Как известно из истории военной техники, замечательный русский инженер В. Д. Менделеев был авторам первых проектов боевой бронированной машины. Однако до революции эти сухопутные крейсеры по многим причинам не строились, тем не менее в словаре военных появилось новое слово. Только в 1920 году по личному указанию Владимира Ильича, на заводе «Красное Сормово» был изготовлен первый советский танк «Борец за свободу тов. Ленин». Затем в течение двух лет на различные фронты гражданской войны отправились именные танки «Парижская коммуна», «Красный борец», «Илья Муромец» и другие. Каждый из пятнадцати — образец, имевший технические и технологические особенности. Но наш рассказ — не об этих машинах, а о первой серии советских танков и, в частности, о том, как они проявили себя в сражениях на дальневосточной земле.

...Давно уже смолкло эхо победных залпов почти пятилетней гражданской войны, но из-за кордона все еще доносился змеиный шип последних царских генералов. Эти недобитки собрали остатки потрепанных семеновцев, жалкие отбросы колчаковщины и прочих белых. На Дальнем Востоке вновь запахло порохом. Хасан и Халхин-Гол, Маньчжурия и КВЖД... Именно тогда, в тридцатые годы, и появился здесь серийный первенец молодого отечественного танкостроения.

Кодовое название проекта — «Вихрь». Одна-единственная цель боевой бронированной машины — помогать всеми силами матушке-пехоте. Такая задача — непосредственно поддерживать наступающие подразделения — была сформулирована еще в 1918 году. Наибольший эффект достигался, когда машины не отрывались от бойцов далее 500—600 метров. Поэтому первенцу и дали марку МС-1 — малое сопровождение, первый. Армейская служба танка началась с июня 1927 года. После всесторонних испытаний он был принят на вооружение. Праотец — достаточно известный «Рено». На его базе плодотворно поработала новая инженерная мысль. Только советские танкостроители существенно — почти на две тонны — уменьшили общий вес конструкции. За счет чего? Во-первых, МС-1 оснащался четырехцилиндровым двигателем воздушного охлаждения мощностью 35 лошадиных сил. Неразъемная муфта сцепления, объединение в один агрегат силовой передачи и силовой установки — все это, несомненно, были важные плюсы нового советского танка. Творчески поработали молодые конструкторы и над модернизацией башни. У нее появились более плавные обводы, улучшилась и обтекаемость этого основного узла, появилась некоторая легкость. Неустанный поиск грамотных, оптимальных решений создания машины, превосходящей по основным параметрам свой прототип, чувствуется во всем. Ясно, боевая бронированная могучая машина. А в каком соотношении должны находиться сила двигателя, толщина брони, мощность оружия и даже его формы? Танкостроители во многом шли на ощупь: ни теории, ни хорошей практики. Да и создавался-то не один-единственный образец — серия ставилась на заводской конвейер. Или возьмем проблему так называемого хвоста. Этим приспособлением оснащались некоторые модели. Преодолевая искусственное или естественное препятствие, танк, имеющий в длину три с половиной метра, просто провалился бы в более широкий ров, окоп. Достаточно удобный метровый хвост в форме своеобразной лыжи помогал выбраться из ямы. Но иногда этот же придаток мешал маневренности.

Международная обстановка усложнялась, и заводской конвейер заработал на полную мощность. Несмотря на всевозможные препоны ретроградов от военной техники, острый дефицит цветного и черного металлов, специальной резины, других высокопрочных материалов, за четыре года из ворот оборонного завода вышло более девятисот машин.

Первый выпуск серии, сформированный в отдельную танковую роту, получил боевое крещение в маньчжурских степях, в сражении с белокитайцами. Забайкальскую группу войск здесь возглавил комкор С. С. Вострецов. Вот как описана эта победная огневая атака в книге «Подвиг Особой Дальневосточной» (М., 1970, с. 132—135): «Появление на поле боя танков вызвало у противника замешательство и обеспечило прорыв пятикилометровой полосы укреплений за полтора часа». Командир 108-го полка отмечал в оперативном донесении сухо, без эмоций: «Своими действиями танки оказали большую моральную поддержку бойцам и своим огнем и видом вносили деморализацию в ряды противника. В очистке блиндажей во многом помогли те же танки — двумя-тремя выстрелами в упор внутрь блиндажа, прекращая всякое сопротивление».

Запомним эту дату, этот исторический день — 19 ноября 1929 года. Командиры Особой Дальневосточной армии впервые применили подразделение из девяти танков для решения серьезной тактической задачи. Прикрывая своей броней поредевшие ряды наступающих, МС-1 увлекли советских бойцов в глубь обороны белокитайцев. Многочисленные проволочные заграждения Чжалайнора и Маньчжурии были искромсаны гусеницами. Не помогли свастика на спинах белокитайцев, новенькие пулеметы с марками заводов Круппа. Малое сопровождение, оправдывая свое прямое назначение, наряду с авиацией, конницей помогло разбить значительно превосходящую по численности группировку противника. Его общие потери только в Чжалайноре составили свыше двенадцати тысяч человек. За успешное выполнение заданий Родины более шестисот бойцов были удостоены высоких наград. Командующий армией В. К. Блюхер получает орден Ленина, а затем его заслуги отмечены первым, только что учрежденным орденом Красной Звезды. Почетным революционным оружием награжден комкор С. С. Вострецов.

С того памятного боя в сопках и степях Маньчжурии прошло более полувека. Однажды во Владивостоке я зашел в музей Краснознаменного Тихоокеанского флота (КТОФ), что на улице Ленинской. Слева у входа мое внимание привлекла металлическая коробка весьма странной формы — полуброневик, полубронепоезд. Сотрудники объяснили, что это и есть тот самый танк МС-1, о котором был уже много наслышан. К сожалению, отсутствовали корпус, вооружение и ходовая часть. Погладив шершавый лоб брони, заметил неглубокую щербинку на боковине. А вот продолговатый, будто от удара сабли, прочерк. Но даже в таком некомплектном виде экспонат, несомненно, был один из ценнейших! Девятьсот боевых бронированных машин, а по некоторым данным и того больше, вышло когда-то из ворот оборонного завода. И быть может, только здесь, в музее КТОФа, сохранились скромные остатки — одной из них. О фотографировании этой груды бесформенного металла неопределенного цвета на фоне красного кирпича здания и речи быть не могло.

Последовали встречи, беседы... Специалисты архивного дела полагали, что на берегу бухты Золотой Рог находится действительно уникальная, единственная в своем роде реликвия. Попыток восстановить танк, рассказывали музейные работники, было несколько. Одна из главных тормозящих- причин — музей-то флотский, а тут... Словом, другой род войск, своих забот хватает по горло. И место для МС-1 определили соответствующее, по рангу: у входа в здание из старинного красного кирпича.

Нежданно-негаданно мой поиск первого серийного танка получил счастливое продолжение. Как-то пути-дороги привели меня в поселок Посьет, что на берегу залива Петра Великого. Много здесь интересных памятников старины, героического прошлого нашей могучей Родины. Среди них — танк на пьедестале из дикого камня. Постамент украшает надпись бронзового литья: «Героям Хасана». Волнение сжимает горло: да-да, это тот самый МС-1! Во весь свой рост, словно только что сошел с заводского конвейера. Узнаешь его сразу — по своеобразным очертаниям легкой бронированной башни, многочисленным заклепкам. Только вот ходовая часть? У МС-1 три поддерживающих катка установлены в одной горизонтальной плоскости, а тут первый каток несколько выше других. Значит, одна из модификаций малого сопровождения — Т-18.

На борту посьетского танка небольшая звездочка и номер четыре. Значит, выпуска 1927 года. Возможно даже, эта боевая машина принимала участие в параде войск на Красной площади 7 ноября 1929 года. «Под нами колеблется земля, когда проползают танки», — таким скупым предложением отметила «Правда» дебют первого серийного советского на главной площади Страны Советов. Интересно, что в репортажах с предыдущих парадов нет и слова о бронесилах молодой республики. А здесь еще и фото. Чуть ниже праздничного материала — снимок танковой колонны. Возможно, на параде были и Т-18. Такой индекс танку МС-1 присвоили, как уже говорилось, после незначительного усовершенствования ходовой части.

Чтобы испытать ратное мастерство нового рода войск, долго ждать не пришлось. В знойном августе 1938 года японские империалисты решили попробовать крепость наших государственных границ. В районе озера Хасан они временно захватили сопки Безымянную и Заозерную. На помощь малочисленным пограничникам пришли регулярные части Красной Армии. Зарвавшиеся самураи с оглушительным треском вылетели за пределы Страны Советов. Правительство СССР учредило специальный знак «Участнику хасанских боев». Двадцать шесть наиболее отличившихся стали Героями Советского Союза. Вот как описан подвиг одного экипажа. Взвод комсомольца лейтенанта В. Винокурова, смяв колючею проволоку, устремился к окопам врага. В этот момент подбили танк командира роты, и Винокуров принял командование на себя. От попадания снаряда его броневая машина остановилась: погиб механик-водитель С. Рассоха. Винокуров продолжал расстреливать врага из пулемета и пушки. Когда кончились боеприпасы, лейтенант выбрался из машины и сумел пробиться к своим.

Тогда же отличился и семейный экипаж Михеевых. Интересна история его создания. Пчеловод из колхоза «12 лет Октября» Барышевского района Ульяновской области Дмитрий Федорович Михеев обратился к наркому обороны с письмом: «Я — отец девяти сыновей. Два моих сына уже служат на Дальнем Востоке. Прошу разрешить моему третьему сыну досрочно вступить в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии». Горячо откликнулся на просьбу патриота командующий ОКДВА В. К. Блюхер, и вскоре был создан танковый экипаж братьев Михеевых — первый семейный экипаж. По настоянию отца в армию был досрочно призван четвертый сын, Владимир. Вот такие замечательные люди сражались на Хасане.

О тех кровопролитных боях и сегодня напоминает многое, в том числе имена героев, запечатленные в названиях приграничных поселков, районов: Махалино, Бамбурово, Пожарское... На сопке Крестовой на постаменте возвышается отлитая из бронзы 11-метровая фигура советского солдата. Именно во время хасанских событий оренбуржец Василий Агарков подал рапорт: «Просим послать нас, комсомольцев, на поле сражения». Но этому танковому экипажу не досталось боевой работы. Рапорт патриота зачитали с трибуны съезда партии. Документ взволновал поэта Б. Ласкина, он написал стихи, а братья Покрасс сочинили музыку. Впервые песня об «экипаже машины боевой» прозвучала в кинофильме «Трактористы». Затем ее подхватила вся страна.

В 1978 году, к 40-летию хасанских событий, был открыт памятник первому серийному советскому танку, прославившемуся в тех жарких августовских боях 1938 года. Он встал на высокий постамент из дикого серого камня, который энтузиасты привезли с близлежащих сопок. Здесь шли смертельные схватки с самураями. Перед этим замечательным событием — открытием памятника — было два года напряженных реставрационных работ. Трудились только после окончания смены на основном производстве да еще в выходные дни. Танк случайно обнаружили на заболоченном берегу Хасана. Именно отсюда, из этого района, началось тогда победное наступление советских войск.

Когда откопали машину, увидели, что сохранился лишь корпус. Наверное, после очередного боя танкисты не имели возможности вытащить застрявшую машину. Они демонтировали оборудование и вооружение, сняли двигатель. Шестнадцатимиллиметровая броня выдержала град вражеских пуль. От них остались лишь отчетливые борозды, есть много и вмятин — следы снарядных осколков. Ведь красноармейцы штурмом брали окрестные сопки. Наступали в лобовую, под сильным артогнем. Легкие маневренные МС-1 были в такие решающие минуты незаменимыми. Закрывая маломощными бортами пехоту, метр за метром они продвигались к вершинам сопок.

Вскоре находку доставили на Посьетскую рыбобазу. Рабочий Сергей Корнеев, каменщик Володя Солоненко и слесарь Виктор Буровой, другие активисты решили восстановить танк. Пухли картонные папки от всевозможных газетных и журнальных вырезок, многочисленных ответов на запросы. Самодеятельные реставраторы но крупицам добывали технические сведения о сухопутном крейсере, пытались смоделировать события полувековой давности. В журнале «Техника молодежи» № 2 за 1970 год нашли статью о малом сопровождении. Инженеры-танкостроители и рабочие из Москвы, Ленинграда, Горького, других городов внимательно отнеслись к письмам из далекого малоизвестного Посьета. Постепенно из сообщений специалистов, из газетных и журнальных источников, как мозаичное панно, сложилась общая картина. Узнали форму и размеры вооружения. Сразу же на токарном станке выточили стволы 37-миллиметровой пушки системы Гопкинс, двух пулеметов, один из которых запасной. Разыскали подходящие траки, из них собрали гусеницы. Заново изготовили поддерживающие катки. Узнав о непростой работе самодеятельных реставраторов, на помощь им пришли земляки. Постепенно первый серийный танк под номером 04 как бы обрел второе дыхание, новую жизнь. Жизнь памятника.

...Простенький скверик, бетонная стена с барельефным изображением победных атак. Имена героев-хасанцев. Рядом на постаменте из сопочного камня — малое сопровождение. Испытание на прочность эта машина выдержала с честью. На смену МС-1 пришли средние танки. На одном из таких в районе Халхин-Гола в августе 1939 года совершил подвиг херсонец лейтенант Е. Е. Мороз. В стремительной атаке он подавил батарею самураев. Залегшие было советские пехотинцы рванулись вперед. После боя танкисты помогли товарищам вытянуть подбитую машину, а сами продолжали бить врага. За героизм, проявленный на Халхин-Голе, молодому офицеру Е. Е. Морозу было присвоено звание Героя Советского Союза.

Ну, а тот бесформенный корпус боевой бронированной машины, что лежал слева у входа в музей КТОФа — что с ним? Он отправлен в Москву, в Центральный музей Советской Армии, чтобы после основательной реставраций занять свое почетное место в ряду бесценных боевых реликвий.