Глава 28

Очутившись в своей комнате, я занялась важным делом – изучением набранных Мадо номеров и принятых ею звонков. Хорошо, что аппарат Гостевой выпустила та же фирма, которая произвела и мой мобильный, поэтому я смогла подзарядить телефон Мадлен и теперь спокойно лазила по закоулкам его памяти.

Итак, начнем. 693… «Здравствуйте, вы позвонили в бутик „Лам“, если вам известен номер нужного абонента, наберите его в тональном режиме или дождитесь ответа оператора». Так, понятно, едем дальше. 788… «Здравствуйте, вы позвонили в салон красоты „Сим“, если вам известен…» Это тоже не то! По следующим двум номерам никто не ответил, в ухе раздавались обычные гудки. Я решила не отчаиваться и упорно тыкала в кнопки. Очень скоро выяснилось: в тот день Мадо звонили с работы, из косметического кабинета и неких фирм, похоже, выпускающих женскую одежду. Сама она сделала всего три звонка: один в «Лам», другой по номеру, который сейчас не отвечал, а третий принадлежал ресторану.

Я еще раз попыталась позвонить туда, где никто не отзывался, и опять неудачно. Ну что ж, теперь изучим телефонную книжку. Но никого с именем «Амалия» в ней не нашлось, контакты Мадо были беспорядочны, и разобраться в них могла лишь хозяйка: «Кики 2», «Лев с речки», «Расчет денег Таня», «Пуговицы», «Идиотка», «Не давать баксы». Я последовательно нажимала на кнопки и вежливо спрашивала:

– Можно Амалию?

Отвечали по-разному. «Лев с речки» милым женским голосом пропел:

– Вы ошиблись номером.

«Идиотка» грубо рявкнула:

– Разуй глаза!

«Не давать баксы» густым басом попытались кадриться:

– Зачем тебе Амалия? Настоящий мужик лучше, приезжай, киска!

Более того, у «не давать баксы» имелся определитель номера, и противный парень немедленно начал названивать мне, хамски восклицая:

– Зая, поторопись! У меня для тебя кой-чего припасено.

В конце концов я устала и выключила мобильный. Стрелки часов подобрались к двум, пора и на боковую. Хотя сумею ли как следует отдохнуть? Лечь предстояло в спальный мешок, а кто хоть раз пользовался им, великолепно понимает, как неудобно подобное ложе – на живот не перевернуться, а я не умею спать на спине.

Проклиная всех пресмыкающихся, я кое-как впихнулась в тесную нору, стала застегивать «молнию», больно прищемила палец и начала злиться на Романа. Упустил змею, а сам удрал! Хорош гусь!

Дверь в мою комнату скрипнула, я затряслась. Вот оно! Эфа ползет сюда!

– Лампа, ты спишь? – спросил голос Юлечки.

– Фу, напугала. Нет.

– Возьми Рейчел.

Я с трудом расстегнула плохо поддающуюся «молнию» и села.

– Куда надо брать стаффиху?

– К себе, в мешок.

– С ума сойти, мне и одной в нем тесно!

Юлечка села на кровать.

– Лампуша, нужно быть милосердной! Собаки не могут спать в ботинках и попонах.

– Ладно, – согласилась я, – хорошо. Беру мопсов, Мулю и Аду.

– Они уже у Кирюши.

– Тогда Феню и Капу. Еще лучше получается, Капуся совсем маленькая.

– Их забрала Лиза.

Я прикусила губу, из оставшейся пары двортерьер – стаффиха лучше выбрать первого.

– Давай Рамика!

– Он с Вовкой.

– Какие хитрые, оставили мне самую здоровенную соседку. Пусть Вовка поменяет Рамика на Рейчел!

Юлечка хихикнула.

– Он откажется. Видишь ли, Рамик единственный мальчик в стае, Костин сказал, что ему морально неудобно в мешке с девочкой.

Я потрясла внезапно отчаянно заболевшей головой.

– По-моему, мужчина не должен спать с мужчиной. Рамик просто меньше, Рейчел весит больше меня. Погоди, а с тобой кто?

– Сережка, – серьезно ответила Юля, – у нас один мешок.

– Слушай, – обрадовалась я, – давай махнемся не глядя. Забирай Рейчел.

Окончание фразы я благоразумно проглотила. Ну не говорить же Юлечке, что ее муж по объему меньше стаффихи! Правда, Сережка храпит, зато Рейчуха оглушительно пукает, что, на мой взгляд, намного хуже.

– Ну уж нет, – возразила Юля, – я Серегу на Рейчел не обменяю. Хватит спорить!

Я капитулировала. Совместными усилиями мы впихнули ничего не понимающую собаку в спальник.

– Немедленно надень сапоги и плащ, – приказала, отдуваясь, Юлечка.

– Лягу в мешок и плотно застегнусь.

– Все равно, в такой ситуации лучше перебдеть, чем недобдеть.

– Жарко.

– Лучше потной и живой, чем мертвой в прохладе.

Спорить со впавшей в раж Юлей невозможно, и пришлось мне устраиваться в мешке, предварительно облачившись в резиновые боты и оригинальную «пижамку». Юля с трудом застегнула «молнию».

– Змейка заедает, – констатировала она. – Ой, совсем забыла!

Быстрым движением жена Сережки вытащила из кармана ярко-красную шапочку для плавания, живо натянула ее на голову Рейчел и ласково произнесла:

– Спите спокойно.

Мы с Рейчухой остались вдвоем.

– У-у-у, – обиженно завыла стаффиха. Она ненавидит шапки, платки и прочие аксессуары, скрывающие уши.

– Молчи лучше, – велела я, – и сдвинь лапы! Разлеглась, словно поросенок на блюде.

Стаффиха примолкла, но пинаться не перестала – наглая собака явно пыталась отвоевать для себя побольше пространства, и ей это с блеском удалось. В считаные секунды несчастная Лампа была засунута вбок, а Рейчел, устроившись относительно вольготно, захрапела. Я попыталась выпрямить руку… Куда там! Безуспешно попинав издающую заливистые рулады Рейчел, я устала и немедленно уснула.

Будильник прозвонил, как всегда, в семь. Я попыталась поднять руку, чтобы ударить часы по «голове» и отвоевать для себя еще пару минут сладких сновидений, но рука отказалась подчиниться хозяйке.

Морфей улетел прочь со скоростью вспугнутой мухи, меня обуял ужас. Все, парализовало, допрыгалась, Лампа! Интересно, сумею ли позвать на помощь? Я открыла глаза и испустила дикий крик. А как бы вы поступили на моем месте, увидев около себя лицо то ли китайца, то ли слишком загорелого европейца с разинутым ртом, из которого вырывается заливистый храп? В довершение картины на мужике красовалась ярко-красная шапочка для плавания. Я умерла и попала в ад? Господи, что случилось? Конечно, кое-кто в подобной ситуации мог подумать о количестве опустошенных накануне бутылок, но я практически не употребляю алкоголь и не сумею выпить столько, чтобы улечься под одеялом с подобным типом.

Ужас захлопнул пасть, раскрыл глаза… и я узнала Рейчел. Мгновенно в голове ожили воспоминания, страх ушел, зато напомнило о себе тело. Руки и ноги практически не шевелились, мне было отвратительно жарко, потно, душно.

– Что случилось? – всунул в спальню голову Вовка. – Чего кричала? О, вы отлично смотритесь вместе, просто сладкая парочка.

– Спасибо, – выдавила я сквозь зубы, – и тебе резиновые сапожки к лицу.

Костин исчез, а я попыталась расстегнуть «молнию», но безуспешно. Рейчел принялась выть.

– У-у-у… – давило мне в уши.

– Замолчи.

– У-у-у…

– Сейчас вылезем.

– У-у-у…

Второпях я слишком резко дернула бегунок и сломала ноготь. Отчего-то ерундовая неудача показалась крайне обидной.

– Юля, Сережка, Вовка, кто-нибудь, выньте нас! – заголосила я под неумолчный вой Рейчел, явно мечтавшей выйти во двор пописать.

– Ну зачем так кричать? – сердито спросила, входя в комнату, Юля. – В чем проблема?

– «Молния» не расстегивается.

Юлечка стала дергать змейку. Безрезультатно. На помощь жене пришел Сережка, затем в комнате появились Кирюша, Лизавета и Костин. Естественно, каждый принялся давать советы.

– Тяни!

– Вниз ее!

– Вверх лучше!

– Дерни в сторону!

Но мешок не собирался расстегиваться.

– Наверное, Лампа плащ прищемила, – осенило Вовку, – попробуй вытащить материал.

– Не могу пошевелиться, – призналась я, – руки-ноги не действуют.

– Ноги тебе ни к чему, – начал раздражаться Вовка, – хватит рук!

– Не кричи на Лампушу, – решила пожалеть меня Лиза, – надо разрезать мешок.

– Но он испортится, – живо напомнила хозяйственная Юлечка.

– Если не трогать спальник, испортится Лампа, – вступил в беседу Кирюшка.

Мне внезапно стало смешно. Происходящее напоминало сцену из мультика про Винни-Пуха. Кирюша почти дословно цитирует медвежонка, а Юля исполняет роль Пятачка. Только в фильме симпатичные персонажи вели речь о воздушном шарике.

– Ей совсем плохо, – испугалась Лиза. – Наверное, давление поднялось. Смотрите, покраснела и рожи корчит.

– Несу ножницы! – завопил Кирюша и мухой вылетел в коридор.

Пока мальчик бегал на кухню, оставшиеся предприняли еще одну попытку освободить пленницу.

– Вечно с тобой ерунда какая-нибудь случается, – отдуваясь, резюмировал Костин, – остальные спокойно из спальников вылезли.

– Еще и виновата… – надулась я. – Мне дали испорченный спальный мешок.

– Во! – заорал Кирюша, врываясь назад. – Ну, кромсаем…

Сережа взял ножницы.

– Осторожно, – испугалась я.

– Будь спок, – прищурился парень и попытался воткнуть лезвия в ткань.

Но не тут-то было. Мягкий по виду материал не желал прокалываться.

– Он что, железный? – в легком недоумении спросил Сережка.

– Ничего делать не умеете! – воскликнул Вовка, выхватил ножницы и попробовал сделать разрез, но ткань просто проминалась.

– Если память мне не изменяет, – протянула Юлечка, наблюдая за бесплодными попытками майора, – то эти замечательные во всех отношениях мешочки нам с пятидесятипроцентной скидкой продала фирма «Доктор По». Мы им придумали замечательную пиар-кампанию, наши идеи очень их хозяину понравились.

– Вместо того чтобы предаваться ненужным воспоминаниям, лучше принеси секатор, которым курицу разделывают, – оборвал жену Сережа, но Юлю не так легко сбить с толку.

– Повторяю, – спокойно продолжала она, – спальники заполучили в фирме «Доктор По».

– И что? – буркнул Костин.

– А у них слоган «Льву не по зубам».

– Не понял, – рявкнул Сережка, – где секатор?

– Спальники сделаны с применением новых, космических, технологий, – мирно вещала Юля, – из материала, который идет на производство скафандров. Уж не знаю, правда это или нет, но на фирме хвастались, что ткань невозможно разорвать, разодрать или расцарапать. Отсюда и слоган про хищника.

Сережка присвистнул.

– Действительно. Вспомнил: металлические, очень тонкие нити образуют паутину, которая практически не поддается механическому воздействию.

– Мне теперь всю жизнь в спальнике с Рейчел лежать? – совсем испугалась я.

– Вечно тебе в голову всякая ерунда лезет, – прошипел Костин. – Между прочим, я опаздываю на работу. Какая глупость – верить рекламе… Тащите секатор, не стойте с раскрытыми ртами!

Домашние развили бурную деятельность, но, увы, ни острейшие ножницы, которыми полагается кромсать птицу, ни лезвие для пластика, ни здоровенные кровельные «чикалки», невесть откуда оказавшиеся в ящике с инструментами, не помогли – ткань даже не помялась. Это был тот самый уникальный случай, когда рекламный слоган не обманывал. Очутись я сию секунду в лапах кровожадного льва, он бы не сумел выковырнуть Лампу из спальника, удовольствовался бы откушенной головой, которая торчит снаружи.

– Невероятно, но факт, – констатировал Кирик, – ни фига не получается.

– Можно дырки прожечь, – задумчиво предложил Сережка.

– Каким образом? – заинтересовался Кирюшка.

– Паяльником, – высказал креативную идею старший брат. – Разогреть его, потыкать в мешок, получится перфорация.

– Не согласна! – заорала я.

– А если поджечь? – засуетилась Юлечка. – Может быть, это металлизированное полотно не выносит высокой температуры.

– Эй, вы забыли, что внутри мешка два живых существа, – напомнила я. – Мы с Рейчел тоже не выносим высоких температур.

– Что за дурацкая идея заползти в мешок! – завозмущалась Юля. – Теперь все опоздают на работу.

– Это ты придумала, – мрачно напомнила я.

– Нетушки, – ехидно ответила Юлечка. – Вернее, да, насчет спальников моя мысль, но все аккуратно со своими справились, а ты испортила «молнию», запихнув в нее плащ, и в результате…

– Уже едут, – возвестил Вовка, возвращаясь в спальню.

– Кто? – хором спросили присутствующие.

– МЧС, – пояснил Костин. – У них имеются замечательные резаки, которые машины кромсают и бетонные плиты крошат. В секунду Рейчел вынут!

– А меня оставят? – обиделась я. – Вы решили лишь стаффиху спасти?

– Ну, и тебя заодно, – кивнул Вовка.

И тут затрезвонил мой мобильный. Без тени смущения Лизавета схватила трубку.

– Алло, нет, не Евлампия. Она не может подойти, ее вместе с Рейч в мешке заклинило. Спальном. Ну… не знаю, может, через час, через два… А кто ее спрашивает? Миша? Откуда? Манекенщица вам нужна? Погодите.

Лизавета подошла к кровати и приложила сотовый к моему уху.

– Слушаю, – воскликнула я.

– У тебя там чего происходит? – пропел Миша. – Какой мешок? Зачем ты в него залезла, дурочка противная!

– Потом объясню. Я, к сожалению, на самом деле попала в идиотскую ситуацию, лежу вместе с Рейчел в обнимку, даже пошевелиться не способна.

– Надеюсь, твоя спутница роскошная блондинка, – хихикнул Миша, – я, как ты понимаешь, не по этой части… О-о-о… а-а-а!

– Что случилось? – заволновалась я, вслушиваясь в крики, которые издавал стилист.

– Вот черт! – донесся голос Ани. – Мышь по комнате прет! Наглая какая! Ща я ее туфлей пристукну…

– А-а-а, не убивай! – колотился в истерике Миша. – Она живая, просто выгони! О-о-о…

Вопль оборвался, в ухе застыла тишина.

– Эй, вы живы? – испугалась я.

Почувствовав нервное напряжение хозяйки, Рейчел попыталась вырваться из мешка, не сумела и громко завыла:

– У… у… у…

– Замолчи, – зашипела я, пытаясь понять, что происходит в бутике. – Аня, Аня, ау, отзовись!

– Все путем, – ожила трубка, – кинула в дебильную мышь банку с сахаром и, понимаешь, попала! Она лапки отбросила, а Мишка в обморок завалился. Очень он у нас трепетный, не способен даже таракана раздавить. Во второй раз сегодня ему валерьянки наливать приходится.

– Почему во второй? – вскинулась я. – В «Лам» грызуны стаями ходят?

– Ты ничего не знаешь?

– А что случилось?

– На Шульгину бандит напал, вчера поздно вечером. Она с какой-то тусовки возвращалась, вошла в подъезд, а там грабитель. Налетел, ударил по башке, драгоценности забрал, деньги, сумку. Ирка без сознания упала. Ваще! Сволочь!

– Не может быть, – прошептала я.

– Подонок! – кипела Аня. – Мразь! Хочешь кого обобрать, скажи по-человечески: «Дай кошелек», – мигом все с деньгами расстанутся. Идиотов мало из-за рублей собой рисковать. Зачем по башке-то лупить? Ума нет? Если найдут, то за убийство пойдешь…

– Безнадега, – послышался издали слабый голос Миши, – менты даже не пошевелятся. Протокол составили, дело открыли и забыли. Потом в архив спихнут. Небось наркоман это был, они от ломки звереют.

– Она умерла? – робко спросила я.

– Жива, – горестно ответила Аня. – Жуткое дело!

– Наверняка это была баба, – вновь подал голос Миша, – они злые. Ни один мужик так себя не поведет.

– Шульгина в больнице? – прервала я стилиста.

– Ага, к ней никого не пускают. В Склифе лежит, в реанимации, – пояснила Аня. – У нас, ваще, бардак, ты сегодня не приходи: Сонька орет, Роберто огнем плюется! Во дела: Реутову зарезали, Мадлен арестовали, Ирку ограбили.

– Кто тут в рабочее время посторонними разговорами занимается? – завизжал высокий голос.

– Чума, – зашептала Аня, – Сонька приперла. Сиди дома, нечего тут маячить, позвоню, когда понадобишься.

– О какой манекенщице шла речь? – полюбопытствовала Лиза, кладя мобильный на тумбочку.

– Ерунда, – обтекаемо ответила я, – рабочий момент. Может, попытаться пассатижами «раскусить» «молнию»? Очень жарко, тесно, и в туалет охота.