открою,
о чем не знает
никто ни на небе,
ни на земли:
асов молот украли!»
Тут кто–то не выдержал и произнес:
– Вот пакостники!
На нарушителя тишины разом цыкнули соседи, и тот умолк.
Скальд набрал в легкие побольше воздуха и повел свой сказ дальше:
Вошли они к Фрейе
в дом распрекрасный,
и первым словом
тогда он молвил:
«Дашь ли мне, Фрейя,
наряд пернатый?
Авось мой молот
сыщу где–нибудь».
Фрейя сказала:
«Дам, даже будь он
золототканый,
ссужу, даже будь он
из серебра».
Локи взлетел —
перья запели —
и в путь пустился
из мира богов,
а опустился
в земле великанов.
Трюм на пригорке,
йотун–владыка
ошейники псам
из золота плел
и сам расчесывал
гривы коням.
Трюм сказал:
«Что слышно у асов?
Что слышно у альвов?
Зачем ты явился
к нам в Йотунхейм?»
«Худо у асов!
Худо у альвов!
У Хлорриди молот
не ты ли украл?»
«Я Хлорриди молот
украл и укрыл —
на восемь поприщ
в землю вкопал, —
никто не достанет
оттуда его,
покуда не станет мне
Фрейя женой».
– Нет, ну ты погляди…
Звонкая оплеуха скинула горлопана со скамьи.
– Ах ты… Меня бить?!
Трое викингов оказались рядом с нарушителем, и его быстро скрутили.
– Отнесите его! – грозно скомандовал Атли. – Напировался – хватит, пусть проспится! Дружина загудела, мол, конечно, правильно, нечего мешать. Нарушителя выдворили из зала, и Вемунд продолжил:
Локи взлетел —
перья запели —
и в путь пустился
из земли великанов,
а опустился
в мире богов;
Тор поджидал его
в мире богов
и первым словом
тогда он молвил:
«Какие вести?
Удача есть ли?
Скажи мне сразу,
прежде чем сесть,
ибо сидящий
все забывает,
ибо лежащий
врать горазд».
«Удача есть
и добрая весть:
у турса–владыки,
у Трюма твой молот,
никто не добудет
оттуда его,
покуда не будет
женой ему Фрейя».
Вошли они к Фрейе
в дом распрекрасный,
и первым словом
тогда он молвил:
«Покров невестий
надень–ка, Фрейя, —
мы вместе поедем
с тобой в Йотунхейм».
Взъярилась Фрейя,
так расфырчалась,
аж закачались
асов дома,
и гривну Брисингов
бросила на пол:
«Меня же ославят
бабой распутной,
коли поеду
с тобой в Йотунхейм!»
Сходились тут боги
все для совета,
сходились богини
все для сужденья,
судили–рядили
могучие асы,
как бы им Хлорриди
молот вернуть.
Тут молвил Хеймдалль,
светлейший из асов,
а был он провидцем
таким же, как ваны:
«Наденем на Тора
покров невестий
и Брисингов гривну
на шею повесим;
бренчала бы сбоку
связка отмычек,
под бабьим подолом
упрятать бы ноги,
на грудь нацепить бы
камней драгоценных,
а на макушку —
приличный убор».
Хирдманы содрогнули стены зала молодецким смехом. Сказитель остановился и переждал, пока страсти улягутся.
– Выпей, скальд, – протянул ему кружку ярл, широко улыбаясь, – клянусь мечом, давно я так не веселился.
– Благодарю, – степенно молвил скальд.
Он отпил из кружки и повел свою историю дальше:
Тор промолвил,
сильнейший из асов:
«Меня же асы
бабой окличут,
коль я надену
невестий убор!»
Вторая волна смеха накрыла гостей, да так, что лучины задули на столах. Сигурд наравне со всеми смеялся до слез. Викингов было не унять. Вемунд выждал немного и вновь начал, не дожидаясь, когда смолкнут последние смешки:
Локи промолвил,
сын Лаувейи:
«Тор! Не стоит
молоть пустое,
коль йотуны скоро
Асгард захватят,
коль скоро твой молот
мы не вернем».
Надели на Тора
покров невестий,
на шею повесили
Брисингов гривну,
сбоку бренчала
связка отмычек,
под бабьим подолом
упрятались ноги,
на грудь нацепили
камней драгоценных,
а на макушку —
приличный убор.
Локи промолвил,
сын Лаувейи:
«А я при невесте
буду подружкой,
поедем–ка вместе
мы в Йотунхейм».
Скальд на секунду застыл, обводя зал взглядом. Воины насилу сдерживали смех…
– Ой, постой, скальд! – хохоча, не выдержал Атли. – Постой ради богов! Дай передохнуть!
Как по отмашке дружина прыснула слезами радости. Поднялся басистый переполох. Воины принялись шумно обсуждать отрывок и смеялись, смеялись…
– Давай дальше, скальд! – махнул рукой Атли и зычно добавил: – Всем тихо!
Сказитель прикрыл глаза…
Домой немедля
козлов пригнали,
впрягли в упряжку —
резвые скачут,
падают горы,
земля горит,
к йотунам едет
Одинов сын.
Трюм промолвил,
йотун–владыка:
«Йотуны! Встаньте,
лавки поставьте!
Едет ко мне она,
Фрейя–жена,
Ньёрдова дочка
из Ноатуна.
Много у Трюма
коров златорогих
и черных быков
и всего в преизбытке:
именье имею,
каменья имею,
одной только Фрейи
еще не имел!»
К вечеру дело,
йотуны сели,
пиво пили,
гостей угощали:
быка и восемь
пожрал лососей,
и все гостинцы,
что были для женщин,
и меду три бочки
выпил муж Сив.
Трюм промолвил,
йотун–владыка:
«Можно ль невесте
так много ести?
Кто из невест
столько наест
и меду напьет
за один присест!»
Очередной приступ бурной радости разорвал тишину. Скальд дал им время. Он отпил из кружки и сел на место.
– От… Отведай копп… копченного сига, скальд, – заикаясь от смеха, предложил ярл. – Сигурд, подай старику сига.
– Ага… – херсир пододвинул на край стола большое блюдо с копченой рыбой. – Угощайся, Вемунд. Ты нас здорово веселишь!
Скальд отведал сигов, совсем немного, больше из уважения. Вытер руки и уже с места продолжил:
А при невесте —
подружка премудрая,
тут же сказала
йотуну слово:
«Фрейя не ела
восемь ночей —
вот как хотела
попасть в Йотунхейм!»
Покров он приподнял
для поцелуя,
да тут же отпрянул,
прочь отпрыгнул;
«Чтой–то у Фрейи
очи пылают,
очи горят,
будто огонь?»
А при невесте —
подружка премудрая,
тут же сказала
йотуну слово:
«Она не дремала
восемь ночей —
вот как хотела
попасть в Йотунхейм!»
Явилась бедная
сестрица йотуна —
она от невестки
подарка ждала:
«С твоей бы ручки
обручье красное!
Подай, коли хочешь
любови моей,
любови моей
да помочи».
Трюм промолвил,
йотун–владыка:
«Несите–ка молот!
Совершим обрученье:
пусть Мьёлльнир невеста
на колени возложит,
пусть Вар десница
наш союз осенит!»
Тут скальд повысил голос, ему пришлось встать, настолько эмоционально вдруг зазвучало его повествование:
У Хлорриди сердце
в груди взыграло,
когда крепкохрабрый
схватился за молот:
Трюм пал первым,
йотун–владыка,
за ним же сгинул
весь йотунский род.
Убил и старуху,
сестрицу йотуна,
что у невестки
подарка просила:
удар получила
заместо дара,
могучим молотом
заместо золота.
Вемунд умолк, сделав многозначительную паузу. И гости молчали, ожидая финальной точки.
– Так Одинов сын молот вернул, – отчетливо изрек Сказитель и опустился с глубоким вздохом.
– Вот так Тор!
– А Локки тоже хорош…
– Вот плуты! Обвели йотунов!
– Ха–ха–ха–га!
– За Тора!
– За Локи!
– За Мьёлльнир Тора!
Дружинники выпили и принялись шумно обсуждать сагу. Кто ее слышал впервой, а кто уже и не раз, но те и другие спорили до хрипоты, стараясь точно воспроизвести услышанные строки. Обсуждали сагу так активно, что через несколько минут пришлось вкатить еще четыре бочки с брагой, дабы промочить горло.
* * *
В разгар безудержного веселья скальд улучил момент и подошел с Сигурду. Херсир заметил его не сразу, хмель уже крепко захватил мозг и властвовал во всем теле.
– Сигурд, – тихо позвал Сказитель и тронул молодого воина за плечо.
– А–а–а, – херсир обернулся, – это ты, скальд. Садись тут.
Сказитель пристроился на опустевшей скамье – минутой назад сидевшие на ней двое седых мужей отправились прогуляться. Скальд и сейчас видел, как они с трудом пробираются к выходу, вот споткнулись – упали… послышался смех…
– Сигурд, я должен тебе сказать…
– Хм… ну должен – так говори… чего там, – его рука бесцельно взлетела.
– Я хочу предупредить…
– О! Да! Я наслышан, скальд! – херсир повернулся и приблизил свое лицо почти вплотную к Сказителю, обдав того тяжелым перегаром. – Все только и судачат в борге… хм, о том, как ты напророчил Атли… хм, встречу с воином… и что про меня… в смысле меня вытащил из погреба…
Вемунд промолчал. Он прикрыл глаза и медленно отвернулся.
– Разве не так, скальд? Что за странные позывы? Что за… хм, за воин… кто такой?
– Не об этом я хотел… – Вемунд открыл глаза, – не об этом.
– А я об этом! – Сигурд с треском опустил локоть на стол, но немного не рассчитал, и локоть, задев край стола, соскользнул вниз. Голова херсира мотнулась так, что едва не угодила по столу.
От этого он разозлился еще больше.
– Черт! Ёпр… – и дальше последовали москальские выражения, непонятные в этом мире.
Сказитель прищурился, он нутром понимал, что ругань херсира лишь пьяный дурман.
– Ёх… трита–та…
– Сигурд! – скальд впервые повысил голос и, сам удивившись своему выкрику, даже обернулся по сторонам, но во всеобщем гаме пира на это никто не обратил внимания.
Однако на херсира это возымело действие. Сигурд прервал поток ругательств и уставился на Сказителя одурманенным взором.
– Чего?
– Я обещал передать тебе…
– Кому обещал? – перебил его херсир.
– Возможно, ты знаешь…
– Перестань! – Сигурд махнул сразу двумя руками. – Хватит этой чуши! Говори дело!
– Я обещал передать тебе, чтобы ты не трогал девицу! Любовь к ней погубит тебя!
– Аха–ха! – херсир запрокинул голову и заржал в голос, даже рядом сидящий ярл, до того и не смотревший в их сторону, обернулся на эти звуки.
– Что там у вас за веселье?! А ну–ка и нам расскажите!
А Сигурда было не удержать. Он заливался смехом…
* * *
– Сигурд, – скальд затормошил юношу за плечо, – Сигурд, перестань…
– А ну?! – еще громче воззвал ярл. – Что там скальд вещает?! Давай–давай, Сказитель, и нам поведай.
Старик посмотрел на Атли и понял, что отвертеться не получится. Тем более что Сигурд будто сошел с ума. Он схватился руками за живот и продолжал смеяться, не в силах совладать с приступом радости.
– Давай, скальд – рассказывай! – ярл призывно протянул руку. – А то я смотрю, ха, наш херсир в восторге. Он сейчас… Ну вот – упал!
Все, кто заметил падение херсира, утопили его смех в своем веселье.
– Ты смотри, как его…
– Чтоб ты, Сигурд, тока от смеха падал, а не от вражьего удара!
– Ха–ха…
– Гы–гы…
– Ай, молодец!
– Он не остановится!
– Молодец, скальд – развеселил.
– Да идите вы… Ха–ха… о–ой! – Сигурд, упав со стула, закатился под стол и там продолжал предаваться буйному восторгу, со слезами на глазах. – О–о–о! Не могу больше… Не люби… не любить… ха… девицу, ой уморили…
Его бессмысленное бормотание из–под стола уже никто не слушал, все обратили взоры на скальда.
Вемунд тем временем подошел к ярлу.
– Ну и чем ты там развеселил нашего херсира?!
– Я не знаю, смеяться надо или плакать…
– Что–то не пойму я тебя, скальд, – Косой перестал улыбаться.
– Я много дней провел на завоеванной тобой земле и видел…
– Что ты видел, старик?
Сказитель обвел взором пирующих, а затем гордо расправил плечи, вскинул голову и ответствовал такими речами:
– Не гневайся, Атли, на смелую речь,
То скальда совет откровенный:
Он благо вещает для чести твоей,
Любовью к тебе вдохновенный.
Не знаю, правдивы ль речи селян,
Что нет им в законах защиты,
Что клятвы святые присяги твоей
Тобою же ярл позабыты.
Какие соблазны, увлекши тебя,
Твой долг забывать заставляли?
Ты пробуешь в гордой отваге своей
Опасное лезвие стали.
Кто любит покорность в подвластной стране,
Присягу дает ей правдиво,
Тебе ли, о Атли, бесстрашный в боях,
Срамить себя ложью трусливой?
И кто подустил тебя грабить народ,
И край предавать разоренью?..
Пока скальд вещал, по залу неоднократно пробегал тревожный ропот. Ярл сидел насупившись, и с каждой новой строкой его лицо все больше наливалось краской. Единственный глаз пылал яростью. Казалось, еще секунда, и он сорвется с места, выхватит меч и изрубит сочинителя на куски. Но нет, Атли продолжал сидеть, сдерживая свой порыв. Хотя видно было, как ему непросто совладать со своими чувствами.
К середине виршей из–под стола вылез пыхтящий Сигурд. Он взобрался на свое прежнее седалище и, когда вник в суть происходящего, едва не обомлел. Ему тут же захотелось вскочить, подхватить скальда и унести куда–нибудь… хоть к чертям, лишь бы подальше от ярла. Но херсир опоздал…
Когда Сказитель громко, с ярким ударением окончил декларировать, в наступившем оцепенении раздался раздраженный голос Косого:
– Не думал я, что ты, скальд, так глуп! – ярл сжал резные ручки стула.
Сказитель смело глянул в глаза правителю:
– Я сказал правду. Лишь то, что видели мои глаза.
Атли схватил кружку, быстро отпил и в ярости отшвырнул емкость в угол.
– Пошел прочь! – гневно выплюнул хозяин Альдегьюборга. – Прочь! Чтоб глаз мой тебя больше не видел!
Вемунд еще секунду помедлил, а затем перевел взор на Сигурда:
– Ты, – его перст взлетел вверх, – помни мои слова!
Сигурд от изумления открыл было рот для ответа, но пивная отрыжка подступила к горлу, и он не смог выдавить ни звука. Вемунд же, больше не глядя ни на кого, повернулся и не спеша направился к дверям под недовольные выкрики викингов.

Глава десятая. Поход

Не вечны милые друзья,
Могила сыщет и тебя…
В земли племени меря дружина, ведомая херсиром Сигурдом, вторглась к исходу января. Большей частью передвигались, где это было возможно, по руслам замерших рек и речушек.
Вначале день они продвигались на юг, по реке, что хольмгардцы величают Волховом. После чего повернули на восток и шли четыре дня по безлюдным местам.
В распоряжении молодого военноначальника находилось десять верховых и сотня пеших викингов. Кроме того, чудины, принявшие руку нового владельца Альдегьюборга, прислали чуть больше сотни своих воинов, и хотя Сигурд был не в восторге от этой чудинской рати, деваться было некуда. Одно слово – ополченцы. Неудовольствие Сигурда с первого взгляда вызвало вооружение чудинов. Почти все они поголовно не имели никаких защитных комплексов. Ни шлемов, ни кожаных доспехов, не говоря уже о кольчугах… Щит был только у каждого второго, у каждого третьего широкий и длинный нож. Сигурд не приглядывался, но это чудинское изобретение было чем–то сродни скрамасаксу, которыми были оборужены и многие викинги. В основной своей массе чудины из оружия имели рогатины, топоры, луки и сулицы. Ополчение… То ли близлежащие к боргу поселения были так бедны, что не смогли прислать хорошо экипированных бойцов, то ли старейшины чудинов посмеялись над ярлом Атли. Впрочем, затевать ссору накануне похода Косой не стал, а принял рать союзников как должное. Лишь в кругу своих хирдманов он позволил себе нелестные высказывания в адрес ополченцев. Ну а Сигурду вообще выбирать не приходилось. Дадена рать – поди, изволь побеждать…
На их пути лежало первое поселение меря. От союзников–чудинов стало известно название – Уйболла. К своему безмерному удивлению Сигурд узнал от дозорных, что оная Уйболла совершенно пуста.
– Ни скотины, ни людей… избы стоят пустые, а печи холодные – люди давно ушли, – доложили херсиру вернувшиеся вершники.
– Все хорошо проверили?
– Хорошо. Ни души!
– Ну, то, что они нас давно заприметили, это ясно. Не идиоты же они… – размышлял вслух Сигурд, поглядывая на Кятлу. – Ты что скажешь?
Кятла – выборник от чудинов, которому совет старейшин поручил вести ополчение – крякнул в кулак.
– Коли с бабами да детьми подались, то за два дня могли до соседей податься, – изрек он по–словенски.
– Следы есть? – спросил херсир у дозорных.
– Есть! – ответил воин. – Оставили… хоть и заметали лапником.
– Ну? Так чего?
Парень мотнул головой:
– Сани точно были, и несколько. Но сколько прошло, трудно распознать…
– Все в одном направлении?
– Да.
– Так, точно к соседям подались, – закивал Кятла.
– Далеко это?
– До Патры–то ихней? Так ежели споро идти, то за день доберемся.
– Точно за день?
Чудин пожал плечами:
– Да кто ж его знает? У нас с меря да–авно не мир, мы к ним в гости не хаживали…
– Так чего же ты, остолоп, говоришь, что день пути до них, коли сам толком не ведаешь? – разозлился Сигурд.
– Так купцы новгородские сказывали, – насупившись, ответствовал Кятла. – Они и к ним, и к нам хаживают. Вот и получается, что от Уйболлы до Пятры день, если споро пойдем. А там еще и Буйра будет на полдня пешего ходу, а коли свернуть и идти по реке Сохе, то еще через три–четыре дня будет Тротва, их самая большая ограда…
– Ограда?! Град?! – переспросил херсир.
– Ну я и говорю – ограда!
– Тьфу! – в сердцах сплюнул молодой военноначальник и шенкелями сжал бока лошади. – Пошла! – он взмахнул рукой и громко скомандовал: – Занимаем поселок!
* * *
Уйболла – небольшое поселение в десяток низеньких изб, крыши которых крыты дерном. Но теперь их занесло снегом, и дома казались огромными сугробами. В Уйболле не было никакого четкого плана застройки, да и это было бы смешно. Строения стояли хаотично, видимо, меря не особенно заботились о четкой планировке. Сигурд одним из первых въехал через одностворчатые ворота и с высоты седла оглядел кривые улочки. Снег еще не успел закидать заботливо почищенные хозяевами тропки, что вились меж домов и хозяйственных построек. Поселение имело низкую ограду из заостренных бревен, высотой по плечи воину. Так что в случае нападения можно было обороняться, стоя в родном дворе…
Херсир в уме прикинул, сколько здесь проживало людей и сколько могло быть мужчин. Мужчины его интересовали прежде всего, ибо каждый из них мог быть потенциальным врагом. Все подсчеты привели его к единому результату: поселение из десятка домов располагало лишь двумя–тремя десятками воинов. «Для нас это пустяк, – думал херсир, не спеша двигаясь к центру Уйболлы, где приметил самый, на его взгляд, богатый дом, – перед нами должно находиться еще много таких поселений, следовательно, они будут отходить, пока не соберут все силы в кулак. А тогда они упрутся и…»
– Наверное, это дом их хёвдинга? – к Сигурду подъехал Олаф.
– Вот я его и займу, и ты со мной. Распорядись, чтобы парни размещались по избам!
– На всех не хватит… – резонно заметил Олаф, – на чудинов так точно!
– Чудины пускай бани и риги берут.
Олаф, избранный херсиром себе в помощники, улыбнулся и, повернув коня, двинулся исполнять поручение.
* * *
В эту ночь Сигурд спал тревожно, часто ворочался… Нечеткие очертания сна обрывками проносились в дремавшем мозгу. Вначале привиделось лицо скальда, когда тот обреченно покидал борг, а потом дружинники, которые после ухода Сказителя еще долго обсуждали сказанное им ярлу. И хотя Сигурд пропустил половину саги, ему хватило и услышанного… После того Атли не вспоминал о старике, а вот херсир в последнее время призадумывался о его словах. Девица? И память нащупала облик кикиморы. Она? Тьфу… Вот ее–то юноша и не собирался любить. Кикимора… в нос ударил запах болота, и херсир дернулся во сне и вновь перевернулся на другой бок. Кикимора… «Все изменяется, и даже ты», – ее слова занозой вторглись в душу и кололи противно и нудно. Херсир попытался управлять своими видениями, но сон не сдавался и упрямо показывал только ему нужные картинки. Вот промелькнуло лицо ярла, перекошенное злобой… сверкнула сталь, и чья–то голова упала на землю… нет, на снег, где цепочкой краснели капли крови. Юноша опять, в который раз сменил позу, лег на живот. Туман, плотный, как молоко, закрыл ночное зрение и долго не желал расступаться. Наконец, пелена рассеялась, и проступило знакомое лицо. Вадим?! Павел?! Они оба восседали верхом на вороных конях, а позади них вздымались копья. Потом Сигурд увидел, как друзья подъезжают к большому боргу с высокими бревенчатыми стенами… И все! Лишь миг – и они пропали, растворились… Опять набежала белая ткань…
Ах, вот! Этот странный колдун. Мертвяк–Мстибог! И опять это пророчество, в которое херсир не желал верить, ибо чушь и бред… Слишком много в последнее время стало баб! Не люби… хм…
Сигурду еще раз захотелось сменить положение. Он оторвал голову от скатки плаща и тут резкий звук вторгся в его уши. Херсир мгновенно открыл глаза, порывисто вскочил с ложа. Возглас… затем приглушенный крик повторился, и Сигурд быстро надел шлем.
– Подъем! – он толкнул кого–то ногой. – Подъем! Олаф! Трюггви!
Херсир в темноте, на ощупь отыскал свой пояс с ножнами, благо он лежал рядом.
– Ну, Олаф, живее! – Сигурд затянул пояс и несколько раз подпрыгнул на месте, расправляя кольчугу.
Воины, разбуженные криками, просыпались.
– Что?!
– А–а–а…
– Оттар! Хрольв! Быстро! – скомандовал Сигурд и, подхватив свой щит, первым выскочил в дверь.
Во дворе уже собирались викинги, озабоченные ночным шумом не менее херсира, но готовые отразить нападение.
– Сторожа! Что там? – громогласно вопросил Сигурд.
Но первым ему ответил язык пламени, что взметнулся над строением у ворот. И тут же во двор ворвался запыхавшийся воин.
– Нападение! – заметив херсира, возбужденно доложил викинг. – Чудинов бьют!
От ворот уже стали доноситься яростные вопли атаки и звуки разгорающейся битвы.
– Ар–ра–а–а! – и Сигурд мог поклясться, что уже слышал этот боевой клич.
– Меря! – херсир обернулся. – Олаф – труби!
Викинг выхватил из–за пояса рог, и Уйболлу оглушил тяжелый и протяжный вой, призывающий дружину собраться в едином месте. Сигурд выскочил со двора.
– Олаф – еще!
Со вторым и третьим сигналом к херсиру с разных сторон стали стягиваться дружинники. Сигурд успел обратить внимание, что некоторые из них уже успели вступить в бой, но, заслышав сигнал, покинули битву и теперь спешили собраться в кулак.
– Меря у ворот! – завидев херсира, выкрикивали викинги.
– С севера тоже напали!
– И вот там…
– Наших чудинов бьют!
– Меря! С лохматыми рожами…
Сигурд огляделся. Он быстро оказался в окружении почти всей варяжской дружины. Оставались еще союзники – чудины, но их сигнал рога не касался, и сейчас они принимали удар меря. Уж так распорядились боги… Так распорядился херсир, что размещенные на ночлег в хозяйственных постройках союзники оказались первыми на линии огня, ибо их ночлежки очутились ближе всего к частоколу.
– Щиты! – короткий приказ, и херсир уже забрался на подставленные щиты.
Воины подняли своего вождя, и тот с высоты человеческого роста смог обозреть поле битвы.
Его мозг стремительно анализировал ситуацию: «Так–так… меря – интересно, сколько их? Бьют, суки, чудинов! Как бы те вообще не дернули бежать… С трех сторон приступили… ага… а чего же не окружили полностью? Оставили место для отхода?! Или…».
– Олаф! – с высоты позвал херсир.
Викинг тут же протиснулся сквозь строй товарищей.
– Щиты ему! – и когда помощник оказался рядом, тоже поднятый на щитах, Сигурд продолжил: – Олаф, видишь, они оставили одну сторону без внимания?!
– Да, – викинг кивнул.
– Сейчас мы ударим к воротам. Как только пробьемся, бери три десятка и обойди ту часть частокола. Сдается мне, там нас ждут. Все понял?
– Понял! – улыбнувшись лишь краем губ, ответил Олаф.
Он понял, куда клонит херсир. Ведь если в том месте действительно засада, ждущая в надежде, что обороняющиеся воспользуются лазейкой и начнут в панике покидать селение, то их тут же уничтожат. И если херсир прав, то устроившие засаду меря сами окажутся в западне.
– Опускай! – и щит дернулся…
Оказавшись на земле, Сигурд зычно скомандовал:
– За мной!
Дружина пришла в движение. Ширина между строениями позволяла идти по пять человек в ряд…
Навстречу бежали испуганные вепсы и что–то в панике голосили, поминая своего Юмала. «Плохо дело, если все побегут», – подумал херсир и почти сразу же перешел на бег. Воины последовали его примеру. Сигурд бежал впереди всех, а когда до места схватки оставалось не более трех десятков метров, он выхватил меч и крикнул:
– Скъяльборг!
Большие круглые щиты с грохотом сомкнулись, и монолитная стена из почти сотни воинов неотвратимо двинулась на врага. В этом месте, где Сигурд наметил удар, оказалось довольно много воинов меря. Они, в лохматых шубах и с масками на лицах, уже практически полностью уничтожили робко сопротивляющихся вепсов. Было видно, что союзников застигли врасплох. Трупы вепсов, в одном исподнем, валялись повсюду, видимо их порубили, пока они выскакивали из построек. Утоптанный снег окрасился кровью…
Уже несколько строений жарко горели, объятые пламенем, а огненные стрелы все продолжали перелетать через частокол…
Сквозь строй своей дружины Сигурд видел, как мало осталось защитников. Те немногие уцелевшие чудины, самые отчаянные парни, продолжали отбиваться от численно превосходящего противника.
– Один! – прогремел голос херсира.
– Один!!! – подхватила клич сотня глоток.
И стена щитов ворвалась в ряды противника, как огромный кит в стаю тюльки.
– Один!!!
Викинги почти не работали оружием. Они навалились на противника всем строем. Лишь изредка из второго ряда взлетали двуручные секиры, чтобы расколоть вражеский череп. Викинги дружно давили, до тех пор, пока нападавшие не оказались приперты к частоколу. Только теперь щиты немного опустились и из–за них полетели стрелы и сулицы, которые мгновенно собрали обильный урожай.
– Один! – воззвал Сигурд к могучему богу, тем самым давая очередную команду.
Он сам одним из первых приблизился к врагу и удалым взмахом рассек мохнатую маску.
– Тоирит! Нат тви…
– Пога!!!
– Ара–а–а!
Крики меря слились в единый поток с возгласами и руганью северян. А викинги рубили, кололи, усердно, зло…
Сигурд с разбега врезал щитом очередному меря, угодив тому краем прямо в висок. Воин рухнул, словно подкошенный стебель.
– Олаф! – херсир на секунду остановился. – Олаф!
Удостоверившись, что помощник расслышал все правильно, Сигурд махнул ему мечом:
– Давай!
Олаф стремительно развернулся и, увлекая за собой три десятка викингов, бегом направился к воротам.
– Один!!! – продолжала греметь альдегьюборгская рать, добивая последних, кто еще осмелился сопротивляться.
Херсир уже приметил, что многие лохматые маски не выдержали удара варяжского кулака, и теперь, шустро перелезая через частокол, спасались бегством.
– Не преследовать! Стоять! – надрывая связки, проорал Сигурд, останавливая разгоряченных бойцов, которые готовы были гнать трусов аж до холодного моря. – Стоять! – повторил херсир, а сам уже осматривал выстраивающихся дружинников, на глаз оценивая потери.
На радость молодого военачальника, потерь практически не было. На кровавом снегу он приметил всего четыре варяжских трупа. Конечно, были и раненые, но, пока битва не закончена, никто из них не покажет виду…
– В строй! – Сигурд терпеливо дождался, когда викинги займут свои места в строю и вновь образуют монолитную стену. – Поворачиваем! – херсир покрутил мечом над головой и им же указал направление движения.
Дружина повернула по знаку херсира.
– Пошли!
У западной стены ярко горели почти все постройки, и даже часть частокола. Именно туда и направил Сигурд дружину ускоренным шагом. Навстречу им то и дело выбегали небольшие группы противника, но, завидев стройную массу викингов, мгновенно поворачивали назад.
– Лучники! – выкрикнул херсир. – А ну–ка поддайте им прыти!
Лучники извлекали стрелы и на ходу пускали в близкого противника. Несколько меря уткнулись в снег. На одном из огородов, возле горевшего дома, их встретил организованный отпор.
– Ар–ра–а!!! – меря вскинули оружие и, не раздумывая, атаковали варягов.
– Скъяльборг! – Сигурда тут же оттеснили внутрь кольца обороны.
– Один!!! – северяне дружно приняли нападавших на копья и секиры.
– Ар–ра–а!!!
– Один!!!
– Хрольв! – херсир подозвал младшего из Олафссонов. – Ты чего с отцом не пошел?!
– Замешкался… – виновато ответил парень.
– Ладно, – Сигурд махнул рукой и, приметив у юноши лук, добавил: – Ты ведь у нас стрелок знатный? Хорошо! Бери лучников, выходите из строя и… во–он туда! Только бегом! Займите позицию и…
– Я понял!
– Молодец! Давай!
Полтора десятка лучников, быстро собравшись, покинули скъяльборг, выйдя позади строя. Они отбежали в указанном херсиром направлении и, оттуда, во фланг, осыпали меря стрелами. Сигурд видел, как его лучники заметно проредили ряды нападавших, но тут случилось то, что должно было… Меря заметили лучников! Они, моментально ослабив натиск на основном направлении, устремились на лучников.
– Вперед! – грозно прорычал херсир, и стена щитов пришла в движение.
– Один!!!
Шаг, еще шаг, быстрее… Сотня тел набрала разгон и врезалась в толпу вражеских воинов. Лучники успели отбежать на безопасное расстояние и оттуда вновь принялись истреблять меря.
– Один!!!
– Ар… – боевой клич ночных «гостей» оборвался и потонул в лязге метала.
Сигурд оказался в четвертом ряду, и ему в этот раз не досталось ни одного противника…
Не нарушая строя, викинги прижали врага к горящему частоколу и перебили почти всех.
– Этих живьем брать! – крикнул херсир, подпрыгивая на месте, чтобы через головы товарищей видеть общую картину. – Живьем!
Несколько дружинников покинули строй и принялись зажимать трех последних уцелевших меря.
– Хрольв! Хрольв! – Сигурд растолкал воинов и протиснулся вперед. – Хрольв!
– Здесь, – парень перевел дух, отдышался.
– Молодец! Хорошо поработал! Потери есть?
– Бьярни стрелой…
Херсир понимающе кивнул.
– Есть еще работенка, – Сигурд хлопнул юношу по плечу. – Твой отец вон там… за той стеной. Пойдешь к нему – поможешь!
– Понял! – парень тут же развернулся и вместе с лучниками кинулся в указанном направлении.
– За мной! – зычно скомандовал Сигурд, вновь разворачивая строй.
Пламя вовсю бушевало, охватив постройки, света хватало, чтобы молодой военноначальник смог верно оценить ситуацию. Темные тени мельтешили у дальней стены… Сигурд бегло оглядел место схватки и остался доволен, его потери вновь оказались единичны.
– Хирдманы! У нас осталось последнее направление! За мной!
Сотня разом выдохнула, и под обувью опять захрустел снег. Кто–то наступил в кровь, поскользнулся, и по строю пролетело крепкое словцо…
До противника было не более ста метров. Херсир еще на подходе приметил, что воинов меря осталось совсем чуть–чуть, на пару взмахов секир… Немного сбоку он увидел группу союзников, что отбивалась от нескольких десятков меря.
– Ульф! – позвал херсир.
Десятник явился на зов.
– Ульф! Смотри, там чудинов сейчас совсем прижмут!
– Ну…
– Бери своих и вон еще десяток Магнуса и дуй туда – прикроешь нас с фланга и этим по шеям надавай!
– Сделаем… – мрачно улыбнулся десятник и тут же исчез в общем строю.
– Бегом! – скомандовал херсир всем остальным, и северяне припустили.
Сигурд сам нарушил строй, ускорившись, он вырвался вперед…
Первым упал боец, который неосторожно открылся, отведя щит далеко в сторону. Сигурд с разбегу припечатал его своим щитом и рубанул…
– Один! – вскипел херсир, ощутив на губах привкус крови.
Викинги вмиг разлетелись, сломали строй и с упоением рубили врагов. Сигурд налетел сразу на двоих. Одного сшиб щитом, второго попытался достать мечом, и тут он получил сам…
Дубина с костяными вставками соскочила со шлема и больно ударила в правое плечо. Херсир отпрянул, но второй меря уже очухался от удара щитом и тоже перешел в контратаку.
– Ар–ра–а!
– Один! – Сигурд прыгнул вперед.
С его руки сорвался щит и ребром полетел навстречу врагу – удачно. Бац! И воин в мохнатой маске, получив ребром в шею, скрючился и упал. На второго херсир напал с одним мечом. Он завертел клинком так стремительно, что враг попятился. Но добить его Сигурду не дали. Сбоку налетели викинги и просто втоптали этого меря в снег.
– Один!!!
Вмиг бой закружил и пронесся мимо. Херсир, кривясь от боли, остался один. Ни врагов, которых можно убить, ни своих… Северяне унеслись вперед, истребляя всех на своем пути.
Меря не выдержали напора альдегьюборцев и кинулись бежать.
– Один!!! – Сигурд повел правым плечом. – Нормально… заживет… Куда?! А ну стоять!
Уже в который раз за сегодняшний бой он пытался остановить разгоряченных парней. Им только дай волю…
– Не преследовать! Пусть бегут! Торир, чтоб ты штаны порвал! Ну куда тебя понесло?! Стоять! – ему потребовалось приложить немало усилий, чтобы успокоить разгоряченных дружинников.
Сигурд прекрасно понимал, что увлекаться погоней нельзя – опасно. Сколько их могло таиться в темном лесу – боги их ведают…
– Стоять! – в последний раз, с заметной хрипотцой выкрикнул Сигурд. – А вот этого ловить! Вон он, сука!
Херсир приметил тень, метавшуюся меж горящей баней и домом. Меря!
– А вон еще один!
– Держи их…
– Торир!
– Я сам…
– Так–так. Хорошо…
– Брыкается, гаденыш…
Сигурд посмотрел на небо. Звезды начали меркнуть, а значит, скоро наступит рассвет. Херсир бросил щит на снег, уселся.
– Славно поработали…
Некоторые постройки уже догорали, однако пара изб все же уцелела, в том числе и центральный, самый большой дом, где ночевал херсир, и это радовало. Сигурд довольно хмыкнул.
– Десятники! – скомандовал херсир. – По десяткам! И прочешите тут все… чтоб никого… – Он увидел пятерых пленных. – Яшников больше не брать!
* * *
Первый солнечный луч бросил на землю неяркий отблеск. Уйболла, затянутая легкой дымкой от затухающих пожарищ, была полна трупов. Всеведущее воронье уже расселось по ближайшим деревьям и теперь с надеждой оглашало округу жадным карканьем. Сотни вороньих глаз зорко следили за живыми, ведь именно от этих людей будет зависеть – куда они отнесут трупы.
Северяне тщательно прошерстили всю Уйболлу, добив всех раненых врагов и собрав своих погибших.
– Ну, наконец–то, – обрадовался херсир, завидев Олафа и Хрольва.
Оба викинга были в крови, и на их угрюмых лицах читалась беда.
– Чт… Кто? – Сигурд поднялся со щита.
Отец и сын молча отступили в сторону, пропуская вперед Трюггви, который нес на плечах тело.
– Оттар… – негромко произнес Олаф.
Сигурд подошел к Трюггви, взял голову убитого, приподнял.
– Оттар… Гордись, Олаф! – херсир выпустил голову старшего сына Олафссона. – Твой сын погиб в бою, с мечом в руках! Ты хороший отец! У тебя славные сыновья!
– Благодарю, – ответил Олаф с поклоном.
– Неси туда, – указал Сигурд Трюггви, – там все наши… Олаф, еще есть потери?
Но ответ уже был не нужен. Херсир увидел и других дружинников, что шли следом за Трюггви и тоже несли своих павших товарищей.
– Всех туда…
В стороне образовался ряд из убитых в сече викингов. Они лежали на щитах, устремив в небо закрытые глаза. Их было немного, всего девятнадцать…
– Олаф, – вновь позвал молодой вождь похода. – Что там у вас было?
– Ты был прав. Они устроили засаду. Ждали, что мы словно мыши полезем через оставленную щель!
– Я надеюсь, никто не ускользнул от твоей руки?
– Никто…
– Хорошо! А–а, вот и наш славный Кятла! – глаза херсира вспыхнули недобрым огнем.
Выборник союзников, в изодранной одежде, с закопченным лицом, приблизился с понурой головой. Следом за ним шли остатки чудинской рати.
– У тебя, Кятла, самые храбрые воины из всех, которых я знавал! Они так храбро поворачивались спинами к врагу, что еще бы немного – и моим парням не было бы работы! – откуда именно сейчас у него сложилась подобная речь, Сигурд не смог бы объяснить. Но сердце жгло наглое слабодушие чудинов. Союзнички…
– Не все… – грустно ответил выборник, – не все бежали!
– Это слабое утешение вашим отцам! – рявкнул херсир. – Сколько людей ты потерял?
– Это все, – Кятла кивнул за спину, – кто остался…
Сигурд быстро по головам пересчитал чудинов – пятьдесят три… пятьдесят четыре, если вместе с выборником.
– Э–э–э, да! Славно! Ты потерял больше половины… о, боги! – херсир от злости сжал зубы, а левая щека со шрамом нервно задергалась. – Ёханый бабай, чтоб вас…
Последнюю фразу он произнес на непонятном окружающим языке и, обреченно махнув рукой, отошел от чудинов.
– Олаф! Распорядись, чтобы забрали все оружие – оно нам еще пригодится. И посмотрите, что там с нашими лошадьми.
Олаф кинул взгляд на трупы дружинников, где среди прочих уже лежал и его старший сын.
– Это после… – уловив его взгляд, изрек херсир. – Иди!
Олаф, кликнув Трюггви и Хрольва, ушел выполнять поручение.
– Ульф! – позвал Сигурд, проводив Олафа взглядом. – Ульф, бери своих и еще лучников прихвати. И еще… Кятла! Выделишь Ульфу своих с десяток!
Кятла молча кивнул.
– Хорошо, – продолжил сыпать распоряжения вождь похода. – Так, Ульф, внимательно прочешешь всю округу – чтоб никаких посторонних глаз не было! Так… Соберешь оружие, и посмотри следы… узнай, куда эти огрызки отступили.
– Сделаем, – Ульф тут же отошел, громко выкрикивая имена товарищей, которых намеревался взять с собой.
Сигурд вернулся на свое прежнее место и устало опустился на щит. Кто–то из хирдманов подал вождю кожаную флягу, и тот с большим удовольствием отпил меду.
– Так, что там у нас еще… а?! Давайте сюда яшников! Кятла, куда собрался?! Поди сюда!
Кто–то из чудинов подсуетился и расстелил рядом с херсиром шкуру – выборник сел.
– Ну, кто такие? – спросил херсир пленников по–словенски, в надежде, что те владеют языком хольмгардцев.
– Мякиса не пога! Тви мянь… – молодой меря затрясся всем телом и рухнул на колени.
– Ты чего молчишь? – ткнул Сигурд выборника локтем в бок. – Переводи!
– Просит пощадить… не убивать…
– Так, с этим все понятно! – херсир сделал резкое движение рукой, и парня тут же подхватили двое викингов. Они оттащили его на десяток метров и прямо там прикончили.
– Следующий! – огласил вождь похода.
Пред ним предстал темноволосый, с заметной сединой воин.
– Кто ваш князь? Кто руководил нападением?
– Тьфу! – меря смачно плюнул, но не попал.
– Следующий…
Этого упрямца постигла участь предыдущего мерянского воина…
Только последний, пятый по счету пленник заговорил сам, без всяких вопросов.
– Нимоякка… Нимоякка, князь Тротвы… это он собрал дружину… – затараторил пленник по–словенски.
– Откуда были воины?
– Уйболла, Ришта, Буйра… Пятра… много из Тротвы, с других селений по реке… по Сохе…
Сигурд вопрошающе посмотрел на Кятлу. Тот утвердительно кивнул, мол, есть такие поселения.
– Сколько вас было?
Меря задумался на несколько секунд. Его глаза закатились к небу, а губы едва шевелились, видимо, вычислительный процесс давался ему непросто.
– Ну?! Говори! – поторопил его херсир.
– Да–да, князь, сейчас… три десятка… четыре… сотня еще два десятка… Две сотни… нет! Две с половиной…
– Ты смотри, сколько народу собрали! – Сигурд хлопнул себя по ноге. – Ждали, стало быть?
– Ждали, князь… ждали…
– И давно?
– От самого града вашего…
– Эх, хороши у нас следопыты! – херсир вскочил и нарочно громко изрек: – За нами следили от самого борга, а дозорные ни ухом, ни рылом! Куда должны отступить остальные? – вновь задал вопрос Сигурд.
– Не знаю…
– Э–э–э, – пальцем пригрозил ему херсир.
– Клянусь Юмалом! Пощади, храбрый князь!
– Убрать!
Двое викингов сделали шаг…
– Нет–нет… не убивай, храбрый князь!
– Куда они отступили?
– В Буйру!
– В Буйру?!
– Туда–туда, славный князь… клянусь духами очага!
– Ай, молодец! – скривился в улыбке Сигурд. – Ведь можешь, когда надо!
– Пощади…
– Убрать!
Мерянский воин попытался схватить херсира за ногу, но тот брезгливо отдернул конечность.
– Умри достойно, как мужчина… хотя какой ты мужчина… Убрать!
Дружинники сграбастали пленника и уволокли в сторону.
– Нат эю…. Нем ерк… Юмал! – пленник еще молил о пощаде, когда над его головой заносили секиру…
Назад: Часть первая. Осколки льда
Дальше: Глава одиннадцатая. Совет в Уйболле