Глава 29

В конце концов, погрузка дров была закончена, на судно прибыл представитель французских властей и довольный, что советское судно покидает его владения, быстро проставил отметки в паспортах моряков и также быстро покинул борт судна, начисто забыв о пресловутой французской вежливости.

На баке загрохотала цепь поднимаемого якоря, заработал двигатель и шхуна, набирая ход, стала выходить из бухты этого негостеприимного острова, о котором столько мечтали, и посещение которого оставило горькое разочарование. Очертания острова постепенно исчезало за горизонтом, так же, как исчезала остававшаяся за кормой кильватерная струя от работающего винта шхуны.

От Маркизских островов шхуна взяла курс на восток к побережью Северной Америки. Рейс предстоял длительный — около месяца, и с самого начала был установлен режим экономии пресной воды, продуктов и топлива. Все продуктовые камеры были заполнены «под завязку», но их объем был недостаточно велик, а на палубу продукты грузить нельзя, так как от жары они моментально портились. Воду отпускали по десять минут утром только для того, чтобы умыться, и те, кто не успевал, ждали следующего утра.

Как всегда в длительном плавании сначала команда считает, сколько дней прошло после выхода из родного порта, а во вторую половину плавания подсчитывает, сколько дней осталось до возвращения домой. При этом с берегом практически нет никакой связи и трудно послать радиограмму из этого богом забытого района земли. Чтобы поздравить родных с праздником восьмого марта, радисту приходилось день и ночь сидеть в радиорубке, связываться с другими теплоходами, находящимися в зоне действия маломощной радиостанции шхуны, а те переправляли эти сообщения по назначению.

Жизнь на шхуне шла своей чередой: ученые обрабатывали полученные во время исследований геомагнитного поля земли в районе Океании данные, курсанты-матросы стояли вахты и, если неожиданно налетал шквал — лезли на мачты убирать паруса. За время плавания в южных широтах они решили астрономических задач гораздо больше, чем требовалось планом-заданием, и теперь «брали» звезды ради удовольствия. Кроме астрономии у них были еще задания и по другим предметам, и в свободное от вахты время они сидели в кают-компании и готовились к сдаче предстоящих экзаменов.

Пересечение экватора прошло незаметно, просто старпом объявил по трансляции, что шхуна подходит к экватору, команда высыпала на палубу, но насколько видел глаз, со всех сторон шхуну окружал бескрайний до самого горизонта океан. Этот уголок Тихого океана был далеко от основных судоходных маршрутов и лишь изредка на горизонте показывался дымок парохода, который быстро исчезал в туманной дымке.

Вечером на палубе крутили кинофильмы, но за долгое время плавания они порядком надоели, все знали их почти наизусть, и команда часто разговаривала между собой цитатами из этих фильмов.

Скорость шхуны зависела от ветра и прочих метеорологических условий, и точно рассчитать время прибытия в порт не было никакой возможности. Когда судно попадало в экваториальное течение, скорость заметно увеличивалась, но через несколько суток ветер менялся с попутного на встречный, приходилось идти «галсами», и судно практически отбрасывало назад.

Парусное судно не может идти прямо против ветра. Чтобы ему продвигаться вперед, надо отвернуть от ветра градусов на двадцать пять-тридцать и практически идти в сторону от основного курса. Затем, чтобы держаться основного курса, надо отвернуть в другую сторону, перенести паруса и опять двигаться под углом к основному курсу. Конечно, эти зигзаги или по морскому «галсы» увеличивают время плавания, но ничего другого придумать нельзя. На обычном теплоходе не обращают внимания на то, какой ветер, и с какой стороны он дует, а на паруснике ветер — основной элемент движения судна. А как приятно ласкает слух моряка названия ветров, несущих шхуну по волнам безбрежного океана. Ветер дующий слегка слева или справа от форштевня — носовой части судна, называется бейдевинд, ветер дующий в борт — галфвинд, а если он дует с кормы — фордевинд. Во время парусных занятий в училище произносить названия этих ветров приходилось довольно часто, а на современном флоте они постепенно забываются, поэтому для курсантов было очень приятно слышать ласковые для их романтических душ команды: — «Лечь в крутой бейдевинд», что означало привести шхуну к острому углу по отношению к встречному ветру.

После пересечения экватора вошли в северное полушария, перешли из южных тропиков в северные, и хотя расстояние между ними было незначительное, все же сразу почувствовалось, что ты попал уже в родные воды. Да и жара, донимавшая команду во время плавания в южных тропиках, заметно спала, и не надо было устраивать дополнительную вентиляцию помещений с помощью брезентовых воздуховодов.

Для океанских лайнеров встречный ветер не играл особой роли — ну подумаешь, скорость уменьшилась на два узла и с тридцати упала до двадцати восьми узлов. А для шхуны, скорость которой при нормальных метеорологических условиях составляла всего семь узлов, потеря двух узлов являлась весьма существенной и заметно отодвигала время прибытия в порт назначения.

После двух недель плавания остро встал вопрос с топливом. Из-за сильного встречного ветра приходилось часто включать двигатель и на эти непредусмотренные включения уходило много топлива. Да и двигатель уже израсходовал предусмотренный очередным ремонтом моторесурс и требовал основательной переборки. Для пополнения запаса топлива решили зайти на Галапагосские острова. Советские суда на эти острова никогда не заходили и команде, а особенно курсантам, было интересно ступить на эту землю и воочию посмотреть на знаменитых слоновых черепах, обитающих только в этом заповедном месте.

Для захода на Галапагосские острова запросили разрешения у правительства Эквадора, которым принадлежат эти острова, и заодно поинтересовались можно ли там заправиться топливом и пресной водой. Разрешение было получено быстро, но местные власти предупредили, что горючего на острове нет. Теперь надо было думать, где можно получить топливо. До Гватемалы, куда планировали первоначально зайти, топлива не хватало, поэтому было принято решение направиться в самый ближайший по пути следования порт в Мексике — Салина-Крус, что по мексикански означает Соленый крест.