Талавайн шагал по бульвару с выложенными голубым кирпичом стенами, дорога вела к большому зиккурату Изатами. К храму, опираясь на посохи, шли дюжины таких же, как и он, оборванцев.

Эльф вставил в свой поношенный плащ черные перья пилигрима. Он выдавал себя за одного из бесчисленных паломников, которые стекались к величайшей святыне богини Ишты, чтобы попросить об исцелении от болезни, хорошем урожае или просто счастливом изменении судьбы. Но целью его был не роскошный храм. Краем глаза он оглядывал дома, находившиеся за голубой стеной, пока, наконец, не заметил тот, на котором поблекшей красной краской на осыпающейся штукатурке был нарисован лик богини. Отсюда уже было недалеко до магазина Ровайна. Талавайну оставалось повернуть в ближайший переулок слева, и через несколько шагов он окажется перед магазином резчика по кости.

Эльф поглядел на храм. Селиться так близко от главной святыни Ишты в Лувии было безрассудно отважным поступком. Он помнил, как упрекал Ровайна в простодушии, после чего его друг расхохотался и упрекнул его в том, что он стал гофмейстером во дворце бессмертного — и крыть стало нечем. Ровайн был прав — в конечном итоге все закончилось плохо.

Он свернул с широкого бульвара и оказался в переулке, вдоль которого были выстроены небольшие магазины. Товары их были похожи: яркие глиняные дощечки с изображением Ишты, и другие, на которых были написаны благословения, широкополые шляпы для пилигримов, сандалии, кожаные сумки, а также различные амулеты. Талавайн нашел даже маленькие копии зиккурата и картины с изображением бессмертного во время Небесной свадьбы. Эльф в недоумении остановился. Как можно продавать изображения бога во время любовного акта!

«Никогда я не пойму детей человеческих до конца», — расстроенно подумал он.

— Ну что, красавчик, тебе нравится то, что ты видишь? — Юная девушка лет шестнадцати-семнадцати склонилась над прилавком и одарила Талавайна очаровательной улыбкой. — Это бессмертный Муватта, — она провела ладонью по обнаженному божеству, но Талавайна уже захватило не изображение, а ее ярко-зеленые глаза. Они были подведены сажей, из-за чего казались еще больше и загадочней.

— Он отмечает Небесную свадьбу с принцессой варваров, Шайей, — пояснила девушка и заговорщицким тоном продолжала: — У дикарей за принцесс нужно бороться, прежде чем ты сможешь взять ее в жены. Шайя убила больше дюжины несчастных женихов. Но Муватта сумел победить ее. Он повалил ее, связал собственным поясом и привел сюда.

— Прямо в храм?

Продавщица рассмеялась.

— Нет, конечно. Я ведь сказала, что Шайя была принцессой варваров. Сначала ее нужно было отдраить в ванной, потому что дикари никогда не моются, представляешь, — она глупо захихикала. — Готова спорить, что ты после ванной будешь выглядеть еще лучше.

— Ничего не имею против, — улыбнулся в ответ Талавайн. У продавщицы были высокие скулы и узкие, красиво изогнутые губы. Глаза немного широковато расставлены. На первый взгляд — не классическая красавица, но ее улыбка и сияющие глаза быстро заставляли забыть об этом. Наверняка дела у нее идут хорошо.

— Ты что-то ищешь в моем магазине или в моих глазах, прекрасный незнакомец?

Талавайн смущенно откашлялся.

— Честно говоря, я искал другой магазин. Мой брат приезжал сюда на Небесную свадьбу и заказывал резчику по кости изображение Ишты с пламенным мечом. Он сказал, что в начале осени работа будет закончена и можно будет…

— Надеюсь, твой брат не заплатил резчику вперед, — перебила его торговка.

— Почему?

— Потому что он никогда больше не увидит своих монет, — она указала на дом, стоявший чуть дальше по переулку, над окнами которого в кладке виднелись черные языки сажи. — Там был магазин Зиданцы. Единственного резчика по кости в этом переулке. Там больше нечего забирать, и никто не вернет тебе монеты твоего брата. Не повезло тебе, прекрасный незнакомец. Но я могла бы помочь тебе.

Талавайн уже почти не слушал. В мыслях всплыли воспоминания о Ровайне. Он почти слышал его озорной смех. Он был таким беспечным и веселым! Что же случилось?

— Как он умер?

— Если ты ищешь собеседника, незнакомец, то иди на зерновой рынок, там их всегда полно. А у меня магазин.

Талавайн беспомощно смотрел на прилавок. Что делать с этим хламом, он понятия не имел.

— Вот именно то, что тебе нужно, — заявила продавщица, снова улыбаясь, взяла с прилавка маленький кожаный мешочек, висевший на плетеном красном шнурке, и вложила в руку Талавайну.

— Что это такое? — На ощупь в мешочке было что-то мягкое.

— Один из самых могущественных талисманов, который можно купить в городе. Помогает от зубной костоеды, подагры, весеннего томления и родовой боли, — голос ее понизился до шепота. — В этом мешочке земля, на которую ступала богиня Ишта. Святая земля! Если рассыпать эту землю по полю, то в следующем году урожай будет вдвое выше. Только пепел невесты, которую сжигают, если она не понесла после Небесной свадьбы, обладает большей магической силой.

Талавайн не поверил своим ушам. Этот мешочек грязи должен приносить удачу?

— А где сжигают этих принцесс?

— В поле перед Домом Неба, — теперь она смотрела на него с недоверием. — Но ни одному нормальному смертному ни за что не найти это место. Это тебе любой ребенок скажет. Откуда ты взялся, незнакомец, что не знаешь таких простых вещей?

— Из Арама.

— Ах, вот оно что… — Она закатила свои прекрасные глаза, словно это объясняло все, поскольку все жители Арама поголовно глупцы.

— И сколько мне будет стоить этот талисман?

Она оценивающе оглядела его.

— Серебряк, — наконец произнесла она.

Торговаться не хотелось. Он потянулся к кошелю и выудил из него отрезанный кусок серебряного свитка. Кусок, толщиной и размером с верхний сустав его мизинца.

— Этого должно хватить, — произнес Талавайн тоном, не оставлявшим сомнений в том, что больше он давать не намерен.

Продавщица взяла кусочек слитка в руку. Затем кивнула.

— С тобой можно иметь дело, незнакомец из Арама.

Талавайн схватил ее за руку, прежде чем она успела спрятать серебро.

— А теперь ты скажешь мне, что случилось с резчиком по кости. Если я вернусь в деревню без хорошей истории, мой брат подумает, что я промотал его деньги, вместо того чтобы выполнить его поручение. История будет частью нашей сделки.

— Есть вещи, о которых лучше не говорить, незнакомец. Страшные вещи, которые, если коснуться их словами, обретают силу и могут…

Левой рукой Талавайн протянул ей маленький кожаный кошель.

— У меня ведь есть сильный талисман. Так что рассказывай, со мной ничего не случится!

Она нервно оглядела улочку, затем бросила взгляд на небо, словно опасаясь, что на нее вот-вот набросятся обезумевшие духи.

— Зиданца прогневил мелких богов. Он всегда вырезал из кости только Ишту. Просто идеально! Его амулеты и рельефы, а также маленькие статуэтки славились далеко за пределами нашего города. Он мог бы брать за свою работу вдвое дороже, чем остальные резчики. За пару дней до его смерти пришел богатый караванщик из Гарагума и захотел заказать статуэтку размером с ладонь, изображающую Руссу Громовержца, горного бога его родины. В мастерской Зиданцы завязался ожесточенный спор. Окна были открыты, поскольку день был жарким и солнечным. Даже не прислушиваясь, я слышала, о чем они разговаривали. Варвар настаивал на том, чтобы получить образ Руссы. Он утверждал, что его послал сам бог, чтобы принести одно из произведений искусства от мастера Зиданцы, которое должно было занять почетное место в его храме. Незнакомец собирался заплатить куском золота размером с кулак. Ты только представь себе! Столько золота! Я ни на миг не стала бы колебаться и взяла бы заказ, бросив всю остальную работу. Но мастер Зиданца был другим. Он вышвырнул караванщика прочь и громко заявил, что его искусство принадлежит только Иште. После этого чужак проклял его! Его слов я не разобрала. Должно быть, он говорил на языке варваров Гарагума, но тон голоса был однозначным.

Торговка говорила шепотом. Она снова оглянулась по сторонам.

— Три дня ничего не происходило, и я уже начала думать, что проклятия, произнесенные от имени других богов, не имеют силы в городе Ишты. Я ошиблась, — она нащупала амулет богини, который носила на шее. — На третью ночь после ссоры я проснулась от страшных криков. Я ночую здесь, в магазине, чтоб ты знал. Когда я открыла дверь, то едва не ослепла. От магазина Зиданцы в небо взмыла ослепительная белая молния. Потом в его магазине полыхнуло еще несколько молний. Запах был очень странный. Можешь и других торговцев спросить. Все видели! Мы рискнули сунуться в магазин Зиданцы только тогда, когда пришел жрец.

Теперь ее ладонь крепко сомкнулась вокруг амулета, и в глазах отразился ужас, словно она вновь переживала кошмары той ночи.

— Там, в магазине, все было покрыто тонким маслянистым слоем сажи — потолок, стены, красивые резные работы, его инструменты, абсолютно все. Посреди комнаты стояли его сандалии. Они были обожжены и посыпаны мелким белым пеплом. Его украшения лежали рядом с сандалиями. Жрец нашел в пепле и зубы. Вот и все, что осталось от мастера Зиданцы, — левой рукой она осенила себя знаком отвращающего рога. — Вместо того, чтобы стать богатым человеком, он навлек на себя смерть.

— Когда это случилось? — спросил Талавайн, хотя был уже почти уверен в том, какой ответ получит.

— Примерно в то время, когда ваш бессмертный, Кровавый король, который убивает невинных женщин и детей, украл у нас победу на равнине Куш.

Испытывая странное чувство, Талавайн поглядел на зиккурат поверх крыш домов. Он был уверен в том, что это дело рук не какого-то там горного бога. Ровайна убила Ишта, равно как и Ниллана в Угаре, и Кацуми, которую обнаружила в его шатре в лагере на высокогорной равнине Куш. Она убила всех, кто с ним общался. Или все еще хуже? Может быть, девантары обнаружили работу Голубого чертога и начали охоту на эльфов-шпионов?

Талавайн запустил руку в кошель и вложил торговке в руку пару медяков.

— Это поистине впечатляющая история. С ней можно возвращаться домой. Но скажи, можно ли заглянуть в мастерскую Зиданцы? Может быть, он уже закончил работу для моего брата?

— Лучше не ходи в тот дом. Я ведь уже сказала, там осталось что-то темное. Дух Зиданцы… Да и не найдешь ты там ничего. Пришли жрецы и забрали все законченные произведения мастера Зиданцы во славу богини. Раздарили храмам по всей стране. Двери и окна запечатаны священной печатью. Тот, кто сломает ее, навлечет на себя гнев богини… Все, что ты там найдешь — это беду на свою голову.

Слова еще звучали в ушах. Нужно отступиться. Неподалеку от города есть крупная звезда альвов. Меньше чем через час он может быть в безопасности. Эльф снова поглядел на зиккурат. Возможно, он единственный, кто еще может спасти жизнь Шайи. Но для этого он должен выяснить, где находится этот проклятый монастырь. Если и есть где-то указание на загадочный Дом Неба, то это здесь, в Изатами, городе храмов и жрецов. Городе, который сторожит сама Ишта. Но как можно здесь выжить?

— Благодарю тебя за помощь, — вежливо сказал он торговке.

— Избегай того дома, чужеземец! — еще раз предупредила она. — Это проклятое место. Мы все здесь страдаем из-за этого, потому что на эту улицу стараются не заходить с тех пор, как Зиданца умер такой странной смертью. Теперь намного меньше клиентов. Тот, кто может себе это позволить, бросает магазин и открывает в городе новый.

— Мне очень жаль, — пробормотал Талавайн и пошел прочь. Он слишком долго и настойчиво общался с девушкой. Она не скоро забудет его, а это ему совсем не нужно. Он должен оставаться незаметным.

Он медленно прошел мимо дома, где умер Ровайн. На двери и окна были нанесены печати из высохшей глины. Эльф интуитивно открыл Незримое око. Умным назвать этот поступок было нельзя. Каждое сплетенное им заклинание слегка изменяло магическую сеть. Словно бросал камешек в озеро, над которым дует легкий ветерок. Наряду с мягкими волнами поднимались другие, разбегавшиеся от точки падения камня. Они были почти неразличимы, но тот, кто настороже, заметит их.

Печати сияли матовым золотистым светом. Талавайн отвел взгляд. Пошел дальше по улице, надеясь, что на него не обратили внимания. Здесь поработали не только жрецы. Должно быть, это заклинание сплела сама Ишта или другой девантар, и нити от него тянулись к зиккурату. Если бы он сломал одну из печатей, в храме заметили бы это. Ишта расставила ему ловушку.

— Море скрывает все тайны, — прошептал ему когда-то на ухо Ровайн. Он может узнать значение этих слов в этом доме, а может и не узнать. Если он попытается проникнуть внутрь, то наверняка выдаст собственное местонахождение своим врагам.

Все, что ты там найдешь, — это беду на свою голову, — так сказала торговка.

Талавайн свернул на другую улицу. Он поставил все на встречу с Ровайном. Теперь вся надежда для Шайи была в том, встретит ли он болтливого жреца, который скажет ему, как найти Дом Неба.

«Возможно, легче будет найти говорящую собаку», — подавленно подумал Талавайн.

Но сдаваться он не собирался!