98
На этот раз его отделали как следует, очнулся он лишь через полчаса от приступа тошноты и обнаружил, что лежит поперек седла со связанными за спиной руками. Каспара вырвало, он судорожно дернулся и свалился на землю.
Лошади остановились, враги обступили пленника.
– Ну что, очухался? – насмешливо поинтересовался тысячник.
– А ты… испугался? Думал, как станешь докладывать хо… хозяину? – злорадно произнес Каспар и закашлялся.
– Я послал к хозяину курьера, который сообщит, что отряд герцогских лазутчиков пойман в полном составе…
Сказав это, тысячник продолжал смотреть на Каспара, ожидая его реакции.
«…в полном составе…», – повторил тот про себя.
– А куда мы вообще едем, тысячник?
– А ты не догадываешься?
Тысячника распирало от желания огорошить пленника новостью.
– Нет, не догадываюсь.
– Мы едем к большой поляне, где обычно устраивают праздники жители города Гака, завтра в полдень ваш отряд встретится там с мессиром Маноло. Ну, как тебе моя шутка?
Каспар размышлял всего мгновение, а затем попытался резко вскочить, однако его сразу же прижали к земле.
– Кто?! Кто предал?! Пустите меня, я сам убью его! Пустите, мерзавцы, я сам придушу предателя!
Глядя на него, тысячник хохотал до икоты. Скоро Каспар обессилел и, сдавшись, замер неподвижно.
– Поднимите его, – приказал Марвиль.
Пленника поставили на ноги и, когда он зашатался, грубо встряхнули.
– Ты хотел узнать, Фрай, кто тебя предал?
– Да… – сипло произнес пленник.
– Эльф, вот кто.
Каспар обернулся. Аркуэнон, как всегда, смотрел куда-то в сторону. Кровь на его лице запеклась, и выглядел он ужасно.
Бертран, Углук и Фундинул уверенно держались на ногах, это было уже немало, однако их руки, как и у Каспара, были связаны.
– Вонючка! Предатель! Теперь я знаю, что нельзя верить твоему кошачьему народу! Жаль, я узнал об этом так поздно!
Услышав оскорбления по адресу эльфа, гельфиги заохали тонкими голосами, потрясая длинными космами. Каспар впервые слышал, как они смеются.
– Ты должен быть к нему снисходительнее, Фрай, – с издевкой в голосе произнес тысячник. – Я предоставил ему небольшой выбор – мы будем вытягивать из его брюха по одной кишке или он скажет, чью лошадь вы таскаете на привязи. Он выбрал второе, иногда быстрая смерть выглядит как величайший подарок.
– Я не желаю ничего слышать об этом.
– Ладно, потом поговорим. А сейчас, если ты не возражаешь, мы двинемся дальше. Тут уже немного осталось.
