ГЛАВА 24
– Вы знали Петра? – изумился Роман.
Я сообразила, что от потрясения совершила ошибку, и попыталась исправить положение:
– Да понимаете, я близко дружила с Лизой Марченко, а та вышла замуж за Петра Попова. Потом она взяла к себе в няньки Марину Райскую. Что там у них случилось затем, в деталях не знаю. Лизавета покончила с собой, Петра убили грабители, а Марина исчезла.
Роман побарабанил пальцами по столу.
– Я-то с Маринкой был в близких отношениях, потом она сказала, что ее пригласила пожить к себе знакомая. Вроде у той большая квартира, места полно и денег с Райской не возьмут. Как сию благодетельницу зовут, она мне не сообщила. Маринка-то в общаге жила, а у меня в то время мама жива была. Даже подумать не мог позвать Маринку к себе, матушка такой бы скандал закатила…
Я внимательно слушала Романа.
Казуарову не слишком понравилось, что его любовница станет жить на птичьих правах неизвестно где. К тому же Райская не дала ему ни телефона, ни адреса нового пристанища. На его настойчивые просьбы Марина отвечала:
– Моя подруга не хочет, чтобы ей трезвонили.
– Но как с тобой теперь связываться? – возмущался Роман.
– Сама тебе звонить буду, – не дрогнула Маринка.
Роман обозлился окончательно и воскликнул:
– Имей в виду, я категорически против твоего переезда!
Райская ехидно сказала:
– Ты не знаешь, каково жить в общежитии! Шесть девчонок в одной маленькой комнате, туалет и душ в конце коридора. Никаких условий для отдыха и нормальной учебы. Ладно, если ты не одобряешь мой переезд к друзьям, я готова переселиться к тебе, прямо сейчас. Помнится, ты рассказывал, что у вас с мамой на двоих четыре комнаты?
Никогда до сих пор Роман не оказывался в столь дурацком положении. Он и впрямь вдвоем с матерью жил в громадной квартире, но она терпеть не могла всех девушек сына.
– Понимаешь, – забубнил Казуаров, – мама – женщина старорежимных взглядов, она считает, что до свадьбы следует жить в разных местах. Глупость страшная, но перевоспитать ее я не сумею.
– Ладно, – кивнула Маринка, – мы можем пожениться.
Роман моментально почувствовал себя мышью, загнанной в угол.
– Э… э… – начал заикаться он, – …ну… да… чуть позднее!
Маринка издевательски ухмыльнулась:
– Естественно, позднее, я сама не планировала бежать под венец сегодня, хочу сначала диплом получить! Впрочем, я не желаю с тобой ссориться и готова пойти на компромисс. Ладно, никуда не поеду. Ты сними квартиру, я буду там жить, заодно появится место, где мы сможем вдвоем проводить время.
м что оставалось делать Казуарову? Предлагать Маринке руку и сердце он не собирался, на съем жилплощади денег у парня не было, тату-салон еще не начал приносить ощутимую прибыль, а дома сидела злобно настроенная по отношению ко всей прекрасной половине человечества мама.
– Молчишь? – спросила Маринка. – Здорово получается! Значит, ты будешь проживать в царских условиях, а я обязана прозябать в общаге, чтобы ваше высочество не ревновало? Если ты так ставишь вопрос, то обеспечь меня квартирой, а не можешь, тогда сиди и не хрюкай.
Понятное дело, они поругались, Райская перебралась неизвестно куда, Роман обиделся… Правда, через какое-то время они помирились и отношения возобновились. Казуаров больше не возникал по поводу того, что не знает, где и с кем живет Марина. Но потом случилась неприятная история.
Как-то утром Марина позвонила любовнику и сказала:
– Извини, сегодня не получится встретиться.
Казуаров не очень расстроился, он и сам хотел отменить свидание. Роман собрался на выставку «м скусство тату», которая развернулась в парке Сокольники. Мастер погулял между стендами, купил кое-какие профессиональные прибамбасы, притомился и решил перекусить в огромном, шумном кафе. Первая, кого он там увидел, была Маринка, сидевшая чуть ли не в обнимку с незнакомым парнем. Райская тоже заметила любовника и моментально начала трясти хвостом:
– Ой! Ромочка! Привет! Ты откуда тут? Знакомься – это Петя Попов, мой знакомый, мы…
Казуаров повернулся и вышел на улицу. Райская догнала его и залепетала:
– Ну Ромчик, это совсем не то, о чем ты подумал! Петька Попов муж моей знакомой, у которой я сейчас живу, мы просто приехали сюда за детским питанием.
– У тебя уже с этим Петей Поповым ребенок родился? – зло осведомился Казуаров. – Мальчик или девочка? С кем поздравить?
– Не неси чушь, – оборвала его Райская, – это у Пети дочка, Маша. Он, как все мужики, в детском питании не разбирается, вот меня с собой в качестве консультанта и прихватил.
– А ты у нас спец по банкам, – продолжал злиться Роман.
– Идиот! – топнула ногой Марина.
– Дрянь, – не остался в долгу Роман.
В общем, они опять поругались, потом помирились, но отношения уже не стали прежними. Роман не упускал возможности сказать любовнице:
– Что так домой торопишься? Пора банку консервов открывать, Петеньку кормить?
Марина сначала молчала, потом стала огрызаться. Затем Роман взял на работу нового мастера, Леночку. Девчонка принялась строить ему глазки. Казуаров начал подумывать о том, как дать отставку Райской, и тут Маринка позвонила сама и заявила:
– В твоей машине кое-какие мои вещи лежат, верни.
– Забирай, – фыркнул Роман, – а ты что, больше в «Жигули» не сядешь?
– Нет, я уезжаю.
– Куда?
– Потом расскажу, – отрезала Марина и отсоединилась.
На следующий день она приехала к любовнику на работу и спокойно заявила:
– Нам надо расстаться. Отношения зашли в тупик.
Роман был того же мнения, но одно дело, когда ты сам предлагаешь любовнице разрыв, и совсем другое, когда бросают тебя.
– К Петеньке уходишь! – взревел он.
– А хоть бы и так, – гаркнула в ответ теперь уже бывшая любовь, – что за претензии! Ты мне муж? Нет? Так и заткнись. Давай ключи, заберу духи и прочую ерунду!
Роман швырнул Марине в лицо связку.
– Вытряхивай свою дрянь и убирайся.
Ключи ударили Райскую по носу и упали на пол. Когда она, подняв их, выпрямилась, Казуаров устыдился: по лицу любовницы текла тонкая струйка крови. Не сказав Роману ни слова, Марина ушла. Казуаров думал, что минут через пять-десять она вернет ключи назад, но прошло полчаса, а Райская не появлялась. Роман чертыхнулся и отправился во двор, к своему автомобилю. «Жигули» мирно стояли там, где их утром оставил хозяин, передняя дверь оказалась открытой, ключи валялись на сиденье. Маринка забрала свои вещички, но одновременно с ними прихватила и паспорт Казуарова, который тот очень неосмотрительно хранил в бардачке. Хорошо хоть решившая насолить бывшему любовнику бабенка не утащила права и документы на тачку. Кража паспорта явно была актом мести за разбитый нос. Больше Маринка и Роман не встречались. Казуаров не стал искать девушку и требовать свое удостоверение личности, просто пришел в милицию и, заявив о потере, получил новый паспорт.
Мы поговорили еще минут пятнадцать, и я ушла из салона с гудящей головой. Значит, Сирена Львовна и Лиза зачем-то решили поставить на ножке Маши клеймо. Скорее всего идея пришла в голову бабушке. Роман обронил в разговоре, что у старухи имелась точь-в-точь такая отметина. Но я-то знаю, что у Сирены на внутренней стороне бедра были написаны имя и фамилия, ее мать по этой сделанной в тюрьме отметине сумела найти дочь. Навряд ли пожилая дама стала раздеваться перед мастером и демонстрировать ему свое бедро. Скорей всего просто упомянула о тату. И это пока единственное, что поддается объяснению. Далее начинаются сплошные вопросы. Почему Сирена Львовна соврала, сказав, что имеет родовую отметину? Что связывало Глебкиных с Кацманами? С какой стати новорожденную девочку подвергли такому риску? У нее могло начаться заражение крови. Каким богатством владела Сирена? Где Маша? Кто убил Петю, Лизу и женщину в поезде? Кто она? Что, черт возьми, произошло несколько лет назад?
Внезапно мне просто стало плохо. Перед глазами замелькали черные точки, уши как будто заложило, и я перестала воспринимать звуки. Футболочка прилипла к вспотевшей спине. Понимая, что сейчас упаду в обморок, я схватила первую попавшуюся женщину, оказавшуюся рядом, и прошептала:
– Бога ради, дайте воды, мне очень плохо.
Дальнейшее помнится смутно. Тетка втянула меня в какое-то помещение, стало очень холодно, и все провалилось в черноту.
На улице шел дождь. Я стояла, задрав голову к небу, и совершенно не обращала внимания на ледяные струи, текущие по лицу. Было прохладно, и пахло чем-то сладким, наверное, рядом буйно цвел куст жасмина.
Глаза открылись, и вместо сада с благоухающими растениями я увидела перед собой белую раковину, заставленную бутылочками с шампунем. По моим щекам и впрямь текли струи, только это был не дождь, а вода, которую плескала на меня кудрявая хорошенькая девочка в розовой футболочке.
– Ну и напугала же ты меня, – затараторила она, – фу!
– Где я?
– В салоне «Бетти».
– А как я сюда попала?
– Не помнишь?
– Нет.
– Ты стала на улице в обморок заваливаться, а я тебя сюда привела, хотела воды дать, вдруг вижу, ты глаза закатила… Перепугалась, жуть! Решила уже за доктором бежать, – тараторила добрая самаритянка, – а тут ты и очнулась.
Я попыталась встать, но ноги не хотели слушаться. Наверное, надо обратиться к врачу, уже второй раз за этот месяц я лишаюсь, словно истеричка, чувств.
– Меня Лика зовут, – улыбнулась девушка, – да ты сиди, все равно клиентов нет!
Я оглянулась вокруг. В маленькой комнате стояло два пустых кресла и столик для маникюра.
– Мы только открылись, – пояснила Лика, – вот и кукуем пока, ну да ничего.
– Ты парикмахер? – Я решила поддержать беседу.
– Не, маникюрша, гель и акрил.
– Что? – не поняла я.
– Ну искусственные ногти наращиваю.
– Зачем?
– Как это? – удивилась Лика. – Знаешь, как удобно. Лак держится словно вкопанный, хоть что делай: стирай, посуду мой.
– Да?
– Точно. Раз в месяц надо корректировать, и все дела. Красивые руки – вот на что мужики в первую очередь обращают внимание. Бабы-то полагают, что мужья на их лицо да прическу любуются, ан нет, ногти – вот главное. Да ты глянь на свои руки, страх божий!
Я уставилась на пальцы. Верно. С ногтями у меня настоящая беда, они отчего-то начали ломаться, слоиться, лак с них слезает моментально.
– Ты их чего, грызешь? – не успокаивалась Лика.
– Нет, – возмутилась я, – они вот такие жуткие сами по себе стали.
– Хочешь, я тебе их наращу, прямо сейчас?
– Наверное, дорого, – заколебалась я.
Лика улыбнулась:
– Как первому клиенту за треть цены сделаю.
Продолжая смотреть на свои ужасные руки, я попыталась встать на ноги, в очередной раз испытала неудачу и решилась:
– Давай!
Процедура оказалась длительной и порядком утомила меня. То ли Лика была излишне старательной, то ли технология наращивания очень сложная, но пришлось просидеть в салоне кучу времени. Сначала мне покрывали ногти какой-то сильно пахнущей жидкостью, потом сушили их при помощи специальной лампы, затем снова мазали тягучей субстанцией, пилили, полировали, пилили, сушили, пилили, подрезали. Наконец меня оставили в покое.
Я залюбовалась руками.
– Ну как? – с тревогой спросила Лика.
– Супер.
– Хорошо, что ты согласилась на длинные, – похвалила мастерица.
– У меня всегда были короткие ногти, боюсь, с этими не очень удобно.
– Зато красиво, – отбрила Лика, – а к длине привыкнешь.
– Надеюсь.
– Даже не сомневайся, – убеждала, провожая меня к двери, Лика, – все сначала пугаются, а потом жить без ногтей не могут. Жду через месяц на коррекцию.
Я благополучно добралась до «Жигулей». Приступ дурноты прошел без следа, руки выглядели просто замечательно. Может, маникюрша права? Вдруг Олегу не нравились мои пальцы без красивого лака. Правда, мой муж никогда не высказывал никаких претензий по этому поводу, но, с другой стороны, я ведь его и не спрашивала! Нет, какая красота! Просто дух захватывает. Я давно заметила, любая неприятность, приключающаяся со мной, в конечном итоге идет мне во благо. Вот не начни я сегодня падать в обморок, не иметь бы мне вовек такого маникюра, правда, к очень длинным ногтям еще предстоит привыкнуть. Одно плохо, к Ларисе Дмитриевне, наверное, поздно ехать. Пожилые люди, как правило, рано укладываются спать. Хотя сейчас еще не так много времени, всего семь, но пока я доберусь до Краснокумской улицы… Впрочем, можно попробовать.
Через полтора часа, простояв в безумной пробке, я развернулась и покатила домой. К Ларисе отправлюсь завтра с утра, а сейчас примчусь в родную квартиру и попробую помириться с Олегом.
Открыв дверь, я удивилась: в коридоре стояла звенящая тишина.
– Люди, вы где? Ау!
Но на вопрос никто не отозвался. В полном недоумении я пошла на кухню и увидела записку, прикрепленную магнитом к холодильнику. «Мы тебя ждали и уехали к Комоловой. Приезжай в ресторан «Газель».
Я тяжело вздохнула. Ну вот, опять нехорошо вышло! Неля Комолова, заместительница Олега, его правая рука и верная помощница, празднует сегодня день рождения. Мы все получили приглашение, а я благополучно позабыла о нем!
Не успела я сообразить, что делать, как затрезвонил мобильный.
– Вилка, ты где? – нервно спросила Томочка.
– Дома, извини, совсем забыла про Комолову, сейчас…
– Очень хорошо! – неожиданно перебила меня Тома.
Я удивилась. Ожидала услышать что-то типа: «В кои-то веки собрались вместе провести вечер, а ты…»
– Я прямо извелась, – нервно продолжала Томочка, – прикинь, забыла выключить духовку, а в ней мясо тушится.
– Не волнуйся, сейчас выключу.
– Эй, погоди, свинину не вынимай ни в коем случае, – начала раздавать указания кулинарка, – сперва убери жар, а потом прямо там, в духовке, осторожно раскрой фольгу и оставь окорок стоять в тепле. Поняла?
– Не надо меня держать за полную дуру.
– Вилка, ну не сердись. Свинину нельзя вынимать, она вкус потеряет, раскрой…
– Да поняла я, не волнуйся.
– Ладно, – успокоилась Тома, – справишься с мясом, лети сюда, тебя все ждут.
– Хорошо, лишь Олегу позвоню.
– А он уже тут, только что приехал. Подожди.
Послышалось шуршание, потом спокойный голос Куприна:
– Слушаю.
– Я сейчас примчусь.
– Хорошо.
– Только переоденусь!
– Ладно.
– Просто лечу.
– Давай.
– Нигде не задержусь.
– Понял.
– Ты на меня сердишься?
– Нет.
– Совершенно?
– Да.
– Ну извини, я забыла про ресторан.
– Бывает.
– Перестань мне так отвечать!
– Как?
– Нелюбезно!
– Приедешь, поговорим.
– Значит, ты все же злишься!
– Нет.
– Ну миленький, прости.
– Хорошо.
– Олег!!!
– Да?
– Скажи мне что-нибудь приятное!
– Что?
– Ну… «я тебя люблю».
– Согласен.
– С чем?!!
– С тобой!
– Скажи сам.
– Потом.
– Когда?
– Дома.
– Сейчас хочу!!!
В ухо полетели гудки. Я чуть не швырнула трубку о пол. Нет, каков гусь! Тяжело ему жене пару ласковых слов сказать! Олег точно решил от меня уйти!
