Глава 20
Лето 1948 года. Колхоз «Рассвет»
ПОСЛЕДНИЙ РЫВОК
И ясна, понятна цель,
Невозможное — возможно…
Анатолий Жигулин.Отвлекающий десант
— А ну, шагай… — зло бросил участковый. — Жора, веди его к мотоциклу, там наручниками пристегни и охраняй.
— Слушаюсь, товарищ лейтенант. А как же…
— Кешку Кастета мы и без тебя возьмем, никуда он от нас не денется. «Эспаньола» уже швартуется…
— А вдруг он не по этой тропинке пойдет, а сразу к главным воротам?
— Верно… переместимся чуток.
И снова вспыхнул фонарик. И тоже со стороны — едва только успели выйти на аллею… Ратников, кстати, уже собирался бежать… пока наручники не надели.
— Палить только не вздумай, Андрей Венедиктович! На меня посмотри сначала…
Яркий луч выхватил из темноты круглое волевое лицо человека с густо тронутыми сединою висками.
— Николай Иванович, вы?!
— Ну, слава богу, узнал.
Участковый вытянулся:
— Здравия желаю, товарищ полковник.
— И ты будь здоров. Василий, ты фонарь-то опустишь когда-нибудь? Все глаза уже засветил!
— Василий! — Михаил рванулся к Ганзееву. — Ты что не долечился-то?
Тот улыбнулся, поправив согнутую в локте безжизненно висевшую на бинте руку.
— Вот и я уже жалею, что его взял… — внимательно оглядывая освещенного фонарями Мишу, ухмыльнулся полковник. — А вы, значит, тот самый капитан… Лейтенант! Что ты его под пистолетом держишь?
— Так это вообще-то — его… — Участковый обескураженно взглянул на ТТ.
— Ну, его — так верни. Верни, верни, что смотришь? Под мою ответственность. Капитан, а с тобой мы позже поговорим… Сейчас, сами видите, некогда. Да выключите вы свои чертовы фонари, сияем тут, как новогодние елки!
Фонари разом погасли.
— Значит так, — послышался властный голос полковника. — На правах старшего по званию… и по должности принимаю командование операцией на себя! Кто против, может потом оспорить рапортом по начальству. Лейтенант, тебе кто с мотобота нужен? Моторист?
— Помощник, — скромно пояснил участковый. — Кешка Кастет. Он двух парнишек в Бердянске порезал.
— Ладно, возьмем и его. Вообще, всех брать нужно. Капитан, лейтенант — быстро со мною к пирсу. Василий — это не к тебе относится. Ты тут у ворот постой — покарауль, мало ли что?
— Товарищ полковник…
— Я приказал, ты — действуй. Остальные за мной. Живо!
Жаркая южная ночь пылала звездным небом, в кустах, рядом, стрекотали сверчки. Впереди, у причала, виделся приземистый корпус моторного бота.
Полковник обернулся:
— Вот здесь их и возьмем. Вон у этого камня. Без команды не стрелять. Все. Ждем.
Осторожно выглянув из-за камня, Ратников увидел идущие с пирса тени… Ага, вот кто-то из них включил фонарик… А полковник оказался прав — не зря спрятались.
Тут же послышался шепот, ни чуточки не нервный шепот уверенного в себе человека, привыкшего командовать:
— Как подойдут, по моей команде включаем фонари. Капитан, сейчас обойдешь справа… Лейтенант — слева. Твои люди — на катер. Все, пошли!
Скрипнул под ногами песок. Шелестящий звук набежавшей волны рванул в уши.
— Свет!
Со всех сторон вспыхнули фонари, выхватив из темноты двоих: доктора Лаатса — уж его-то Ратников узнал сразу! — и пожилого моториста Палыча.
— Стоять! Руки вверх! Живо!
Ни моторист, ни доктор не сопротивлялись…
— Наручники! — продолжал командовать полковник. — Обыщите их. Ну-с, герр доктор, объяснить подробно, кто мы такие?
Хирург-изувер покорно подставил руки:
— Хотелось бы все же взглянуть на удостоверение.
Если раньше, в конце тридцатых, у него и был небольшой акцент, то сейчас он исчез почти полностью.
— Пожалуйста. Сержант, посвети!
— Министерство государственной безопасности… УССР… — водрузив на нос старорежимное пенсне, прочитал задержанный. — Что ж… как говорится — у всех бывают ошибки.
— Но, но! — Николай Иваныч погрозил пальцем. — Вы насчет ошибок — не очень-то. Сейчас проведете нас на свою базу…
— У вас есть ордер?
— Ах, хотите взглянуть? Пожалуйста… — Полковник вытащил из кармана бумагу и, как почему-то показалось Мише, злорадно хмыкнул. — Кстати, совсем забыл сообщить… Товарищ Сытиков Николай Николаевич вчера отстранен от должности.
Вот тут хирург вздрогнул — проняло наконец!
— Товарищ Сытиков? — переспросил участковый. — Второй секретарь?
— Именно так…
В этот момент у пирса снова заиграли фонарики…
— На мотоботе никого нет, — подбежав, доложил сотрудник.
— А где ж тогда Кешка Кастет? — лейтенант Карась снова изумился. — Ведь он с ними уходил… А! Сошел в Бердянске!
— Именно так, — тут же подтвердил герр Лаатс.
— Не беспокойтесь, это ему не поможет… Товарищ полковник, я еще нужен?
— Пожалуй, да. Черт его знает, что там на территории? Сходим, глянем… Ну что вы стоите? Покажите же свой профилакторий, гражданин главный врач. Ведите!
У ворот их послушно дожидался Ганзеев. Свет горевших на территории профилактория фонарей частично проникал и сюда, за ограду. Увидев арестованных, капитан улыбнулся и заметно ткнул Ратникова в бок:
— Днем посидим… поболтаем.
— Конечно.
— Что, их обыскали уже?
— Конечно.
— И как?
— Да ничего особенного, можно сказать — пусто, — грустно отмахнулся Миша.
Полковник тут же обернулся:
— То есть как это, товарищ капитан, пусто? А вальтер с наганом — это для Комитета информации уже так… игрушки детские? Понимаю, понимаю — не иначе как атомную бомбу ищете… Ладно, хватит шуток — идемте. Герр Лаатс — надеюсь, все пройдет гладко. В ваших интересах, между прочим.
— О, да, — покладисто кивнув, доктор потянулся к укрепленной на створке ворот кнопке — звонку.
— Э, нет! — Ганзеев тут же перехватил руку. — Не надо звонить. Стучите!
— Ну… хорошо, — задержанный пожал плечами и забарабанил в ворота. — Сторож! Валентин! Открывайте.
Минут через пять заспанный сторож, распахнув тяжелую створку, удивленно взглянул на доктора:
— Товарищ главный врач…
— Пустое, Валентин. Все эти люди — со мной, — скривив губы в улыбке, герр Лаатс обернулся. — Что желают осмотреть, господа? Ой, извините — товарищи.
— Издевается, гнида, — прошептал участковый.
Полковник тут же обернулся к нему:
— Лейтенант! С вашими людьми организуйте охрану периметра. Чтоб ни одна мышь… Да! Это кто еще?
— Санитары, — задержанный пожал плечами.
— Что-то уж больно дюжие — на охранников больше похожи. Так! Обоих пока задержать.
— Слушаюсь, товарищ полковник.
— Там, шагах в тридцати от ворот, есть потайная дверца, — вспомнив, предупредил Ратников.
Участковый устало махнул рукой:
— Спасибо… Что же вы, товарищ капитан, раньше-то не признались? Наверное, уж мне-то могли бы сказать… а то — деньги, документы украли… Мы ведь вас задержали бы, запросто.
— Ты, Андрей, не обижайся, — как можно радушнее улыбнулся Ратников. — Работа у нас такая, верно, Василий?
— Точнее не скажешь!
Браслетиков при докторе не обнаружилось никаких — ни желтовато-коричневых, ни бирюзово-синих. Вряд ли они были и на мотоботе — все-таки ценность, и не малая. Яснее ясного — спрятаны где-то здесь… И как теперь найти? Задержанных, увы, о таком не спросишь.
— Что с этим делать, товарищ полковник?
— С этим? Моториста заприте пока где-нибудь, а с доктором мы его кабинет осмотрим. Для начала. Верно, герр Лаатс? Вы ведь, кажется, до войны сотрудничали с Абвером? Еще в Эстонии.
— Это было давно. И вину свою я искупил — отсидел весь срок полностью, — поиграл желваками хирург.
— В Дальлаге срок отбывали? — поднимаясь по ступенькам крыльца, как бы между прочим поинтересовался Николай Иваныч.
Хирург усмехнулся:
— Ну, вы же знаете.
— Знаем, знаем… И замначальника по политчасти там был — Сытиков, тогда еще майор. Там, я полагаю, вы с ним и спелись. Что молчите, герр доктор? Впрочем, допрос мы еще и не начинали. Это кто еще? — войдя в длинный коридор, полковник кивнул на сидевшую за столом женщину в белом халате.
— Дежурная медсестра, — поспешно представил задержанный. — Хотя больных у нас сейчас и нет, но по инструкции положено, знаете ли.
— И много у вас медсестер?
— Четыре… Но сейчас всего две здесь, остальные — в отгулах.
— И все? — полковник прищурился. — Больше никого?
— Все, — развел руками доктор. — Вряд ли вы здесь еще хоть кого-то отыщете.
Он был сейчас очень спокоен, этот хирург-изувер, расчленяющий людей на органы, куда как спокойнее, нежели там, на пляже. Понятно — пришел в себя, да и в клинике уже ничего такого не было — зря, что ли, «Эспаньола» где-то почти целый день болталась?
Ратников сейчас благоразумно держался позади, стараясь не встречаться с доктором взглядом. Хотя тот наверняка не узнал бы, ведь они встречались-то — в тридцать восьмом, еще до войны. Однако Алия должна была предупредить… наверняка предупредила.
— Вот мой кабинет. Прошу! Вас что-то конкретное интересует?
— Посмотрим… Василий, как у нас насчет понятых? Поищи там каких-нибудь медсестричек.
— Слушаюсь, товарищ полковник.
Кабинет был, как кабинет, разве что излишне роскошно обставленный, так, главврачи в то время не бедствовали. Второй этаж, эркер с большим трехстворчатым окном, выходящим во двор, точнее сказать — в небольшой садик с аккуратными цветочными клумбами и тщательно посыпанными белым песком дорожками. Пара кресел, письменный стол, размером почти с футбольное поле, кожаный диван у стены, в углу — сейф, выкрашенный серой краской. На стенах несколько картин в золоченых рамах… Рядом со столом — шикарная немецкая радиола на ножках и стопка пластинок. Ну, как же!
Конечно же к сейфу полковник первым делом и подошел:
— Сами откроете, дражайший герр доктор?
— Ну, конечно… Вот ключи, возьмите. Поверьте, мне совершенно нечего от вас скрывать!
— Вы, верно, хотели сказать — невыгодно?
— Товарищ полковник, — в приоткрытую дверь заглянул Ганзеев. — Я понятых привел, медсестренок…
— Так заходите… Чего, одна только?
— Вторая сейчас подойдет, только губы накрасит.
— Ох, женщины… губы… Ладно, ждать не будем, начнем.
Открыв сейф, полковник ухмыльнулся и лично извлек наружу несколько пачек пистолетных патронов, стеариновые свечи, деньги в советских рублях и долларах…
— Ого! Иностранная валюта!
…и пару коричневых браслетиков! Те самые, в виде витой, с красным глазком, змейки!
— Янтарь? — посмотрев на доктора, поинтересовался полковник.
— Обычный плексиглас.
— Ладно, посмотрим. Ганзеев, что стоишь? Пиши протокол! Рука-то не помешает?
— А я пока за второй медсестричкой схожу, — улыбнулся Ратников. — Василий, где она там?
— На первом этаже, слева — ординаторская.
— Понятно… Забавный какой браслет…
Наконец-то!!!
Наконец-то в руках Михаила оказалось то, что нужно. То, что он так долго искал, за чем гонялся!
— Нет, это точно не янтарь… Даже не плексиглас — стекляшка.
— Сталкивались с такими?
— Ну да… Я посмотрю в коридоре, там ламп больше?
— Давай, — Николай Иваныч махнул рукой. — И медсестричку веди, веди, капитан. Хватит ей там уже губы красить.
— Слушаюсь.
Уходя, Ратников все ж искоса взглянул на доктора… И понял — тот догадался, узнал! Ухмыльнулся этак гаденько:
— Господин полковник, я тут кое-что хотел бы сказать…
Спрятав браслет в карман старого пиджака, Михаил быстро спустился по лестнице. Конечно же ординаторская уже была пуста. Улетела птичка! И Ратников догадывался — какая. Впрочем, и черт с ней — пускай местные органы здесь свои проблемы разруливают… Главное сейчас — прихватить Темку, выбраться, а уж там… там можно будет и клинику эту чертову достать с помощью того же Ганзеева… только не деда, а внука.
— Товарищ капитан, а ну-ка, зайдите-ка! — разорвал предутреннюю тишь вырвавшийся в распахнутое с треском окно повелительный голос полковника.
Ратников конечно же сделал вид, что не слышит, свернул на боковую аллейку и изо всех сил бросился бежать к потайной дверце. Понимал — за ним тотчас же вышлют погоню. Но пока те сориентируются, пока то се… И, слава богу, сотовых телефонов еще не изобрели!
Уже начинало светать, черное ночное небо на глазах становилось бледным, и сияющие, словно бриллианты, звезды гасли одна за другой.
— Сержант! — усмотрев за кустами черную тень часового, на бегу закричал Миша. — Быстро к главным воротам, передай всем — ожидается прорыв!
— Понял! — кивнув, милиционер — совсем еще молодой парень с наивным детским лицом — опрометью бросился прочь.
— Господи, помоги! Последний рывок остался, — размашисто перекрестившись, беглец нырнул в дверцу и, выбравшись на аллею, быстро зашагал в поселок. Бежать никак нельзя было — колхозные рыбаки уже шли к своим баркасам.
Отыскав нужный дом, Ратников долго барабанил в окно — слишком уж там крепко спали, пока наконец в форточку не высунулась физиономия Вилора.
— А, дядя Миша… Темку разбудить?
— Буди, буди! Уезжаем.
Артем выбежал на улицу минут через пять, захлопал глазами спросонья:
— Что, правда — домой, дядь Миша?
— Домой, домой, Темыч! — радостно закричал Ратников. — Идем скорей к морю.
— На лодке поплывем?
— Можно и так…
Хотя, наверное, достаточно будет просто зайти в море. Как раз возле той самой косы, протоки. Главное теперь — не попасться. Кто знает, что там наговорил этот чертов доктор? Может, полковник отдал приказ стрелять на поражение. Все может быть.
— Осторожнее! Да не беги ты так.
— Странный ты какой-то, дядя Миша. То — беги, то — не беги.
— Погоди маленько… подумать дай.
Ратников задумчиво потрогал лежащий в кармане браслет. Наверное, можно было бы попытаться уйти и отсюда — море-то вон оно, рядом. Может, и получилось бы… А если нет? Что тогда? Герр Лаатс ведь мог бы броситься к сейфу, сломать браслет и мгновенно исчезнуть… однако того не сделал. Значит, нельзя было. Из профилактория невозможно уйти. Да и Алия… Наверняка она рвалась к морю… Или — не к морю?
— Черт! — раздвинув кусты, молодой человек осторожно выглянул и выругался: у пирса и на косе уже мелькали белые с голубым околышем фуражки.
Оцепили!
А это полковник оказался профессионалом… впрочем, других тогда в органах не держали. Ишь ты, среагировал быстро, обошелся без всяких мобильников. Интересно, Ганзеев тоже здесь? Наверное. Если так — плохо.
Эх, добраться бы только до моря! Проскочить, нырнуть… Да-а, проскочишь тут!
— Дядь Миша, мы чего стоим-то?
— Погодь…
Позади, в пионерском лагере, горны громко сыграли подъем. Послышались веселые голоса… и топот босых ног. И вот уже мимо пронеслись мальчишки в трусах, с ними вожатые…
Утреннее купание…
— Так! — Ратников сообразил тут же. — Темыч, живенько раздеваемся — и за ними.
— Купаться будем, дядь Миша? Вот здорово!
Быстро сбросив пиджак, рубашку и галифе, Ратников надел на запястье браслетик… немножко жаль было оставлять ТТ, только ведь в трусы его не засунешь, да и все равно — патронов нет.
— Побежали, Темыч! Тех парней догоним!
— Тех? Да легко!
— И сразу с разбега — в море.
Догнали. Пронеслись вместе со всеми. И — вместе со всеми же рванули в море.
— Ур-а-а!!! — бросаясь в волну, радостно кричали пионеры.
— Дети, осторожнее, не толкайтесь! Кадушкин! Да не толкайся ты, кому сказано?!
Опять та пухленькая вожатая. Как же ее? Сейчас и не вспомнить.
— Кстати, Кадушкин, ты доклад наконец приготовил?
— О клике Тито?
— Ну, о чем же еще, горе ты мое луковое?
— А-а-а… Фрося, а почему тут сегодня милиции столько? Что, утонул кто-то?
— Да не знаю точно. Говорят, ночью мотобот от пирса угнали.
— Мотобо-от?! «Эспаньолу», что ли?
— Сторож сказал — катера ночь в море ушли.
— Катера? Ну, тогда поймают. Куда мотоботу до катеров?
А вот не скажи, — про себя ухмыльнулся Ратников. Выходит, ушла Алия… Куда вот только, в прошлое или в будущее? Ладно, черт с ней…
— Темыч! Поплыли во-он к той косе, видишь?
— Ага… Дядь Миша, а за нами лодка! Наверное, спасатели.
— Ага, Чип и Дэйл…
— Граждане, немедленно выйдите на берег! — прямо за спиной раздался усиленный мегафоном голос. — Повторяю — немедленно выйти на берег!
На берег… Ага, как же!
— Темыч, давай руку…
Браслет сломался легко… И набежавшая волна захлестнула обоих беглецов — Михаила и Тему.
Ратников вынырнул и, отплевываясь, поднялся на ноги — выкинуло-то на отмель… как раз в ту самую протоку, что… А вокруг, между прочим, никого не было!
— Темыч! — громко закричал Миша. — Арте-ом!
Никакого ответа!
Где же, черт побери, парень? Утонул, что ли? Да нет… мелко тут. Значит, остался там? Черт… выходит, что зря все?
Ратников хмуро поднялся на косу, к старой лодочной станции, снова взглянул на море… И вдруг увидел вбегающего в воду мальчишку… за которым гнались двое мужчин!
— Арте-ом!
Ратников проворно бросился в воду, закричал:
— Всем стоять! Милиция!
А мужики уже догнали Артема… один повалил парня в воду, принялся топить, другой…
Другого Ратников сразу же ударил в челюсть — уж что-что, а драться умел. В отличие от этих… да-а… таким доходягам только с детьми и биться.
Однако!!!
На запястье доходяги блеснул браслет! Желтенький, в виде змейки…
А ну-ка…
Ратников наклонился, еще разок двинул парня в челюсть, чтобы меньше ерепенился, и, проворно стащив украшение, бросился на второго.
Тот, не будь дураком, тут же оставил в покое Артема и быстро побежал к берегу… Оправившийся от удара первый злодей, поднимая брызги, помчался следом. Ясно — куда. На базу…
Ратников махнул рукой: ну и ладно, не пришел еще ваш час, не пробил.
— Темыч, ты как?
Мокрый мальчишка в майке и темных шортах испуганно посмотрел на Мишу.
— Ты как, спрашиваю?
Ратников вдруг осекся — это был не Артем!
Совсем другой мальчик, тело которого Михаил видел в морге!
— А ну-ка, подними руку… Не, не ту, левую…
Миша оттянул рукав: ну, точно! Клеймо «И. Мир» — боярыня Ирина Мирошкинична.
— Ты что же, холоп беглый?
— Боярыни Ирины челядин… — Жалобно всхлипнув, мальчишка повалился на колени — прямо в воду, хорошо хоть мелко было. — Не губи, княже! Не хотел я бежати…
— Ладно… Домой хочешь? Правда, думаю, в полон попадешь к татарам или к бродникам.
— Лучше уж в полон, чем здеся… у диаволов этих.
— Как знаешь. Мое дело предложить. На вот… ломай! — Сняв браслет, Ратников протянул его мальчишке. — Ну что глазками хлопаешь? Сказано тебе — ломай!
Послышался хруст… Парнишка тут же исчез, как и не было.
Михаил довольно потер руки — ну хоть с этим уладил… Обернулся, услыхав рядом, на косе, чьи-то шаги.
— Артем!!!
— Дядя Миша! Ты как здесь? На родительский день приехал?!
— Ну… да. На родительский. Соскучился очень.
— Вот здорово! Я даже не думал, что ты…
— Ну, здорово, Темыч! Ты как здесь?
— Да хорошо. Только… — Артем вдруг отстранился. — Дядь Миша, ты пацана здесь не видал?
— Не, не видал. Никого не было. А что за пацан-то?
— Да так… один… Значит, уехал уже. Он вообще-то домой собирался… Жаль, даже не попрощались.
— Те-ама-а-а!!! — с берега донесся крик.
— Это дружки мои, Вовка с Русланом, — улыбнулся мальчик. — Ну, я говорил уже — нас в лагере мушкетерами прозвали.
Та-ак…
Ратников лихорадочно соображал, что же случилось? В общем-то, все правильно — плыли-то они навстречь солнцу… значит, и провалились — раньше. Дня на два. До того, как…
Да, но ведь Артем — здешний, а не тот, что…
— Слышь, Темыч… Ты что-нибудь про Золотую Орду помнишь?
— Не, мы не проходили еще. В этом году только будем. А что ты спрашиваешь, дядя Миша?
— Так… — Ратников взъерошил мальчишке волосы… и вздрогнул.
На Темкиной шее, слева, зияла большая едва поджившая царапина. След йисутской стрелы!
— Ты чего замолчал, дядя Миша?
— У тебя что с шеей-то?
— С шеей?
— Царапина, говорю, откуда?
— Царапина?
Мальчик потрогал шею рукой:
— Ой, и правда. А я и не заметил! Наверное, где-то о гвоздь зацепился.
— Угу… о гвоздь… Слышь, Темыч, мы ведь с Машей тебе деньги в лагерь давали?
— Ну, да. Рублей двести осталось еще.
— Маловато… у меня, видишь ли, на пляже все вещи украли!
— Ну ты, дядь Миш, и раззява! А денег я у пацанов займу, ты не сомневайся… Ой! — Артем озабоченно похлопал глазами. — А как же ты в лагерь пойдешь? О! Мы с ребятами сейчас на рынок сбегаем, одежду тебе купим, там много всего дешевого в сэконд-хэнде. Ты нас тут подожди, а потом уже — в лагерь.
— Не, Темыч, в лагерь я чуть позже зайду — извини, дела. Родительский день когда у вас?
— Через два дня.
— О! В самый раз. Еды какой-нибудь на рынке купите.
Ратников так и перекантовался здесь, в полуразвалившемся сарайчике бывшей лодочной станции, а на исходе второго дня подался к профилакторию. Просто подошел к воротам… полюбовался на штурм — да, собственно, никакого штурма и не было — злодеи сдались сразу же, видно было, как выходили с поднятыми руками.
Михаил посмотрел, усмехнулся — пора!
Ганзеев — тот самый, здешний — как раз выбегал из хозблока с крайне озабоченным видом.
— Здорово, подполковник. Далеко собрался?
— Миха! Вот ты где, черт… А я тебя повсюду ищу. Да и всем сказал, видишь — рыщут.
Действительно, по всей территории профилактория деловито шастали дюжие молодые люди в камуфляже.
— Медсестру взяли? — на всякий случай поинтересовался Ратников.
— Взяли, — улыбнулся Веселый Ганс.
— Вот это вы молодцы!
— Слушай… а ты чего такой… как бомж?
— Да ладно тебе — бомж… Жарко тут. Хорошо бы по пивку!
— Хорошо, — Ганзеев явно обрадовался. — Сейчас схожу, доложусь-распоряжусь… Думаю, тут теперь и без меня справятся… А ты что такой радостный-то? Прямо весь сияешь? Сбегал уже куда?
— Сбегал.
Василий вдруг расхохотался:
— Неужели…
— Верно! Артемка нашелся. С дружками поспорил — на старой лодочной станции ночевал.
— Вот черт мелкий! Ну что же… все хорошо, что хорошо кончается… Ты малость обожди, а я сейчас, быстро.
— Угу… слышь, мобильник дай.
— Ну, на. А свой-то потерял, что ли?
— Вася, а помнишь, ты мне про своего деда рассказывал?
— Ну да, рассказывал, — удивленно пожал плечами Веселый Ганс. — А что ты его вдруг вспомнил-то?
— Так… героический у тебя дед. Ну, иди уже, иди, пива давно хочется… Можно и не только пива.
— Ладно, жди.
Проводив взглядом быстро удаляющегося дружка, Ратников поискал в ганзеевском мобильнике номер — должен же быть! Ага… «Миха — деревня»… Ну, надо же! Миха — деревня! Ага… вот…
Нажав кнопку, Миша приложил трубку к уху:
— Але, Маша… Как там Пашка, вообще, как дела? И у нас все нормально. Темыч тебе привет передает.
Назад: Глава 19 Лето 1948 года. Колхоз «Рассвет» ДВА КАПИТАНА
На главную: Предисловие
