Последователи Пьера Бурдьё и многие феминистки полагают, что наше поведение запрограммировано обществом, в котором мы растем. Того же мнения придерживаются и теоретики пикапа. Нил Стросс, например, вовсе не сторонник феминизма, однако в книге «Игра» он цитирует нескольких знаменитых феминисток. Если феминистки пытаются изменить привычные для людей взгляды, то пикаперы скорее специализируются на практическом воплощении этих взглядов, стараясь с выгодой использовать определенные социальные реакции. Если рассматривать теоретическую основу пикапа как коллективную попытку перепрограммировать себя, то сравнение с роботом выглядит забавно: пикаперы не похожи ни на Кэндзи, ни на злобных ученых. Они напоминают роботов, старающихся перепрограммировать самих себя. В таких попытках есть даже нечто героическое: роботы стремятся изменить собственные алгоритмы, научиться свободной воле и доказать, что вселенная не ограничивается заранее заложенными программами. Как отмечает Клэрисс Тори, пикаперам также не чужда самокритика, и большинство теоретиков рекомендуют новичкам не цепляться за базовые правила, а стремиться к развитию. Таким образом они выходят за рамки стандартных тактик и налаживают более привычные человеческие отношения, то есть меняют грубую однозначность робота на человеческую неопределенность.

Философ Дэниел Деннет близок к бихевиористам, однако не поддерживает убеждения Скиннера о том, что свободной воли не существует. Деннет подчеркивает: объяснить что-либо как следует — это вовсе не то же самое, что придумать отговорку. Если какое-то явление объясняют чересчур просто, подобное объяснение можно назвать блефом — например, когда простой пикаперский прием используется для того, чтобы создать впечатление глубокого взаимопонимания. Зато когда явление получает сложное и многостороннее объяснение, это значительно улучшает наше понимание. Например, узнавая, какие химические вещества и процессы связаны с любовью, мы не разучиваемся любить, а, наоборот, учимся видеть любовь в иной перспективе. Ведь знание свойств воды и понимание того, что она состоит из молекул, не мешает нам плавать.

Если мы заставим себя взглянуть на любовь под иным углом, то история любви представится нам как ряд попыток коллективного самопрограммирования. Легенды о романтической любви и верности до гроба отражают определенные человеческие склонности. В некоторые эпохи государства легализовали проституцию, а религия становилась инструментом, помогающим соблюдать воздержание. Ритуальные элементы современных свадеб отражают некоторые из прежних традиций. Например, дань материальным и социальным взаимосвязям можно проследить в порядке произнесения речей за свадебным столом и в обычае, согласно которому отец передает свою дочь будущему мужу, словно товар. Белое платье — символ невинности, а подарки выставляются на отдельный стол, чтобы продемонстрировать связи и достаток.

Помимо этого, брак представляет собой ритуал, связанный с выбором. Психолог Дэниел Гилберт наряду с другими исследователями попытался доказать, что люди более удовлетворены тем выбором, который не могут изменить. Гилберт поделился результатами эксперимента со своим коллегой, и тот сказал, что это все равно, что сравнить совместную жизнь с браком: когда ты в браке, передумать намного сложнее. «В тот момент меня словно осенило! — рассказал Гилберт в одном из интервью. — И я поспешил сделать предложение моей девушке».

Сделанное Гилбертом предложение — пример того, как научные открытия влияют на наш индивидуальный выбор. И тем не менее окончательный выбор всегда остается за нами и определяется нашими личными качествами. Такой прагматичный подход к браку вызывает сомнения, однако Гилберт по-прежнему счастливо женат, хотя романтиком его не назовешь. Другой психолог рассказал мне похожую историю о собственной свадьбе: он всегда полагал, что брак — это глупость, но со временем понял, что люди семейные более довольны собственной жизнью, чем те, у кого нет пары. Получается, что брак — прекрасный способ манипулировать собой. Иными словами, порой сложно определить, где заканчивается романтика и начинается обман, перерастающий в самообман.