Глава 15
Февраль 1242 года. Чудское озеро
Санный путь
«…а клирик сказал, что сделает это; и вот он пополз туда…»
Робер де Клари. Завоевание Константинополя.
Снег на деревьях блестел, переливался всеми оттенками радуги, от глубоко-фиолетового до алого, и все вокруг было такое же сияющее разноцветное, казавшееся какой-то иной, радостной и веселой, планетой. Синяя колея тянулась вдоль берега, иногда раздваиваясь, иногда — сходясь, яркое солнце то пряталось за сумрачными вершинами елей, то прорывалось в глаза жарким желтым взрывом.
— Хэй-гой! — едущий впереди возница знай нахлестывал лошадей, сани неслись, и бил в лицо седока свежий февральский ветер.
Небольшой — в десять возков — караванец направлялся из Пскова в Дерпт. Везли речную рыбу, меха, воск и сорок бочонков с липовым медом, ехали хорошо, ходко — с погодою повезло: небольшой мороз, ясное голубое небо, солнце. Не то что еще неделю назад, когда по всему озеру яростно завывала пурга.
— Ночуем у Черной речки, — повернувшись к седокам, прокричал возница. — Посейчас повернем.
Ратников кивнул, поплотнее запахнув рогожку, — все ж таки сидеть в санях было холодновато. Парни, Макс с Эгбертом, тоже мерзли, да куда больше Миши, тот хоть время от времени согревался специально прикупленным в путь переваром — убойным медовым пойлом, сваренным по принципу — дешево и сердито.
И все же — радостно было на душе! И не только потому что ясно кругом и солнечно. Браслетик-то, похоже, оказался тем самым!
Можно было прямо вот хоть сейчас встать на лыжи да пройти по Черной речке к Танаеву озеру, всего-то десять верст с гаком, а там сломать браслет и… Но была еще Лерка Размятникова, которую тоже нужно было вытаскивать, не бросать же? По этому вопросу никаких разногласий у Макса и Михаила не возникало, имелись только сомнения: а действительно ли Лерка та самая «озерная нимфа»? Может, и не она вовсе?
Вот потому и ехали сейчас в Дерпт. Найти, посмотреть. Если не она — уж тогда делать нечего, тогда придется вдвоем возвратиться… Да Эгберта еще в Дерпте к какому-нибудь хорошему делу пристроить…
— Я сперва подумал — застряну, — сидя в санях, в который раз уже от нечего делать рассказывал Максик. — Оконце-то узкое. Эгберта поставил, сам — ему на плечи… оп! Не пролезть! Полушубок скинул, поддеву, в одной рубахе остался — холодно, зубы типа стучат. Едва пролез! А там — давай шарить, темновато, да кое-что видно было…
— Молодцы, молодцы, — прихлебывая из плетеной фляжицы перевар, похваливал Ратников. — Сообразили.
Эх, как же все удачно сложилось! И с усадьбой, и с браслетиком, и вот, с караваном этим попутным… Теперь бы еще в Дерпте повезло!
— Эгберт, а Дерпт большой город?
— Да не особо, — парень презрительно скривился. — Куда как меньше Любека.
— Ты сравнил… У Ордена, значит, там свое подворье?
— Ну да. Это же их крепость!
— Значит, найдем, — Михаил улыбнулся. — Сыщем. А там и поглядим — та аль не та, верно, Максюта?
Максим повернул голову:
— Мне все-таки кажется, что Лерка — там. Ну вот как бы предчувствие такое.
— Предчувствие у него, — хмыкнув, Ратников снова потянулся к фляжке.
Все ж таки хорошо, что фляжица-то не металлическая, а плетеная из лыка — губы на ветру да на морозе не обжигает. Удобно! Здесь, в средневековье, вообще все вещи были удобными — в основном для себя да на заказ мастерили.
Летели из-под лошадиных копыт яркие искорки снега, звонкой медью звенели в упряжи колокольчики, уютно пахло навозом и сеном. Проехав еще версты две, санный поезд свернул на накатанный путь к берегу — к реке Черной.
— Дядь Миш, а чего купцы здесь ночуют, а не в бурге? Ну, русские — ясно, а вот немцы? Они ж тоже с нами едут, на трех санях… и вон, гляди, поворачивают.
— Это не те немцы, чей бург, Максюта, — походя пояснил Михаил. — Бург — тевтонский, а купцы — рижане. Общего между ними мало.
Макс сдвинул на затылок шапку:
— Ах, ну да… конечно.
Поставив сани кругом — от волков — приказчики уже распрягали коней, разводили костры, топили в котелках снег на ушицу. Место — на широкой полянке недалеко от реки — оказалось наезженным, видно было, что останавливаются здесь часто.
— Хорошо нынче, — усаживаясь рядом с Михаилом к костру, улыбнулся Арсений, купец. Собственно, с ним путники и напросились, не за бесплатно, конечно. Кстати — через Опанаса Сметанникова, хоть какая-то от него вышла польза. — Ветер стих, морозец слабый.
— Волков бы в гости черт не принес.
Купец ухмыльнулся в усы:
— С волками, не впервой, сладим. Луки-стрелы-рогатины, чай, найдутся. Да и костры — уж тушить не будем!
Да уж… костры горели яркими жаркими звездами, посылая в синее звездное небо сверкающие оранжевые искры. Пахло похлебкой, старыми онучами, еще чем-то таким жилым, человечьим…
— На Танаево бы сходить, тут ведь недалеко, — прихлебывая горячее варево, улыбнулся Макс. — Просто так, посмотреть — что там?
Ратников хохотнул:
— А что там может быть-то? Озеро, как озеро. Лерку прихватим — вот тогда и сходим.
— Да-а… прихватить бы…
Наскоро перекусив, помолились да улеглись спать — чего было зря сидеть-полуночничать, коли завтра раненько поутру — в путь? Выставили часовых-караульщиков, чуть притушили костры…
Ратников проснулся утром от голосов. Прислушался — явно говорили по-немецки. Осторожно откинув рогожку, Михаил присмотрелся, заметив привязанных к старой березе коней. Мощных, с широкой грудью, никак не торговых — воинских!
Рыцари? Ну да — вон… крестоносцы! Рыцарь, собственно, один… и с дюжину вооруженных короткими копями и секирами кнехтов. Рыцарь… или — священник, монах?
Откуда они здесь взялись? Ехали сзади? Ночью? Нет, скорее всего, они заночевали в бурге — здесь ведь рядом, а с утра зачем-то подались сюда, к купцам. Зачем? Странно все это…
Ратников осторожненько зашуршал сеном, разбудил парней.
— А? Что? Что, уже едем?
— Тсс!!! А ну-ка выбирайтесь… и — потихоньку, за санями — во-он за те деревца.
— А что случилось-то, дядя Миша?
— Сам пока еще не знаю… Ну, пошли…
Они выбрались из саней и, никем не замеченные, спрятались за молодой порослью елей.
— Стойте пока здесь, — распорядился Михаил. — А я пойду, гляну.
— Да что такое случилось-то?
Игнорировав вопрос, Ратников, прячась за санями, вернулся обратно к обозу, и теперь уж подобрался как можно ближе к рыцарю… или — монаху…
А тот как раз повернулся…
Миша закусил губу — брат Дитмар!!!
Так вот, оказывается, в чем тут дело? Откуда же он узнал? Кто выдал? Кто вообще знал? Сметанников! Опанас! Тля!
Так же осторожно Михаил пробрался обратно к ребятам и, оглянувшись на караван, тихо, сквозь зубы, бросил:
— Уходим!
— А как же Дерпт?
— Здесь Дитмар, орденский брат, — Ратников нервно повел плечом. — Я про него рассказывал, помнишь?
— А! Тот самый… Так он нас, выходит, нашел?
— Думаю, Сметанников навел, больше некому… Ну, шагаем, шагаем… быстрее!
Конечно, жаль было расставаться с купцами, когда до цели было, казалось бы, уже рукой подать. Однако — что делать? Не попадаться же обратно Божьим рыцарям в лапы?
Подумав, Миша отдал браслет Максику. Пусть у него… вдруг, если сломается где-нибудь в подходящем месте… ведь Танаево озеро не так уж и далеко. Пусть тогда Максик вернется домой, а с Леркой разберемся.
Гордый оказанным доверием, подросток аккуратно завязал браслетик в тряпицу и сунул за пазуху.
Пошли…
— А куда мы идем? — версты через две спросил Макс.
Миша лишь усмехнулся — резонный вопрос. Только вот как на него ответить?
— Не знаю. Скорее всего в какую-нибудь деревню… пересидеть. А тебе, Макс, лучше к Танаеву… браслет возьмешь…
— Не-ет… — подросток обиженно хлопнул ресницами. — Я без вас не пойду, дядя Миша. И без Лерки. Ни за что не пойду — хоть режьте.
А ведь не пойдет — Ратников махнул рукой:
— Что ж, тогда давайте думать — что делать?
— Предлагаю добыть у кого-нибудь лыжи и потом… Не так уж тут и далеко до Дерпта.
— А еще можно подождать попутный караван…
— В какой-нибудь деревне…
— Среди рыбаков…
— Рыцари ведь их могут проверить. Все подряд!
— Не забывайте, парни, про Александра Грозны Очи! Его войска-то как раз уже где-то здесь, рядом. Так что в деревнях схорониться для нас в самый раз, вряд ли крестоносцы туда сунутся.
Рассудив таким образом, решительно повернули налево, пошли по тропе, точнее сказать — по лыжне — вдоль берега. Не очень-то хорошо было идти — ноги проваливались, застревали в глубоком снегу, в сугробах, и жаркий соленый пот заливал лицо.
Прошагав около трех верст, Михаил обернулся и махнул рукой:
— Ну, все, шабаш! Привал, парни.
Кому он это сказал? Пробирающемуся через сугробы в полусотне шагов Максику? Или Эгберту, вообще едва ползущему еще на сотню шагов дальше? Устали ребята… отстали… упарились…
— Уф! — добравшись наконец до Ратникова, Максим широко раскинул руки и повалился спиною в снег. — Господи… как хорошо-то!
— Упарился?
— Не то слово. Интересно, как там Эгберт? Идет?
Миша всмотрелся:
— Идет… едва-едва тащится. Черт!
— Что такое?
Присмотревшись, Ратников увидел за маленькой фигуркой Эгберта выскочивших наметом из леса черных хрипящих коней! И белое, с большим черным крестом, знамя. И кнехтов с копьями! И — сразу за ними — брата Дитмара.
Заметили… нагнали… черт!
— Бежим, Максюта!
А поздно уже, поздно. Уже слышны лающие команды и хохот. Уже не уйти. Разве что, броситься в лес? Так это не на долго укрытие…
И все же…
— Туда, Макс… Вон, за ту елку…
Рывок. Спасительная крона. И голубой снег.
А кнехты все ближе. Нет, вот остановились, заметались… Один вдруг упал. За ним — второй. Третий…
Что такое?
Миша прислушался — и вдруг услыхал, как запели стрелы.
