Глава 18
– Пока ты отсутствовала, – защебетала Лидия, – мы тут поговорили и решили восстановить события того ужасного дня. Но никто ничего не помнит!
– Неужели? – удивилась я. – Вы забыли о том, что случилось?
– Человеческие мозги – хитрая система, негативные воспоминания они легко блокируют, – произнес Николай.
– Простите, – спросила я, – а у вас диплом какого медицинского вуза?
– Первого, – ответил Коровин. – А что?
– Элементарное любопытство, – улыбнулась я. – Где вы находились в тот момент, когда Лена упала с балкона?
– Стоял на террасе, нанизывал на шампур мясо, – без паузы ответил натуропат и экстрасенс. – Андрей угли ворошил.
Я не упустила возможности ущипнуть Николая:
– Значит, у вас не все воспоминания заблокированы. А чем занимались вы, Надя?
Коровина свела брови в одну линию.
– На кухне с овощами возилась. Вроде так.
– Точно! – подтвердила Эстер. И повернулась к Надежде. – Ты еще на меня накричала за большие помидоры.
– Прости, конечно, но я не помню. Чем же мне томаты не понравились? – заморгала Надя.
Эстер усмехнулась:
– Лидия Сергеевна велела купить помидорчики, и я с раннего утра в сельпо подалась. Выбрала самые красивые, крупные, сочные. Дома мыть их стала, а тут ты входишь и давай меня отчитывать! Оказывается, нужны были маленькие, чтобы их между кусками мяса на шампуры нанизывать. Уж я от тебя наслушалась! «Только дура купит помидоры размером с кулак. Конечно, не свои деньги тратишь, поэтому тебе плевать. Лишь бы живехонько дела спихнуть и к телику усесться». Долго ты меня грязью поливала, а я молча стояла. Ответить гостье хозяйки нельзя, проглотила я твое хамство. А после помидоров ты переключилась на огурцы, вот они, наоборот, были, на твой вкус, слишком мелкими. Ты ногами топала и визжала: «Кто будет жрать зародыши? Эстер, ты полная кретинка!»
– Я так говорила? – испуганно спросила Надежда.
– Еще пару выражений употребила, которые я повторить не могу, – сказала Эстер. – Ты вообще странной тогда была. Наорешь на меня утром, а вечером полна ко мне нежности.
– Извини, пожалуйста, – пробормотала жена Коровина, – я ничего не помню.
– Зато у меня память отличная, – подбоченилась Эстер. – Фотографическая!
– Какая разница, кто где находился? – подал голос Николай.
– Человек, который зазвал вас в Филимоново, уверен, что Соня не толкала Лену, – сказала я, – значит, преступление совершил кто-то другой, и он сейчас здесь, среди гостей.
– Боже! – подпрыгнула Бархатова. – Мне нельзя нервничать! Может, в дом тогда проник чужой человек?
– Маловероятно. Точнее, невозможно, – возразила я. – В доме были только те, кто сейчас находится здесь.
– Софьи и Андрея с нами нет, – напомнила Агния.
– Если мы точно установим, кто где находился, – не обращая внимания на ее заявление, продолжала я, – то поймем, кто оставался на время вне поля зрения присутствующих и мог толкнуть Елену.
– А у нее нельзя спросить? – буркнула Надя. – Лена, кто тебя столкнул? Софья?
– Да, – быстро сказала та.
– Ты ее видела? – уточнила я.
– Да, – подтвердила она.
– Вот и отлично! – обрадовался Николай. – Делу конец, спокойно расходимся.
– Можешь рассказать, как развивались события? – спросила я у Елены.
– Отстаньте от моей дочери! – взвилась Агния. – Ей невыносимо вспоминать тот день, он лишил ее будущего, теперь она в коляске сидит! Знаете, как нам тяжело? Леночка мучается и физически, и морально, она полностью зависит от меня. В нашем доме нет пандуса, выбраться на улицу – огромная проблема. Попробуйте-ка спуститься в коляске по ступенькам!
– Сейчас придумали кресла, которые могут шагать по лестнице, – подала голос Эстер. – Я езжу стричь собак к одному банкиру, он своей маме такое приобрел.
Агния всплеснула руками.
– Ты всерьез мне об этом говоришь? Откуда у нас деньги? Мы живем на гроши, еле-еле Лене на лекарства набираем. Ты хоть представляешь, какие они дорогие? Только один препарат стоит девятьсот рублей за упаковку, а в месяц необходимо три. Не говоря уже о других пяти медикаментах. Моя пенсия всего лишь восемь тысяч, пособие по инвалидности – слезы. А ведь, кроме таблеток, нужны еще еда, гигиенические средства. И плату за коммунальные услуги никто не отменял. Да нам одежду купить проблема! Я в секонд-хенде отовариваюсь, но и там мне дорого. Вон, туфли на Лене. Купила их в магазине, подержанные брать нельзя, можно грибок получить. Справила дочери обувку в августе, а копила на нее целый год. Вот как мы живем. Если б не Соня, Лена окончила бы институт, пошла работать, вышла бы замуж. Софья лишила Елену всего!
Я побарабанила пальцами по столу.
– Неприятно говорить об этом, но придется. Когда аноним обрисовывал мне ситуацию, он заявил, что у каждого участника тех событий есть постыдная тайна, а ему все их секреты известны. Если вы не пожелаете установить истину, он вытащит из шкафов чужие скелеты. Не хотите, чтобы аноним выполнил свою угрозу? Постарайтесь в мельчайших деталях вспомнить ту субботу.
– Хренов мерзавец уверен, что Сонька не виновата? – заверещала Агния. – А если выяснится, что это все же она сбросила Леночку, тогда как?
– Анониму придется принять горькую правду, – вздохнула я. – Давайте продолжим. Елена, что еще можешь рассказать?
– Я стояла на балкончике, – зачастила инвалидка, – мечтала о всяком. Вдруг входит Сонька и толкает меня вниз. Все!
– О господи! – покачала головой Надежда.
– Мне надо на воздух, – проныла Лидия, – настал час прогулки.
– Сиди тут, – цыкнул на нее Николай.
Удивительно, но жена академика подчинилась.
– А как выглядела Софья? – насела я на Лену.
Та замахала руками.
– Страшно! Глазищи свои голубые выкатила, волосы растрепаны, зубы оскалены!
– «Глазищи свои голубые выкатила…» – повторила я. – Интересно!
– Жутко! – поежилась Лена.
– Ты точно внешность Сони вспомнила? Ничего не перепутала? – вкрадчиво спросила я.
– Навсегда эта картинка мне в ум врезалась! Последнее, что я видела, глаза ее голубые, а в них ненависть! – с пафосом воскликнула инвалидка. – Желание меня убить!
И тут я, не удержавшись, хмыкнула:
– Маленькое уточнение: у Сони карие очи.
В столовой воцарилось напряженное молчание.
– А у Лидии они незабудковые, – в растерянности пробормотала Елена.
– У ребенка, кроме матери, есть отец, – ехидно заметила я.
– На портрете она синеглазка, – пискнула Лена и показала пальцем на картину, висевшую над дубовым комодом, где хранятся скатерти.
Я засмеялась.
– Это нарисовал доморощенный живописец, друг Игоря. Муж хотел сделать сюрприз Сонечке на ее тридцатилетие, поэтому воспользовался фотографией, а художник подумал, что у блондинки цвет глаз должен быть синим, и ошибся. Самое смешное, Игорь этого не заметил. Кстати, Соне портрет очень понравился, она сказала: «Всегда мечтала быть голубоглазой, не надо ничего исправлять». Елена, ты сейчас вспоминаешь то шестнадцатое сентября или фантазируешь?
– Упс! – сказала Эстер. – Ленка в своем репертуаре. Врунья.
– Она от волнения все перепутала, – ощетинилась Агния, – испугалась тогда.
– Да, – всхлипнула дочь, – до жути! Сонька ко мне тихонечко подкралась и пнула!
– Лучше не врите, иначе и аноним всем расскажет ваши тайны, – пригрозила я.
– Доченька, молчи, – приказала Агния, – никто не имеет права тебя допрашивать.
– Не видела я ее! – захныкала Лена. – Вообще ничего о том дне не помню! Николай прав, я все забыла!
– Дура! – выпалила Агния и залпом опустошила чашку с чаем.
– Обалдеть… – прошептала Надя. – Зачем ты врала?
– Не знаю, – зарыдала инвалидка. – Так получилось! Само собой!
– Вам не стыдно мучить несчастную? – завизжала Агния. – Пусть она не заметила Соньку, но всем и так ясно, кто мою доченьку с балкона скинул!
Лена заплакала с еще большим отчаянием.
Надя вскочила, подошла к парализованной женщине и стала гладить ее по голове.
– Тише, тише, успокойся…
Я посмотрела на красную от злости сестру Андрея Валентиновича и поразилась внезапно пришедшей мне в голову догадке. Но сейчас о ней нельзя говорить, требуется проверить мое предположение.
– Вот он видел Соньку! – завопила Агния. – Егор! А ну повтори, что нам говорил тогда!
– Кто? Я? – занервничал Федоров.
– Именно, – вмешалась в разговор Лидия. – Я хорошо помню твой рассказ, как ты хотел напугать Юрку. Тот сидел в кресле у камина, его полностью скрывала высокая спинка, а ты полз по полу в медвежьей шкуре и через дырки в морде на месте глаз видел на балконе Лену и Соню. Так?
– Ну… э… – замямлил Егор, – типа… в общем…
– Точно! – вскинула голову Надя. – Егор подробно описал Соню, ее одежду – джинсы и какую-то футболку.
– Розовую, – подала голос Агния. – А Сонька поняла, что ее разоблачили, и кинулась на Егора. Но не могла его поймать и от злости пихнула в грудь Юру.
– Сделала моего сына на всю оставшуюся жизнь дураком, – всхлипнула Коровина.
– Надя, прекрати, – поморщился Николай. – Я непременно вылечу его.
– Конечно, – засмеялась Эстер, – помогут ему твои капли. Помнится, ты сынишку все детство ими поил, чтобы, как ты говорил, «мозги ребенку развивать». Не шибко помогло.
– Дура! – гаркнул Николай.
– Шарлатан! – не осталась в долгу экономка.
– Пожалуйста, перестаньте, – попросила я.
– Знаете, я забыл все начисто, – признался Егор. – И вас всех совсем не помню.
– И мы бы мимо тебя прошли, не поздоровались, – огрызнулась Агния.
Я попыталась купировать нарастающий скандал:
– Трудно узнать во взрослом мужчине маленького мальчика. Вернее, невозможно.
– Не понимаю, о чем спор? – подала голос Лидия Сергеевна. – Сейчас Егор ничего не помнит, но тогда он четко указал на Соню. Моя дочь призналась, что толкнула с балкона Елену, которая отвратительно вела себя в нашем доме. Мы пережили трагедию. Что еще надо? Все давно закончилось, быльем поросло, не стоит будить спящих собак.
Я внимательно посмотрела на Бархатову и напомнила:
– Аноним уверен, что Соня не виновата.
– Просто кто-то решил над нами поиздеваться, – фыркнула Агния, – потрепать нервы. Все понятно.
– Почему ты тогда домой не уезжаешь? – хмыкнула Надя.
– Хочу подышать свежим воздухом, – быстро нашла ответ сестра академика. – А ты что тут сидишь? Какие секреты за пазухой прячешь?
Надежда заморгала.
– Дорогие мои, – сладким голосом завела Лидия, – давайте вспомним о нашей прежней дружбе. Я давно хотела сказать вам огромное спасибо. Тебе, Агния, за то, что не бросилась в милицию, и тебе, Надюша, что не подала на Соню в суд. Вы поступили, как родные люди. Я вам очень благодарна.
Я вздохнула. А ведь правда! Ну почему в мою чрезвычайно умную голову до сих пор не пришел вопрос: по какой, собственно, причине ни Агния, ни Надежда, ни Николай не побежали с заявлением в милицию. И не стоит напоминать о дружбе, которая связывала компанию. Если дочь даже самого близкого вам человека покалечит вашего ребенка, навряд ли вы простите девушку и не потребуете для нее сурового наказания. Кстати, и врачи в больнице, куда доставили Лену с тяжелыми травмами, обязаны были задать вопрос о причине случившегося и сообщить милиции. Кто заткнул им рот? Мне в голову приходит лишь одно имя: Андрей Валентинович Бархатов. Да, ученый очень ловко разрулил неприятность. Соня была отправлена в интернат, а у супругов вскоре родился Антон. Видимо, академик решил, что надо завести еще одного ребенка в придачу к неудавшейся дочери.
Я посмотрела на присутствующих, которые явно решили забыть о том, по какой причине их вновь собрали в Филимонове.
Теперь мне стало понятно, почему Лидия Сергеевна в зрелом возрасте отважилась на рождение сына. Дело вовсе не в положительном эффекте, который оказывает на женский организм беременность. Скорей всего Андрей Валентинович сказал супруге:
– Неизвестно, удастся ли вернуть Софью к нормальной жизни, неизвестно, как на девочке отразится произошедшее. Нам нужен нормальный ребенок.
И Лидии пришлось рожать.
